The peculiarities of matrimonial, family and migration intentions of modern youth of the Russian Caucasus

Введение. Российский Кавказ всегда отличался сравнительно более благоприятными демографическими показателями в силу сохранения традиций многодетности. Однако трансформация репродуктивного и миграционного поведения в новых условиях произошла и в пределах этого региона.

Общие для мира и России процессы снижения рождаемости, повышения мобильности, стали наблюдаться и в республиках Северного Кавказа, ломая тем самым традиционные «режимы» воспроизводства населения. Вместе с тем этот регион продолжает отличаться более благоприятными характерными свойствами репродуктивного и миграционного поведения, способствующими сохранению и развитию демографического потенциала.

Так на 1 января 2016 г. численность населения Республики Дагестан составляла 3015,6 тыс. человек, а Карачаево-Черкесской Республики – 467,8 тыс. человек. Средний возраст населения Карачаево-Черкесской Республики более чем на 5 лет выше, чем в Республике Дагестан (36,9 лет против 31,5 лет). По уровню общего коэффициента рождаемости в 2015 г. Республика Дагестан была на 5 месте в целом по России (18,2‰), а Карачаево-Черкесская Республика – на 57 месте (12,4‰). Суммарный коэффициент рождаемости в Республике Дагестан в 2014 г. составлял 2,077, а в Карачаево-Черкесской Республике он достигал лишь 1,650. И, если в Республике Дагестан число абортов на 1000 женщин репродуктивного возраста последовательно снижалось в последние годы и достигло минимального значения среди субъектов России (8‰), то в Карачаево-Черкессии этот показатель колеблется, хотя и является достаточно низким (13‰). При этом по уровню миграционного оттока населения эти два субъекта Северо-Кавказского федерального округа (СКФО) были примерно равны и делили соседние позиции в рейтинге (минус 4,68‰ и минус 5,41‰).

Все это свидетельствует о том, что не только Северно-Кавказкий регион в целом обладает культурными и ментальными особенностями, влияющими на демографические параметры, но и внутри него существуют различия, определяющие перспективы демографических трендов. Проведенный социологический опрос позволяет заметить эти различия.

Обзор литературы. Регионы Северного Кавказа всегда отличались по показателям социально-экономического развития от других субъектов Российской Федерации. Данный факт во многом и обусловил повышенный интерес ученых к изучению различных аспектов жизни общества этого макрорегиона.

В субъектах Северо-Кавказского федерального округа, в особенности национальных республиках, входящих в его состав, проводились многочисленные исследования, направленные на выявление специфики семейных, брачных, религиозных отношений и миграционных намерений населения, чаще всего – молодежи.

Так, например, исследования, проведенные И. Костериной в 2010-2016 гг., выявили тот факт, что исконные традиции семейной жизни и заключения брака претерпевают существенные изменения под воздействием урбанизации, распространения средств массовой информации и зарубежных фильмов. В связи с этим в современной молодежной среде прагматизм начинает соседствовать с романтизмом, традиционные практики и ритуалы сосуществовать с европейскими, многожёнство с моногамией и т.д. ^[1].

Исследование, проведенное учеными РАНХиГС в 2015 г., о возрасте матерей при рождении очередного ребенка в Республике Дагестан выявило, что в данном регионе женщины рожают первого ребенка в более раннем возрасте, чем в целом по стране. При этом, возраст отца при рождении первого ребенка превышает возраст матери не более, чем на три года. То есть первые дети в Дагестане рождаются у молодых родителей, которые, как показало исследование, стремятся к нуклеаризации ^[2].

Опрос, проведённый пражским информационным агентством «Medium Orient» в 2017 г., касался широко круга вопросов. Один из них – о роли религии в жизни людей. Результаты опроса показали, что для подавляющего большинства населения Северо-Кавказских республик религия играет значительную роль.

Кроме того, в рамках данного опроса исследователи постарались выявить миграционные намерения респондентов. Результаты исследования оказались в целом сопоставимы с результатами нашего опроса: большинство респондентов хотя и хотели бы покинуть регион, однако за пределы России выезжать не намерены ^[3].

Гасанов Г.Г. в своем исследовании акцентировал внимание на проблеме политического сознания молодежи Республики Дагестан. Однако, вместе с этим, в данном исследовании были затронуты вопросы семьи и брака. По данным опроса, проведённого в начале 2000-х гг., молодёжь Дагестана практически однозначно высказывалась о нежелательности межэтнических браков ^[4]. Представленные результаты сильно отличаются от полученных нами в более поздний период. Это свидетельствует о серьёзной трансформации представлений молодёжи Северного Кавказа о значимых событиях их жизни.

Проблема планирования семьи и брака, а также формирования миграционных намерений молодежи широко исследуется иностранными учёными. При этом, следует отметить, что региональный аспект данных проблем практически не анализируется.

Так, Laura Cavalli и Alessandro Rosina в своём исследовании выявили, что низкая детность в итальянских семьях обусловлена желанием женщин построить карьеру и обрести финансовую независимость ^[5]. Tarek Tawfik Amin анализировал репродуктивные планы женщин в Египте. В ходе исследования было доказано, что среднее число рожденных египтянками детей выше, чем идеальное число детей по мнению респондентов ^[6].

Миграционные намерения студенческой молодежи иностранных государств зачастую анализируются в зависимости от получаемой профессии. Так, Pishoy Gouda, Kevin Kitt, David S Evans, Deirdre Goggin, Deirdre McGrath, Jason Last, Martina Hennessy, Richard Arnett, Siun O’Flynn, Fidelma Dunne и Diarmuid O’Donovan в своем исследовании анализируют проблему «утечки умов» из Ирландии в контексте миграции студентов-медиков. Было выявлено, что большая доля студентов, обучающихся по медицинским специальностям, планируют трудоустройство за рубежом, что создаёт серьёзные угрозы для развития системы здравоохранения в стране ^[7].

Nipun Lakshitha de Silva, Keshinie Samarasekara, Chaturaka Rodrigo, Lasitha Samarakoon, Sumadhya Deepika Fernando и Senaka Rajapakse проанализировали миграционные намерения студентов-медиков в Шри Ланке. Было выявлено, что около четверти опрошенных ещё на этапе обучения приняли решение о трудовой эмиграции из страны и ещё треть не были уверены в своём решении. Учитывая то, что высшее образование в стране молодёжь получает бесплатно, эмиграция дипломированных врачей негативно скажется не только на системе здравоохранения, но и на бюджетный сфере ^[8].

Таким образом, проблема формирования брачных, семейных и миграционных намерений молодёжи является весьма актуальной. Её изучение позволит спрогнозировать возможные варианты социально-демографического развития государств, выявить и обосновать направления социально-демографической политики стран.

Материалы и методы. В рамках исследования брачных, семейных и миграционных намерений молодого образованного поколения Северного Кавказа в 2016 г. был проведен опрос в форме анкетирования в Республике Дагестан и Карачаево-Черкесской Республике, то есть, в самом крупном и самом маленьком в численном отношении субъектах Северо-Кавказского федерального округа.

В опросе приняли участие студенты высших учебных заведений городов Махачкалы, Карачаевска и Кизляра (n=291). Данный опрос осуществлялся в рамках более широкого анкетирования в 16 городах России, среди которых Москва, Серпухов, Муром, Ханты-Мансийск, Ставрополь, Буденновск, Улан-Удэ, Вологда, Йошкар-Ола, Севастополь, Белгород, Владивосток, Уфа (n=1674), что дает возможность сравнить полученные данные и выявить специфику намерений молодежи республик Северного Кавказа в отношении ряда перспектив демографических показателей.

Результаты исследования. Важным процессом современности в области создания семьи и реализации репродуктивных планов становится «отдаление» событий вступления в брачные отношения и рождение детей. Так, еще менее полвека назад 60-75% невест вступали в брак до наступления 25 летнего возраста.^[1] В настоящее время 60% невест выходят замуж после 25 лет. Этот процесс еще ранее коснулся и мужского населения.

Как показал опрос, процесс увеличения возраста вступления в брачные отношения коснулся и регионов, которые традиционно отличались формированием наиболее молодых семей. Так, например, в анкете был задан вопрос о наиболее благоприятном возрасте вступления в брачные отношения (рис 1).

Рис. 1. Распределение ответов на вопрос «В каком возрасте, по Вашему мнению, лучше вступать в брак?», %^[2]

Как видно из графика наиболее предпочтительным возрастом вступления в брак молодежь в регионах российского Кавказа, как и в других регионах страны, назвала период 21-25 лет. Однако доля респондентов, которые отметили предпочтение более ранних браков (до 20 лет), на российском Кавказе почти в 2 раза больше, чем в остальных регионах страны. Это свидетельствует, что потенциал ранних браков сохраняется в представлениях молодежи, главным образом, в южных регионах России.

Существенным отличием представлений в семейно-брачной сфере молодежи Северного Кавказа от молодежи других регионов России является вопрос о добрачном совместном проживании, о чем свидетельствуют результаты нашего анкетирования (рис. 2). Если в совокупности молодежи всех исследуемых городов, наиболее лояльно к совместной жизни вне зарегистрированного брака, то есть «допустимом в любом случае», относятся примерно, каждый четвертый респондент, то среди северокавказских студентов такой ответ выбрал лишь каждый 7-8 респондент.

Рис. 2. Распределение ответов на вопрос «Как Вы относитесь к совместной жизни вне зарегистрированного брака?», %

Отметим также, что доля наиболее лояльных к нерегистрируемому совместному проживанию представителей северокавказской молодежи в обследованных городах была, примерно, одинаковой, что свидетельствует о формировании определенной части населения, для которой официально зарегистрированный брачный союз не является обязательным даже на территории, отличающейся наиболее стабильным традиционным укладом семейно-брачной сферы. Пробное добрачное совместное проживание часто реализуется в качестве «пробного брака», имеющего цель понять и оценить возможности «совместимости» привычек, характеров в быту. Однако в значительной степени рождение совместного ребенка существенно влияет на статус такой семьи. И в этом случае такая семья стремится к оформлению официального брака. Поэтому в ответах респондентов «рождение ребенка» становится критическим моментом, после которого лояльность к брачному союзу, неоформленному официально, резко снижается. Так, более 50% респондентов во всех городах нашего исследования посчитали возможным незарегистрированный брак, но лишь до рождения ребенка. Тот факт, что среди северокавказской молодежи лишь каждый шестой респондент согласен с такой ситуацией, еще раз подтверждает специфику семейно-брачных отношений этого региона. Более того, в общей совокупности молодежи лишь 26% не приемлют «сожительство», тогда как в совокупности северокавказской молодежи считают совершенно недопустимым совместное проживание вне официального брака почти 70%. Устойчивость такого мнения среди респондентов Северного Кавказа доказывается тем, что показатели удельного веса респондентов, не признающих неофициальные семейные отношения, примерно одинаковы: в Махачкале - 66%, в Карачаевске – 73%, в Кизляре – 70%, что составляет абсолютное большинство.

Напротив, существующий стереотип о приверженности народов, характеризующихся традиционным семейно-брачным поведением, к моноэтническим бракам, «разрушается» при анализе результатов нашего опроса. Как оказалось, современная молодежь Северного Кавказа относительно более благосклонно относится к образованию брачного союза между представителями разных национальностей. На рис. 3 заметно, что «нейтрально» относятся к возможности заключения межэтнических браков более половины всех опрошенных молодых людей (55,5%), тогда как на Северном Кавказе этот показатель достигает 44,8%. Негативное отношение к межнациональным брачным союзам высказали 7,6% респондентов, проживающих в исследованных республиках, в целом же отрицательное мнение по отношению к такому браку имели почти вдвое больше опрошенных – 14,1%.

Рис. 3. Распределение ответов на вопрос «Как Вы относитесь к межнациональным бракам?», %

Среди молодежи российского Кавказа преобладают положительные оценки межэтнических браков. Так, 47,6% выразили одобрение межэтническим брачным союзам, тогда как в среднем у российской молодежи таких насчитывалось лишь 30,4%. В итоге получается, что, если в целом среди молодежи преобладает нейтральное отношение к межнациональным брачным союзам, то в среде молодежи российского Кавказа – положительное. Особенную «комплиментарность» в отношении межэтнических семейных связей высказали в городах Махачкале и Кизляре, где 66,3% и 63%, соответственно, указали на позитивное отношение к таким бракам. А вот в Карачаевске межнациональные браки вызывают в большинстве случаев (73%) нейтральную позицию. Очевидно, это связано с особенностями этнической структуры Республики Дагестан, которая отличается многовековым бόльшим разнообразием, чем соседние регионы.

Кроме того, на Северном Кавказе пока сохраняется, хотя постепенно и трансформируется, потенциал относительно ранней рождаемости, в отличие от иных территорий, о чем свидетельствуют результаты опроса, проиллюстрированные на рис. 4.

Рис. 4. Распределение ответа на вопрос «Какой возраст, на Ваш взгляд, наиболее благоприятен для рождения первого ребенка» %

Если в среднем по России доля респондентов, предпочитающих родить первого ребенка до 25 лет, составляет 65,1%, то среди молодежи Северного Кавказа она увеличивается до 80,5%. То есть, четверо из каждых пяти респондентов наиболее благоприятным возрастом для рождения первого ребенка считает период до 25 лет, в среднем по стране таких насчитывается 65,1 %. Соответственно меньше на Северном Кавказе, в отличие от других регионов, тех, кто в качестве благоприятного возраста для рождения первенца выбирают более старшие возраста: от 26 до 30 лет - 16,7% против 25,4%, старше 31 года – 1 % против 2,7 %. Причем, наиболее благоприятным возрастом для рождения первого ребенка в отдельных исследуемых городах Северного Кавказа заключенном в пределах 21-25 лет, считают подавляющее число опрошенных: в Махачкале – 68,8 %, в Карачаевске – 73,0 %, в Кизляре – 69,2 %. Все это обусловливает более благоприятную перспективу рождаемости и репродуктивных планов населения Северного Кавказа.

Важной особенностью воспроизводственного потенциала республик Северного Кавказа в целом и Республики Дагестан и Карачаево-Черкесской Республики, в частности, является традиционная многодетность, которая в современный период претерпевает своеобразную трансформацию, связанную со снижением числа планируемых детей, как и в российском обществе в целом. Вместе с тем, отметим принципиальное отличие репродуктивных намерений молодежи Северного Кавказа от репродуктивных намерений российской молодежи в целом (рис. 5). Если взять за критерий минимальный показатель числа детей или суммарный коэффициент рождаемости, необходимый для простого воспроизводства следующего поколения, составляющий более 2 детей, то мы увидим, что репродуктивные планы современной молодежи Северного Кавказа удовлетворяют этому критерию почти тотально. Тогда как в среднем по России молодежь в своих репродуктивных установках не соответствует необходимому уровню детности.

Рис. 5. Распределение ответов на вопрос «Сколько детей Вы собираетесь иметь?», %

Если среди молодежи всей совокупности опрошенных лишь 1/3 намерена иметь трех и более детей, то среди северокавказских респондентов многодетными собираются стать более 75%. Вместе с тем, и внутри регионов существует дифференциация репродуктивных планов у молодежи. Особенно выразительно «многодетные» намерения отмечены в небольших по численности населения городах. Если в Махачкале – одном из наиболее крупных городов Северного Кавказа – желающих стать многодетными родителями оказалось более 63%, то в Карачаевске таких было 77%, а в Кизляре – почти 84%.

Миграционные намерения молодежи российского Кавказа оценивались при помощи ряда вопросов анкеты: «Где Вы собираетесь (планируете) реализовывать (применять) полученные профессиональные данные?», «Где бы Вы хотели создать семью?» и «Где бы Вы хотели, чтобы жили Ваши дети?». Результаты опроса свидетельствуют, что, в общем, молодые люди Северо-Кавказского региона несколько в большей степени ориентированы на работу в России и странах СНГ, чем иные респонденты (рис.6).

Рис. 6. Распределение ответов на вопрос «Где Вы собираетесь (планируете) реализовывать (применять) полученные профессиональные знания?», %

Так, суммарно более 55% опрошенных в Республике Дагестан и Карачаево-Черкесской Республике намерены трудиться и в Российской Федерации, и в странах СНГ. У всей совокупности молодых респондентов этот показатель достигает лишь 45%. Если рассматривать более детально, то окажется, что трудовую деятельность «только в России» предпочитают почти 50% северокавказской молодежи, что значительно ниже, чем аналогичный показатель, рассчитанный для всех опрошенных молодых людей – 38%.

Опрос также показал, что в планах как северокавказской молодежи, так и других молодых респондентов, присутствует малозначимая ориентация на отъезд из России и стран СНГ с целью работать по профессии. Трудоустроиться только за пределами России и стран СНГ намерена мизерная часть опрошенных: 1,6% среди северокавказской молодежи и 1,8% из всей совокупности респондентов.

В то же время, нельзя не заметить, что в совокупности молодых респондентов кроме значительной части «патриотично» настроенной молодежи, присутствует иная группа, примерно равная по численности первой, которую можно охарактеризовать как группа «прагматиков». Это респонденты, которые на вопрос о предполагаемом месте работы выбрали ответ: «не важно, зависит от того, где будут приемлемые условия». Причем, из результатов опроса видно, что такая группа численно преобладает во всей совокупности (53%) и является значительной (43%) среди северокавказской молодежи. Это означает, что, в принципе, молодежь на Северном Кавказе, как и в других регионах России, распределена в две основные группы: «патриотов» и «прагматиков». Первые – это те, которые не стремятся выехать в поисках приложения своих профессиональных знаний за пределы России, вторые – это те, у которых миграционные намерения будут обосновываться в зависимости от предлагаемых возможностей трудоустройства. Последняя группа в случае, если в России условия профессиональной реализации и трудоустройства станут хуже, чем в других государствах мира, может сформировать поток эмигрирующих молодых людей.

В отношении вопроса о месте создания семьи российская молодежь также разделилась на две примерно паритетные группы и две группы с маловыраженными значениями (рис. 7). Среди респондентов всех исследуемых городов России группа молодежи, в намерения которой входят создание семьи только на территории России, составляет почти 47%, а среди северокавказской молодежи эти респонденты достигают уже 63%. В странах старого зарубежья хотели бы создать семью лишь 4,5% всей совокупности респондентов. Среди северокавказской молодежи таких насчитывается еще меньше – всего 1,8%. При анализе данного распределения следует отметить относительно большую «патриотичность» планов в создании семьи по сравнению с большей «прагматичностью» молодых людей из других регионов России. Решение о создание семьи будет зависеть от «приемлемых условий», а не от территории у 31% северокавказских респондентов и у 42%опрошенных во всех исследуемых регионах.

Рис. 7. Распределение ответов на вопрос «Где бы Вы хотели создать семью?», %

Вместе с тем, внутри группы северокавказской молодежи также наблюдается дифференциация мнений о территории, где хотелось бы создать семью. Наибольшая группа, составляющая почти 70%, желающая найти супруга (супругу) только в пределах России, наблюдается у молодежи Кизляра, а наименьшая (56%) – у молодежи Карачаевска. Это свидетельствует, что особенности миграционных намерений молодежи на российском Кавказе имеются не только по отношению к молодежи других регионов. Миграционные планы молодого поколения дифференцированы и во внутри региональном измерении.

Этот вывод подтверждается и в случае изучения ответов на вопрос о желаемом месте жительства будущих детей респондентов (рис. 8). Так, судьбу эмигранта для своих детей «планируют» 9% молодежи всех исследуемых городов, а в Северо-Кавказском регионе это число достигает лишь 3%. Напротив, число респондентов, которые хотели бы, чтобы дети жили только в России, среди молодежи Северного Кавказа достигает 52%, тогда как среди всего исследуемого молодого поколения – 35%. В данном случае, как и в предыдущем, «патриотизм» северокавказской молодежи преобладает над «прагматизмом» респондентов из других регионов.

Рис. 8. Распределение ответов на вопрос «Где бы Вы хотели, чтобы жили Ваши дети?», %

Внутригрупповая дифференциация намерений северокавказской молодежи в отношении места проживания будущих детей респондентов также присутствует в результатах анкетного опроса. Наибольшее число молодых людей, желающих, чтобы их дети проживали только в России, отмечено в Кизляре и составляет 60%. Напротив, наименьшее число респондентов, планирующих проживание для своих детей только на территории России, наблюдается в Карачаевске и составляет 45%. В целом можно сказать, что в своих миграционных представлениях молодежь Карачаево-Черкесской Республики больше «тяготеет» к представлениям молодежи из других регионов России, чем к мнению своих региональных соседей.

Заключение и обсуждение. Несмотря на особую ситуацию с воспроизводственными и миграционными процессами в республиках российского Кавказа, его молодежь подвергается влиянию современных факторов, которые способствуют трансформации брачных, семейных и миграционных намерений. Исследование зафиксировало, что глобальные тренды, характеризующие увеличение возраста вступления в брак, добрачное сожительство, позднюю рождаемость, малодетность и миграционную мобильность, можно наблюдать и в ответах молодежи республик Северного Кавказа. Однако сравнительный анализ с ответами молодого поколения в других регионах России свидетельствует, что разрушение «традиционных» ценностей в сфере семьи, репродуктивном и миграционном поведении здесь происходит медленнее.

Специфика молодежи российского Кавказа особенно выражена в отношении добрачных связей, на недопустимость которых указало абсолютное большинство (70%), тогда как в среднем по России это мнение было высказано лишь 1/4 респондентов. Кроме того, северокавказская молодежь устойчиво стремится к более многодетным семьям, чем молодежь в других регионах страны. Миграционные намерения молодежи республик Северного Кавказа сравнительно более «патриотичны», чем в целом по российским респондентам. Желание жить, работать, создавать семью и растить детей в пределах границ России в группе респондентов республик Северного Кавказа выражено сильнее, чем у респондентов в других регионах. Эти и другие индикаторы исследования подтверждают специфическую ментальность молодых людей республик российского Кавказа в отношении брачного, репродуктивного и миграционного поведения.

Благодарности. Авторы выражают искреннюю благодарность д.и.н., проф. Гаруновой Нине Нурмагомедовне (Дагестанский государственный университет, г. Махачкала), д.и.н., проф. Бегеулову Рустаму Маратовичу (Карачаево-Черкесский государственный университет г. Карачаевск), к.и.н. Абдулаевой Ильмире Абдурагимовнеаук (Филиал Дагестанского государственного университета, г. Кизляр) за помощь в организации и проведении опроса.

^[1] См.: Сигарева Е.П., Сивоплясова С.Ю. Специфика брачного и репродуктивного поведения в высокообразованных группах населения России // Миграционные мосты в Евразии: Материалы VII международной научно-практической конференции «Роль трудовой миграции в социально-экономическом и демографическом развитии посылающих и принимающих стран (Москва- Ставрополь, 11-18 октября 2015 г.) / Под ред. чл.-корр. РАН Рязанцева С.В. – М.: Изд-во «Экон-информ», 2015, С.244-246.

^[2] Здесь и далее «Всего» обозначает сумму показателей по трем городам: Махачкала, Карачаевск, Кизляр, а «Все города» обозначает сумму показателей по всей выборке в 16 городах России.