Historical sources of the early years of the Komsomol

Источники по изучению истории комсомола первого десятилетия его существования многочисленны и разнообразны. Для последовательного их рассмотрения сгруппируем их в следующие разделы: опубликованные документы, справочно-статистические издания, мемуаристика, материалы периодической печати, документы российских архивов.

В первую очередь следует обратиться к опубликованным работам лидеров комсомола, стенограммам заседаний и решений съездов, конференций, пленумов ЦК комсомола. Следует стремиться смотреть на них, как на обычные источники, созданные конкретными людьми, в конкретных исторических обстоятельствах, с определенными политическими и идеологическими целями. Так как комсомол действовал под руководством коммунистической партии, большого внимания требуют и опубликованные партийные документы. Причем следует уделить внимание не только принятым на партийных и комсомольских форумах решениям, но и механизму, обстоятельствам их принятия, для чего исследуются стенограммы. Выступления делегатов из провинции существенно расширяют знания о реальном положении в комсомольских организациях, о состоянии партийной работы на ее молодежном направлении, об отношении населения к действиям комсомольцев. Стенограммы наглядно демонстрируют степень учета предложений рядовых делегатов, различия в позициях московских и региональных комсомольских лидеров. По стенограммам отчетливо прослеживается процесс последовательного свертывания внутрисоюзной демократии даже при периодическом оживлении лозунгов борьбы с бюрократизмом, самокритики и т.п.

Законодательные акты органов государственной власти (ЦИК СССР и ВЦИК, Совнаркома) имеют значение для познания форм и методов регулирования общественной жизни. Так, борьба либеральной и авторитарной тенденций ярко прослеживается по комментариям к законам, по инструкциям ВЦИК о выборах советов. Следует обратить внимание на то, что комсомол был на особом положении, которое регулировалось не правовыми, а партийными актами. Законодательство об общественных организациях, сложившееся в 1920-е годы, распространялось только на так называемые добровольные общества ^[1].

Не основной, но важной группой источников у исследователя истории комсомола обязательно должны быть труды руководителей коммунистической партии. Их изучение необходимо для выяснения доктринальных основ большевизма, идейно-побудительных мотивов практических решений, в том числе и по вопросам молодежной политики. Публикация недоступных для исследователей 1930-1980-х годов трудов партийных руководителей первого десятилетия советской власти, возможность непредвзято изучить работы партийных деятелей, объявленных тоталитарным режимом “врагами народа”, дают шансы более обстоятельно проанализировать концепции молодежной политики партии без выдергивания “подходящих” цитат. Причем ни в коем случае нельзя забывать про речи и статьи, которые давно вовлечены в научный оборот. Иногда они нуждаются в “новом прочтении”. Но это не значит, что в постсоветской России мы должны смотреть абсолютно на все новыми глазами. Это касается и документов комсомола. Необходимо стремиться не “выуживать” сенсации, а кропотливо изучать источники, в том числе и опубликованные в советский период.

Историки должны быть благодарны руководству комсомола 1920-х годов, много сделавшему для сохранности документов комсомола. В 1920 году была создана Комиссия по изучению истории Коммунистического союза молодежи и юношеского революционного движения (Истмол). 26 февраля 1924 года ЦК комсомола принял постановление. “О сохранении подлинников документов, имеющих историческое значение”, а некоторое время спустя Секретариат ЦК обратился в Архивное управление с предложением о разработке материалов юношеского движения. В 1921-1923 годах начали работать отделения Истмола во многих губерниях. Всего при участии Истмола в 1920-е годы вышло около 400 книг и брошюр, отразивших историю комсомола ^[2]. В первую очередь для современного исследователя важны освобожденные от субъективизма документальные публикации. В частности, ряд изданий приводят выходящие из рамок дозволенного тезисы III Орловского губсъезда РКСМ, предлагавшие изменить тактику комсомольских организаций в условиях новой экономической политики, пересмотреть характер отношений с партией ^[3]. В ряде сборников даны материалы обследований комсомольских организаций ^[4].

Отдельные интересные факты и спорные обобщения содержатся в немногих сохранившихся сборниках, выпущенных по итогам пленумов губернских, областных и окружных комитетов комсомола. Чаще всего, уцелевшие экземпляры данных печатных изданий подшиты к архивным делам.

Интересно, что в 1920-е годы для исследователей еще вполне доступными были документальные материалы не только по истории комсомола, но и альтернативных ему молодежных организаций. Журнал Истмола “Комсомольская летопись” подробно знакомил с программными документами Российского социал-демократического союза рабочей молодежи ^[5]. В 1929 году издательство “Молодая гвардия” выпустило книгу Г. Дитриха о скаутах Ленинграда. Ставя цель обосновать неизбежность гибели скаутского движения, Г. Дитрих, тем не менее, показал весьма привлекательный облик скаутов, подробно описав их законы, обычаи, формы и методы деятельности ^[6] . Особую ценность сборнику придают опубликованные автором документы скаутов (как действовавших в советской России, так и дореволюционной, на территориях, контролируемых Белым движением, в эмиграции). Краткие отрывки из документов альтернативных молодежных организаций содержали некоторые статьи и брошюры комсомольских лидеров ^[7] .

Посредством цифр статистических изданий раскрываются формы и типы явлений внутрикомсомольской жизни, что повышает точность исследования. При использовании данного типа источников внимание обращалось на социально-демографические сведения. Специфика справочно-информационных изданий позволяет использовать их в качестве основы для выявления общих тенденций, закономерностей, типизации явлений.

На основании статистических изданий уже в 1920-е года были отмечены такие важнейшие тенденции в формировании состава комсомола, как рост его рабочего ядра ^[8], увеличение доли коммунистов в руководящих органах союза ^[9]. В изданиях статистического подотдела ЦК комсомола ^[10] есть сведения о составе актива губернских, уездных, первичных комсомольских организаций. Наиболее полны сведения о составе руководящих “троек” и “четверок” губкомов (секретари, заворги, завполитпросветом, зав. экономическими комитетами). Наименее полны выборочные данные о бюро первичных организаций. Затруднения возникают из-за отсутствия сведений по некоторым губкомам.

Интересную характеристику работе комсомольского актива, дают материалы выборочного обследования бюджетов их времени ^[11]. Обследование было проведено статистическим подотделом ЦК комсомола в октябре 1925 года. Комсомольским организациям от губернского до ячейкового масштаба были разосланы хронокарты и подробная инструкция по их заполнению. Хронокарты представляли из себя формуляры, в которых по вертикали были обозначены статьи затрачиваемого времени, по горизонтали - время, использованное на ту или иную деятельность. Данные опубликованного по итогам обследования сборника и сегодня могут считаться вполне репрезентативными. Непредставительны только данные о бюджете времени секретарей сельских ячеек.

Большее влияние на состояние источниковедения и историографии оказала политическая ситуация 1930-х годов. Тоталитарному режиму не нужно было глубокое знание истинной истории даже коммунистических организаций. Пытавшихся понять уроки истории по ее документам зачисляли в “безнадежные бюрократы”, “архивные крысы” ^[12]. Любые дискуссии объявлялись происками классовых врагов. Читателей лишили возможности читать чуть ли не все ранее изданные книги по истории ВЛКСМ. Среди книг, в которых якобы “вражеской рукой смазывается роль ВКП(б) ” ^[13], в списке на уничтожение 1937 года первой по алфавиту значилась книга В. Анучина “Комсомол ЦЧО в борьбе за Октябрь” ^[14]. Была передана в спецхран даже книга бывшего наркома иностранных дел Г. В. Чичерина о международном юношеском движении ^[15]. Вскоре в спецхране оказались стенограммы съездов и конференций комсомола, так как многие принимавшие в них участие были репрессированы. Не только для рядовых читателей, но и профессиональных историков стали недоступными даже печатные источники по истории ВЛКСМ. Был ликвидирован Истмол, его отделения на местах.

Возобновление публикации источников на научной основе произошло лишь после XX съезда КПСС. Для исследователей особый интерес представляют тематические сборники документов ^[16]. Вместе с тем их ценность понижают имевшие место конъектурные пропуски в публикуемых текстах. Так, в сборнике “Товарищ комсомол” из текста программы были исключены строки о борьбе с бюрократизмом ^[17]. Некоторые важные документы были преданы забвению.

Хотелось, конечно, увидеть большую информационную насыщенность, чем в опубликованных в советский период сборниках документов. В основном они включали в себя решения партийных и государственных органов, показывающие положительные результаты социалистических преобразований. Тем не менее, заметим, что уровень развития источниковедения в СССР был достаточно высок, оно представляло самостоятельную научную дисциплину. Хотя политическая ситуация вела к уменьшению количества и снижению качества собиравшейся документальной информации, и то, что собрано и опубликовано, представляет и сегодня значительный исследовательский интерес.

В наше время опубликован ряд документов, характеризующих в первую очередь общественное сознание 1920-х годов: письма во властные структуры, сочинения школьников, отрывки из частной переписки ^[18]. Причем нам кажется ценным наблюдение составителей сборника “Письма во власть. 1917-1927. ”, оценивавших общение государства и граждан посредством писем как форму реализации властного контракта: “Обе стороны в этом контракте (власть-народ) принимали негласные правила игры, следовали связной модели поведения”. Это была, своеобразная форма сотрудничества граждан и государства, - сотрудничества в целом не окрашенного любовью и симпатией. Партнеры в рамках условий контракта скорее терпят друг друга как неизбежное зло ^[19].

Важной публикацией документов из истории комсомола стало издание протоколов I съезда РКСМ, дополненных по сравнению с публикациями более чем полувековой давности материалами архивов, справками о первых послереволюционных организациях молодежи ^[20]. Переизданы бывшие ранее в спецхране книги 1927 года “ Куда идет комсомол”, “Комсомол на переломе”, отражающие дискуссию по вопросам комсомольского строительства в годы нэпа, показывающие “болезни” комсомола ^[21]. В сборнике “ Молодежное движение в России(1917-1928 гг.) ” обнародованы документы на замалчиваемые ранее темы отношений комсомола с некоммунистическими организациями, органами ОГПУ и НКВД, девиантного поведения молодежи ^[22].

Разносторонне представлена история комсомола в документах, опубликованных в сборнике «Тамбовский комсомол: грани истории. 1918-1945» ^[23] Для того, чтобы понять, как значителен для понимания истории страны может быть даже небольшой документ, прочитайте сценарий игры для детей младшего школьного возраста «Ленин» в электронной версии сборника ^[24]. Сверхсовременно, актуально звучат характеристики из статьи «Кое-что об активистах» из журнала Тамбовского губкома РКСМ «Активист» за 1922 г. ^[25]

Вполне применимы в историко-комсомольских исследованиях результаты этнографических наблюдений А.М.Большакова, М.Я.Феноменова, А.М.Селищева и других ^[26]. Они содержат уникальные свидетельства о быте и повседневном поведении крестьянства, с помощью устного народного творчества выявляют политические настроения. В 1926 г. студенты ленинградского географического института подготовили и под редакцией профессора В.Г. Тана-Богораза издали материалы этнографического обследования деревенских ячеек “Комсомол в деревне”. Книга подробно описывает повседневность деревенского комсомола, его борьбу со старыми устоями, в том числе и на примере ряда ячеек исследуемого нами региона. Фольклор эпохи подробно представлен в дневниках И. И. Шитца ^[27]. Анекдоты, приводимые им, хоть и гротесково, но необычайно метко схватывают суть ситуации, характеризуют известные и типичные личности. Кстати, с помощью анекдотов, частушек, сценариев игр, песен, стихотворений самодеятельных авторов весьма обстоятельно можно охарактеризовать общественное правосознание молодежи, складывающееся из правовой психологии и правовой идеологии ^[28].

Осторожнее следует подходить к отбору мемуарной литературы, учитывая высокую степень субъективизма ее авторов, идеологическую заданность и выдержанность мемуаров, обычные для них недоговоренность, эзопов язык. Историк комсомола обязан учитывать только те фрагменты, которые совпадали с информацией других источников, не противоречили здравому смыслу. Необходимо использовать воспоминания не только бывших комсомольцев, но и их политических критиков. При этом не надо забывать, что и им было присуще желание в более выгодном свете показать свой жизненный путь, историю своей организации.

Наиболее интересны воспоминания периода перестройки. С одной стороны, заметно раскрепощение мышления ветеранов комсомола. Они рассказывали о том, что ранее сказать стыдились или боялись. В тоже время еще чувствуется их гордость за комсомольскую юность, что толкает говорить их с определенной наступательностью, уверенностью в своей общей правоте.

В немалой степени воспоминания, автобиографии, дневниковые записи важны как ценные характеристики психологии их авторов, черты которой закладывались еще в 1920-е годы. Нередко авторы воспоминаний “выдают” подсознательные мотивы их политического поведения в молодости. Например, во многих воспоминаниях прослеживается ненависть и в тоже время зависть к образу жизни нэпманов.

Важную роль в создании общественного мнения играла публицистика (газеты и журналы, агитационные материалы). Поскольку архивные материалы 1918-1922 годов сохранились неполно, так как обширные местности были в состоянии гражданской войны, публицистика остается подчас единственным источником знаний о текущей официальной политике, об особенностях деятельности комсомольских организаций в начале изучаемого периода. На протяжении всего периода газеты и журналы были одним из показателей политической активности молодежи, отражением её ценностных ориентаций, одним из инструментов политического воспитания и просвещения. С редакциями газет комсомольцы делились наболевшими проблемами, через них информировали о своих достижениях.

Богатый фактический материал, демонстрирующий роль комсомола в духовной жизни советского общества содержится в антирелигиозных изданиях 1920-х годов. Особенно информативна газета “Безбожник”, издававшаяся с 1922 года издательством “Красная новь”. Позднее она стала органом Центрального Совета Союза воинствующих безбожников.

Изучая газетные и журнальные материалы, следует учитывать откровенную лживость некоторых из них. Но при этом не забывать, что даже печатная ложь - показатель культурного развития общества, свидетельство мифологизации общественного сознания. Публицистические материалы, безусловно несущие печать субъективизма корреспондентов, брались в качестве источников только при сопоставлении с другими документами.

Основной массив источников, использованных в процессе работы над проблемами истории молодежного движения, составляют обычно впервые вводимые в научный оборот неопубликованные документы из фондов центральных и местных архивов ^[29]: Ведь прав Бенедетто Кроче: “Говорить об истории, не имея документов, столь же нелепо, как рассуждать о существовании чего либо при отсутствии одного из необходимых элементов этого существования” ^[30].

Особого доверия заслуживают документы для служебного пользования. Хотя в них обычно присутствуют идеологические построения, далекие от реальной жизни, в целом в них содержится объективная информация, необходимая советскому государству для исполнения управленческих функций. В частности, фонд 17 Центрального Комитета коммунистической партии в Российском государственном архиве социально-политической истории содержит множество материалов об итогах обследований губернских партийных организаций, их обсуждений в различных структурах центральной власти. Здесь есть материалы наиболее важных местных партийных форумов, оргсводки о росте и регулировании социального состава комсомола. Особое значение центральные органы уделяли борьбе с проявлениями инакомыслия, оставив массу свидетельств об оппозиционных и антикоммунистических настроениях на местах.

Трудно переоценить роль Фонда Центрального Комитета комсомола (Ф. М-1) Российского государственного архива социально-политической истории в изучении альтернативных комсомолу организаций. Так, дело 183 описи 23 содержит множество материалов, некоторые из которых печатные, о деятельности Российского социал-демократического союза рабочей молодежи. Примечательно, что это не только материалы, анализирующие деятельность РСДСРМ с позиции комсомола, но и документы самого социал-демократического союза, выписки из бюллетеней Центрального Оргбюро РСДСРМ. Ряд дел имеют первостепенное значение в изучении взаимоотношений комсомола с другими молодежными организациями ^[31], демонстрируют стремление комсомольских органов к более активному участию в работе спецслужб по борьбе с инакомыслием ^[32]. В настоящее время исследователями использована лишь незначительная часть изученного интереснейшего материала о молодежном движении, позволяющая определить механизмы установления монополии комсомола в молодежном движении, проиллюстрировать этот процесс на региональном уровне.

Данные о состоянии губернских комсомольских организаций довольно часто встречаются в протоколах заседаний бюро и секретариата ЦК комсомола, в материалах обследований местных организаций. Эти документы несколько компенсируют несохранность материалов в местных архивах. Ряд дел подробно информируют о внутрисоюзных дискуссиях. В материалах Бюро ЦК комсомола обобщены данные о составе бюро губкомов комсомола страны. Отчеты Центрального Комитета съездам комсомола содержат информацию о результатах политпроверок, о численности кружков различных направлений, итогах выборов в советы.

Доклады направлявшихся центральными органами на места представителей Центральных Комитетов партии и комсомола, уполномоченных ВЦИК нередко отличают недоуменные и гневные чувства в отношении работы, как местных комсомольских организаций, так и других институтов политической социализации. Они демонстрируют явное несоответствие видения комсомольских проблем и результатов деятельности молодежного союза из центра и с мест. Присущие уже тогда некоторым низовым комсомольским органам стремления лучше отчитаться, выдать желаемое за действительное вели к рапортомании, а, следовательно, должны заставить нас с определенным недоверием относиться к отчетам местных комсомольских организаций, направляемых в ЦК комсомола. Зато доклады “контролеров” наряду с письмами и выступлениями рядовых комсомольцев позволяют значительно приблизить наши представления о комсомольской действительности к реальности.

Наиболее информативными являются стенограммы губернских комсомольских конференций, протоколы пленумов и заседаний бюро губкомов.

В начале 1920-х годов даже доклады секретарей губернских комитетов комсомола чаще всего отличались откровенностью, критичностью не только к действиям рядовых комсомольцев, но и к своим собственным. В докладах и еще в большей степени выступлениях в прениях мысли предстают, хоть и не отточенными, путанными, но в то же время живыми, отражающими комсомольскую жизнь во всех ее противоречиях. Да, сегодня вряд ли можно согласиться в оценках некоторых фактов с мнениями тогдашних комсомольцев, но их откровенность, эмоциональность позволяют достоверно судить о социально-психологической атмосфере в молодежной среде, а информационная насыщенность выступлений значительно расширяет круг сведений, которые мы получаем из постановлений и статистических материалов.

В докладах секретарей комитетов комсомола второй половины 1920-х годов “негатив” во внутрисоюзной работе все чаще локализуется, представляется отдельным недостатком. Причем складывалась иерархия локализации: ЦК искал недостатки на уровне губернских (областных) комитетов, губкомы (обкомы) - на уровне уездных (окружных) комитетов, уездные (окружные) комитеты на уровне первичных организаций. Но стоит выстроить извлеченный из докладов “негатив” по хронологическому и территориальному принципам, как нередко убеждаешься во всеобщности того или иного явления общественной жизни.

Что касается выступлений в прениях, то они в отличие от последующих десятилетий, как правило, лишены какой-либо лакировки внутрисоюзной действительности. Можно нередко встретить критические замечания в адрес конкретных партийных наставников, хотя тут же подчеркивается необходимость партийного руководства в принципе. Стенограммы местных комсомольских форумов наглядно демонстрируют преобладающие в комсомоле настроения по важнейшим проблемам общественно-политической жизни страны, отношение к партийным лидерам, уровень грамотности и политической культуры комсомольцев.

Чем ниже уровень комсомольских форумов, тем откровеннее говорили комсомольцы. Поэтому целесообразно использовать материалы архивных фондов не только губернских и областного, но и уездных, окружных, районных комитетов комсомола. В различных фондах сохранились и протоколы первичных комсомольских организаций. Как правило, исследователи даже не пытались их смотреть. Данные фонды обычно не содержат обобщенных сведений, но позволяют выяснить достоверность обобщений, увидеть отличия позиций рядовых комсомольцев и активистов, раскрыть содержание комсомольской работы в деревнях, на заводах и в учреждениях, которая в первую очередь влияла на массы. Ведь не секретари губкомов и ЦК, которых традиционно цитируют в историко-комсомольских трудах, а юноши и девушки, с которыми обыватель сталкивался в совместной работе, учебе или в быту, определяли своей деятельностью отношение к комсомолу широких масс.

Результаты политической социализации молодежи ярко демонстрируют выступления на собраниях, митингах, других агитационных мероприятиях, тексты которых сохранились в фондах комитетов комсомола ниже губернского (областного) уровня.

Большинство дел фондов губкомов комсомола, на которые ссылались исследователи в годы советской власти, носят канцелярский характер. В них очень редко присутствовали сообщения о результатах выполнения тех или иных решений. Отсюда и болезнь многих историко-комсомольских исследователей прошлого: приравнивание намерений к результатам. Изучение документов уездных, окружных, районных, волостных и первичных комсомольских организаций, переписка сотрудников губкомов с центральным и уездными комитетами позволила нам освободиться от многих ложных представлений об истории комсомола, казавшихся непреложными истинами. Документы низовых организаций позволяют выяснить существенные отличия социально-политической обстановки на местах от оценок, декларируемых в центре.

Под влиянием изучения документов низовых комсомольских и партийных организаций особенно сильно поменялись представления автора о характере партийного руководства комсомолом в 1920-е годы. Во многом оказались ложными как “застойные”, так и “перестроечные” взгляды. Нэповская реальность на местах оказалась значительно сложнее и противоречивее, чем теоретические установки и оценки центральных органов, лидеров партии и комсомола. Партийные комитеты данного периода свои методы партийного руководства старались, как правило, скрыть за удобными фразами об “улучшении качества”, “устранении недостатков”, “укреплении связей” и т. п. Зато при оценке нижестоящих органов проявляли откровенность сполна. Еще более откровенно работу своих партийных наставников оценивали комсомольцы. Сохранились стенограммы выступлений коммунистов, которым поручалась работа с комсомольцами, их заявления, анкеты, отчеты о работе с юношеством. Данные источники в совокупности позволяют увидеть, что эволюция характера взаимоотношений партийных и комсомольских организаций на местах определялась не только решениями центральных партийных органов, но и факторами, связанными с низким уровнем общей и политической культуры провинциальных коммунистов, их крайней загруженностью другими делами, а следовательно стремлениями к упрощению партруководства, командованию.

Документы местных комитетов коммунистической партии – основной источник знаний о приемах управления, о соотношении тенденций политики в настроениях бюрократии. Большой интерес представляют неправленые стенограммы съездов, конференций, руководящих коллегий, подготовительные материалы и служебная переписка, протоколы бюро и секретариатов парткомов, “чрезвычайных троек по усилению хлебозаготовок”. Исполнительные источники (доклады, справки, отчеты) обеспечивают анализ практической деятельности партийно-государственной системы.

Многие материалы фондов государственных органов почти полностью дублируют материалы фондов партийных комитетов, поэтому работа в госархивах должна направляться на поиск неизвестных документов или более полно отражающих некоторые вопросы и сюжеты. В первую очередь, в фондах местных исполкомов советов интересны документы, раскрывающие реалии подготовки, хода и итогов перевыборных кампаний, роль комсомольцев в работе советов, в организации их пропаганды.

Труднее разглядеть роль комсомола в деятельности советов и во взаимоотношениях с ними. Приходится обращаться к выступлениям на съездах, деловой переписке. Не всегда присутствуют сообщения о результатах выполнения тех или иных административных решений.

Копии обобщающих материалов, как правило, направлялись в окружкомы. Более того, последующие “чистки” архивных материалов касались, прежде всего, фондов обкомов, поэтому в фондах окружных и районных комитетов материалы конца 1920-х годов представлены даже шире, чем в фондах республиканских, краевых и областных органов.

В составе материалов советов, комитетов ВКП(б), а иногда и комитетов комсомола, встречаются документы местных отделов Объединенного государственного политического управления. Их научная ценность в том, что в них наиболее подробно отражены самые значимые факты выступлений против власти, в том числе и против действий комсомола, а также расходящиеся с официальным курсом действия самих комсомольцев. Как правило, подобные факты сосредоточены в “обзорах политнастроений ” рабочих и крестьян. В этих машинописных документах говорится о том, что люди говорили на сельских сходах, на рабочих местах, на улицах, рынках и даже на комсомольских собраниях. Как правило, данные сводки отличаются от публиковавшихся в средствах массовой информации сообщений о настроениях молодежи и взрослых объектов ее деятельности. На момент своего составления названные документы ОГПУ считались секретными сведениями и распространялись в строго ограниченном количестве копий.

Обзоры политических настроений местного населения периодически готовили и члены губернских и областных комитетов партии и комсомола ^[33]. Они использовали для этого многочисленные письма, приходившие в данные комитеты и редакции региональных газет разного уровня. Так как эти письма чаще всего представляли собой жалобы, то соответственно несли в себе элементы субъективной авторской позиции. Письма отражали взгляды тех комсомольцев и других граждан, которые надеялись привлечь внимание органов государственной власти к отдельным проблемам тогдашней действительности или получить от них поддержку.

Использование в исследованиях документов ОГПУ требует постановки вопроса о степени их достоверности. Обычно в связи с этим высказывается предположение о том, что сотрудники ОГПУ осознанно увеличивали масштабы массового недовольства советской властью. Это нельзя не принимать во внимание: ОГПУ было заинтересовано подчеркнуть наличие острой классовой борьбы в стране ради укрепления своего собственного влияния в государстве. Однако отчеты о политических настроениях предназначались лишь для узкого круга руководителей и в целом соответствовали их уже сложившимся взглядам. С другой стороны, в секретной информации отражалось более или менее реальное положение дел, поскольку искажение событий в условиях острого социально-классового противоборства могло повлиять на стабильность политического режима. Органы ОГПУ были в значительной степени независимыми от местных властей, что также работало на незаинтересованность в подаче необъективных сведений.

Особый интерес представляют сводки о политических настроениях, хранящиеся в фондах бывшего архива ЦК ВЛКСМ (ныне данные фонды вошли в РГАСПИ), так как здесь отражались настроения, царившие именно в молодежной среде, иногда по конкретным проблемам. Дубликаты некоторых из этих сводок присутствуют и в фондах местных комсомольских органов.

Сводки о политических настроениях отражают два уровня информации: 1) об объективной реальности, т.е. о конкретной социально-экономической и политической ситуации, в которой действует автор цитируемого высказывания; 2) о самом авторе, а вернее,о его отношении к тем или иным событиям, фактам, явлениям, людям. Последнее делает политсводки важным источником для изучения результатов политической социализации.

Политсводки более или менее адекватно отражают степень критичности реальных социально-политических настроений. Следует учитывать, что в условиях становления тоталитарной системы высказаться на собрании, написать письмо в газету или орган власти зачастую представлялось одним из немногих возможных способов повлиять на негативную ситуацию, и это позволяет предположить, что критическая направленность выступлений на собраниях, письменных жалоб и заявлений по сравнению с обыденными настроениями была выражена более ярко. Но, с другой стороны, надо иметь ввиду, что проявление отрицательного отношения к окружающей советской действительности в условиях становления тоталитарногорежима было отнюдь не безопасным, и это должно было сдерживать гласное проявление особо критических настроений. В целом же такое сочетание делало политсводки относительно адекватным отражением реальных социально-политических настроений. По крайней мере, политсводки наиболее явно говорят о существовании, как среди беспартийного населения, так и в самом комсомоле широкой палитры мнений по самым разным вопросам. Комсомол предстает отнюдь не монолитным образованием, объединенным нерасторжимой общностью интересов.

Политсводки и различные формы апелляции граждан к власти (письма, заявления, жалобы, предложения, проекты, доносы) зримо свидетельствуют об отношении населения к комсомолу, раскрывают взгляды на самые существенные проблемы общественного развития (нам важно сопоставить их с пропагандистскими клише коммунистических организаций), иерархию ценностей, приоритеты, формирующиеся в недрах общественного сознания. Речевые особенности самовыражения авторов говорят не только об уровне общей и политической культуры, но и отражают восприимчивость различных общественных групп к коммунистической пропаганде. Данные документы отражают переплетение в советской действительности традиционно-патриархальных основ жизни большинства населения с многочисленными элементами нового строя.

Количество и наполненность политсводок резко возросли в конце 1920-х годов. Политсводки об антисоветских настроениях напоминают в этот период и многие публичные доклады партийных, государственных и комсомольских руководителей. В них обязательны упоминания о проявлениях “левого и правого уклонов”. Хотя классификация тех или иных фактов в данных документах вызывает большие сомнения, а зачастую и абсолютное неприятие, они позволяют достаточно полно представить картину массового сопротивления сплошной коллективизации, “антирелигиозному наступлению” и другим кампаниям советской власти в период перехода к форсированному строительству социализма. Комсомол, как и все общество, оказался расколотым. Упоминание данных фактов как “отдельных недостатков” сегодня видится фарсовым, таккак при сопоставлении их в документах разных уровней партийно-комсомольской иерархии раскрывается необычайно широкая распространенность инакомыслия и открытого сопротивления власти на рубеже 1920-1930-х годов.

Целесообразным выглядит привлечение фондов редакций советских газет ^[34]. В подлинниках писем в редакции, многие из которых не были опубликованы, наиболее широко представлена палитра мнений о деятельности комсомола. Интерес представляют материалы совещаний рабселькоров ^[35]. В них отражены воззрения на роль печати в жизни советской молодежи и всего населения, оценки деятельности местных комсомольских организаций, формы и методы пропагандистской работы КСМ. В данных фондах содержится множество документов центральных государственных и партийных органов, ставивших конкретные задачи по организации работы редколлегий, борьбе с инакомыслием. Многие анонимные письма отражают укоренявшуюся, к сожалению, в обществе тягу к доносительству. Письма полуграмотных крестьян по вопросам религии позволяют судить о результативности антирелигиозной деятельности комсомола. Именно данные фонды позволяют составить непредвзятое представление о масштабах преследований внештатных корреспондентов газет. Множество документов отражает участие комсомольцев в хлебозаготовках, девиантное поведение городской и сельской молодежи.

Письма и корреспонденции в газеты, партийные и комсомольские органы, бесспорно, несут в себе определенный субъективизм. Они отражают индивидуальные особенности авторов, а не только экономические и политические интересы комсомольского, крестьянского или иного коллектива. В тоже время многие письма создавались как выражение общественного мнения. Большинство крестьянских писем были подписаны, имели адреса, что говорит о подконтрольности их авторов деревенской общественности. Что же касается комсомольцев, то на правдивость их писем работала внутрисоюзная дисциплина. Комсомольские органы регулярно проверяли правдивость тех или иных фактов. Авторы писем в газеты надеялись, что их послания будут опубликованы, а следовательно прочитаны и членами коллектива. При большом значении общественного мнения в жизни комсомольцев мы предполагали, что не имело смысла сообщать ложные факты. Однако жизнь оказалась значительно сложнее. Материалы прокурорских проверок 1920-х годов показывают ложность многих писем. Наверное, можно списать определенную долю указываемых контрольными органами цифр на нежелание дать ход некоторым делам. Но говорить об истинности каждого факта мы уже не можем. Поэтому для нас письма комсомольцев являются, прежде всего, выражением их настроений и ценностных ориентаций. Никакое вранье не заслонит демонстрации надежды, восторга, негодования, мечты. Так как подавляющее большинство корреспондентов представляло наиболее активную и грамотную часть населения, их письма можно рассматривать как обозначение основных тенденций в развитии общественного сознания, свидетельства внедрения в общественное сознание новых слов и символов, стандартов мышления. В письмах отражены внутренняя структура и иерархия ценностей, приоритеты, формирующиеся в недрах общественного сознания.

Для изучения писем во властные структуры особенно ценными являются советы современных исследователей В.Х. Бодиско, В.В. Кабанова, Т.В. Мироновой ^[36].

В качестве исторических источников вполне могут быть привлечены предсмертные письма комсомольцев-самоубийц ^[37]. Уже в 1920-е годы советская система политического контроля досконально выясняла причина добровольного ухода граждан из жизни. Особое беспокойство вызвали самоубийства в партии и комсомоле, воспринимаемые как “дезертирство от социалистического строительства”. В конце 1920-х годов газеты регулярно печатали статьи, осуждающие “малодушие” не только самоубийц, но и принимавших участие в их похоронах. Заполнялись специальные “анкеты на самоубийц” из десятков вопросов. Как правило, в своих предсмертных письмах комсомольцы заявляли о невиновности в их смерти родных и близких, стараясь обезопасить их от возможных преследований. В тоже время в фондах центральных и местных архивов сохранилось немало писем, где авторы объясняли причины ухода из жизни. Для комсомольцев были характерны самоубийства из-за нервного расстройства, переутомления, комсомольских взысканий, на романтической почве, в результате болезней. В качестве исторических источников с нашей точки зрения особенно важны письма, в которых дается характеристика социально-политической обстановки в стране. Ведь перед смертью человек обычно крайне откровенен.

Заметим также, что письма, адресованные редакциям газет, комитетам комсомола и органам власти отразили самые разные политические настроения, что опровергает явно конъюнктурный и произвольный подход некоторых современных публикаторов, обращающих внимание только на антисоветские послания.

В фондах низовых комитетов комсомола хоть и редко, но встречаются уцелевшие номера стенных газет. По качеству они значительно уступают печатным изданиям, но как исторические источники очень полезны. Стенгазеты в значительно меньшей степени, особенно в середине 1920-х, были подвержены цензуре. Литературная обработка и вовсе, как правило, отсутствовала. Следовательно, стенгазеты более точно передают настроения их авторов, отражают дела и споры на низшем уровне комсомольской иерархии.

Исследователей должны привлечь стихи и песни самодеятельных комсомольских авторов: как опубликованные в печати, так и хранящиеся в фондах комсомольских органов и редакций газет. Среди фамилий авторов встречаются и знакомые. Так, 1 января 1924 года курская газета “Комсомолец” опубликовала стихотворение “Германскому комсомолу”. Автор – молодой Л. И. Брежнев. Абсолютное большинство имён самодеятельных авторов не вошло в историю литературы (как не стал выдающимся поэтом и Л. И. Брежнев). Для нас самодеятельное творчество комсомольцев 1920-х годов важно не с точки зрения развития литературного процесса. Прежде всего, стихи, песни, частушки, сценарии – это специфические исторические источники, позволяющие более полно осветить проблемы формирования комсомолом духовно-культурного мира советской молодёжи, передать колорит эпохи. К тому же они представляют собой яркий иллюстративный материал.

В отличие от профессиональных авторов, зачастую выполняющих социальные заказы, авторы самодеятельные обычно поют песни и сочиняют стихи именно о том, что волнует, во что верят, к чему стремятся, во что убеждены.

Изучая историю комсомола, нам мало знать, какие события происходили в жизни тогдашней молодёжи. Важно выяснить, как люди оценивали эти события, к чему стремились, о чём мечтали. Самодеятельное творчество комсомольцев даёт один из самых значительных шансов в продвижении к этой цели.

Фонд 5574 Государственного Архива РФ (Центральное Бюро Пролетарского Студенчества), а также фонды высших учебных заведений и рабфаков в региональных архивах позволяют уяснить роль комсомола в общественно-политической жизни высшей школы. Наиболее представительно ее характеризуют материалы бюро пролетарского студенчества, протоколы заседаний советов факультетов, институтов и университетов. По присутствующим в данных фондах спискам поступивших и исключённых можно проследить выполнение на местах указаний из центра по регулированию студенческого контингента. Письма местных комсомольских органов руководству рабфаков и вузов позволяют судить о стремлении провинциального комсомольского актива к большему, чем дозволялось, вмешательству в дела государственных учреждений. В отчётах по итогам того или иного учебного года, как правило, представлена статистика, отразившая количество поступивших и исключённых, с указанием их партийности. В протоколах заседаний комиссий по коллективной оценке успеваемости студентов даются индивидуальные характеристики успеваемости, общественно-политической активности, морального облика студентов. Данные характеристики позволяют проанализировать зависимость исключений, наделения пайками, премирования от различных факторов. Как правило, в подобных фондах содержатся данные о кружках при учебных заведениях, степени загруженности студентов различными видами деятельности.

Фонды общества “Долой неграмотность” позволяют более пристально изучить роль комсомола в ликвидации неграмотности. В документах ОДН, в отличие от многих комсомольских, беспристрастно раскрывается роль союза молодёжи в культурном строительстве. Здесь много статистических данных. Индивидуальные позиции молодёжи по вопросам ликвидации неграмотности демонстрируют выступления комсомольцев, молодых коммунистов и беспартийных на форумах ОДН различных уровней.

Фонд 5407 Центрального Совета Союза воинствующих безбожников ГАРФ содержит материалы I съезда корреспондентов газеты “Безбожник”, II съезда СВБ, которые определили радикальный характер антирелигиозной деятельности комсомольцев. Фонд демонстрирует разногласия между руководством союза и ЦК комсомола, своеобразную борьбу за лидерство в борьбе с Церковью. Материалы редакции газеты “Безбожник”, переписка с местными органами также позволяют уяснить особенности антирелигиозного движения.

В фондах региональных советов физической культуры представлены документы государственных, партийных и комсомольских органов, занимающихся развитием физкультуры и спорта. Лозунги, оценки, провозглашаемые цели проводимых комсомолом мероприятий, подходы к формированию спортивных кружков позволяют выявить прямую связь участия комсомола в спортивно-массовой работе и процесса политической социализации молодёжи.

Документы губернских, областных и окружных органов контрольной комиссии и рабоче-крестьянской инспекции содержат результаты разнообразных проверок, организованных зачастую без участия местных властных структур. Их отличительной чертой является наличие большого количества написанных по горячим следам событий живых правдивых свидетельств. В данные органы поступали жалобы рядовых жителей на административный произвол, в том числе и неправедные поступки работавших в органах власти комсомольцев. Дела по жалобам обычно очень краткие: содержат официальную справку и итоговое решение, нередко отрицательное. Не всегда есть упоминания о том, состоит ли объект или субъект критики в комсомоле. Не оправдались наши надежды на присутствие в фондах КК и РКИ материалов “лёгкой кавалерии”. Однако обратим внимание, что на рубеже 1920-1930-х годов объединённая контрольная комиссия и рабоче-крестьянская инспекция оставалась единственным государственным органом в СССР, сохранившим формальное право на критику. Материалы её органов позволяют шире представить палитру общественных настроений, в том числе и по поводу деятельности комсомольцев.

В целом охарактеризованный массив источников, несмотря на его заметную противоречивость, при чётком следовании источниковедческим правилам и использовании современных методов исторических исследований может служить репрезентативной основой для изучения любой темы по истории молодежного движения в послереволюционной России. Причём изучение самых разных аспектов истории комсомола возможно не столько на основе “сверхсекретных” материалов, сколько на основе имеющихся в распоряжении исследователей уже сейчас. Целые пласты интереснейших документов ждут своих исследователей. Особенно ценными являются документы местных архивов. Они позволяют взглянуть на историю как бы изнутри, глазами человека изучаемого времени. Нюансы и детали, которыми так часто пренебрегают, на самом деле позволяют значительно ближе приблизиться к анализу ситуации, чем поверхностный по сути “взгляд с высоты птичьего полёта”.