Charles Davenant (1656-1714) in Foreign Historiography

Knyazev Pavel Postgraduate Student, Section of Modern and Contemporary History, History Department, Lomonosov Moscow State University 115419, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27, korp. 4 pavkneazev@yandex.ru Other publications by this author

В историю Великобритании Чарльз Дэвенант (1656-1714) вошел как политик, философ, историк и публицист. Известность Дэвенанту принесли его памфлеты на политические и экономические темы, написанные в самом конце XVII — начале XVIII века.

Мыслитель родился в 1656 году в Лондоне в семье известного поэта и драматурга Уильяма Дэвенанта. Он получил первоклассное образование в Баллиол-колледже (Оксфордский университет), где изучал право. Докторскую степень он получил в Кембриджском университете в 1675 году. В 1678-1689 годах Дэвенант был сотрудником английских налоговых органов, но после «Славной революции» 1688-1689 годов лишился своей должности, материальное положение мыслителя сильно ухудшилось. В 1690-е годы он примкнул к оппозиции вигскому правительству, дважды избирался в Палату общин от торийской партии.

В этот период Дэвенант начал публиковать памфлеты и трактаты, затрагивавшие политические и экономические сюжеты и принесшие мыслителю известность ^[34]. Современники считали Дэвенанта экспертом в области экономики и финансов, его произведения пользовались популярностью. Широкая эрудиция, полученный публицистом на государственной службе опыт и связи в среде английской элиты стали причиной успеха его сочинений. Дэвенант внес большой вклад в развитие в Англии «политической арифметики», метода количественного анализа социальных явлений. Дэвенант читал и комментировал сочинения Уильяма Петти, приводил в своих трактатах результаты собственных вычислений налоговых поступлений и государственных доходов Англии. Вместе со своим коллегой Грегори Кингом (1650-1712) сформулировал эмпирический «закон Кинга-Дэвенанта», выявлявший взаимосвязь между падением урожая зерновых повышением цен на зерно ^[13]. В спорах по вопросу налогообложения Дэвенант отстаивал особую важность косвенных налогов как источника государственных доходов. Он оставил ряд работ, посвященных проблемам торговли и торговой политики, политическому устройству Англии и международным отношениям.

В начале правления королевы Анны Стюарт (1702-1714) мыслитель смог вернуться на государственную службу: он участвовал в работе англо-шотландской комиссии, занимавшейся разработкой основных положений готовившейся унии, в качестве секретаря. В 1703 году он занял должность генерального инспектора по делам экспорта и импорта, при этом продолжая писать и публиковать новые труды. Умер Дэвенант в 1714 году в Лондоне ^[34].

Предметом исследования настоящей статьи является зарубежная историография наследия Ч.Дэвенанта. Объектом исследования стали изменения направлений в изучении взглядов и деятельности английского мыслителя в зарубежной историографии. Цель данной работы - выявление особенностей изучения взглядов и деятельности Ч.Дэвенанта, свойственных различным периодам развития исторической науки. Для ее достижения необходимо разрешить ряд задач. Во-первых, рассмотреть историю изучения сочинений мыслителя. Во-вторых, выявить особенности освещения политической деятельности и взглядов публициста в зарубежной (преимущественно британской) историографии.

Необходимо отметить, что в XVIII столетии взгляды и деятельность Чарльза Дэвенанта не являлись предметом самостоятельного исследования. Как правило, сочинения мыслителя служили ценным источником для историков и публицистов. Его трактаты были процитированы в исторических работах Дэвида Юма ^{[19, p.434]}. Их использовал при подготовке своих речей в парламенте Эдмунд Бёрк ^{[6, p.12]}, к его материалам обращался в своем «Исследовании о природе и причинах богатства народов» Адам Смит ^{[32, p.81]}. В 1770-е годы Ч. Уитвортом было опубликовано неполное собрание сочинений Дэвенанта в пяти томах ^[10]. Таким образом, в этот период была заложена база для исследования наследия мыслителя.

В XIX веке, когда в английском историописании господствовало либерально-вигское направление, взгляды Дэвенанта не стали предметом изучения. Для основоположника данной традиции Т.Б. Маколея «Славная революция» представлялась водоразделом британской истории, важной вехой в становлении английской конституционной монархии. Дэвенант принадлежал к партии тори, и активно выступал с критикой возвысившихся после переворота 1688-1689 годов политиков-вигов, сторонников Вильгельма III Оранского. По данной причине, Дэвенант не вписывался в построения Маколея: политик скорее препятствовал реализации определенных замыслов Вильгельма, интриговал против министров-реформаторов. Маколей дал тенденциозную характеристику Дэвенанту, назвав его «наиболее злобным и беспринципным из английских политиков» ^{[25, p.246]}, не придавая его деятельности и взглядам особого значения. Позднее Дж.М.Тревельян, родственник и последователь Маколея, несколько смягчил оценку личности Дэвенанта. Тревельян указал на то, что хотя в составе торийской партии было много «невежественных сквайров», с недоверием относившихся к торговле и финансам, к тори принадлежали известные «мыслители-экономисты» вроде Дэвенанта, значение которых нельзя недооценивать^{[33, p.459]}.

В конце XIX века не существовало сколь-нибудь системного изучения взглядов и деятельности Ч.Дэвенанта историками — как правило, его личность затронута в работах, посвященных более «ярким» и известным фигурам британской истории. В качестве примера могут служить исторические сочинения в жанре биографии. Общим для них является эпизодическое обращение к личности Дэвенанта в контексте деятельности его более известных современников. В то же время, авторы конца XIX столетия впервые ввели в научный оборот эпистолярные источники, которые освещают биографию мыслителя. Так, британский историк Хью Фредерик Хислоп Эллиот в своей монографии «Жизнеописание Сидни Годольфина, лорда-казначея Англии», увидевшей свет в Лондоне в 1888 году, обратил внимание на личные связи между Годольфином и Дэвенантом ^{[11, p.256-258]}. Отметил он и вклад лорда-казначея в становление карьеры мыслителя. Описание деятельности Дэвенанта дано у Элиота достаточно кратко. Тем не менее, представляется важным что историк работал с хранящимися в Британском музее оригиналами рукописей и при реконструкции деятельности мыслителя опирался на переписку Дэвенанта с Годольфином, таким образом вводя в оборот новые источники, освещающие деятельность публициста.

На Дэвенанта в контексте творчества Д.Дефо обратил внимание работавший в основном в жанре биографии английский историк Томас Райт. На страницах биографического очерка, вышедшего в 1894 году, Райт стремится дать подробное хронологическое описание жизни и творчества автора «Робинзона Крузо», его контактов и конфликтов с современниками — политиками, писателями, публицистами ^[36]. Райт описал противостояние Дэвенанта и Дефо, отметив существовавшие между ними разногласия. Монография не лишена тенденциозности — Райт всецело находится на стороне своего героя, стремится представить просветителя как «мирного человека и патриота», в то время как Дэвенант показан «ожесточенным» и «неразумным» противником публициста. Тенденциозность Райта не в последнюю очередь основана на использованных историком источниках — сочинениях Дефо и близких к нему вигских авторов.

Историки, не разделявшие либерально-вигских установок, отмечали важную роль Ч. Дэвенанта в политической жизни Англии рубежа XVII-XVIII веков. К примеру, консервативный историк первой половины ХХ века Кит Филинг в своей работе «История торийской партии» полагал, что укрепление позиций партии тори в начале правления королевы Анны Стюарт может быть объяснено активностью политиков и пропагандистов, к числу которых принадлежал один из наиболее последовательных выразителей принципов «страны» — Чарльз Дэвенант ^{[14, p.350-372]}. Филинг, таким образом, предложил рассматривать деятельность Дэвенанта исходя из его партийной принадлежности. Эту идею взяли на вооружение историки второй половины ХХ века.

Новый подход к изучению проблемы свойственен работам Д.Уэдделла, специалиста по истории Англии в первые десятилетия после «Славной революции». Серия его статей 1950-х годов, посвященных Дэвенанту, представляет собой первую в историографии попытку реконструировать биографию мыслителя с привлечением переписки, парламентских материалов и опубликованных официальных документов. Уэдделл выступил против тенденциозной трактовки Дэвенанта в историографии либерально-вигского направления.

Новизна подхода Уэдделла заключается следующем. Во-первых, историк проследил связь между написанием и публикаций сочинений Дэвенанта и развитием его карьеры ^{[34, p.280-288]}, учитывал фактор «личных мотивов» в действиях мыслителя. Уэдделл обратил внимание на активную роль, которую мыслитель сыграл в формировании идеологии партии тори. Он первым предположил, что политическая позиция Дэвенанта эволюционировала по мере его продвижения по карьерной лестнице: если в конце XVII века он был одним из лидеров торийской оппозиции правительству, то после восшествия на престол королевы Анны Стюарт взгляды и действия Дэвенанта приобретают все более умеренный характер. Во-вторых, Уэдделл подверг критике представления вигских историков о Дэвенанте как о «беспринципном» политике. Исследователь доказывал, что многие из сочинений публициста были написаны из карьерных соображений, однако он оставался патриотом Англии, был заинтересован в достижении мира и благосостояния его родной страны. Хотя данная оценка также представляется несколько тенденциозной, она, в отличие от данной Маколеем характеристики, выглядит более обоснованной.

Особое внимание Уэдделл уделил связям Дэвенанта с представителями Ост-Индской компании, защите интересов которой публицист посвятил часть своих работ ^{[35, p.261-264]}. Необходимо отметить и тот факт, что Уэдделл ввел в оборот новый источник — сочинение Дэвенанта «Меморандум об унии между Англией и Шотландией» ^[9], которое не было опубликовано при жизни мыслителя.

Близкого позиции Уэдделла подхода историки «политического» направления придерживались и в последующий период. В своей статье, посвященной деятельности и взглядам Дж. Свифта, британский литературовед Фрэнк Эллис рассмотрел контекст формирования взглядов создателя «Путешествий Гулливера», отметив влияние Дэвенанта на творчество писателя. Эллис отмечает серьезное воздействие сочинений публициста на идеологию и политику партии тори, даже называет Дэвенанта «фельдмаршалом торийской армии»^{[12, p.10]}, намекая на его активную и видную роль на заседаниях английского парламента. Эллис охарактеризовал его как ученого и эрудированного публициста, защищавшего партийные интересы. Влияние партийной принадлежности на деятельность и взгляды Дэвенанта впоследствии отмечали британские историки Б.Хиннинг, Ф. Лок, Т. Хэррис и Т. Клейдон ^{[8, 16, 17]}.

Роль Дэвенанта как сторонника реформ в финансовой системе и государственном управлении рассматривают такие историки, как Л.Дж.Хьюм и Дж.Брюэр ^{[4, 20]}. В центре внимания этих исследователей — роль государственных органов в финансировании дорогостоящих военных кампаний в конце XVII — XVIII вв. Историки рассматривают взгляды Дэвенанта в контексте произошедших после «Славной революции» 1688-1689 гг. перемен (к числу последних относятся, к примеру, возникновение института государственного долга, новая роль банков и банковского дела), на ход которых оказывало определенное влияние общественное мнение. Брюэр и Хьюм, подобно Уэдделлу, рассматривают Дэвенанта не как «консерватора» и «ретрограда», но как автора реформаторских проектов по реорганизации сложной и запутанной системы государственного управления.

В историографии «политического» направления, главным предметом изучения которого была биография Дэвенанта и его роль в партийно-политической борьбе, наблюдается эволюция отношения к мыслителю. Историки либерально-вигской школы не придавали значения его личности и взглядам, но с течением времени их отношение к публицисту развивалось в сторону большего «смягчения позиций». В отличие от представителей либерально-вигской школы, историки-консерваторы отмечали особую роль Дэвенанта в становлении торийской партии, как политика и пропагандиста. Несмотря на это, до середины ХХ века взгляды мыслителя не стали темой отдельного исследования. Первой попыткой реконструировать политическую биографию мыслителя стали работы Д.Уэдделла, в которых историк на основе широкого круга источников стремится пересмотреть тенденциозные оценки вигских историков. Ученый сконцентрировал внимание на политической деятельности публициста, а не на его взглядах, способствовал введению в оборот новых источников. Тем не менее, статьи Уэдделла носят обобщающий характер и не содержат детального анализа воззрений мыслителя. В последующий период исследователи окончательно отказались от тенденциозности в изучении деятельности публициста, закрепив предложенную Уэдделлом характеристику Дэвенанта как политического деятеля, позиция которого постепенно эволюционировала от оппозиционного политика-тори в более умеренную сторону.

Параллельно изучению политической деятельности и взглядов Дэвенанта, в исследовательской литературе со второй половины XIX века развивается направление по изучению экономических воззрений мыслителя, начало которому положил Карл Маркс. В ходе работы над «Капиталом» он детально изучил сочинения многих представителей английской экономической мысли XVII-XVIII вв. Стоит отметить, что Маркс работал не только с пятитомным собранием Уитворта, но и с прижизненными изданиями сочинений Дэвенанта. В отличие от вигских историков, Маркс на страницах «Капитала» отмечал особый вклад мыслителя в развитие экономической теории: он впервые показал, что ученым был сделан важный шаг на пути к концепции прибавочной стоимости ^{[1, c.161-162]}. Маркс также первым причислил Дэвенанта к числу меркантилистов. Тем не менее, исследователь отметил своеобразие взглядов Дэвенанта, признавая уникальность построений последнего на фоне «разложения» меркантилистской теории. Маркс также обратил внимание на то, что английским публицистом предпринята одна из первых попыток различения «производительных» и «непроизводительных» групп населения.

После смерти Маркса интерес его последователей, проживавших на Западе, к личности и взглядам Дэвенанта оставался достаточно сильным. К примеру, Макс Беер (1864-1943), австро-немецкий историк, много лет проживший в Англии, рассмотрел роль Дэвенанта в истории экономической мысли и в становлении идеи свободной торговли. Беер отметил двойственность, присущую концепциям Дэвенанта — с одной стороны, мыслитель признавал важность отмены неразумных торговых ограничений и даже заявлял, что «торговля свободна по своей природе». Однако Беер справедливо отмечает, что считать Дэвенанта противником протекционизма было бы большой ошибкой — в случае необходимости защиты определенных отраслей производства Дэвенант считал протекционистские меры уместными и эффективными ^{[2, p.198-210]} . Главный метод Беера — сравнительный: историк сопоставляет взгляды Дэвенанта с идеями, выраженными в разное время Петти, Полксфеном, Чайлдом.

Таким образом, марксисты, в отличие от исследователей либерально-вигского направления, были менее предвзяты в оценках взглядов и деятельности Дэвенанта, однако их анализ сочинений мыслителя отличался односторонним характером — их интересовал вклад английского публициста в формирование «политической экономии» и развитие идеи свободной торговли в контексте генезиса капитализма в период Нового времени.

Исследования Маркса, направленные на изучение вклада Дэвенанта в экономическую теорию, продолжили историки и экономисты, не принадлежавшие к числу марксистов. Ирландский экономист Дж.К. Ингрэм относит Чарльза Дэвенанта к числу «эклектиков», идеи которых сочетали меркантилистские и немеркантилистские элементы ^{[21, p.49]}. Этот взгляд разделяли немецкий социолог В. Каспер ^{[7, S.130-137]} и американский экономист Ангус Мэддисон ^{[26, p.340-352]}. С этих позиций немарксистскими экономистами исследовались и определенные особенности взглядов и деятельности Дэвенанта. Так, британский исследователь Г. Эванс изучил вклад Дэвенанта и Грегори Кинга в развитие теории спроса и предложения. Исследователь показал, как эмпирический «закон Кинга-Дэвенанта» (на основании которого рассчитывается уменьшение и увеличение спроса на зерно) был выведен мыслителем на основе статистических данных ^{[13, p.483–492]}.

Британский историк экономической мысли Марк Блауг в своей работе «100 великих экономистов до Кейнса» также предпринял попытку охарактеризовать взгляды Дэвенанта. Блауг отмечает двойственность его воззрений. С одной стороны, мыслитель в ряде случаев выступал за «свободу торговли» и снятие внешнеторговых ограничений, подчеркивал особое значение конкуренции в экономическом развитии. По этой причине Блауг поспешил объявить английского публициста одним из предшественников Адама Смита. С другой стороны, Блауг усматривает во взглядах Дэвенанта черты меркантилистской доктрины, аргументируя это тем, что ученый «подчеркивал преимущества благоприятного торгового баланса, благосклонно относился к росту народонаселения и порицал траты на приобретение предметов роскоши»^{[3, p.167-169]}. Таким образом, Блауг, как и исследователи-марксисты, подчеркивает своеобразие и эклектичность экономических воззрений английского публициста.

Вклад мыслителя в становление «политической арифметики» отмечали также специалисты по истории науки. Из них особо выделяются П.Бак и Т. Маккормик ^{[5, 27]}, которые стремятся не столько соотнести Дэвенанта с каким-либо из противоборствовавших направлений экономической мысли, сколько оценить его вклад в развитие экономической теории и статистики. Исследователи отмечают, что Дэвенант не только интерпретировал статистические данные, но и способствовал их «популяризации», распространению экономических знаний в Англии конца XVII века (Дэвенант опубликовал не только собственные вычисления, но и статистические таблицы Грегори Кинга, обратив на них внимание общественности).

Исследователи экономических взглядов Дэвенанта в течение XIX — ХХ вв. подчеркнули особый вклад английского мыслителя в развитие экономической теории, однако все они рассматривали его воззрения изолированно, уделяя политической деятельности Дэвенанта минимум внимания. Сужение фокуса исследования до реконструкции экономических взглядов мыслителя, предопределило сокращение круга использованных источников (если выводы историков «политического» направления основаны на материалах корреспонденции, официальных документов, мемуаров, то в данном случае привлекались в основном лишь наиболее известные сочинения английского автора). В рамках данного направления Дэвенант редко был фигурой самостоятельного исследования. Дискуссии о сущности экономических воззрений публициста прекратились к концу 1980-х годов с выходом работ М.Блауга, в которых закрепилось представление о «переходной» и неоднозначной сущности взглядов Дэвенанта-экономиста. Данная точка зрения господствует в историографии и в наше время.

Последние десятилетия ХХ века в зарубежной историографии прошли под знаком значительных перемен. Визуальный, лингвистический и социокультурный повороты изменили привычные принципы написания исторических работ. Не менее важным стало и усиление в исторической науке междисциплинарного начала — происходит активная интеграция методологических наработок истории и других, прежде всего, гуманитарных, дисциплин. Данное обстоятельство предопределило появление совершенно новых интерпретаций взглядов Дэвенанта в работах зарубежных историков. Если исследователи первой половины — середины ХХ века изучали только две проблемы — экономические взгляды Дэвенанта (синтезируя методологию истории и постклассической экономической теории) и политическую биографию ученого, то исследователи более позднего поколения расширили горизонт своей методологии. Особую актуальность исследованию идейных воззрений Дэвенанта придала перспектива синтеза методологии истории, философии и филологии, связанная прежде всего с деятельностью Джона Покока, одного из лидеров Кембриджской школы интеллектуальной истории.

В своих исследованиях Покок показал определённую последовательность «культурных трансферов», в рамках которой актуализация риторики и идей итальянского Возрождения имела место как в период революции в Англии середины XVII века, так и позднее, на рубеже XVII-XVIII вв. Покок рассматривает сочинения Дэвенанта прежде всего с точки зрения используемой мыслителем риторики. Последняя, по мнению исследователя, восходит непосредственно к Макиавелли: историк показал, что Дэвенант активно использовал позаимствованный у флорентийского мыслителя концепт virtù для обоснования своих взглядов ^[31]. Вместе с тем, Покок признает и отличия риторики Дэвенанта от «политического языка» Макиавелли – английский мыслитель стремится «приспособить» гуманистический идеал к потребностям своего времени, именно по этой причине он столь часто рассуждает о «полезной» и «благотворной» природе торговли ^{[31, p.442-444]} . Покок показал, что политическая риторика Дэвенанта основана на признании важности как «нематериальных», так и «материальных» благ для интересов и развития государства. Пример Дэвенанта (как и, в меньшей степени, его современников) позволяет, по мнению Покока, судить о сильном влиянии идеалов ренессансного гуманизма на политическую мысль раннего английского Просвещения ^{[31, p.442-446]}.

Концепцию Покока на рубеже XX-XXI вв. развивали британский историк венгерского происхождения Иштван Хонт и финский исследователь К. Мултамяки. Их подход к исследованию идей Дэвенанта в основном опирается на сопоставление работ мыслителя с сочинениями его современников (к примеру, О.Сиднея). Оба историка склонны видеть в Дэвенанте последователя Макиавелли, применившего идеи флорентийца к реалиям Англии XVII века. В своей монографии Мултамяки предположил, что Дэвенант использовал принципы Макиавелли для обоснования «экономического национализма» ^[28], акцентировал необходимость укрепления экономической мощи своей страны сообразно требованиям времени. К схожим выводам приходит и Хонт, назвавший Дэвенанта «скорее всего, наиболее влиятельным ученым, исследовавшим проблемы торговли в последнее десятилетие XVII века» ^{[18, p.201]}.

Предложенной Пококом трактовкой взглядов Дэвенанта близка и позиция, изложенная в монографии американской исследовательницы А. Финкелстайн «Гармония и Баланс: Интеллектуальная история английской экономической мысли XVII столетия». Исследовательница предлагает рассматривать взгляды Дэвенанта как «синтез» гуманистической ренессансной традиции, меркантилистской риторики и чрезвычайно важного для Дэвенанта представления о частной собственности как основе государственного благосостояния ^{[15, p.224-225]}. Подобно Пококу, Финкелстайн призывает читателя взглянуть на сочинения публициста как на попытку «адаптации» и «филиации» взглядов и идей мыслителей итальянского Ренессанса: «Достижение Дэвенанта заключается в том, что он сумел приспособить "гражданственную", гуманистическую, республиканскую риторику к специфическим условиям торгово-колониальной империи». Работа Финкелстайн написана, в основном, на материале политических и экономических трактатов мыслителя. Как и Покок, Финкелстайн воздерживается от того, чтобы рассмотреть использование Дэвенантом этой риторики «на практике» — в политической борьбе или в парламентских дебатах.

Другой последователь Покока, японский историк Сэитиро Ито развивает его подход, однако главным предметом исследования в его статьях является взаимосвязь между этикой и теорией государственного управления в сочинениях Дэвенанта ^[22]. Ито утверждает, что макиавеллиева virtù в построениях зрения английского мыслителя была неразрывно связана с понятиями «мудрости» и «знания». Таким образом, для Дэвенанта главной чертой идеального государственного деятеля представлялось обладание знанием, необходимым при управлении государством. Ито показал, что центральным звеном риторики Дэвенанта стал образ идеального государственного деятеля (по своим способностям не уступающего кардиналу Ришелье). Такой идеальный правитель мог бы способствовать выходу Англии из кризиса, в котором она находилась в период деятельность мыслителя ^[23].

Другим направлением в изучении деятельности Дэвенанта стали попытки синтезировать историческую методологию с инструментарием, предложенным теоретиками «пространственного поворота». Британский историк Майлз Огборн предположил, что взгляды Дэвенанта необходимо рассматривать в контексте складывавшихся в процессе «государственного строительства» XVII – XVIII веков представлений о географии Британских островов ^[30]. Объектом его исследования и является воображаемая география, специфическое социальное восприятие пространства, выраженное в текстах, изображениях, политическом и экономическом дискурсе. Сочинения Дэвенанта, по мнению Огборна, содержат в себе не столько экономическую доктрину, сколько попытку описания Английского государства в его территориальном измерении ^{[29, p.164-166]}. Огборн говорит о «новизне» и «модернизирующем» характере политической арифметики Дэвенанта, представляя ее не в качестве «пристрастия к систематизации, измерению и вычислениям», а как попытку пространственного представления формирующегося в Британии Нового времени «государства-нации», обладавшего своими четкими границами, политическими институтами и экономическими интересами.

В центре внимания исследователя - ранний период жизни английского публициста, который до «Славной революции» 1688-168 гг. участвовал управлении сбором косвенных налогов. Огборн на примере деятельности Дэвенанта (оставившего обширный материал о посещенных в ходе служебных поездок английских графствах) подтверждает тезис о важности изучения географических представлений англичан XVII века. Подобные представления о пространстве играли важную роль в выстраивании новой на тот момент системы налогообложения ^{[30, p.308]}. Историк, тем не менее, не рассматривает поздние сочинения Дэвенанта и его представления о территориях, расположенных за пределами Англии (в то время как мыслителя в равной мере интересовали шотландские, ирландские, колониальные и европейские дела).

Таким образом, в последние десятилетия ХХ века наметилась новая – междисциплинарная перспектива изучения наследия Ч.Дэвенанта. Последователи Дж. Покока в русле интеллектуальной истории применили инструментарий философии и филологии при анализе сочинений мыслителя, сосредоточив свое внимание на изучении политической риторики. Альтернативный подход продемонстрировал М. Огборн, предпринявший попытку изучения пространственных, географических представлений Дэвенанта, задействовав методы имагологии и географии. Несмотря на это, изучение деятельности Дэвенанта в работах зарубежных историков носит неполный и фрагментарный характер.

Подводя итог, отметим несколько ключевых особенностей изучения деятельности и взглядов Ч.Дэвенанта в зарубежной историографии. Во-первых, данная тема не стала (за немногочисленными исключениями) предметом самостоятельного исследования. Во-вторых, в большинстве работ, затрагивающих деятельность и взгляды Дэвенанта, рассматривается либо политическая деятельность, либо экономические воззрения публициста, или особенности использованной английским мыслителем риторики.

По этой причине в зарубежной историографии можно выделить три основных подхода к изучению деятельности Дэвенанта — «политический», «экономический» и междисциплинарный.

Внимание историков первого направления сосредоточено на оценке роли Дэвенанта в партийно-политической борьбе в Англии рубежа XVII-XVIII вв. Его представителей отличает широта источниковой базы, а также стремление реконструировать биографию мыслителя. Исследователи данного направления рассматривают деятельность и взгляды Дэвенанта в контексте его партийной принадлежности.

Историки и экономисты, продолжающие традицию К.Маркса, сосредоточили свое внимание на анализе экономических взглядов Дэвенанта. Они стремятся «вписать» взгляды публициста в контекст развития капитализма и «разложения» меркантилистской доктрины, отмечая «эклектичность» экономических воззрений мыслителя. Подобные оценки высказывают и исследователи, не принадлежащие к числу марксистов.

Сторонники междисциплинарного подхода (Дж.Покок, А.Финкелстайн и др.) изучают деятельность Дэвенанта с применением инструментария филологии, философии, социологии. По этой причине в центре их внимания находится не парламентская деятельность мыслителя, а его общественно-политические и философские взгляды, «политический язык» или географические представления (М.Огборн).

Таким образом, накопленный в зарубежной историографии опыт изучения деятельности и взглядов Ч.Дэвенанта представляет собой базу для изучения наследия английского мыслителя в наше время. Наблюдаемое за последние годы разнообразие подходов к проблеме говорит о перспективности дальнейших исследований воззрений Дэвенанта.