Image of living world in the paradigm of organic philosophy

Koptelova Tatyana Ivanovna PhD in Philosophy Docent, the department of History, Philosophy and Sociology, Nizhny Novgorod Agricultural Academy 603107, Russia, Nizhegorodskaya oblast', g. Nizhnii Novgorod, Gagarina, 97 koptelova2210@rambler.ru Other publications by this author

Введение

Технологический прорыв в начале XXI в. требует переосмысления мира. Всё дело в том, что деятельность самой цивилизованной части человечества направлена на проектирование новой реальности, очертания которой связаны с определённым уровнем развития науки, с высокой сложностью создаваемых технических объектов, для чего, кроме открытия физических законов, необходима сложная информационная система обозначений и знаков, нормативной и справочной документации. По словам одного из создателей технетики (науки о технической реальности)Б.И. Кудрина«проектирование имеет дело с информационными системами, создает информационные системы, можно сказать, замыкается на переработке и преобразовании информации в информценозах» ^{[1, с. 13]}. При этом современная цивилизация, продолжая механистическую традицию, идеализирует цифровой способ оформления информации, а «цифровое мышление» дополняется «виртуальной средой» интернет-коммуникаций. Отношение к живой природе, изначальной реальности, становится всё более опосредованным, и в то же время человечеству в начале XXI в. предстоит решать глобальные проблемы, определяя собственную судьбу и будущее планеты Земля.

Формирование представления о жизни в будущем возвращает учёных к осмыслению феномена существования человека, биосферы, к осознанию цельности и непрерывности Вселенной. Поэтому актуальным представляется анализ различных интеллектуальных традиций и картин мира, создаваемых при их помощи. Современной цивилизации известны следующие интеллектуальные традиции, которые так или иначе отразились в её культуре: 1) «механицизм» (метод классической науки, позволяющий в то же время говорить о неклассическом и постнеклассическом мышлении и соответствующих картинах мира); 2) «трансмеханицизм», или постнеклассическая парадигма, или постмодернизм («интеллектуальная свобода» в рамках техносферы, планетарное распространение единых стандартов техники — глобальная унификация, мышление оперирующее принципами непредсказуемости, демократизма, представлением о порядке, рождающимся из хаоса); 3) холизм — учение о соотношении части и целого, исходящее из качественного своеобразия, приоритета целого по отношению к его частям; 4) парадигма органической философии, идейными источниками которой были гилозоизм, витализм, учение о «цельном знании», органицизм, органический тип философии истории и т. д. Из перечисленного можно выделить противоположные способы осмысления мира: механистический и органический («механицизм» и органическую философию).

«Механицизм» (наиболее распространённый стиль мышления, доминирующий в европейской науке) использует математический аппарат для объяснения мира и формирует особую методологию, ярко выраженную в классическом рациональном познании конца XVII – начала XIX вв. (например, законы и принципы научного познания И. Ньютона). За рамками математики остаётся живая природа, и благодаря механицизму возникает физическая «нейтральная» (по сути мёртвая) картина мира. Из этой картины уходят нравственные категории, личностный смысловой контекст (смысл человеческой жизни становится независимым явлением — феноменом вне картины мирового устройства). Главным достижением классической науки считается объективное, лишённое ценностно-нравственной характеристики, знание. Диалектика XIX в. преодолевает некоторые противоречия механистического стиля мышления, но не может выйти из под влияния количественного метода «механицизма». Несовершенство диалектической картины мира выражается в отсутствии смыслового ряда градаций между противоположностями и искусственным уравновешиванием несоразмерных категорий. В отличии от «механицизма», основы органической философии, с одной стороны, формировались благодаря развитию наук о живой природе (теория порядка Г. Дриша ^{[2, с. 163-178]}, русский космизм и учение В.И. Вернадского о ноосфере ^{[3, с. 382-458]}, теория ортобиоза И.И. Мечникова ^{[4, с. 238-245]}, геософии евразийства 20-30-х гг. ХХ в. ^{[5, с. 13-78]} и теория этногенеза Л.Н. Гумилёва ^{[6, с. 471-514]}), а с другой стороны — под влиянием русской христианской традиции («органической логики» В.С. Соловьева ^{[7, с. 279-283]}). Таким образом, органическая философия — это система знаний, а также интеллектуальная традиция, фокусирующая внимание на функциональной цельности объектов действительности и законах живой природы. Современная цивилизация оказалась в океане информации со множесвом методов познания порою при отсутствии ценностно-смысловых ориентиров. Но бесспорным фактором при выборе новой стратегии развития остаётся «воля к жизни» (определённая когда-то А. Швейцером), свойственная человеку и всем живым организмам ^{[8, с. 218]}. Поэтому рождающаяся новая картина мира должна быть живой (целостно-функциональной), спосбной отразить многообразие и единство, динамичность и заверщённость, согласованность и антогонистичность явлений природы. Только картина живого мира, определяющая стиль мышления и научную методологию последующих поколений, даёт возможность создания далёкого прогноза на будущее. Помочь в формировании картины живого мира может органическая философия, в наибольшей степени сохранившая важнейший принцип духовной сферы – жизнеутверждение, позволяющая интегрировать (согласовывать) естественно-научные и гуманитарные знания.

Основные принципы картины живого мира

Стремительно растущей техносфере необходим живой (пластичный, творческий) интеллект, способный увеличить адаптационные возможности человека, т. к. приходится приспосабливаться не только к природе (от неё никуда не деться — она внутри человеческого организма), но и к непостоянной искусственной среде, в которой изменчива сама техника и традиции её эксплуатации. При этом в начале XXI в. необходимо разрешить разрушительно нарастающее противоречие между техникой и природой. Органическая философия позволяет сформулировать проблему пластичности культуры, науки, интеллектуальной традиции и новой картины мира. Для того, чтобы отразить жизнь (живое), создаваемая картина мира должна быть пластичной, наполненной дыханием, движением окружающей реальности.

Важнейший принцип картины живого мира — пластичность. Пластичность предполагает одновременное проявление движения и завершённости (цельности) окружающей действительности. Как представить мир одновременно с позиции диалектики и метафизики? Если диалектика абсолютизирует динамичность, развитие и отношения / соотношения, то сама абсолютизация выступает как влияние метафизики. Поэтому для постнеклассической, «квантовой» парадигмы характерен принцип относительности, противоречащий ещё сохранившимся константам в современной физике. Так, постнеклассическая картина мира представляет любую духовною ценность как относительное явления (или процесс), она не позволяет устанавливать самоценность предмета вне других объектов и отношений. Возможно поэтому, у современного цивилизованного общества отсутствует незыблемый духовный идеал, к которому обращено творческое стремление. И в «трансмеханистической» картине мира что-то «идеально» или «ценно» не само по себе, а в зависимости от того, как к этому стремятся люди, какое место предмет занимает в человеческих отношениях. В современной культуре становятся относительными, «текучими» такие категории, как «истина», «красота», «добро» (их смысл устанавливается через отношения). Подобное вполне отвечает духу постмодернизма и развивает в человеке чувство безответственности, т. к. всё вокруг неустойчиво, относительно. Органическая философия, напротив, способствует возрождению духовных традиций и таких ценностей, которые на протяжении многих веков помогали людям ощущать всю полноту жизни. Картина живого мира предполагает творческое прочтение вечных истин – ключ к пониманию прошлого, настоящего и будущего. Так например, выдающийся русский философ, представитель евразийства 20-30-х гг. XX в., Г. В. Флоровский видел пластичность духовной культуры в возможности «неопатристического синтеза» (современного творческого понимания и переживания духовного опыта, накопленного отцами церкви в первые века нашей эры, возрождение изначальных духовных ценностей христианства ^{[9, с. 37]}). И пластичность новой картины мира предполагает сочетание статичности (незыблемости, завершённости в цельном мироздании, всеобщности) и динамичности (индивидуального творческого переживания) духовных ценностей.

Пластичность позволяет соединить в картине мира прошлое, настоящее и будущее, включить в кругозор современного человека материальную и духовную реальность. Вопрос о необходимости живых интеллектуальных технологий, возможности их создания нельзя разрешить только в одной материальной или духовной плоскости. Живое предполагает многообразие форм, техника возвращает нас в поле материальной культуры, а само сознание (интеллект) невозможен без духовного творчества с его идеалами и стремлениями. Поэтому в настоящее время единственным носителем живых интеллектуальных технологий остаётся человек, которого в творческом процессе неврзможно заменить даже «самой умной» машиной.

Другой принцип картины живого мира — это целостность, рассматриваемая вне времени и пространство как начальное и конечное состояние действительности. Сама по себе целостность метафизична, а понимание её как вневременной данности (причины всего и цели) способствует разрешению проблемы, отражённой в холизме, заключающейся в том, что мы можем изучать целое (мир, вселенную) только через отношения его элементов. Холизм приводит к выводу: выделяемые человеком явления и объекты имеют смысл только в составе целого. При этом целое — это нечто качественно иное в сравнении с его частями. С точки зрения органической философии, подлинная часть — это образ, отражение целого. Почти ничего холизм не может сказать о завершённости целого и о возможности его достоверного познания. «Завершённость» и «полнота» – это метафизические категории, которые выходят за рамки холизма, но получают своё новое прочтение в органической философии. Опираясь на открытия современной физики (опыты, проведённые в 1980-х гг. французским физиком Аленом Аспектом, открывшие мгновенную взаимосвязь микрочастиц, названную «нелокальностью», способствующие выводу, что все квантовые частицы в мироздании, находящиеся или когда-либо находившиеся в одном состоянии, остаются внутренне связанными друг с другом ^[10]) и генетики (все клетки организма произошли из одной, поэтому тождественны по ДНК), органическая философия рассматривает метафизическое состояние как момент рождения и завершения Вселенной (например, метафизическое «всеединство» В. С. Соловьёва ^{[7, с. 279-283]}).

В понимании целостности органическая философия возвращается к термину Аристотеля - «метафизика», предназначенного для того, чтобы обозначить то, что было до появления физического мира (начало) и что будет после него (конец) ^{[11, с. 77-85, 195-197]}. И современная физика, теория «большого взрыва», допускает такое изначальное положение Вселенной, когда все элементы в ней находились в одном состоянии, в наивысшей степени цельности и были, как никогда, родственны друг другу. Поэтому органическая философия предлагает рассматривать бесконечность как непрерывность (неотъемлемый признак целостности), состояние вне времени и пространства. Соединяя динамический принцип с метафизикой, органическая философия рассматривает момент рождения (начало) и цель (завершение, конец Вселенной) как жизнь в полном значении этого слова – жизнь наполненную гармонией, положение, в котором каждый элемент мироздания может чувствовать себя как все (как всякий другой), и в то же время все элементы способны находится в таком состоянии, как каждый отдельный. Отражение подобного состояния можно увидеть в «миметическом» принципе искусства, когда на уровне человеческой личности, выражающей наивысшую доступную нам степень цельности, каждый может стать всем и всё каждым, при этом сохраняется многообразие и возможность бесконечного числа перевоплощений и не происходит унификации. Таким образом, принцип целостности в картине живого мира предполагает непрерывное единство материальной и духовной реальности (природы и человеческого духа, воплощённого в культуре).

Пластичность и целостность способствуют формированию нового взгляда на согласованность элементов во Вселенной и формулировке такого принципа картины живого мира, как пластичное равновесие. Пластичное равновесие предполагает возможность согласования мира чрез причастность человека ко множеству жизней и судеб вокруг. Так, Вселенную при помощи органической философии можно представить как пластичное равновесие (согласованность мега- макро- и микромиров), где всё живое одновременно и развивается, и остаётся тождественным самому себе. Через сопереживание, способность на себе испытать чужую судьбу человек гармонизирует, согласует окружающую реальность. При этом возможность представления Вселенной вне времени и пространства позволяет понимать абсолютную согласованность всех элементов мироздания как исходное состояние (причину всего) и как цель (конечную завершённость, полную гармонию). Таким образом, пластичное равновесие можно рассматривать как проявление вечных свойств Вселенной, её развёртывание в пространстве и во времени. Органическая философия позволяет рассматривать пластичное равновесие как сущностную характеристику Вселенной или свойство, заложенное вне времени и пространства. Поэтому, создавая единую картину мира, органическая философия интегрирует научные, философские и религиозные знания. Так, квантовая физика открывает вневременные свойства мира, а философия и религия позволяют понять смысл бытия и небытия, естественного и сверхъестественного, обнаружить подлинные смыслы человеческой жизни.

Полнота жизни, целостность картины мира требуют изменения отношения к познавательному процессу. Познание — это не вынужденное извне действие и реакция на мир вокруг, а творческий, внутренний, индивидуальный и неповторимый процесс проявления, «развёртывания» личности в мире. Через познание человек согласует себя с окружающим многообразием, не сливается с миром (не обезличивается) и не рассыпается на части среди многого, а постоянно возвращается к самому себе. Так происходит «сравнительное самопознание» ^{[12, с. 135]}. Познание — это творческий процесс, раскрывающий и обогащающий все стороны личности. А также, познание — это согласование человека с миром. Замечая потерю адаптационных способностей у «цивилизованного» человека, его стрессонеустойчивость, неадекватность и антагонистичность окружающему миру природы, можно сделать вывод: что-то в познавательной деятельности современного общества пошло не так, в разрез с сущностной характеристикой Вселенной и природой самого человека. В качестве выхода из сложившегося положения рассогласования человека с биосферой, природными и космическими ритмами, органическая философия предлагает миметический принцип познания. Понять содержание миметического принципа помогает искусство.

Миметический принцип познания в парадигме органической философии выступает как наивысшее проявление завершённости (абсолютность, незыблемость нравственных идеалов) и пластичности (творческое индивидуальное переживание — раскрытие личности). Как известно, слово «мимесис», или «мимезис», происходит от древнегреческого μίμησις — «подобие», «воспроизведение», «подражание». Именно искусство позволяет сформировать представление о миметическом принципе, т. к. оно заражает эмоциями, и через подражание способствует приобщению к судьбе мира, жизни другого человека, здесь осуществляется тождество (соответсвие) субъекта и объекта. Дело в том, что подлинное подражание, с точки зрения органической философии, - это не простое копирование чужого, а творческое сопереживание, превращение чего-то внешнего в собственное внутреннее чувство. Поэтому искусство отделяется от других форм человеческой деятельности, от того, что древние греки называли словом «технэ» (τεχνη) — ремесло. Так, художник (живописец) отделяется от ряда, который составляют: плотник, гончар, сапожник и др. Искусство не учит «практической мудрости» (оно и не наука, и не философия). Но искусство нельзя отождествлять и с моралью. Самое ценное в искусстве - возможность приобщения через игру, подражание. И в понимании Платона, настоящее подражание — это стремление к идеалу (абсолютной нематериальной сущности предмета), а не копирование копий, т. е. воспроизведение вещей чувственного мира (пустое тиражирование или обман — замена подлинника копией) ^{[13, с. 205-217]}.

Благодаря искусству можно сделать вывод, что миметический принцип способствует «возвращению» человека в мир реальных предметов и процессов, через подражание и воспроизведение, позволяющее раскрыть сущность вещей. Миметический принцип соединяет в себе иррациональное и рациональное познание, он требует проявления личности во всей её полноте. Без миметического принципа невозможно представить творческую полноту познавательного процесса, не формально-отвлечённое, а переживающее, включённое тождество субъекта и объекта познания. Миметический принцип превращает познание в искусство. И полноценную, осмысленную, глубоко переживаемую жизнь человека можно считать искусством. В начале XXI в. рассогласованность техносферы и биосферы приводит человека к мысли о необходимости «природоподобных» технологий ^[14], рассчитанных не на копирование, а на воспроизведение природных процессов. «Природоподобные» технологии невозможно создать без миметического принципа в познании: незыблемых нравственных ценностей (оптимистического жизнеутверждения, альтруистической любви) и творческого личностного переживания реальности. Таким образом, миметический принцип способствует рождению «природоподобной» картины живого мира, которая как художественный образ одновременно может быть и завершена в своих вечных ценностях, и индивидуально переживаема, подвижна и неповторима в сознании и чувствах каждого отдельного человека.

Результатом миметического познания становится цельное знание, включающее в себя веру, волю и разум ^{[15, с. 8]}. Именно оно формирует единую и подвижную картину живого мира. Представление о цельном знании в парадигме органической философии в наибольшей степени соответствует реальности, чем холистическое понимание целостности. Дело в том, что холизм, абсолютизируя целостность, приводит к отрыву высшего от низшего в структурном и в генетически-эволюционном отношении. Подобное приводит к серьёзным затруднениям в познании высших проявлений бытия (ценностей духовной культуры, органической живой материи, психологических и социальных систем) современными научными средствами. Такое методологическое основание холизма ведёт к противопоставлению иррационального и рационального аспектов познания, где рациональное является приоритетным и единственно возможным для научного постижения предмета. Поэтому можно говорить, что холизм продолжает традиции «механицизма» и за рамками собственной методологии оставляет цельность человеческой личности (не может согласовать разум и чувства) и единство творческого процесса. В противопоставлении высшего и низшего холизм также продолжает механистический подход. Так, система в механицизме составляется (поэтому она может быть сложной - «сложенной»), а цельность (образ) в органической философии - рождается. В картине живого мира органическая философия наиболее адекватно отражает способность к развитию у живого организма, которая проявляется в том, что он остаётся самим собой и в то же время меняется. Так цельность проявляется и сразу, и во времени разворачивается. Органическая философия не противопоставляет высшее и низшее в составе целого, ведь они не существуют друг без друга и всегда связаны общей целью, которой является сама жизнь.

Парадигма органической философии позволяет преодолеть в картине живого мира достаточно популярный среди современных учёных «голографический образ» устройства Вселенной (унификацию). Термин «голограмма» пришёл из физики и предназначен для обозначения (описания) некой цельности материального мира. Но как быть с духовными явлениями? Цельность — это единица, единство и завершённость, а в механистической парадигме, основанной на математическом исчислении, единица чаще используется не для обозначения суммы, а для отдельной части целого. Органическая философия предполагает, что цельность несёт в себе жизнь, а жизнь всегда индивидуальна и многообразна, способна к развитию, спонтанности, рождению нового. Образ голограммы, предлагаемый для понимания Вселенной, неизбежно приводит к выводу: при делении Вселенной на части мы получаем не отдельные разнообразные элементы, а её уменьшенные копии. Человек в своём сознании и предметной деятельности постоянно разделяет мир (анализирует и конструирует). Также человечество к началу XXI в. сформировало обширную техносферу, которая начинает угрожать существованию биосферы. Техника, орудия труда и машины, от всего живого отличаются тем, что не способны к саморазвитию без участия человека. Поэтому считать такие объекты копиями Вселенной, обладающими цельностью, невозможно, хотя мир техники способен существовать по единым стандартам, но общая детерминация будущего, которая движет в настоящее время техносферой — это унификация. А конец любой унификации — ничто, пустота, отсутствие жизни. Таким образом, можно сделать вывод, что Вселенная делима в сознании и материальной деятельности людей, но не все выделяемые элементы, обладают цельностью и могут претендовать на звание уменьшенной копии всего целого. Цельность характеризует живые организмы. Поэтому органическая философия предлагает методологию, согласно которой и народ (этнос), и национальная культура могут быть представлены в картине мира по аналогии с живыми организмами. Важно заметить, что безусловной духовной и материальной цельностью, с точки зрения органической философии, обладает человеческая личность. Такой подход представляется в настоящее время наиболее плодотворным в изучении творчества и явлений духовной культуры. Так, уникальная цельность человеческой личности может быть сопоставима со всей Вселенной. При этом картина живого мира ориентирована на человека. Смысл мира — это человек, а целостный образ Вселенной — человеческая личность. Смысловой акцент картины живого мира — человек не только разумный, но и творящий.

Органическая философия в центр картины живого мира помещает человека. При этом цельность каждой отдельной человеческой личности находится в постоянном процессе творческого становления на протяжении всей индивидуальной жизни, и можно говорить о свободе выбора, о спонтанности развития, о возможности появления нового в культуре. Именно творческое становление личности рождает многообразие в мире духовной культуре. Голографическая модель мира, вполне отвечающая современной постнеклассической научной парадигме, оказывается слишком узкой для духовной культуры. В то же время органическая философия даёт возможность рассматривать духовный мир как целостность, реализующую многократно превышающий скорость света способ передачи всей цельности (всей полноты) информации, всей любви, способ организации молниеносной связи всего со всем. Таким образом, духовный мир в парадигме органической философии — это не просто поле (следуя идеалу современной физики и надежде на создание общей теории полей), но духовный мир — соединение индивидуального с многообразием и всеобщностью; своеобразный путь от индивидуальности через многообразие к всеобщности. Духовный мир отдельной личности и духовная культура всего человечества — это неотъемлемые составляющие картины живого мира.

Духовная сфера картины живого мира предполагает многообразие национальных культур. Необходимо помнить, что у культуры всегда есть своя история и география так же, как и у её создателя — этноса. Универсальность духовных ценностей (добра — жизнеутверждения и альтруистической любви), понятная многим поколениям и не знающая национальных границ, воплощает в себе нечто общеродовое, свойственное каждому человеку. С точки зрения Л.Н. Гумилёва, универсальное в культуре — это, прежде всего, проявление аттрактивности. Аттрактивность (от латинского «attractio» – влечение или стремление) - врождённое качество, присущее каждому человеку, способность к развитию собственного духовного мира, выражающаяся в индивидуальной устремлённости к высшему и совершенному ^{[16, с. 29]}. И аттрактивность всегда формируется в системе конкретной национальной культуры (детерминация прошлого), но её реализация не возможна без индивидуального творчества, которое всегда обращено в будущее. Так, будущее осуществляет свой отбор, открывая дорогу самым активным и творческим представителям этноса. Настоящее хранит память о героях, о выдающихся деятелях искусства и науки. Память в сознании новых поколений выступает как одна из причинных детерминаций, а последующее альтруистическое творчество молодёжи, как целевая детерминация, определяющая будущее ^{[17, с. 143- 144]}.

Именно альтруистическое творчество личности, невозможное вне национальной культуры, может быть представлено в картине живого мира через многообразие: различные ритмы развития и неодинаковый возраст этносов. Дело в том, что понятие «жизнь» предполагает не только какой-либо конкретный пространственно-временной контекст, но в большинстве культур оно выступает и для обозначения одной из самых важных ценностей человеческого общества. Поэтому для новой картины мира особое значение имеет, с одной стороны, естественнонаучное определение жизни, а с другой - понимание её в качестве культурной универсалии. Так, Л.Н. Гумилев рассматривает жизнь как энергетическое явление, раскрывающееся в своём особом биогеохимическом контексте, чем объясняется её многообразие ^{[6, с. 511]}. Жизнь индивидуальна и в то же время она всегда выступает как результат согласованного существования других жизней, у неё обязательно есть своё поле и ритм (особенность протекания динамических изменений) ^{[16, с. 41]}.

Картина живого мира представляет жизнь как вибрацию. С точки зрения, Л.Н. Гумилёва именно эта вибрация заставляет звучать «струну истории». А «струна» — не просто художественный образ, но и научное выражение особенности динамики жизни. Согласно органической философии, жизнь как свойство культуры, общества, человека, любого организма выражается в неизменном следовании по пути от рождения к смерти через расцвет, зрелость и старение ^{[18, с. 76-77]}. Прекращение жизни происходит в индивидуальном или массовом порядке, но никогда не во всеобщем, что означало бы невозможность появления новых поколений, новых форм и видов. Так, жизнь, всегда разворачивающаяся в конкретном пространстве и времени, способна создавать условия для появления и развития множества других жизней ^{[19, с. 146-147]}. Поэтому результат полноценной жизни - это многообразие, а не унификация. И рождение новой жизни происходит при совпадении, уникальном сочетании, огромного количества разнообразных факторов, при этом «код», «узор» такого сочетания всегда неповторим ^{[6, с. 190‑191]}. С точки зрения органической философии, там, где есть различия, там и рождается жизнь, и творчество всегда предполагает многообразие. Поэтому жизнь в новой картине мира можно представить как движение, которое прерывается и начинается снова с другой скоростью, частотой, в иной форме и виде, что иллюстрирует, например, теория этногенеза Л.Н. Гумилёва ^{[20, с. 34-35.; 21, с. 197.; 22, с. 297‑299]}.

Органическая философия позволяет понять невозможность жизни без взаимодействия с подобными себе и с миром в целом. Поэтому «абсолютная свобода», разрушающая все связи, отменяющая взаимодействие, в картине живого мира означает «абсолютную смерть», небытие, что характерно и для культуры, и для этноса, и для природы в целом. Так, жизнь предполагает согласованность, но данное качество лишено абсолютности и всеобщности, иначе всякое развитие бы прекратилось и на смену многообразия пришло бы единообразие. «Любое “всечеловеческое” явление... представляется как завершение, конец чего-либо в истории общества» ^{[23, с. 71]}. Жизнь всегда цельна, а не универсальна, и об этом свидетельствует тот факт, что отдельная жизнь не может в равной степени соединиться со всем природным и культурным разнообразием и всегда отличается от тех жизней, которые существуют, а степень отличия будет особой в каждом конкретном случае.

Картина живого мира в парадигме органической философии: движется (пульсирует, как живой организм) и звучит, отражая голос неповторимых бесчисленных струн — исторических судеб народов. И гармоничность звучания зависит от степени согласованности мира природы и человечества. «Голос», «музыка» картины живого мира — это выражение сознательного и бессознательного на индивидуальном и коллективном уровне (настроение, предчувствие и даже физическое состояние: рост, расцвет, угасание). Возможно поэтому именно музыка среди всех искусств как коллективное действие способна сформировать в отдельном человеке чувство причастности к общей судьбе народа и мира ^[24]. Так, понятие «соборность», позволяющее раскрыть сущность целостности, единства духовного мира, и представления о «симфонической» личности в русской философии XIX в. появились не только благодаря православию ^{[25, с. 192-193]}, но и развитию оперы в России. Дело в том, что само название этого музыкального жанра обозначает коллективное действие, а народ, с точки зрения «соборности», можно представить как оркестр, где у каждого есть своя строго определенная роль. И сколько общего труда необходимо для того, чтобы вместе сыграть одну мелодию, ощутить общий ритм и настроение. Подобный образ представляется особенно актуальным для картины живого мира. «И только слаженное народное единство можно рассматривать как самостоятельную, уникальную «симфоническую личность» на исторической арене человечества» ^{[26, с. 18]}.

«Музыка» картины живого мира позволяет по-новому взглянуть на проблему времени (не с точки зрения абстрактного математического расчёта, а с позиции биологических и культурных ритмов). Так, именно народная музыка всегда созвучна ритму жизни, стремлениям и надеждам человеческого общества, находящегося в конкретных культурно-исторических и географических условиях. Народная музыка отражает настроение эпохи и возраст своего создателя (архаические мотивы «детства» или классические формы «зрелости»). В связи с чем представляются достаточно интересными некоторые современные исследования, в результате которых «на основе полученных экспериментальных данных был сделан общий вывод: воздействие (восприятие) музыки затормаживает психологический процесс протекания времени человеком (то есть «продлевает жизнь»), причём более положительные результаты были получены у респондентов без музыкальной подготовки по сравнению с респондентами с музыкальной подготовкой» ^{[27, с. 32]}. Таким образом, время в картине живого мира — это не математическая абстракция, в которую человек пытается вписать свою деятельность, а ритм протекания процессов в материальной и духовной сфере существования.

Интегрирующие возможности органической философии

Различные философские парадигмы выступают как части целостного знания, позволяющие рассматривать и понимать отдельные фрагменты действительности. Но наибольшей интегрирующей способностью в начале XXI в. обладает органическая философия, т. к. в центре её внимания сам феномен жизни, соединяющий иррациональные и рациональные познавательные возможности человека, всё доступное и недоступное для человеческого сознания. Органическая философия позволяет сформулировать следующие методологические принципы понимания окружающего мира:

1. неисчерпаемое многообразие национальных культурных парадигм;

2. соединение динамичности познавательной деятельности со статичностью (неизменностью) духовных идеалов;

3. раскрытие динамичности познания через индивидуальное переживание и «прочтение» того или иного фрагмента действительности;

4. принцип цельности – поиск согласования культурного разнообразия, как возможность более широкого взгляда на мир, это путь преодоления противоречий (смысловой разобщённости);

5. наивысший «миметический» смысл познания – приобщение индивидуальности к многообразию и всеобщности.

Органическая философия позволяет объединять научный, художественный и религиозный подходы в формировании картины живого мира, помогает искусству говорить о науке не только языком художественного образа, но и с позиции «разумного чувства» (оптимистического жизнеутверждения, альтруистической любви). Благодаря искусству в современном научном познаниии можно использовать миметический принцип, который способствует углублению знаний, объединяя восприятие и переживание личности. Так, современное естествознание некоторые учёные предлагают исследовать с позиции искусства. Например, для разъяснения природы органической связи биофизик Мае-Ван Хо предложила в качестве примера танцевальную группу или джазовый оркестр ^{[28, с. 19-20]}. Таким образом, органическая философия содержит в себе не только научный, но и художественный, и религиозный аспекты. В этой связи её можно считать интеллектуальной целостностью, включающей в себя математический, холодный разум, волевое оптимистическое, жизнеутверждающее стремление и альтруистическую любовь ^{[29, c. 108-112]}. Подобная интеллектуальная целостность («интеллектуальная», потому что осознанная) находит своё воплощение не только в глубоких философских знаниях (в науке вообще), но и в формах подлинного искусства и религии. С точки зрения религиозного философа И. А. Ильина настоящее искусство – это «всё чистое и глубокое, благородное и художественное», незримо навеянное силой Господа, «ещё не открывшегося человеческому сознанию, но таинственно вдохновляющего человеческие сердца» ^{[30, с. 7]}. Так может говорить религия об искусстве и науке, раскрывая границы человеческого разума через осознание переживания восторга и радости, умиления и сочувствия, ощущение драматичности мироздания и его тайны.

Важно помнить, что любая традиция, культурная и философская парадигма, а также научная методология всегда существует в рамках своего пространства и времени. Они позволяют решать насущные вопросы текущего момента. Но вне пространственно-временных рамок есть вечные всеобщие идеалы: жизнеутверждение и альтруистическая любовь. И главная особенность картины живого мира – это способность существовать и в рамках времени-пространства, и вне всяких границ и преград, в чём и осуществляется вселенская цельность.

Интегрирующий потенциал органической философии выражается в том, что она позволяет видеть всё множество национальных культурных парадигм, отражённых в современном искусстве, религии, науке и находить пути преодоления такой трудности, как иррациональное содержание познавательного процесса. Так, научные термины и математический аппарат не всегда способны передать глубинную сущность того или иного явления и предмета, но существует язык художественного образа, который настолько богат, что способен выразить и вечные духовные вопросы человечества, и смысл разнообразных природных процессов. Этот язык можно назвать «динамическим», т. к. он вобрал в себя все три измерения времени (прошлое, настоящее и будущее), проявляющиеся единовременно в полноте жизни ^{[29, с. 110-112]}. Но динамика всегда сталкивается с метафизикой (статичностью) вечных духовных идеалов. И это ещё одна трудность в познании мира.

Парадигма органической философии позволяет приблизиться к разгадке цельности, монолитности Вселенной через процессуальность (единство времени, где настоящее определяется будущим) и постоянство (статичность) духовных идеалов. Благодаря образу живой Вселенной, раскрывающейся через множество ритмов, динамичной и одновременно тождественной самой себе, органическая философия преодолевает очень важное для науки противоречие объективного и субъективного через представление о созвучности индивидуального переживания судьбам мира, через общеродовое начало любого человеческого творчества. Так, творчество всегда подразумевает переживание, полное погружение в предмет или процесс, подражание и причастность чему-либо (обострённую чуткость). Творческое познание всегда происходит в контексте определённого пространства и времени, с оттенком сопричастности к судьбе того или иного народа.

Именно органическая философия позволяет осознать одновременность завершённости и бесконечности Вселенной, через внутреннюю непрерывность гармонии и цельность человеческого переживания. Органическая философия способствует формулировке следующих законов существования Вселенной: 1) закон саморазвития – жизнеспособность новой формы и явления определяется его цельностью; 2) закон многообразия показывает, что уже возникшие формы жизни создают предпосылки для появления новых, неповторимых явлений действительности (каждая отдельная жизнь существует ради множества других жизней); 3) одновременное действие двух детерминаций (идущей от прошлого – причинной, и детерминации будущего – целевой) приближает к тайне спонтанности в рождении нового ^{[31, с. 42-43]}.

Фундаментальные законы существования Вселенной, сформулированные при помощи органической философии, способствуют формированию нового взгляда на техносферу. В отличии от концепции технетики, где техническая реальность рассматривается по аналогии с живой природой и предстаёт пред нами в виде «техноценозов», органическая философия обращает внимание на возможность воспроизведения живой природы в техносфере. Подобное возможно, если человечество от избыточного и абстрактного производства вернётся к этническим моделям организации жизни, т. е. к реальности, ориентированной на конкретного человека, на определённый народ или этнос. Формальное перенесение биологических терминов в мир техники не изменит катастрофической ситуации противопоставления техносферы биосфере. Безусловно, современное общество не сможет отвергнуть классические постулаты физики, на которых основаны технические науки, но наряду с ними необходимо помнить о «ценологической» составляющей (принципах устойчивости больших систем), определяющей в техносфере построение (строительство и монтаж), обеспечение функционирования (эксплуатация и ремонт), а также развитие (техническое перевооружение) современной техники. Но производство современной техники всё чаще рассматривается как абстрактный информационный, цифровой процесс, т. к. преобладает математическое описание техноценозов. Например, один из основоположников технетики Б.И. Кудрин отдаёт решающее значение документации, «создающейся на выпуск вида», являющейся «генотипом», а изготовленное изделие он называет «особью», т. е. «фенотипом». Возможно подобная терминология в обозначении технических объектов сможет углубить взгляд исследователей на техносферу и научит смотреть на неживую природу, как на живую. Но от этого не изменится сама суть вещей, окружающих нас. Дело в том, что представители современной технетики оставили в стороне и морально-нравственные принципы и законы живой природы им интересны лишь в том случае, если они влияют на создаваемую технику. Вопрос правомерности замещения живой природы техникой остаётся открытым. Так, для формального понимания технической эволюции достаточно формулы: «документ – изготовление – доводка». Это именно «те этапы техноэволюции, которые рождают готовое изделие, годное для функционирования (эксплуатации) в какой-либо (технической) системе» ^{[1, с. 17]}.

Картина живого мира предполагает принципиально новое отношение к техносфере. Человеку необходимо «научить» техносферу подражать живой природе, не уничтожать биогеоценозы, а вписываться в них, как это делают живые организмы. В техносфере сам человек должен приобрести способность воспроизводить живую природу в технических изделиях. Только в этом случае возможно преображение техносферы — внесение в неё природных процессов.

Заключение

Парадигма органической философии позволяет создать подвижную, звучащую, творчески переживаемую на индивидуальном и коллективном уровне, картину мира. При этом отразить жизнь может лишь нечто подобное ей, нечто живое. И новую картину мира можно назвать живой. Жизнь в неё приходит благодаря человеческому творческому познанию, индивидуальному переживанию реальности. Энергия творчества, которым наполнена картина живого мира — это энергия жизнеутверждения и альтруистической любви.

В картине живого мира изменяется представление о пространстве. Пространство здесь формируется биосферой Земли. Поэтому не обладает смыслом пространство вне биогеоценозов, пространство вне жизни. И пространство Вселенной в целом становится актуальным только в случае, если представить, что она является гигантским живым организмом, пусть в этом организме не всё стройно и согласовано, ведь он находится в стадии становления, развития, раскрытия своего потенциала, заложенного вне времени и пространства.

Не только пространство и время обретают новый смысл в картине живого мира, но и появляется иное представлении о энергии. Принципиально новым источником энергии становится альтруистическая любовь человека, воплощенная в творчестве. Вне созидательной жертвенности альтруизма, всегда оптимистически жизнеутверждающей, воплощающей всю цельность человеческой воли, любое применение силы в отношении природы или человечества теряет свой смысл. Без альтруизма невозможно представить целевую детерминацию будущего, т. к. все цели, которые продиктованы человеческим эгоизмом сиюминутны, ориентированы на настоящий момент, который перестаёт быть текущим — время останавливается, уходит в небытие. Поэтому общество, где «любовь к себе» достигает своего максимума, обречено на вымирание ^{[32, с. 36-38]}.

Смысловой центр картины живого мира — человек. Так, человек - смысл Вселенной, сосредоточение всех сил и процессов. Образ, позволяющий наиболее глубоко представить роль и место человека в мире — это не голограмма, предложенная квантовой физикой, а «дерево жизни». Человек — это «древо жизни», пронизывающее бытие Вселенной, раскрывающее и осознающее многообразие мира. А также человек — это «узел жизни», сосредоточение всех нитий существования. Поэтому смысл человеческой жизни в новой картине — сохранение, раскрытие многообразия жизни и согласование мира. Картина живого мира позволяет говорить и о новом космизме XXI в., т. к. человеческая личность рассматривается здесь во вселенском масштабе, как сосредоточение сил Вселенной в рождении новых форм, в продолжении многообразия жизни.

В формировании картины живого мира проявляются следующие возможности органической философии: интегрирующий потенциал - соединение научных знаний (прежде всего достижений наук о живой природе) с философскими теориями, искусством и религией; пластичность - способность адаптации в меняющихся условиях и необходимость постоянного творческого решения вызовов-проблем, включая индивидуальный опыт и усилия; согласование различных культурных, этнических традиций жизни.