Hieromonk of the Kirillo-Belozersky Monastery Antony (Sorunkov) (1859-?) and his contribution to preservation and study of church antiquities

Nazanyan Karina Georgievna Post-graduate student, the department of Museology and Cultural Heritage, St. Petersburg State Institute of Culture; Junior Scientific Associate, Russian Museum of Military Medicine 193318, Russia, St. Petersburg, Kollontay Street 6 nazanyan2013@gmail.com Other publications by this author

Деятельность представителей духовенства с середины XIX в. получила широкое развитие в области общественной жизни. Одним из ярких проявлений такой деятельности стал вклад в сферу культуры. С 1990-х годов и до настоящего времени многие исследователи обращаются к материалам по истории Русской Православной Церкви, посвящая свои работы не только историко-культурным процессам, связанным с ней, но и рассматривая индивидуальное участие православных священников в сохранении и изучении культурного наследия. В контексте истории музейного дела наиболее значимые научные работы в этой области исследования принадлежат авторству П. Н Зырянова, А. В. Камкина, Р.П. Биланчука, А.С. Вдовина, С.В. Моисеева, И.А. Смирнова.

Заметный подъем краеведения с середины XIX в. – эпохи либеральных реформ – стимулировался как потребностями культурного развития страны, так и возросшим научным и образовательным потенциалом регионов. Такие изменения в обществе совпадали с искренним желанием краеведов на местах сделать свой вклад в изучение родного края, используя опыт своих знаний и наблюдений. Собирая и описывая предметы церковной старины, быт и традиции местного населения священнослужители оставили для будущих исследователей и историков богатый материал об отечественных древностях.

Изучение документов и биографий малоизвестных представителей духовенства, обнаруженных в государственных архивах и церковно-исторических изданиях, раскрывает более полное представление о их внебогослужебной деятельности. Автобиография иеромонаха Антония (Сорункова) (1859-?) находится на хранении в Рукописном отделе Института Русской Литературы Российской Академии Наук в фонде историка русской литературы и библиографа С.А. Венгерова. Именно благодаря заинтересованности Семёна Афанасьевича в биографиях не только крупных, но и малых представителей русской литературы, можно узнать подробности жизни Антония ^[1]. Следует отметить, что в собрании автобиографических документов С.А. Венгерова есть запись: «Антоний (в миру Сорунков Алексей Александрович), журналист» и перечень его статей, заметок, писем ^[2]. Безусловно, монах не был крупным русским писателем, а писал статьи в газеты и журналы о значимых событиях и насущных проблемах монастырской жизни и был первым из монашествующих в Новгородской губернии, предложивший создание церковно-археологических музеев при каждом монастыре епархии ^[3].

Алексей Сорунков родился в д. Игнатьево Горской волости Череповецкого уезда Новгородской губернии в бедной крестьянской семье. Грамоте научился у приходского священника по духовно-нравственным книгам из церковной библиотеки. Бедственное положение семьи, смерть родителей и непредвиденные обстоятельства (сердечная тайна) приводят к тому, что Алексей в апреле 1893 г. поступает в число братии Кирилло-Белозерского Успенского мужского первоклассного монастыря, где прослужит 15 лет ^[4]. Здесь он знакомится с преподавателем Кирилловского Духовного училища Н. П. Успенским (1862 (?)–1899), историком, который заинтересовал любознательного послушника историей Кирилло-Белозерского монастыря, археологией и научил писать статьи и читать рукописи из монастырского архива. Эта встреча значительно повлияла на увлечение и занятия Алексея, впоследствии он с большой благодарностью вспоминал советы и наставления Н. П. Успенского ^[5].

С середины XIX – начала XX вв. по всей России возрастает интерес к историческому прошлому страны и древним памятникам, приходит осознание не только их духовной, но и научной ценности и необходимости сохранения церковной старины. Повсеместно организовывались научные общества, в периодической печати публиковались материалы, содержащие описания святынь, сведения о хранящихся в церквях епархий иконах, документов, церковной утвари, облачений. Иеромонах Антоний (Сорунков) также обращается к истории монастыря и его древностям, описывает ризницу, значимые и юбилейные события в Кирилло-Белозерском монастыре. В своих статьях автор призывает открывать при монастырях приюты для сирот, организовывать образцовое сельское хозяйство: садоводство, пчеловодство, сельскохозяйственные и медицинские курсы, и музеи древностей. Он писал, что в прежние времена «монастыри учили окрестное население грамоте, земледелию, подавая пример другим, а спасались они не одной только молитвой, но и добрыми делами» ^[6].

Впоследствии иеромонах Антоний (с 1901) сам стал собирать старинные предметы, которые хранил в своей келье. Ежегодно в течение трех месяцев его послушанием было ходить по приходам с чудотворной иконой Смоленской Божьей Матери, и здесь ему представился случай увидеть, в каком виде хранятся древние вещи: они свалены в кучи, покрыты толстым слоем пыли, брошены на чердаках колоколен и в кладовых, что он подробно описывает в заметке «Об устройстве музеев при монастырях» (1906) ^[7]. О. Антоний призывает «открывать, и как можно скорее, музеи-хранилища при монастырях» и надеется, что непростительное уничтожение памятников старины прекратится и будут предприняты меры к их сохранению ^[8]. В своем проекте по устройству хранилищ при монастырях он предлагал через периодическую печать, объявить об открытии музея духовенству сельских приходов, чтобы священники приняли участие в собирании древностей, жертвуя «церковные старинные вещи в собственность музея», вышедшие из богослужебного употребления, но имеющие историческую ценность. Если священник не желал бы жертвовать предметы, то они должны были заноситься в каталог с пометкой «отданы на хранение и не будут считаться собственностью музея». Таким образом, мы можем говорить о том, что священнослужитель предлагал не только проект создания древлехранилища, но и знал конкретные способы, выражаясь современными терминами, формирования музейной коллекции и её учёта. Под хранилище, уверенно писал иеромонах, в монастыре найдутся заброшенные помещения, «напоминающие о каком-нибудь историческом событии». Например, в Кирилло-Белозерском монастыре таким зданием мог быть Никоновский домик, каменный флигель, в котором «провел последние пять лет своей жизни опальный патриарх». Что касается вопроса руководства музеем, то отец Антоний указывает с его точки зрения важнейший критерий –заинтересованный человек из монашествующих – любитель и почитатель старины ^[9].

За несколько лет иеромонахом была собрана большая коллекция (около 500 предметов) церковных и бытовых вещей, которая «привлекала внимание ученых людей», таких как археолог Е. А. Ляцкий, фотограф И. Ф. Барщевский, княгиня М. К. Тенишева из Смоленска ^[10]. Однако его мечте «положить начало музею при Кирилло-Белозерском монастыре», центре Северного края, не суждено было исполниться. Монастырская власть в лице епископа Иоанникия (Дьячкова) считала, что музеем заниматься «не монашеское дело», и иеромонаха перевели в Филиппо-Ирапскую пустынь Череповецкого уезда «для научения смирению и послушанию» ^[11]. В письме преподавателю Череповецкой учительской семинарии А. Д. Коровкину (июль, 1908) о. Антоний пишет, что предполагал такой исход: «Архиерей постарается выжить меня из монастыря, но я не могу согласиться оставить вещи на расхищение^[12].

Понимая, что коллекцию хранить негде (Филиппо-Ирапская пустынь – общежительный монастырь), о. Антоний обращается в Императорский Археологический Институт с просьбой ознакомиться с ней по прилагаемой описи. Совет института вместе с директором Н.В. Покровским, известнейшим специалистом по церковной археологии того времени, на заседании признали, что коллекция имеет немаловажный этнографический и археологический интерес, и постановил озаботиться ее сохранением ^[13]. Иеромонах Антоний решает безвозмездно передать этнографические и археологические предметы в Этнографический отдел Русского музея имени Императора Александра III в Петербурге (31.10.1909), которые собирал в течение 5 лет, объясняя свое решение желанием принести «хотя и микроскопическую, все же пользу науке» ^[14]. Иеромонаху за ценное пожертвование коллекции совет выразил благодарность и наградил бронзовой медалью Русского музея Александра III ^[15]. В состав коллекции входили такие предметы как кресты, складни, образки и иконки, церковная утварь, посуда, ларцы и коробочки, оружие, одежда, украшения и минералы, всего 360 позиций ^[16]. По словам наставника иеромонаха Н.П. Успенского, жизнь человеческая не проходит бесследно, от нее остается то или другое количество памятников, являющихся правдивыми свидетелями ее прошлого ^[17]. О. Антоний оставил «правдивых свидетелей своего прошлого», которые помогли нам оценить его личный вклад в дело сохранения церковных древностей.

В пустыни о. Антоний не оставляет своих занятий краеведением и с благословения настоятеля занимается описанием монастырских строений, а затем составляет «Краткое описание Свято-Троицкой Филиппо-Ирапской пустыни», используя канцелярские монастырские документы ^[18]. Он приводит подробности, связанные с образом св. Филиппа, а также сообщает сведения о почитаемых иконах, находившихся в храмах. Учитывая то, что сохранилось крайне мало архивных источников, связанных с историей Филиппо-Ирапской пустыни, труд иеромонаха Антония является значимым ^[19]. В 1910 г. в московском журнале была опубликована его статья о достопримечательных местах Кирилло-Белозерского монастыря с кратким жизнеописанием Кирилла Белозерского и с исторической справкой ^[20]. В 1911 г. он принимает участие в историко-археологической выставке, приуроченной к XV Всероссийскому археологическому съезду в Новгороде: из его коллекции было представлено 59 предметов ^[21]. В одной из газет, публиковавшей отчёты к открытию съезда, упоминалось: «богатством и художественностью рисунков отличается коллекция женских кокошников, выставленных иеромонахом Антонием, известным собирателем редкостей» ^[22]. Стоит отметить, что в каталоге «Русский православный крест в собрании Российского этнографического музея» достаточно полно иллюстрируется собрание крестов из коллекции Антония ^[23], а богато иллюстрированная книга «Новгородский традиционный костюм» представляет на своих страницах фотографии сороки и девичьей повязки «красоты» – из той же коллекции ^[24].

Умение и желание писать проявлялось в виде заметок и статей на страницах журналов и газет, где автор писал о жизни крестьян из своей родной деревни, о буднях монахов пустыни, публиковал очерки об археологических находках и о преобразовании культурной и сельскохозяйственной деятельности монастырей. Однако печатали не так часто: «Правая печать находит мои сочинения очень либеральными, а левая – слабыми» ^[25]. Статьи иеромонаха о деятельности священноначалия приобретают «резкий и обличительный характер», а после выхода заметки «К съезду представителей православного русского монашества» (1909) о. Антонию настоятель «предложил приискать для жительства другой монастырь». Но нигде беспокойного монаха не приняли, и результатом жалобы от настоятеля пустыни в Новгородскую Духовную Консисторию стал указ (июнь, 1912) о запрещении иеромонаху Антонию священнослужения, со снятием монашеской одежды, впредь до исправления» ^[26]. Как справедливо отметил историк П.Н. Зырянов: «пример иеромонаха Антония показывает, что заниматься краеведением и «светскими науками» для монаха было нелегким делом» ^[27]. Это подтверждали определения Св. Синода 1904 и 1908 гг., указывающие не допускать лиц священного сана к поступлению в высшие светские учебные заведения, как несоответствующее <…> истинным задачам пастырского служения ^[28].

В мае 1913 г. Антоний (подписывается как запрещенный монах) пишет «свою краткую и весьма несложную автобиографию» и посылает С.А. Венгерову. Благодаря ей стали известны подробности биографии иеромонаха Антония (Сорункова)до 1913 года, а дальнейшую его жизнь можно проследить по нескольким заметкам, опубликованными в газете «Новгородский Север» в 1915 году, что дополнило имеющиеся сведения о нем. С началом войны (1914) газеты печатали информацию с фронта и различные отклики неравнодушных. Деятельный православный человек не мог остаться в стороне и писал о своих проектах по организации помощи фронту. Прочитав статью «Все для войны», он предлагает устроить в Филиппо-Ирапской пустыни лазарет для больных и раненых воинов, уверяя, что среди монашествующих найдутся лица‚ которые согласятся принять на себя обязанности братьев милосердия ^[29], советует просить настоятельниц женских монастырей принять на себя обязанность по изготовлению теплой одежды для воинов русской армии ^[30].

Писал монах Антоний много, и не только о своих отношениях с духовным начальством, но и о жизни крестьян в родной деревне, о буднях монахов в пустыни, всегда предлагая свои решения насущных вопросов, что объясняется неиссякаемым желанием о. Антония быть в курсе, так быстро меняющихся событий. Как только была объявлена война, монах решает отправиться на фронт добровольцем и посылает прошение через настоятеля пустыни, но ответа не получил. На вопрос, почему его не отпускают на войну добровольцем, получил следующий ответ: «Как мы можем отпустить тебя, <…> ты там на войне наделаешь таких дел, что нам и не ответить за тебя» ^[31]. После 1915 года монах Антоний выбыл из числа братии Филиппо-Ирапской пустыни. Дальнейшие сведения в документах фонда Новгородской Духовной Консистории отсутствуют. Сплошной просмотр ведомостей, о монашествующих Новгородских монастырей за 1916 год результатов не дал ^[32].

Иеромонах Антоний, столь печально закончивший свою монашескую стезю искренне желал улучшить монастырскую жизнь «в духе христианского учения» и, давая советы, был готов меняться сам: «Я же со своей стороны всякую критику принимаю с благодарностью» ^[33]. Его неспособность смиренно реагировать на несправедливые действия окружающих, желание реформировать установленные порядки и увлечение светскими науками привело к тому, что музей при Кирилло-Белозерском монастыре, создание которого он видел своей целью, не был создан «волею несправедливости и невежества людского» ^[34].

Проанализированный материал, представленный в статье, позволяет сделать вывод, что представители православного духовенства в XIX-XX вв. проявляли заботу о сохранении древних церковных предметов и с желанием участвовали в научно-исследовательской и культурной жизни общества, что подтверждается архивными документами и статьями периодической печати того времени. Собранные иеромонахом Антонием предметы сегодня находятся в Этнографическом Отделе Русского Музея в Санкт-Петербурге и Череповецком Музейном Объединении, что позволяет исследователям продолжить изучение вклада священнослужителей в изучение и сохранение предметов старины.