The Study of the History of Juchi Ulus By the Method of Historical Modeling

Seleznev Yurii Vasil'evich Doctor of History Associate Professor, Department of Russian History, Federal State Budgetary Educational Institution of Higher Education "Voronezh State University" dotsent, zam. dekana po nauchnoi rabote, Russia, g. Rossiya, Voronezh, ul. Bol'shaya Streletskaya Ul, 90, of. Vasil'evich orda1359@mail.ru

Джучиев Улус (Орда или (в исследовательской литературе) Золотая Орда) представляет собой супердержаву средневековья. На протяжении XIII-XV столетий данное государство оказывало значительное влияние на политическое, экономическое, демографическое развитие региона. Период зависимости русских княжеств от ордынских ханов принято называть «игом» ^{[10, с. 107-110]}. Вполне очевидно, что изучение истории этого государства является актуальным и важным для понимания закономерностей становления и развития человеческого общества на примере кочевых сообществ, а также взаимодействия кочевых и земледельческих систем хозяйствования.

Однако выявление достоверной, точной и полной информации о Джучиевом Улусе (Орде) сталкивается с рядом трудностей, главной из которых является практически полное отсутствие источников, происходящих с территории данного государства. Ученые и общественность вынуждены оперировать обрывочными свидетельствами, отложившимися в источниках соседних государств и народов, которые часто подвергались военным вторжениям ордынских войск (или же были просто завоеваны). Вполне закономерно, что данные подобных источников явно тенденциозны. При этом авторы отбирали только ту информацию, которая представляла для них интерес, считалась важной в соответствии с их мировоззрением, иллюстрировала оценочные характеристики актуальные для их сообщества и соответствующего времени ^{[8, с. 216-225]}. То есть они представляют собой субъективно окрашенный срез информации, проверить который весьма проблематично. Именно поэтому (в связи состоянием источниковой базы) полнота и точность реконструкции истории развития Джучиева Улуса оказывается весьма ограничена.

Выход из определенного тупика дает методика моделирования (в данном случае, общественных процессов). В частности, И. Д. Ковальченко выделяет отражательно-измерительные модели, целью которых является «имитация исторических явлений и процессов, для обычной характеристики и отражательно-измерительного моделирования которых отсутствуют необходимые конкретно-исторические данные». То есть, их задача – «раскрытие и анализ реального и в объекте исторического познания, и в самом историческом знании» ^{[3, с. 121]}.

Действительно, моделирование (от лат. modulus — мера, образец) представляет собой исследование объектов познания на их моделях. Сама модель есть абстрактное представление реальности в какой-либо форме (например, в математической, физической, символической, графической или дескриптивной), предназначенное для представления определённых аспектов этой реальности и позволяющее получить ответы на изучаемые вопросы ^{[4, с. 80]}. В данных формулировках фиксируются важные для любого исторического исследования моменты. Во-первых, для исследования реальности применимы абстрактные формы – теории, которые выражаются различными символическими способами, кроме считающихся традиционными и привычными математических и информационных символов мы обязаны привлекать символы звуков – буквы и лексические единицы (дескрипторы) – слова и словосочетания. Именно такими символами составлено подавляющее большинство источников – все письменные, которыми оперирует историк. Собственно говоря, все письменные источники сами представляют собой вербальные/символические (описательные), дескриптивные и/или графические модели.

Во-вторых, ключевыми свойствами моделей являются следующие: модель и оригинал всегда находятся в известном субъекту познания объективном соответствии; в процессе познания модель замещает объект и сама становится объектом исследования; модель в определенном отношении в упрощенной форме воспроизводит объект исследования; она служит познанию объекта моделирования, средством получения новой информации об объекте; знание, полученное на модели, может быть перенесено на оригинал.

Здесь можно привести слова М. Н. Кокаревича о том, что «концептуальная модель ^[1] – это сконструированная теоретическая система, реконструирующая определенную культурно-историческую реальность в её целостности, тотальности…» ^{[5, с. 146]}.

Таким образом, модель исторической действительности, выстроенная в вербальной форме, представляет собой реальность, тождественную (подобную) историческим явлениям и событиям, позволяющую согласовать и выявить недостающие звенья процессов и явлений, заполнить «белые пятна», в конечном итоге – получить новые знания.

Однако, как отметила О. А. Аникеева «проблемы преимуществ моделирования как метода познания» остаются дискуссионными ^{[1, с. 5]}.

Тем не менее, тот же исследователь подчеркнула, что при использовании традиционных исторических методов, социально-историческое познание формирует на их основе реконструируемую реальность, «сублимирует сильные стороны каждого из этих методов и позволяет построить трехмерную пространственную модель, в которой соотносятся структурные, функциональные, хронологические и ценностные аспекты» ^{[1, с. 5]}. Далее автор подчеркивает, что «методология социально-исторического моделирования сформировалась в ответ на стремление осмыслить социальные и исторические процессы как результат свободной человеческой активности» ^{[1, с. 5]}.

Важным аспектом в осмыслении методологических принципов истории явился так называемый «постмодернистский вызов». Итоговые установки постмодернистов подводят к выводу, что прошлого как бы не существует, «а есть представ­ленное в дискурсе информационное поле, которое, собственно, и есть история» [Подробнее см.: 14, с. 68]. Однако весьма показательно и требует внимание утверждение Хейдена Уайта, одного из главнейших теоре­тиков постмодернизма, о том, что история есть всего лишь «операция создания вербального вымысла» ^{[15, p. 365-370; 16, p. 50-52]}. То есть, объявляя историю объективно не познаваемой, постмодернисты при этом фактически провозглашают историю наукой оперирующей преимущественно методом вербального моделирования (не формулируя данного термина и не выявляя его достоинств).

Исследовательский путь историка в своём предисловии к «Введению в изучение истории» Ш.-В. Ланглуа и Ш. Сеньобоса описал Ю. И. Семёнов ^{[13, с. 3-36]}. Он в частности отметил, что «перед историком в отличие от естествоиспытателя стоит задача объединения не общих (и только тем самым единичных) фактов путем создания теории, а объединения единичных и частнообщих фактов», что «предполагает выявление реальных связей, существующих в обществе» ^[12]. То есть в процессе познания историк имеет «исходным моментом груду осколков действительности». Его задачей «является соединение, «склеивание» этих фрагментов в единое целое и тем самым воссоздание (реконструкция) действительности в единстве всех ее конкретных моментов. Мысль при этом движется не от отдельного к общему, а от части к целому» ^[12].

Рассматривая существующие в формальной логике понятия анализа и синтеза автор отмечает, что для истории характерен синтез «в единое целое не части предмета в привычном смысле, пусть ставшие содержанием сознания, а самые разнообразные моменты действительности, вырванные из действительности и пересаженные в сознание» ^[12]. При этом ««Склеивание», соединение единичных и частнообщих фактов, в единую картину действительности, воссоздания действительности как единого целого несомненно есть процесс унитаризации», для обозначения которого «можно использовать слово «холизация» (от греч. холос — целое)» ^[12]. В тоже время «простая и сложная холическая идея, … и вырастающая из нее теория, базируясь на фактах, не включает в себя факты». То есть «холическая идея предполагает существование особой мыслительной конструкции, которая представляет собой синтез этой идеи и единичных (и частнообщих) фактов, картину, в которой все факты связаны посредством идеи друг с другом, выступают как моменты одного единого связного целого. Эту мыслительную конструкцию можно назвать идеофактуальной картиной, или, сокращенно, идеофактуалом» ^[12].

Фактически Ю. И. Семенов описал процесс создания модели исторической реальности в форме вербальной модели ^{[9, с. 6]}, не присвоив этому пути познания обозначения «метода моделирования».

Однако чрезвычайно важен вывод Ю. И. Семенова, обличенный в образную форму: «Заполнение пробелов в идеофактуальной картине напоминает решение кроссворда. В пустую пока строку можно внести не всякое слово, а слово со строго определенным числом букв, а если уже заполнены строки, пересекающие данную строчку, то со строго определенными буквами на строго определенных местах. Поэтому полет фантазии здесь всегда ограничен» ^[12].

При этом автор вполне закономерно отмечает, что «идеофактуальная картина может быть верной, а может быть неверной. Верна она тогда, когда факты соединены точно так, как моменты реальности связаны в самой действительности, когда каждый факт оказывается на том месте картины действительности, который момент реальности, ставший содержанием сознания, занимает в самой реальности. Но факты можно связать совершенно по иному, они могут занять в идеофактульной картине места, совершенно иные, чем вырванные моменты реальности, занимали в самой реальности. В последнем случае и холическая идея, и идеофактульная картина оказываются ложными» ^[12].

Для научного поиска нового объективного знания необходимо учитывать, что «в случае, когда предсказанные факты в ходе поисков не находились, а «запрещенные» обнаруживались, от версии отказывались как от ошибочной. С выдвижением верной идеи и соответственно созданием верной идеофактуальной картины, получали верное истолкование, становились понятными и получали объяснения все выявленные факты. Простое знание фактов сменялось их пониманием» ^[12].

В то же время, описывая методику исторического источниковедения А. П. Пронштейн отмечал, что исследователь-историк стремится «к установлению определенной, логически оправданной последовательности <…> к разработке такой методики исторического исследования, которая давала бы наибольший результат» ^{[6, с. 449]}. При этом, историк сосредотачивает своё внимание на тех вопросах «которые, с его точки зрения, заслуживают специального исследования <…> убедившись, что какая-то задача окончательно решается одним путем, он уже не обращается к другим приемам исторической критики <…> учитывает достижения своих предшественников и не повторяет того, что ими сделано» ^{[6, с. 450]}.

Перед нами также описание метода моделирования, которому также не присвоено терминологической дефиниции.

Тем не менее приходится признать, что ученые-историки в процессе познания оперируют мыслительными конструкциями - идеофактуальной картиной (идеофактуалами), которые представляют собой не что иное, как вербальные (описательные) модели социально-исторической реальности.

При этом к методу исторического моделирования должны предъявляться требования соблюдения следующих принципов (сформулированных в статье О. А. Аникеевой): 1) условность: модель строится исходя из глубокого изучения исторического материала; глубина исследования должна позволить при изложении выявить наиболее значимые сущностные черты, определяющие значимые связи, базовые структуры и сформулировать закономерности; однако сама модель рассматривается как искусственное построение и инструмент познания;

2) автономность: модель относительно автономна, в ней есть свой системообразующий фактор, объект-субъектная структура, функциональность и специфика управления, а также (что чрезвычайно важно) особенная система ценностей; при этом каждая модель может и должна рассматриваться как составная часть более крупной модели, связанная с другими моделями и системами;

3)самостоятельный жизненный цикл существования и развития: под жизненным циклом в данном случае можно понимать как реальный жизненный цикл протообъекта моделирования (который воспроизводится в модели, потому что она отражает реальные структуры и процессы, воспроизводит специфические, свойственные данной реальности закономерности развития), так и жизненный цикл самой модели как инструмента познания, который создается в конкретном случае для определенных целей. ^{[1, с. 5]}

Данные принципы весьма важны для реконструкции и моделирования социально-исторической реальности Джучиева Улуса (Орды). Во-первых, рассматривая реальность прошлого мы прибегаем к условным обозначениям/терминам, не свойственным времени описываемых событий. В тоже время, излагая последовательность исторических событий и явлений, мы оперируем идеями и обозначениями соответствующей эпохи. Последнее предполагает понимание и уяснение базовых структур изучаемого объекта, выявление значимых связей и закономерностей. Все они обозначены в соответствующих эпохе знаковых системах: языковых и терминологических. В отношении Орды – это свидетельства исторических источников различного этнополитического происхождения (монгольского, китайского, персидского, арабского, русского, армянского, грузинского, византийского, венгерского, польского и т.д.) (в исторических трудах это обязательный раздел – характеристика источников исследования). Все эти данные, отобранные по принципу отношения к Джучиевому Улусу, должны быть приведены в соответствие с языком современной науки («переведены» в современную систему знаний), что делает научное описание истории Орды искусственно построенной реальностью в качестве инструмента познания (в исторических трудах это обязательный раздел – методология исследования).

Во-вторых, каждый отдельный труд посвящен какому-либо специальному явлению или процессу в истории Джучиева Улуса, что определяется объектом и предметом исследования. Соответственно, такой труд обладает определенной автономностью – конкретными целями и задачами. Однако он не может быть исключен из системы знаний о самом процессе или явлении или же о влияющих на него факторах, сформировавшихся в предшествующий исследованию период (в исторических трудах это обязательный раздел – историография вопроса).

В третьих, «жизненный цикл» моделей исторической реальности Джучиева Улуса определяется временем существования Орды (или периодом существования исследуемого процесса в рамках хронологического отрезка «внутри» XIII-XV вв.). Само же исследование, как модель также ограничено целями, задачами и познавательными возможностями в момент её создания. Расширение количества и качества источниковой базы, появление новых методологических подходов приводит к переосмыслению полученных результатов, к появлению новых моделей, развивающих положение предыдущих, либо их опровергающие.

Инструментарий исторической модели должен соответствовать нескольким обязательным требованиям.

Как универсальный метод познания, моделирование исторических процессов подразумевает теоретическую подготовку процесса реконструкции, что способствует обоснованию необходимости обращения к методу моделирования. Данное теоретическое обоснование подразумевает системный анализ объекта исследования с целью представления предмета исследования в виде системы: только системный подход к исследованию исторических процессов и системность как свойство объекта обладать всеми признаками системы, позволяют применять метод моделирования к историческим обществам, сообществам и государствам (в том числе, к истории Джучиева Улуса (Орды)).

На следующем этапе необходимо построение концептуальной модели, то есть, описание группы взаимосвязанных элементов системы и описание отношений между ними. Кроме того, здесь составляется представление о механизмах действия и взаимодействия структурообразующих модельных единиц, формулировка показателей. Для модели исторических процессов такими показателями будут хронология процесса (исторический отрезок), качество и количество действий социальных единиц («ячеек общества»), а модельными единицами выступят действующие лица: личности и сообщества различного уровня. Причем вопрос о решающей роли в развитии общества личности или масс для метода моделирования теряет смысл: значение имеет социальная единица, а её масштаб (отдельная личность или сообщество) зависит от объекта, предмета и целей исследования.

Для истории Орды показателями будут период существования Джучиева Улуса (1207-1502 гг.) либо период, соответствующий явлению, избранному в качестве объекта исследования и соответствующий поставленной проблеме набор действий участников исторического процесса.

Следующий этап – это собственно конструирование в той или иной мере формализованной модели. Для этого требуется атрибутирование элементов системы и данных о них и определение необходимой точности исходных данных. Обязательно нужно предотвратить, компенсировать или, во всяком случае, учесть возможные погрешности при использовании данных. В исторических исследованиях целям атрибутирования элементов отвечает выявление в массиве исторических источников точной, полной и достоверной информации о социальных единицах (личностях и сообществах) и их действиях во времени и пространстве. Немаловажную роль на данном этапе играет определение подлинности источника и информации в нём. Анализ, систематизация, типологизация качественной и количественной информации об объекте реконструкции в соответствии с целями и задачами исследования приводит к формированию формальной модели явления или процесса. По истории Джучиева Улуса информация содержится в источниках различного происхождения, как территориального (монгольские, китайские, арабские, русские и т.д.), так и типового (вещественные, письменные, этнографические и т.д.) или видового (летописи, записки путешественников, актовый материал и т.д.) [Подробнее см. например: 9, с. 7-17; 11, с. 34-47]. Комплексное использование источников разных видов и типов происхождения приводит к формированию пространства переменных и описанию их в терминах модельных единиц и идентификации модельных параметров и соотношений, а также к возможности верификация модели.

В рамках построения формализованной модели истории Джучиева Улуса неизбежны погрешности. Предотвратить их невозможно, ибо основанное на исторических источниках исследование неизбежно сталкивается с субъективностью происхождения информации: как отмечалось выше любой письменный источник сам по себе уже вербальная модель, автором которого является личность, на субъективность взглядов и оценок которой влияют различные факторы внутреннего и внешнего характера. Здесь необходимо компенсировать или, во всяком случае, учесть факторы, повлиявшие на отбор и компоновку информации, место и время создания источника, точку наблюдения автором событий или явлений, возможности автором использовать и анализировать дополнительные данные, общественные условия во время создания источника (к примеру, наличие в государстве цензуры или её отсутствие) и т.д.

Массив новой информации, новых знаний позволяет нам исследовать выстроенную модель, то есть переход от полученной модельной информации к переструктурированным знаниям о предмете исследования. Здесь обязательно выявление связей между структурными единицами полученной модели. После чего происходит описание (вербализация) полученных в результате анализа модели данных и формулировка нового знания, подразумевающее деформализацию и содержательную интерпретацию, анализ, обобщение и объяснение процессов и явлений. Как правило, в исторических исследованиях такие описания выливаются в научные работы: монографии, статьи, доклады на научных конференциях.

При этом вербальные модели в форме научных трудов представляют собой завершающий этап в процессе исторического моделирования, который заключается в необходимости включения модельных знаний в систему теоретического знания об объекте исследования (в нашем случае – истории Джучиева Улуса (Орды)). Здесь важно уяснение степени совпадения полученных в процессе моделирования результатов с заранее установленными или желаемыми. Для этого обязательно сравнение полученных знаний с теоретико-методологической системой знаний (методологией науки), а также устранение противоречий с имеющимися моделями описания процессов и явлений (историография вопроса). В рамках обращения к предшественникам в изучении истории Орды – рассмотрения иных моделей реконструкции событий – весьма полезно справочно-библиографическое издание «Золотая Орда: библиографический указатель» ^{[2; см. также: 7]}, вышедшее в 2013 г. в Казани.

Несомненно, что анализ и синтез знаний потребует количественных характеристик действий социальных единиц в пространстве и времени, что даёт основания для построения математических моделей и выхода на новый уровень теоретических обобщений.

Таким образом, восстановление картины развития Джучиева Улуса по обрывкам информации в форме исторического моделирования представляет собой важнейший, если не единственный, способ научной реконструкции реальности истории Орды. Спецификой и важнейшей причиной данного положения является обрывочность информации о государстве, разбросанной по источникам различного географического, хронологического, типового и видового происхождения.

^[1] Концептуальные модели – это вербальное описание деятельности на определенном языке (например, характеристика объекта исследования), который должен отличаться точностью и одинаковой значимостью для всех пользователей - прим. - Ю. С.