Terek Service and "Free" Cossacks at the End of the 16th - 17th Centuries: Particularities of their Social Status

Tkhamokova Irina Khasanovna PhD in History Senior Research Associate, Institute of Research in the Humanities, Branch of the Kabardino-Balkaria Scientific Center of the Russian Academy of Sciences 360051, Russia, respublika Kabardino-Balkarskaya, g. Nal'chik, ul. Pushkina, 18 omarakana@mail.ru Other publications by this author

Предметом исследования является социальное положение терских служилых и «вольных» казаков в конце XVI – XVII вв. Цель статьи – выявить особенности социального статуса каждой из этих двух групп. На протяжении нескольких веков казачество играло важную роль в истории России, однако его социальная история изучена недостаточно. До настоящего времени нет исследований, в которых решались бы вопросы о том, чем отличались и что имели общего служилые и «вольные» казаки, чем различались между собой отдельные группы «вольного» казачества – донского, терского, волжского, яицкого. Изучение социального положения терского служилого и «вольного» казачества помогает приблизиться к ответам на эти вопросы, т.е. вносит вклад в изучение социальной истории России, чем и определяется актуальность работы.

Терские казаки, как служилые, так и «вольные» упоминаются в документах, начиная с середины XVI в., однако в самый ранний период их истории известия о них очень кратки, что не позволяет ставить вопрос об их социальном положении в это время. Последнее десятилетие XVI в. и XVII в. значительно лучше обеспечены источниками, что позволяет изучать вопросы социального устройства терского и гребенского казачества этого периода. В XVIII в. начинается новый этап их социальной истории, требующий отдельного рассмотрения. Эти обстоятельства и обусловили хронологические рамки работы.

Систематическое изучение истории терского и гребенского казачества началось в XIX в. Авторы первых крупных работ на эту тему, такие как И. Д. Попко и В. А. Потто, хотя и не отрицали того, что в городе Терки служили городовые казаки, все же не уделили им внимания, полностью сосредоточившись на описании «вольных» терских и гребенских казаков ^[9,11]. Но и в этом случае их интересовали, главным образом, такие вопросы как происхождение казачества, участие его в войнах, и в значительно меньшей степени – условия его службы, причиной чего во многом явился недостаток источников. П. Л. Юдин, обнаруживший много новых архивных документов по истории терского казачества, писал в 1915 г. о служилых («беломестных») казаках ^{[22, с. 98]}. Однако после 1917 г. его работы были надолго забыты, и вновь поднял эту тему только С. А. Козлов уже в конце XX в. ^{[5, с. 43-45]}. Он также писал и о социальной структуре «вольного» терского и гребенского казачества, и об отношении к нему царской власти. Работа С. А. Козлова опирается на солидную источниковую базу, однако некоторым вопросам он не уделил достаточное внимание, что делает необходимым дальнейшее изучение темы, в том числе сопоставление условий службы терского служилого и «вольного» казачества, а также терских и гребенских «вольных» и донских казаков, дальнейшее исследование отношений терского вольного казачества с терскими воеводами. Постановка этих вопросов и определяет научную новизну работы.

Изучение документов показывает, что уже в конце XVI в. на Кавказе проживали две группы казачества – служилые и «вольные». В 1589 г. царских послов в Грузию сопровождали «250 человек казаков Астараханских и Терских – пеших с тремя человеки сотники, да волных конных Терских казаков с тремя человеки атаманы – 43 человеки…» ^{[3, с. 132]}. То есть источник в данном случае различает терских казаков и терских «вольных» казаков. О гребенских казаках речи нет. Они не упоминаются не только в этом, но и ни в одном другом документе XVI – начала XVII в.

Терские казаки были, видимо, служилыми казаками, такими же, какие размещалась в XVI-XVII вв. во многих русских городах, особенно пограничных. Они несли службу и в городе Терки вместе со стрельцами. Как и стрельцов, этих казаков переводили на Кавказ из других регионов. В 1589 г. в Терки должны были прислать из Астрахани 800 стрельцов и казаков, но астраханский воевода прислал только 600 человек ^{[3, с. 80]}.

Казаков города Терки документы XVI в. называли «жилецкими». В отличие от «вольных» казаков, они подчинялись сотникам и «головам» ^{[3, с.79-81, 120-121, 133, 147, 181]}. Их служба, помимо сопровождения посольств, заключалась также в охране Терского города и Сунженского острога, а при необходимости – и переправ («перевозов») через реки. В этом им помогали «вольные» казаки ^{[3, с. 119, 131, 133, 144, 147]}. Казаки также доставляли письма кавказским «владельцам» и даже царю ^{[3, с. 121]}, участвовали в военных походах на «государевых ослушников».

В XVII в. казаков города Терки называли «беломестными». О них более 100 лет назад писал П. Л. Юдин ^{[22, с. 98]}. Его мнение подтверждается документами. Так, в 1628 г. в ходе расследования жалоб на терских воевод опрашивались многие жители города, в том числе и терские беломестные атаманы и казаки ^{[19, л. 28]}.

В тот период беломестными казаками в русских городах называлась одна из категорий служилого казачества. Они получали землю, которая была освобождена от податей ^{[12, с. 23]}. Но на каких условиях служили именно терские беломестные казаки – точно не известно. Сведений о них сохранилось мало. Можно утверждать только то, что эти казаки, как и другие группы казачества, получали царское жалованье.

Жили «беломестные» казаки в слободе рядом с городом Терки, на другой стороне реки. В 1644 г. к городу подошли «калмыцкие и нагайские воинские люди» и «к заречным черкаским и х казачим беломесным и к юртовским слободам приступали» ^{[15, л. 81.]}. В документах упоминаются также «зарецкие казаки Сюрдюковой станицы» ^{[20, л. 25]}, но не совсем понятно, были они служилыми или «вольными».

Встает вопрос также о том, можно ли считать беломестных казаков единственной группой служилого казачества на Тереке, или кроме них здесь находились еще и городовые казаки. П. Л. Юдин в свое время склонялся к последней точке зрения. Однако документы свидетельствуют, скорее, об обратном. Никаких сведений о других группах служилого казачества в них нет.

В источниках XVII в. несколько раз упоминаются атаманы беломестных казаков ^{[19, л. 28]}. Но, кроме того, казаки города Терки, как и стрельцы, подчинялись «головам». Причем в 1636 г., у терских пеших стрельцов и у казаков был один общий «голова» – Фадей Волошенинов ^{[21, с. 121]}. Это доказывает, с одной стороны, малочисленность казаков (иначе у них был бы свой особый «голова»), а с другой стороны – близость их статуса к стрелецкому. Точная численность беломестных казаков неизвестна. В 1636 г. вместе с пешими стрельцами их было 624 человека.

В 1658 г. 1379 стрельцов и казаков были переведены из других городов в Терки. Сколько среди них было казаков – неизвестно. В следующем году был принят царский указ о том, чтобы «тех стрельцов и казаков устроить на Терке на вечное житье, в конные и пешие стрельцы…»^{[1, т. 4, с. 285]}. Документ говорит только о пеших и конных стрельцах, нет речи о том, чтобы зачислить кого-то из прибывших в беломестные казаки или в какую-то другую категорию служилого казачества. Вопреки мнению П.Л. Юдина ^{[22, с. 98]}, все они, видимо, стали стрельцами.

К 1678 г. в Терках оставалось только несколько «беломестных» казаков, получавших жалованья в общей сложности немногим более 8 рублей. Власти приняли решение об этих казаках: «…буде похотят, и им служить в стрельцах, а не похотят, и им не давать жалованья» ^{[8, с. 50]}. То есть с этого времени «беломестных» казаков в Терках не осталось. Они либо стали стрельцами, либо оставили службу. В этом можно согласиться с С.А. Козловым ^{[5, с. 45]}. Также в городе не было никаких других служилых казаков, иначе указанный документ упоминал бы их и их жалованье. В источниках конца XVII – начала XVIII в. нет никаких сведений о служилых казаках города Терки. Только в 1720-х гг. появляются новые сообщения о них, но это была уже, видимо, заново созданная группа.

Хотя терские «беломестные» казаки давно исчезли, но память о них долгое время сохранялась в легендах, в которых они превратились в «вольных» казаков, якобы проживавших в Трехстенном городке рядом с городом Терки и составлявших особое казачье войско. В XIX – начале XX в. эти легенды проникли и в некоторые работы по истории терского казачества ^{[9, с. VIII; 11, с. 22]}, и с тех пор повторялись и повторяются многими авторами. Однако в документах XVII в. нет никакого «низового терского» казачьего войска, нет никакого Трехстенного городка, а есть только беломестные казаки, жившие в своей слободе рядом с городом Терки и подчинявшиеся терским «головам» и воеводам.

«Вольные» казаки составляли отдельную группу. Как и служилые казаки, они провожали посольства, охраняли переправы через реки, собирали сведения о положении дел на Кавказе, принимали участие в военных походах, в том числе и за пределы Кавказа. В 1614 г. терские воеводы послали в Астрахань против находившихся там Марины Мнишек и Ивана Заруцкого терских ратных людей. Среди них были и терские «вольные» атаманы и казаки ^{[1, т. 3, с. 17]}. В 1651 и в 1653 гг. "вольные" казаки вместе с другими "ратными людьми" обороняли Сунженский острог, в 1677-1678 гг. они принимали участие в Чигиринском, а в 1688-1689 гг. - в Крымском походе ^{[5, с. 42-43]}

«Вольные» терские и гребенские казаки соглашались служить только в том случае, если получали жалование. При отсутствии его они отказывались от выполнения своих обязанностей. Это повторялось неоднократно на протяжении XVII в.

1. В 1601 г. терские вольные атаманы и казаки не соглашались сопровождать послов в Грузию без жалованья ^{[3, с. 351; 21, с. 43-44]}. В состав царского жалованья казакам в тот период входили деньги, продовольствие и боеприпасы.

2. Одной из причин участия казаков в событиях Смутного времени тоже явилась невыплата жалованья. Казаки говорили, что царь хотел их «пожаловати, да лихи де бояре, переводят де жалованье бояря, да не дадут жалованья» ^{[2, т. 2, с.174]}. Казаки решили бороться с боярами, чтобы восстановить справедливость. И хотя терский воевода просил их, «чтоб осталась на Терке казаков половина для приходу воинских людей», т.е. для защиты города, но казаки его не послушали и «пошли де всем войском под Асторохань» ^{[2, т. 2, с.175]}. В этом движении принимали участие, видимо, не только «вольные», но и служилые казаки.

3. В 1631 г. казаки в очередной раз отказались идти на царскую службу: «без государева жалованья на государеву службу идти не хотят, а бредут розно на Куму реку и на Дон» ^{[18, л. 106-107]}. Оказалось, что еще в 1623 г. им было обещано регулярное жалованье: 30 атаманам по рублю в год, а 470 рядовым казакам – по полтине. Кроме того, когда казаков посылали на службу, атаманам должны были выдавать дополнительно по два рубля, а рядовым казакам – полтора. Помимо денежного жалованья казакам должны были присылать также муку и крупу. Царские грамоты о жалованье были присланы в Терки и в Астрахань, однако само жалованье из Астрахани не присылалось.

4. В 1675 г., когда воеводы поручили казакам проводить грузинского царевича Николая Давыдовича, то «гребенские казаки провожать не поехали, а сказали, что им без жалованья подняться нечем» ^{[6, т. 3, 1979, с. 76]}.

Во второй половине XVII в. размер жалованья терских и гребенских казаков увеличился. В 1678 рядовые казаки получали по 2 рубля в год, а атаманы – по 3 рубля ^{[8, с. 50]}. Кроме денежного казакам выдавалось также «хлебное» жалованье – рожь.

Терские и гребенские «вольные» казаки были более зависимы от государства, чем, например, донские. В документе 1631 г. упоминаются окладные книги, в которые были записаны терские и гребенские казаки ^{[18, л. 108]}. На Дону таких книг не было не только в первой половине XVII в., но и много позже ^{[10, с. 162-163]}. Причиной можно считать малочисленность терских и гребенских казаков. С 1623 г. они должны были получать жалованье на 500 человек, но фактически их было еще меньше: в 1631 г. (по окладным книгам) – 220, в 1636 г. – 356 ^{[21, с.121]}. В 1651 и в 1663 казаков было, по материалам П. Л. Юдина, всего 380 человек ^{[22, с. 99 (прим.1)]}

Еще одним доказательством большей зависимости терского и гребенского казачества от государства является их присяга царям. Известно, что донские казаки такую присягу не давали вплоть до поражения восстания С. Разина ^{[7, с. 289-290, 319; 10, с. 162]}. Терские казаки, видимо, присягали уже Михаилу Романову. Во время астраханского похода 1614 г. их привел к присяге новому царю командовавший ими стрелецкий голова Василий Хохлов ^{[1, т. 3, с. 14]}. А затем и астраханские воеводы, войдя в освобожденный от бунтовщиков город, видимо, повторили процедуру присяги. Они писали терскому воеводе: «… которые, господине, Терские служилые люди, сотники стрелецкие и атаманы и стрельцы и казаки, посланы были от тебя под Асторохань… и мы их в Асторохани, приведчи ко Государеву крестному целованью, и дав им Государево жалованье, деньги и сукна, и хлебные запасы и вино, отпустили на Терек…» ^{[1, т. 3, с. 27]}. То есть принимавшие участие в этом походе терские казаки тоже, видимо, присягнули царю. Остававшиеся на Кавказе казаки могли присягать вместе с жителями города Терки, хотя точных сведений об этом нет.

И, вне всякого сомнения, терские и гребенские казаки присягали в 1646 г. царю Алексею Михайловичу. Как писали воеводы, они «…всяких чинов руских людей и терских и гребенских атаманов и казаков в соборной церкве привели ко кресту» ^{[16, л. 58]}.

«Вольные» терские и гребенские казаки объединялись в войско со своим атаманом и есаулом, с войсковым кругом. В отдельных казачьих городках были свои атаманы. Но кроме того на Кавказе жили и казаки, не входившие в состав каких-либо групп, не подчинявшиеся атаманам и не получавшие жалованья. Так, в документе 1628 г. упоминается «терской вольной казак живет за рекою ни у кого не в станице Янкою зовут Яковлев прозвище Гнуса, кормитца де он на степи ездит за зверем…» ^{[20, л.3]}. Он также принимал участие в набегах за добычей вместе с другими казаками. Тех, кто занимался грабежом и разбоями, именовали «воровскими казаками».

«Вольные» терские и гребенские казаки зависели не только от своих атаманов, но также и от терских воевод. В частности, воеводы расследовали преступления, совершенные казаками. Они могли направить в казачьи городки приставов или отряд стрельцов, чтобы доставить в терскую «съезжую избу» казаков, подозреваемых в преступлении. Воеводы допрашивали казаков и могли пытать их, причем, не только рядовых казаков, но и атаманов. Так, в 1633 г. в Терках пытали атамана Ивана Сарафанникова, которого обвинили в том, что он помог «воровским казакам» сбыть награбленное ^{[13, л. 135-136]}.

Но не всегда воеводы действовали столь решительно. Бывало, что казаки не выдавали им участников грабежа и не возвращали похищенное ^{[14, л. 215]}. Воевод подозревали в том, что они берут у казаков взятки («посулы большие») и потому не расследуют преступления ^{[21, с. 137-138]}. И сами казаки признавали, что они дарили воеводам лошадей или давали им деньги ^{[20, л. 34]}. Живший в городе Терки кабардинский князь Муцал даже обвинил воеводу И. А. Хилкова в том, что тот организовал нападение казаков на купеческий караван. Ему удалось добиться от Хилкова компенсации своих убытков ^{[14, л. 214-217; 4, с. 75-76]}.

В 1650 г., когда казаки разгромили большой торговый ирано-дагестанский караван, воеводы в очередной раз проявили нерешительность. Они без царского распоряжения не стали наказывать казаков, «чтоб тем терских и гребенских атаманов и казаков не оскорбить и с реки не согнать…» ^{[17, л. 31]}. Из Москвы пришло распоряжение потребовать у казаков, чтобы они возвратили захваченные вещи, а также внушить им, чтобы они никого не грабили и не конфликтовали бы с иноземными купцами, «чтоб от их задоров у великого государя с шахом в том ссоры не учинилось» ^{[17, л. 42]}. О наказании виновных речи не было. Разграбленные вещи так и не были найдены и возвращены. Видимо, власти настолько дорожили службой казаков, что закрывали глаза даже на те их действия, которые ставили под угрозу добрососедские отношения с Ираном. Как терские, так и центральные власти с большой осторожностью пользовались своим правом наказывать казаков.

В конце XVI - XVII вв. казачество, жившее в районе Терека, делилось на две основных группы – служилых и «вольных» казаков. Казаки обеих групп служили царям и получали царское жалованье. Однако во многом они отличались друг от друга. Терских служилых казаков в конце XVI в. называли «жилецкими», в XVII в. – «беломестными». Они жили в слободе рядом с городом, подчинялись сотникам и «головам», получали царское жалованье и служили вместе с терскими стрельцами. В 1680-е гг. эта группа казачества, видимо, прекратила свое существование.

«Вольные» терские и гребенские казаки жили в небольших «городках» на Тереке и в соседних регионах. Они объединялись в терско-гребенское казачье войско и подчинялись войсковому атаману и атаманам отдельных городков. Без царского жалованья они отказывались идти на службу.

В результате исследования впервые удалось доказать, что терские и гребенские казаки в XVII в. значительно сильнее зависели от государства, чем донские казаки. Выражением зависимости являлась присяга царям, принесенная терскими казаками в 1614 и 1646 гг., когда донские казаки еще не присягали. Терские и гребенские казаки, в отличие от донских, были записаны в окладные книги уже в первой половине XVII в., что также является знаком ограничения их независимости. Терские воеводы имели право расследовать преступления, совершенные «вольными» терскими и гребенскими казаками. Однако они пользовались этим правом не всегда, поскольку оно могло противоречить как государственным, так и, возможно, их личным интересам.