International Cooperation in Research of Topical Issues of Criminal Policy, Criminal Law and Criminal Science in Relation to Crime Prevention

Dubovik Ol'ga Leonidovna Doctor of Law Chief Scientific Associate, Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences 119019, Russia, g. Moscow, ul. Znamenka, 10 trednikova@yandex.ru Other publications by this author

Введение в проблему. Современная ситуация в области борьбы с преступностью характеризуется множеством новых, ранее не воспринимаемых и не учитываемых криминологами показателей и тенденций. В этой ситуации принимают участие новые акторы (в традиционном понимании – субъекты); общественная опасность отдельных разновидностей преступлений возрастает; суммарно количество преступных посягательств на основные охраняемые уголовным правом блага неуклонно увеличивается; меняется структура и базовые показатели личности преступников, их мотивация (от индивидуальных стремлений к обобщенным – в значительной части – в случае актов терроризма и экстремизма, к религиозно-мотивированным актам преступного поведения). В общем и целом, следует признать, что ситуация в сфере борьбы с традиционной и с новой преступностью должна осознаваться вне того, на каком континенте, в каком государстве, в каком преобладающем политико-правовом режиме такая оценка формулируется. Эти предварительные замечания означают всего лишь попытку обратить внимание юридического сообщества (не впервые!) на те обстоятельства, которые изменили, меняют и еще в большей степени будут в очень недалеком будущем изменять наш мир, наше мировоззрение и даже то, что воспринимается слабо – наше отношение к справедливости, законности и правопорядку и, конечно объем юридической деятельности, специфику правового мышления и содержание уголовного закона.

Все эти слова звучат банально, но при соприкосновении с конкретикой правовой действительностью сделанные выше замечания все-таки обретают смысл. Подтверждений тому несть числа в тех публикациях, которые отражают мнение политиков, в СМИ, в статьях монографиях юристов, социологов, политологов, в аналитических документах правительственных учреждений и неправительственных организаций, в заключениях независимых экспертов. В обороте находится огромное количество информации, в том числе о преступности, ее причинах и средствах преодоления (См. например 8, 9). Здесь задействованы и государственные структуры, национальные полиция, таможня и прочие международные организации (Интерпол, Европол), кроме того, функционируют международные и европейские суды, приняты, подписаны и ратифицированы десятки конвенций, положения и рекомендации которых в большей или меньшей степени имплементированы в национальное уголовное законодательство.

На самом деле, сделано очень много, весьма успешно, правильно, но?

Число преступных посягательств не уменьшается. Появляются новые виды противоправного поведения. Ущерб от преступлений увеличивается и захватывает новые сферы наносимого вреда. Полиция, прокуратура, суды нередко выглядят бессильными и, что еще хуже, во многих регионах коррумпированы, состоящими на службе преступных кланов, группировок или преступных – по определению – государств.

Обозначенные и многие другие проблемы являются объектом научных исследований, осуществляемых специалистами в области уголовной политики, уголовного права и криминологии разных стран. Здесь приходится с сожалением отметить, что в последнее десятилетие (несмотря на доступ в Интернете) объем использования информации о зарубежных исследованиях уменьшился: в России многие ученые не имеют доступа к соответствующим источникам либо пренебрегают ими, возможно, из-за незнания языков или отсутствия информации о научных центрах и ученых, занимающихся такого рода исследованиями. О тотальном определяемом политическими установками пренебрежении к зарубежному опыту все же не стоит говорить, учитывая давние связи и кооперацию в области научных работ, например, между ИГП РАН и многими научными учреждениями Германии, Франции, Италии, Великобритании, Швеции и других стран. Настоящая статья хотя бы частично способствует ликвидации данного информационного пробела, в первую очередь в отношении возможностей международной научной кооперации.

Общий обзор результатов сравнительно-правовых исследований проблем преодоления преступности, осуществленных по программам Макс-Планк-Института зарубежного и международного уголовного права. Этот Институт широко известен во всем мире. На протяжении более чем 50 лет его существования (инициатором создания данного научного центра был известнейший специалист в области уголовного права Профессор Ханс-Хайнрик Ешек (Hans-HeinrichEscheck). В этом Институте были проведены масштабные исследования^{[6, c. 34-377]}, проблем наказания, ответственности за экологические преступления ^{[1, 2]}, возмещения вреда ^[4] уголовно-правовых систем разных стран ( Италии, Кот-д'Ивуар, Китая и др. )^{[5, с. 87 – 99]} и многие другие, результаты которых опубликованы в многотомных сериях книг, отражающих доктрину и практику борьбы с преступностью во многих странах мира. В свое время в этих изданиях была представлена и информация об уголовном законодательстве и практике борьбы с преступностью в СССР ^[3]. Но, к сожалению, после окончания холодной войны интерес к российской проблематике был утрачен: внимание сотрудников и стажирующихся в Институте специалистов сосредоточилось на злободневных вопросах, решаемых в Латинской Америке, Азии, Африке, то есть в тех странах, о которых как раз российские специалисты получают и анализируют явно недостаточный объем информации.

В связи с этим целесообразно хотя бы в кратком изложении охарактеризовать тематику и результаты исследований, осуществленных в этом Институте в последние годы, поскольку даже неполное представление об исследованиях, проведенных в XX веке у отечественных специалистов, имеется ^[8], а о том, чем занимались сотрудники и стажеры института, она фактически отсутствует.

Основные задачи международного сотрудничества и их итоги начиная с 2004 года в Институте были реализованы путем следующих проектов: «Сравнительно-правовые исследования в области уголовного права как стимул развития уголовного законодательства», «Правовая реальность и эффективность контроля за телекоммуникацией и иными средствами передачи информации», «Уголовно-значимые последствия для руководителей преступных групп», «Преступность ненависти: результаты уголовного преследования молодежных групп, осуществляющих насилие по мотивам враждебности к иностранцам», «Национальные действия в глобальном кибермире», «Контроль в области телекоммуникации за информацией о передвижении», «Предупреждение пиратства в районе Адена», «Существуют ли типичные криминальные карьеры?», «Кибернетическая преступность и уголовное право в глобальном информационном пространстве», «Исследования проблем безопасности в Германии», «Профилактика экологических преступлений», «Полиция и молодежь в мультиэтническом обществе. Конфликтная интеграция и ее причины в Германии и во Франции», «Современное применение насилия с использованием смертельного оружия по международному и конституционному праву» и др. Об отдельных, выполненных ранее исследованиях, в русскоязычной литературе были опубликованы работы их авторов либо рецензии на издания Макс-Планк-Института и др.

Как видно из приведенного перечня, наибольшее внимание уделялось разработке вопросов, связанных со злоупотреблениями в сфере коммуникации и информатизации, молодежной преступности и насилия. Это неудивительно, учитывая все современные скандалы, возникшие в сетях, в связи с использованием Интернета и т.д. и т.п. Cледует отметить, что российские криминалисты в последние годы все чаще обращаются к этой проблематике. Показательно в этом плане ее обсуждение на состоявшейся в Москве 24-25 января 2019 года XVI Международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке». Российские и немецкие ученые заслушали ряд докладов, объединенной общей рубрикой «Уголовное право в условиях развития цифровых технологий», а в ходе дискуссии высказали значимые суждения и оценки ^{[15, c.3-152; 17, с.3-168; 18, с.3-168]}. Молодежная преступность в отличие от информационной (новой) – была и остается вечной проблемой, над которой десятилетиями бьются лучшие умы не только криминологов, но и социологов, психологов, психиатров. Наконец, проблематика насилия, также относящиеся к числу «вечных», в последние годы приобретает новое значение: здесь можно говорить о том, каково социальное и правовое значение домашнего насилия в связи с реализацией положений Конвенции о противодействии таковому, о тенденциях, проявляющихся благодаря Me/Too в области сексуального насилия в отношении женщин, о процессах и разбирательствах, проходящих в отношении представителей римско-католической церкви, осуществляющих акты сексуального насилия и, конечно, о классических видах насилия в виде разбоя, угрозе жизни, убийстве, но главное – терроризма, пожалуй, наиболее злободневной проблемы мирового сообщества и многих государств. Проблема насилия с междисицплинарных подходов несколько лет назад изучалась и группой экспертов разных стран в Центре междисцплинарных исследований Университета г. Бильфельд (ФРГ). Она, безусловно, остается и в поле зрения российских специалистов ^{[16;20;22 и др.]}. Поэтому особое значение приобретают сравнительно-правовые исследования, которые, по мнению У.Зибера и Х. Крайкера служат науке уголовного права, а с практической точки зрения их целью является анализ и использование моделей зарубежного законодательства и решений для реформирования собственного уголовного права. Кроме того, они служат транснационализации уголовного закона в условиях глобализации как метод, в первую очередь в области европейского и международного уголовного права ^{[9, s.7]}.

Не менее важно их замечание о том, что при наличии конкуренции между континентальной и американской правовыми системами наука уголовного права должна воспрепятствовать доминированию любой из них. [9. s.7].

Роль и функции науки уголовного права и в российской, и в немецкой литературе всегда относились к числу проблем, оцениваемых как актуальные в самые различные периоды человеческой истории ^{[24, c.401-495]}. В конце XX века профессор Клаус Роксин вызвал чрезвычайно острую дискуссию, сформулировав тезис о том, что наука уголовного права (как и само это право) находится в состоянии кризиса ^{[23, c.130-134]}. В российском юридическом сообществе обсуждение этих вопросов достигло пика в известном споре академика В.Н. Кудрявцева и профессора А.В.Наумова. Ныне, пожалуй, большинство отечественных специалистов не отрицают кризисных проявлений, указывая на бесконечные изменения, вносимые в УК РФ, неэффективность отдельных уголовно-правовых запретов, снижение профилактического потенциала уголовного закона и т.п. Но применительно к современным реалиям, хотя и надо изучать эти явления и стремиться преодолевать их негативные для правопорядка последствия, все же стоит обратить внимание на оценку У.Зибера, сделанную им еще в 2004 году: «20-е столетие было для немецкого уголовного права веком уголовно-правовой догматики. 21-е столетие будет веком сравнительного уголовного права и – в Европе – европеизация уголовного права [9.s.7]. В последующие годы это положение подтверждается процессами унификации законодательства (например, об ответственности за экологические преступления и др.). В то же время утверждение о том, что XX век был веком догматики, вызывает возражения, если вспомнить о формировании и развитии социологии уголовного права, масштабах криминологических исследований в 70-е – 80-е годы в нашей стране, в США, Польше и других странах. Хотя, по всей вероятности, профессор У. Зибер прав, когда речь идет о немецкой уголовно-правовой науке, наиболее сильной стороной которой всегда была именно догматика.

Сравнительно-правовые исследования в области киберпреступности, информационных технологий и использования средств коммуникации.Такого рода проекты составляют значительную часть научных разработок Макс-Планк-Института ^{[10, s. 13 – 19; 32-37, 38 – 45, 59 – 63]}. Они начали проводиться в основном начиная с первой декады XXI столетия, когда внимание общества, политиков и юристов было приковано к другим проблемам. По сути, эти разработки носили прогностический характер, но сегодня, когда киберпреступность ^{[12, с. 6 – 8]} стала представлять собой угрозу международной и национальной безопасности, наносить ущерб не только финансовым институтам, личным правам граждан, правопорядку при проведении выборов, но и вынуждать многих отказываться от пользования Интернетом, прекращать общение через блоги и Tweet. Последний пример по ситуации в Германии, которая получила беспрецедентное освещение в СМИ. Двадцатилетний парень из Гессена взломал частную информацию более чем тысячи политиков и лиц, занятых в информационных процессах, возможно, руководствуясь, возможно, руководствуясь политическими (неясно, левыми или правыми) мотивами. Его действия обнажили проблему, которая вот уже несколько лет беспокоит криминологов и юристов, специализирующихся в области информационного права: личная информация в сети слишком слабо защищена ^{[13, s.15,21,23]}.

Бригада журналистов приводит конкретные данные: 993 ранее действовавших и актуальных немецких политиков непосредственно затронуты похищением информации; почти 35000 информаций размещено в сети; фактически все е-mail, отправленных политиками и их окружением, размещены в открытом доступе. При этом обращает на себя внимание и статистика партийного характера: пострадали от взлома 425 членов правящих партий христианских демократов (СДИ) и социальных демократов (SPD) – 318, «Левые» – 112. «Зеленые» – 110, «Свободные демократы» – 28 и никто (0) – из представителей партии «Альтернатива для Германии» (АB) [13.s.15,21,23]. Роберт Хабек (RobertHabeck), являющийся ныне сопредседателем партии «зеленых», которая добилась колоссальных успехов на последних выборах в Бундестаг (сентябрь 2017 г.) и играет ведущую роль во многих землях (Баден-Вюртемберг, Шлезвиг-Гольштейн и др.), по опросам общественного мнения имеющая хорошие перспективы на выборах 2019 г. в Тюрингии, Саксонии и Бранденбурге получить до 12 % мест в земельных парламентах, претендующая стать «народной партией» наряду с традиционными партиями социальных демократов, христианских демократов и социал-демократов, возможно, отреагировал наиболее остро. В интервью еженедельнику «Die Zeit» (10.01.19) и журналу «Spiegel» (12.01.19) он заявил, что выходит из сетей, поскольку хакер разместил не только его личную и партийную переписку, но и дневник его жены и другую частную информацию.

В 2010 году в Макс-Планк-Институте было проведено исследование пиратства в Аденском заливе. Обоснованием его послужило возрождение такого рода преступной деятельности в конце XX века. Пиратство – известный феномен, казалось бы, отошедший в глубокое прошлое и в основном воспринимавшийся в историческом и литературно-кинематографическом аспектах (Дрейк, Моран, Билли Бонс, попугай, кричащий: «Пиастры! Пиастры!», «Остров сокровищ Стивенсона и т.п. и т.д.) вдруг вновь стало представлять собой существенную угрозу безопасности мореплаванию, особенно в водах Африканского континента и Юго-Восточной Азии. Серьезность этой угрозы была осознана не только потерпевшими, но и международным сообществом. Так, в 2008 году ООН выдала мандат на борьбу с пиратством в Аденском заливе, в водах которого были совершены многочисленные нападения на гражданские суда и на перевозку гуманитарной помощи в Сомали (в ноябре 2009 г. Совет безопасности ООН продлил действие мандата еще на 12 месяцев).

В этом исследовании проанализированы правовые основы борьбы с пиратством, начиная с резолюций 1846 и 1851 гг., других актов международного морского права, а также меры военно-политического характера. Авторы исследования пришли к выводу, что привлечение пиратов к уголовной ответственности наряду с названными выше мерами необходимо для преодоления явления пиратства, но существуют определенные противоречия между полицейскими средствами и уголовным преследованием: первые расширены и конкретизированы, вторые сводятся к призывам интенсифицировать кооперацию и т.п. В связи с этим обсуждалась проблема: что будет являться боле эффективным – уголовное преследование пиратов в соответствии с национальным (региональным) законодательством или передача их по подсудности в Международный трибунал. В выводах содержится глубокое замечание, что перечень рисков в сфере безопасности в наши дни не ограничивается пиратством даже в глобальном контексте, но опыт использования полицейских мер по мандату ООН в Аденском заливе может быть распространен и на другие направления борьбы с преступностью, например, наркобизнесом ^{[10, s. 46 – 51]}. Она, безусловно, остается и в поле зрения российских специалистов ^{[16; 20; 21; 22; и др.]}

Проблема насилия с междисциплинарных подходов несколько лет назад изучалась и группой экспертов разных стран в Центре междисциплинарных исследований Университета г. Бильфельд (ФРГ).

В 2013 году было проведено комплексное исследование безопасности в Германии с участием не только юристов, но и социологов, психологов и других ученых, в ходе которого широко использовались опросы граждан для выявления их позиций на индивидуальном и социальном уровнях (субъективные оценки), а также анализ статистических данных (объективные оценки) и критерий-анализ медиально-дискурсивных источников информации. Рабочая группа (Рита Хаверкамп, Дина Хуммельштайн, Андреас Альбрехт и др.) в качестве исходного тезиса основывалась на том, что безопасность является одним из элементарных основных потребностей человека, объединяющие его мыслительные, чувственные и иные процессы и ощущения. С течением времени они изменяются под влиянием не только факторов реальности, но и благодаря представлениям о материи безопасности. С понятием «безопасность» соприкасаются самые разные – объективные и субъективные – проявления жизни, деятельности государств, общественного развития. Безопасность анализируется с учетом негативных (угрозы значимым ценностям) и позитивных (качество жизни, свобода преодоления страха, доверие к иным субъектам или социальным институтам) компонентам.

Статистические данные обобщались применительно к основным сферам угроз безопасности, а именно преступности, терроризму, экологическим катастрофам и технологическим масштабным инцидентам. Соответственно, в ходе опросов выяснилось мнение граждан о ситуации в этих сферах. Все это должно было прояснить два вопроса: насколько безопасна Германия и в какой степени чувствуют себя безопасными люди в этом государстве. В результате выяснилось, что личностную озабоченность вызывают следующие проблемы: в пожилом возрасте нуждаются в помощи: – 41%, финансовые в старости – 37%, тяжелые заболевания – 28%, утрата контактов с значимыми лицами – 24%, финансовая ситуация – 22%, безработным – 21%, стать жертвой несчастного случая – 16%, стать потерпевшим от преступления – 14%, разрушение семейной жизни – 13%, пострадать от экологической катастрофы – 11%, стать жертвой террористического акта – 10% ^{[10, s. 64 – 68]}. Весьма показательные данные и они во многом отличаются от результатов проведенного в Польше исследования чувства безопасности граждан, идентификация и противодействие современным угрозам. Макс-Планк-Институт во Фрайбурге осуществил этот проект в 2013 году, то есть до миграционного кризиса и до совершения серии террористических актов на территории Германии и других государств – членов ЕС. Естественно, ситуация кардинально изменилась и угрозы, воспринимаемые гражданами, стали иными. Растет число традиционных преступлений: краж с проникновением в жилище, торговли наркотиками, сексуальных домогательств и других, но все большую озабоченность вызывают акты терроризма, левого и правого экстремизма, преступная деятельность арабских, армянских, чеченских и иных кланов на территории Германии. Если по результатам описанного проекта преобладающими угрозами считались (на личностном уровне) те, которые возникают в связи со старением, болезнями (а население ФРГ стареет, рождаемость коренного населения падает, продолжительность жизни увеличивается, безработица угрожает многим в связи с четвертой технологической революцией и т.п.), то начиная с 2015 года возникли новые угрозы, значительно более острые и, можно сказать, неперсонифицированные, масштабные, угрозы, с которыми приходится считаться, пользуясь общественным транспортом, посещая торговые центры и т.п.

Определенные коррективы в приведенные выше личностные оценки вносят данные о мнении граждан, аккумулированные на социальном уровне: здесь на первом месте стоит противоречие между бедностью и богатством – 73%, содержание вредных веществ в продуктах питания – 52%, тенденции преступности в Германии – 48%, инциденты на АЭС в Германии и сопредельных странах – 47%, растущая безработица – 46%, последствия глобального потепления и изменения климата– 46%, экономическая ситуация в Германии– 42%, отношения с государствами-членами ЕС – 38%,терроризм– 29%, возможные экологические катастрофы – 18% ^{[10, s. 69]}. По этим данным видно, что проблемы, возникшие в сфере борьбы с преступностью и обеспечением экологической безопасности, становятся более значимыми в общественном сознании, существенно опережая их оценку на индивидуальном уровне. Предполагаю, что в случае проведения аналогичного по методике исследования в наши дни, как в Германии, так и в нашей стране, т.е. почти спустя десятилетие, результаты его были бы во многом иными.

Надо отдать должное руководству (Ульрих Зибер и Ханс-Йорг Альбрехт) и коллективу Макс-Планк-Института, а также стажерам и стипендиатам, участвующим в многочисленных проектах и (или) работающих над своими диссертациями ^[24,s.2-52]:они всегда выбирают наиболее актуальную тематику проводимых исследований. Свидетельством этому служит состоявшееся 14 сентября 2018 г. День открытых дверей, приуроченных к юбилейным торжествам, отмечаемым научной общественностью Германии в этом году: 160-летию со дня рождения выдающегося ученого Макса Планка, 100-летию со дня получения им Нобелевской премии по физике и 70-летию с момента создания Общества его имени. В научных дискуссиях, состоявшихся в этот день, приняли участие не только немецкие юристы, но и представители многих стран.

Научные дискуссии проходили в двух форматах. Вначале были заслушаны и обсуждены несколько докладов, в которых освещались результаты пилотных проектов, осуществляемых в последнее время в Институте, затем предоставлена значимая информация о деятельности данного научного учреждения в целом, в том числе об информационной системе, созданной в Институте в целях осуществления сравнительно-правовых исследований в области уголовного права, а также постер-сессия проводимых в настоящее время исследовательских проектов и фото-выставка о местах отбывания наказания для несовершеннолетних и молодежи в Бразилии. Кроме того, для участников встречи была организована ознакомительная экскурсия по библиотеке Института, насчитывающей 477000 книг и других изданий (в библиотеке выделен и специальный отдел, в котором представлена российская литература дореволюционного, советского и постсоветского периодов), а также дана возможность получить информацию о том, как отражена научно-исследовательская деятельность Института в средствах массовой информации с помощью извлечений из радио- и телепередач.

Доклады были посвящены различным темам, привлекающим внимание не только юристов, но и общественности. Так, Доминик Герстнер (Dominik Gerstner) рассказал о результатах пилотного проекта, осуществленного в земле Баден-Вюртемберг, в рамках которого в целях предупреждения квартирных краж был использован потенциально эффективный механизм предупреждения (с помощью компьютерных технологий взломов) и проникновения в жилые помещения для совершения краж.

В свою очередь Сюзанна Кникмайер (Susanne Knickmeier) поставила чрезвычайно важный вопрос: «Промышленный шпионаж-есть ли в Вашем бюро шпионы?». Проблемы обеспечения безопасности одной из наиболее уязвимых социальных групп – пожилых людей по месту жительства анализировал профессор Дитрих Обервиттлер (Dietrich Oberwittler), задавшись при этом вопросом – была ли Германия раньше более безопасным государством. Интерес участников встречи привлек доклад д-ра права Гунды Васснер (Gunda Waßner) об электронном контроле с помощью датчика на ноге.

Но наибольшее внимание, безусловно, вызвала дискуссия на подиуме между содиректорами Макс-Планк-Института профессорами Ульрихом Зибером (Ulrich Sieber), возглавляющим Отдел уголовного права, и Хансом Альбрехтом (Hans – Jörg Albrecht), руководителем отдела криминологии, моделиратором была журналистка Нана Бринк (Немецкое радио/Deutschlandtunk), которая ставила перед ними более чем острые вопросы, впрочем, как и присутствующие в зале участники конференции. Этот раунд начался с обсуждения вопроса о легализации каннабиса, по поводу которой в Германии ведутся долгие (начиная с 1994 г.) споры и, соответственно, о целесообразности уголовной ответственности лиц, предоставляющих и потребляющих это наркотическое вещество. Профессор Х-Й Альбрехт рассказал об исследовании модели легализации каннабиса в Уругвае и ее отличиях от моделей реализуемых в отдельных (по состоянию на сегодняшний день – в восьми) североамериканских штатах (Калифорния, Вашингтон и др.) и подчеркнул значение возникшего в связи с этим конфликта, поскольку американское федеральное уголовное законодательство квалифицирует получение денег от продажи марихуаны в аптеках как отмывание денег. Профессор У.Зибер, в свою очередь, обратил внимание на трудности борьбы с организованной преступностью в сфере производства и торговли наркотиками: уничтожение одной группы ни в коей мере не препятствует вступлению «в дело» конкурентов (как и в игорном нелегальном бизнесе). И У.Зибер, и Х-Й. Альбрехт отметили, что во многих ситуациях борьбы с современной преступностью средства уголовного права недостаточно эффективны: только угроза наказанием и его применение не решают проблему.

Как и российские специалисты, они возлагают надежды на превенцию (профилактику). Это направление после значительного рывка в 70-80е годы XX века «отошло в тень», но ныне и в Германии, и в России оно вновь активно разрабатывается. Много говорилось о концепции безопасности (и здесь тоже, несомненно, сходство развития наук уголовного цикла в Германии и России), о праве на защиту, о необходимости координации усилий в сфере обеспечения безопасности. Участники встречи задавали и вопросы о конкретных преступлениях и преступниках: об Амри, совершившим теракт на Рождественском рынке в Берлине, о войне мафиозных арабских кланов в Берлине и др. Из ответов в общем-то подтверждается основная идея, высказанная на симпозиуме – уголовное право без поддержки превентивными механизмами и социальным контролем не сможет в обозримый период решить проблему ликвидации преступности и в частности, преступности организованной. Тем не менее, уголовное право располагает мощными средствами, во многих случаях успешно реализует свои задачи. И здесь особенно важно изучать накопленный в разных странах опыт и продолжать системные исследования преступности, ее разновидностей и эффективности борьбы с нею.