Metaphorization as a way to comprehend reality

Turko Uliana Igorevna PhD in Philology Docent, the department of Russian Language, Teaching Technique and Documentation Science, Yelets State Ivan Bunin University 399770, Russia, Lipetskaya oblast', g. Elets, ul. Kommunarov, 28.1 selishchevskaya@mail.ru

В современной лингвистике особую актуальность имеют работы, выполненные в русле когнитивного подхода. Описание теории концептуальной метафоры и анализ конкретных моделей ее репрезентации, обнаруживаемых при обращении к различным видам дискурса, является предметом исследования активно развивающейся когнитивной лингвистики. В данной статье ставится цель выявить и описать типы метафор, используемых в текстах средств массовой коммуникации, нацеленных на освещение и обсуждение актуальных проблем и явлений общественной жизни. Методологическую основу нашей работы составили принципы семантико-когнитивного подхода к языку, предполагающего «исследование соотношения семантических процессов с когнитивными» ^{[7, с. 13]}.

В когнитивистике (работы Н. Д. Арутюновой, Э. В. Будаева, М. Джонсона, Дж. Лакоффа, Г. Н. Скляревской, А. П. Чудинова и др.) метафора понимается как основная ментальная операция, «способ познания, структурирования, оценки и объяснения мира» ^{[13, с. 5]}. Сущность метафоры состоит в осмыслении и представлении области одной сферы, постигаемой, являющейся для человека новой, в терминах другой, хорошо знакомой и понятной. Таким образом, метафора предполагает проекцию структуры одной концептуальной области на другую.

«Ассоциативный признак, служащий основанием метафоризации» ^{[10, с. 61]} отходит «от исходной реалии и “прикрепляется” к реалии другой семантической категории». Так, например, признаки, присущие неодушевленным предметам, заимствуются для описания физического, психического или нравственного качества лица ^{[10, с. 62]}. Механизмы метафоризации действуют бессознательно и «определяются физическим опытом взаимодействия человека с окружающим миром» ^{[4, с. 98]}.

Метафоризация, в концептуальных моделях которой осуществляется постижение действительности, является естественной, пронизывающей все наше восприятие. Метафоры сопровождают мыслительные процессы, и большинство носителей языка не ощущают метафоричности, воспринимая их как прямые номинации реалий познаваемого мира.

Чувство сходства объектов, явлений, устанавливаемое на интуитивном уровне, оказывается значимым в практическом мышлении, определяя поведение людей. Они идентифицируют объекты (узнают человека), обнаруживают при восприятии анализирующими органами чувств сходство между областями (мягкий диван и мягкий звук, холодная погода и холодный цвет), находят общность у конкретных и абстрактных объектов, материи и духа (время бежит, несется; мысли сидят в голове, вертятся, мелькают). Н. Д. Арутюнова пишет: «Человек не столько открывает сходство, сколько создает его» ^{[12, с. 8]}.

Метафоры сопровождают нас в практической деятельности и проявляются не только на уровне языка, но и мышления, и действия, так как обыденная понятийная система людей метафорична по своей сути ^{[6, с. 25]}.

Как справедливо отмечает специалист в области политического дискурса А. П. Чудинов, метафора обеспечивает нас обширным материалом для исследования «когнитивных механизмов в сознании человека и социального мировосприятия», поскольку в ней отражен ментальный мир человека и общества в целом. Мы обнаруживаем в ней обыденные («наивные») представления людей «о понятийных сферах-источниках пополнения системы политических образов» и сферах-мишенях метафорической экспансии, т. е. современной политической реальности ^{[13, с. 6]}.

Г. Н. Скляревская, описывая языковую метафору на основании лексикографических данных, выделяет семантические сферы, представляющие область вещественных сущностей (неодушевленный предмет, животное, человек) и область абстракций (физическое явление и процесс, психическое явление и процесс, отвлеченная категория), в пределах которых и происходят метафорические переносы ^{[10, с. 61]}.

При характеристике самых распространенных моделей переносов можно отметить следующее:

- признаки одного предмета переносятся на другой предмет, человека, явление физического или психического характера, отвлеченное понятие;

- признаками, характеризующими животное, наделяется человек;

- признаки, индивидуализирующие одного человека, распространяются на другого;

- признаки явления физического характера переходят на психическое.

Результатом исследовательского внимания филологов к метафоре стало выделение различных ее типов.

С учетом семантики метафорических единиц Н. Д. Арутюнова различает метафоры номинативные, когнитивные и образные, в основе которых лежат разные способы переносов:

- замещение одного значения другим на основании внешнего, очевидного сходства признаков реалий по форме, цвету и др., осуществляющееся среди номинативных единиц с конкретно-предметным значением ^{[1, с. 235]}: лист растения и лист бумаги;

- перенос значения признаковых слов (прилагательных, обозначающих физические качества, описательных глаголов и др.), характеризующих признаки, свойства, состояния, действия классов разных объектов или разных аспектов одного класса: острое слово, поверхностное суждение, время бежит, ветреный человек ^{[1, с. 235]};

- переход «предметного значения в категорию признаковых слов», способствующий появлению у слов фигурального, образного значения ^{[1, с. 235]}: лиса – хитрый, льстивый человек.

Рассмотрение метафор сквозь призму когнитивной функции позволяет классифицировать их на ключевые, раскрывающие способ мышления о целом мире (картину мира) или его базисной части, и второстепенные, представляющие конкретный объект или частную категорию объектов ^{[2, с. 296]}.

В изысканиях Дж. Лакоффа и М. Джонсона отмечаются типы структурных метафор, то есть случаев, когда один концепт метафорически выстраивается в терминах другого; ориентационных – связанных с расположением объекта в пространстве: «верх – низ», «внутри – снаружи» и др. ^{[6, с. 35]}; и «онтологических метафор, т. е. способов восприятия событий, деятельности, эмоций, идей и т. п., как материальных сущностей и веществ» ^{[6, с. 49]}.

Связь двух классов объектов, именующих предметы, действия, свойства на основе сходства их признаков (формы, цвета, функции и т. п.), построена на ассоциации, которая приводит к созданию метафоричности. Признак, составляющий основу метафоризации, выступает как символ переноса – «коннотативный признак исходного слова, преобразованный в процессе метафоризации в определяющий признак метафоры» ^{[10, с. 61]}.

Для исследования метафорических моделей, реализующихся в текстах СМИ, обратимся к статье М. Киселевой, в которой она ратует за повышение пенсионного возраста ^[5]. В поддержку этой идеи автор приводит ряд аргументов, которые, однако, не кажутся убедительными.

Результатом метафорического переноса, при котором свойства животного распространяются на человека или неодушевленный объект, становится зооморфная метафора. К метафорической модели «животное – человек» отсылает контекст: Стимул заводить детей ^[5]. В языковой картине мира используются выражения: завести знакомство, дружбу, связи, приятельские отношения, т. е. ʻначать какие-нибудь действия (обычно длительные)ʼ ^{[9, с. 12]}. В «Словаре сочетаемости слов русского языка» применительно к человеку лексема заводить реализуется в значениях ʻведя, доставлять (куда-либо)ʼ; ʻведя, отводить за какой-либо предмет, пределʼ; ʻприводить куда-либоʼ; ʻуводить далеко или не туда, куда нужноʼ ^{[11, с. 165]}, объединенных общим значением ʻперемещениеʼ: завести ребенка в школу, завести детей к соседке, завести их за угол дома. Употребление лексемы по отношению к родным людям ассоциативно связывается с обитателями животного мира; можно завести кошку, собаку, попугая, но детей планируют, рожают. Обращаясь к членам семьи, автор также использует эту номинативную единицу: Самые плодотворные годы часто тратятся на ожидание «настоящей жизни»: вот начну работать, куплю машину, заведу семью… ^[5]. Несмотря на многочисленные примеры использования словосочетания завести детей в текстах Национального корпуса русского языка и дискуссии, разворачивающиеся среди пользователей интернета по поводу уместности или некорректности указанной фразы, отмечаем в ней наличие оттенка уничижительности при назывании лица. В лексикографических источниках контекстное употребление лексемы в сочетании с существительными, называющими одушевленные предметы, отсылает к миру животных: «завести собаку (кошку, машину, дачу …) – приобрести собаку, машину и т. п.» ^{[11, с. 165]}; «завести животину» ^{[8, с. 403]}; «завести себе пёсика» ^{[8, с. 410]}; «завести домашних животных» ^{[9, с. 202]}.

Жизнь человека мыслится как материальный объект, который можно создать по намеченному плану, позволяющий извлечь выгоду: Рассматривать жизнь как долгий проект ^[5]; который, однако, может утратить ценность: …затягивание достижения заветной цели, «пенсии», воспринимается как обесценивание всей прежней жизни… ^[5]. Мир объектов, произведенных человеком, становится сферой-источником для создания артефактной метафоры. Отдельные составляющие вещного мира лишены значимости, поэтому подвергаются физическим воздействиям, направленным на очищение от сорных элементов: Перетрясите свою жизнь, выбейте из нее пыль бессмысленности! ^[5].

Связующим звеном для создания ассоциативного переноса в метафорической номинации пыль бессмысленности является присутствующий в сопоставляемых объектах компонент значения ʻчрезвычайно малыйʼ.

Жизнь, то есть ʻпериод существования от рождения до смертиʼ ^{[3, с. 306]}, рассматривается в пространственной плоскости, принимает образ дороги, обязательно предполагающей по ней перемещение, чтобы достичь места следования: Отодвигая конечный пункт назначения…; Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у тех, кто, оглядываясь на пройденный путь, испытывает удовлетворение ^[5].

Метафора «жизнь – это движение» реализуется в различных моделях. Сферой-источником выступает спорт, для объективации когнитивной картины мира используется спортивная терминология, основанием для переноса становится преодоление дистанции, препятствий: Для многих жизнь – это бездумный забег между выходом из иждивенчества в родной семье до государственного иждивенчества – пенсии; Отодвигая конечный пункт назначения, мы предоставляем возможность молодым людям чуть замешкаться на старте, лучше подготовиться, лучше понять себя, определить и применить свои сильные стороны. Жизнь уже не спринт…^[5].

В реализации модели «жизнь – водный поток» выделяются смысловые компоненты: «пассивность», «безысходность». Представители подводной фауны не проявляют самостоятельности, их перемещения обусловлены доминирующей природной силой (ветром, течением): Все это значительно сложнее, чем просто плыть по течению по направлению к пенсии ^[5].

Политическая организация общества выражена социоморфной метафорой со сферой-источником «семья». Для экспликации модели государственного устройства, представленного его руководящими органами, или властью, и гражданами, используется перенос из сферы-источника «семейные отношения». В качестве мишени традиционно выступает государство, как фигура отца, недолюбившего и недодавшего своему чаду ^[5].

Воспитание детей описывается предметной метафорой «дети – тяжелая ноша»: Пенсионное новшество… прежде всего коснется здоровых, не обремененных большим количеством детей… которым на настоящий момент нет еще 50 ^[5].

Физический признак предмета переносится на человека, который говорящим осмысливается как вместилище: Иногда хочется сдуться, почувствовать себя никому не нужным, ни на что не способным ^[5].

Как объект материального мира, израсходовавший свои ресурсы, ставший негодным, рассматривается человек пенсионного возраста: Раннее списание себя в старики выглядит странным и несовременным ^[5]. Ср.: списать устарелое оборудование.

Нами обнаруживаются метафорические переносы, осуществляющиеся в семантической сфере абстрактных объектов: …прошлое представляется цепью мелких целей… нереализованных возможностей ^[5]. Для вербализации физического состояния используются элементы структуры, присущие предметам: Заложенный в молодости фундамент здоровья – важное условие хорошего самочувствия в зрелом возрасте ^[5].

В терминах фитоморфной метафоры объективируется взросление человека. Орган человека уподобляется объекту растительного мира, который должен стать зрелым, достичь спелости: Определиться, кто ты в этой жизни… крайне сложно, а в возрасте до 25 лет и вовсе невозможно. Не созрели лобные доли мозга, нет опыта, не хватает знаний ^[5].

Таким образом, в результате проведенного исследования можно сделать следующие выводы. Создаваемая человеком в текстах СМИ картина мира в значительной степени антропоцентрична. Он воспринимает познаваемый мир, опираясь на свои представления о соотношении индивида и окружающего мира. Ассоциативное отождествление, находящееся в основе механизма метафоры, позволяет носителям языка соотносить в номинативном акте явления разных предметных областей. Метафора обнаруживает способ концептуализации окружающего мира на основе образной аналогии. Анализ языкового материала показывает, что в текстах средств массовой информации используются зооморфная, фитоморфная метафоры, сферой-источником метафорической экспансии которых является природа; предметная, артефактная метафоры, реализуемые с помощью метафор груза, строения, дороги, вместилища, исходной понятийной сферой которых оказывается вещь; социоморфная метафора, заимствующая сферы-источники «спорт», «родственные отношения».