Writer and Critic: Letters of Mikhail Menshikov to Lev Tolstoy in the 1890s - Early 1900s

В историографии прочно закрепилось представление об М. О. Меньшикове-публицисте как о последователе в 1890–х-начале 1900-х гг. идей Л. Н. Толстого. Советский литературный критик Д. И. Заславский, автор тенденциозной и политически ангажированной статьи о Меньшикове в «Литературной энциклопедии», называет его поклонником нравственно-религиозного учения Л. Н. Толстого, специализирующимся на «ликвидации революционных настроений предшествующей эпохи и проповеди “малых дел”» ^[1]. Американский исследователь Д. Р. Костелло также называет М. О. Меньшикова «бывшим толстовцем» ^[2]. Весьма характерна запись из дневника А. П. Чехова от 1 мая 1897 года: «Приезжал ко мне Иван Щеглов… хохочет, бранит Меньшикова, которого “проглотил” Толстой» ^[3].

Однако публицист не только не был слепым последователем писателя, позволяя себе критиковать его произведения, но и спорил с Толстым в переписке 1890-х гг., а также на страницах периодической печати ещё до перехода в газету «Новое Время», когда он стал резко выступать против взглядов графа на государство, Церковь, аграрный вопрос, русско-японскую войну и др. Нам представляется более взвешенной оценка современника Толстого и Меньшикова Н. И. Афанасьева, который в своём альбоме биографий отмечает, что в ряде «литературно-критических и нравственно-философских статей» Меньшиков «примыкает к некоторым сторонам» учения Толстого ^[4].

В 2010-х гг. опубликованы монографии Н. В. Зверева ^[5] и А. С. Орлова ^[6], посвящённые жизни и творчеству М. О. Меньшикова до 1901 г. Несмотря на использование новых источников, прежде всего дневников и записных книжек публициста, авторы подробно не анализировали корпус переписки публициста, в том числе с Л. Н. Толстым. Возможно, это объясняется тем, что не все письма журналиста к писателю опубликованы и введены в научный оборот, часть отрывков из них цитируется в примечаниях к 90-томному полному собранию сочинений Л. Н. Толстого. В этом издании опубликовано 25 писем великого русского писателя к М. О. Меньшикову. 35 писем М. О. Меньшикова к Л. Н. Толстому находятся в собрании Государственного музея Л. Н. Толстого ^[7], их публикация пока не осуществлена. Настоящая статья посвящена анализу писем Меньшикова Толстому в контексте жизни и творчества публициста и позволяет выявить новые факты, касающиеся их эпистолярной полемики.

Письма М. О. Меньшикова Л. Н. Толстому специально не исследовались. Переписку публициста и писателя рассматривали исследователи В. Б. Трофимова ^[8], С. М. Санькова и А. С. Орлов ^[9] в 2017 г., несколько неопубликованных писем также анализировались в нашей магистерской диссертации ^[10] 2012 г.

Переписка М. О. Меньшиков и Л. Н. Толстого продолжалась с 1893 по 1908 гг., очно публицист и писатель познакомились в 1894 г. Несмотря на разногласия 1900-х гг., журналист неизменно хорошо отзывался о Толстом-писателе, последний же ценил публицистический талант Меньшикова. Даже в 1907 г., после целого ряда жёстких критических статей публициста об Л. Н. Толстом, писатель отмечал «большое, огромное дарование» ^[11] Меньшикова. По мнению Толстого, публицист использует «верные эпитеты» — «как одежда, которая хорошо идёт». В беседе с Д. П. Маковицким Толстой «привёл много примеров из Меньшикова, как он обогатил литературный язык, его выражения останутся (будут употребляться)» ^[12]; «Только Меньшиков может так остроумно написать» ^[13] — отмечал писатель по поводу статьи публициста «Осада власти» ^[14]; «Как это Меньшиков может в неделю две темы найти, две статьи может написать, и всегда попадает в точку! В Думе такие мысли не высказывают» ^[15]; Л. Н. Толстой также отмечал, что «М.О. Меньшиков смелый писатель ^[16], который «умно находит темы» ^[17].

20 июля 1893 г. Меньшиков впервые написал графу Толстому. Адрес Льва Николаевича публицисту дал Н. С. Лесков, с которым они вместе читали «Царство Божие внутри вас». Лесков характеризовал Меньшикова в письме к Толстому как человека «очень умного, которого Вы знаете и …которого Вы признаете за человека, одарённого большими критическими способностями (что так и есть)» ^[18].

В первом письме к Толстому Меньшиков поблагодарил его «за написание «Царствия Божия», которое производит «захватывающее, могучее впечатление», будит «стыд и совесть и желание быть лучше». Именно это качество литературы, уравнивающее её с проповедью (здесь и далее курсив наш — Д. Ж.), было для М. О. Меньшикова одним из основных — в том числе в творчестве Л. Н. Толстого. «Трудно и выразить, до чего своевременной является Ваша проповедь,до чего она нужна людям, изнемогающим в собственной лени. Почти всё то, что Вы пишете, я признаю как бы за своё родное, мерцавшее бледно и мимолётно и в моей душе» ^[19]. При этом публицист в своём дневнике отмечал недостатки произведения Толстого: «книга… с большими внешними недостатками, в ней есть длинности и даже наивности, но то, что в ней хорошо, то превосходно, и своим сиянием покрывает остальное» ^[20].

В ответном письме от 3 августа Л. Н. Толстой сообщил М. О. Меньшикову: «Я давно знаю вас и люблю ваши писанья. И потому мне очень дорог был ваш отзыв». Писатель добавил, что «очень был рад» письму публициста ^[21].

В сентябре 1893 г. Л. Н. Толстой выразил редактору-издателю газеты «Неделя» П. А. Гайдебурову «сочувствие и благодарность» за статью газеты «о китайской стене» ^[22] (передовая статья «Недели». В газете не подписана. Принадлежит перу М.О. Меньшикова — Д. Ж.). «Такие статьи составляют не только выражение мысли, но и добрый поступок» ^[23], – отмечал писатель. Ту же статью называл превосходной в письме к Л. Н. Толстому и Н. С. Лесков ^[24]. Другую статью М. О. Меньшикова, «Работа совести» ^[25], Толстой в письме к Лескову назвал прекрасной ^[26]. 21 сентября М.О. Меньшиков, которому Гайдебуров передал похвалу Толстого, пишет последнему письмо с благодарностью за добрый отзыв, который «чрезвычайно дорог» публицисту: «От всего сердца благодарю Вас и за теперешнее сочувствие, и за те дорогие для меня строки, которые я получил в начале августа» ^[27].

В январе 1894 г. М. О. Меньшиков отправляется в Москву, где впервые лично знакомится с Л. Н. Толстым. Первая встреча публициста и писателя произошла в московском доме графа. В дневнике Толстого находим запись от 24 января: «Познакомился… с Волкенштейном и Меньшиковым: оба внешние, хорошие, добрые, умные последователи — особенно Меньшиков» ^[28]. Позже публицист неоднократно посещал Толстых в Москве, Ясной Поляне и Гаспре.

Весной 1895 года М. О. Меньшиков откликнулся на рассказ Л. Н. Толстого «Хозяин и работник» статьёй «Сбились с дороги» ^[29], в которой публицист идеализирует стихийную мудрость и кротость героя Никиты. Меньшиков и Толстой в этом году несколько сближаются, в начале августа 1895 г. журналист несколько дней гостил в Ясной Поляне.

Толстой прочитал статью «Сбились с дороги», и в письме к ее автору от 26-29 августа 1895 г. выразил своё несогласие с меньшиковской трактовкой непротивления злу Никиты. Он пишет, что желает «разъяснить некоторые недоразумения, вызванные… статьёй». «Вы пишете, что непротивление злу Никиты, доходящее даже до добродушного служения злу, выше непротивления тех людей, кот[орые], как вы говорите, не противясь злу насилием, враждебно относятся к тем, кот[орых] они считают злыми, раздражаются на них. Тут есть большая, опасная и очень распространенная ошибка» ^[30], — отмечал писатель. 8 сентября 1895 года он вновь пытается склонить М. О. Меньшикова к своей точке зрения: «Из Вашего письма (это письмо неизвестно — Д. Ж.) я увидал, что разномыслие наше гораздо больше, чем я думал». Как писал Толстой, корень этого разномыслия — в уверенности Меньшикова, что «разум не содействует добру», его вмешательство «не делает людей более любящими и добрыми». По мнению графа, «доброта голубя не есть добродетель», последняя начинается «только тогда, когда начинается разумная деятельность». Толстой резюмировал: «очень буду огорчён, если мои доводы не уничтожат нашего разномыслия. Я же согласиться с вами никак не могу, …чтобы сделать это, мне нужно отречься от всего того, чем я жил эти последние 15 лет, и чем живу теперь, и с чем собираюсь умереть… Статьи ваши о земле читаю и очень хвалю» ^[31].

Известен ответ М. О. Меньшикова — письмо к Л. Н. Толстому от 23 сентября 1895 г. Журналист пытается прояснить истину, которая для него «ещё темна». Он писал Толстому: «корень моего непонимания — основное Ваше начало «Разум», и, если бы Вы помогли мне понять, что это такое, Вы оказали бы мне жизненную услугу. Я помню, что, читая Ваши сочинения, именно на этом вопросе терял понимание» ^[32]. Противоречие касается вопроса веры в Бога: Меньшиков отмечал, что у Толстого «“разум” есть как бы нечто внешнее, привходящее в человека и логическое, что доступно лишь некоторым людям в полной мере (по моему же взгляду “стихийное сознание» в полной мере доступно и Никите, и детям, и голубю)». Публицист сообщал писателю, что не видит разницы «между любовью Никиты (голубя) и любовью Христа», в то время как Толстой будто бы вовсе отрицал «эту “физиологическую любовь”». Таким образом, резюмировал М. О. Меньшиков, «я не уясняю здесь многого и самого основного, но есть опасение, не в словах ли только наше разногласие» ^[33]. 2-5 октября Л. Н. Толстой пишет журналисту очередное письмо о разуме ^[34], продолжившее полемику.

22 октября М. О. Меньшиков отвечал Толстому: «…искренно благодарю Вас за доброту, с которою Вы разъяснили мне Ваше понятие о Разуме. Теперь, мне кажется, что я больше понимаю Вас, хотя всё-таки не совсем, и чувствую, что не по Вашей вине, а по своей…». Публицист отмечает, что не имеет «никакого права» на труд и время Толстого и что не ждёт «ответов». Вместе с тем, описывая свои впечатления от постановки пьесы «Власть тьмы» в Малом театре, он отмечает: «я прав (подчёркивание М. О. Меньшикова — Д. Ж.) в своём взгляде на Никиту. Никита родной брат Акиму, Аким же — сам воплощённый Разум, хотя Разум и стихийный (как и всякий Разум, не исключая Христова, по моему мнению)» ^[35].

Из приведённых писем видно, что к общему выводу относительно трактовки «разума» Толстой и Меньшиков так и не пришли. В том же письме публицист писал Л. Н. Толстому: «Ваше мнение для меня дороже всех иных на свете, кроме моего собственного, основанного на совести, и так как Ваши мнения тоже основаны, как я убеждён, на чистой совести, то для меня нет большей радости как совпасть с Вами во взглядах. Зато тяжело чувствовать и расхождение с Вами во мнениях (курсив наш — Д. Ж.)» ^[36].

В сентябре 1900 г. М. О. Меньшиков просил у Л. Н. Толстого опубликовать его письма 1895 г., где писатель говорил о своём понимании «разума». Просьбу, высказанную в письме от 29 сентября 1900 г., Меньшиков объясняет в том числе сложным положением газеты «Неделя». Он отмечал: «Не заподозривайте меня в корыстных целях (я не издатель), и не о материальной выгоде хлопочу. Мне просто хотелось бы быть к Вам поближе» ^[37]. Известно, что это письмо Толстому передала друг публициста Л. И. Веселитская, которая, очевидно, неверно поняла ответа писателя о возможности печатать эти письма и трактовала это так, будто бы предложение Меньшикова Толстому было неприятно. 14 октября 1900 г. Михаил Осипович написал Толстому: «Дорогой Лев Николаевич, Лидия Ивановна говорит, что на Вас произвела очень неприятное впечатление моя просьба — напечатать письма о разуме. Простите меня. Это был единственный и последний раз, что я обратился к Вам с личной просьбой. Очень бы хотелось забыть это навсегда» ^[38]. В тот же день Толстой отправил Меньшикову письмо, где заверял последнего, что его обращение «никак не могло произвести… нехорошее впечатление». Писатель подчёркивал: «Для меня не может быть никакого сомнения, что наши отношения с вами — людей, видящих друг в друге сотрудников не журнала, а дела жизни — настолько для обоих нас важны, что редакторские дела не могут помешать им. Лидия Ивановна совершенно напрасно огорчила вас. Какие это письма? Я не имею никакого представления о них» ^[39]. 19 октября М. О. Меньшиков ответил Л. Н. Толстому: «Ваши слова о сотрудничестве в деле жизни, нас связывающие, считаю заветными для меня. Они вернули мне спокойствие и Ваше внутреннее во мне присутствие. Сердечно благодарю за них» ^[40]. Более публицист не поднимал вопроса о публикации писем графа. Он не счёл возможным опубликовать эти письма и после смерти великого писателя, когда многие знакомые Толстого обнародовали свою переписку с ним.

Осенью 1894 г., а затем летом 1895 г. редактор-издатель «Недели» В. П. Гайдебуров, в очередной раз уезжая за границу, оставлял вместо себя Меньшикова, который ведал всеми редакционными делами. Отставному штурману в цензурном комитете приписывали изменение курса редакции «Недели»: «Действительным заправителем дела сделался …Меньшиков…, ярый сторонник нигилистических воззрений Льва Толстого… Не зная меры в обличении частных лиц, с еще большею невоздержанностью «Неделя»… относится к существенным сторонам общественной жизни, причем наиболее видное место занимают… статьи г. Меньшикова, дающие изданию отличительную окраску» ^[41] — писал в 1894 г. М. П. Соловьёв, исполнявший обязанности начальника Главного управления по делам печати.

20 марта 1896 года, когда М. О. Меньшиков вновь замещал В. П. Гайдебурова, в редакцию «Недели» вошёл Н. Н. Жеденов — бывший земский начальник Камышинского уезда Саратовской губернии. Будучи недовольным помещением в «Неделе» заметки «Красноярский бунт» ^[42], где критиковалась его деятельность, Жеденов посчитал себя оскорблённым и немедленно вызвал Меньшикова на дуэль. Журналист от дуэли отказался и предложил гостю написать опровержение. Тогда бывший чиновник выстрелил в Меньшикова в упор из револьвера, пуля прошла «на четыре дюйма от сердца» ^[43]. 23 марта заметка о покушении на М. О. Меньшикова авторства публициста А. И. Фаресова появилась в «Новом Времени» ^[44]. На следующий день на заметку Фаресова отреагировал Л. Н. Толстой. В Письме М. О. Меньшикову он выразил свою радость в связи со спасением «от такой, казалось бы, неминуемой смерти». Толстой положительно оценил и отказ Меньшикова от дуэли. «В самый день происшествия я читал собравшимся к нам друзьям вашу прекрасную статью ^[45] о насилиях в образованных кругах и очень хвалил её…», — писал Толстой. «По той опасности, в которой вы были, я вижу, как вы мне, так же как и очень многим, дороги… вам предстоит ещё… сделать много хорошего сверх того, к[оторое] вы уже сделали» ^[46], — отмечал писатель. При этом писатель призывал журналиста облегчить ответственность Жеденова «и тем прекратить уголовное дело». Ответное письмо М. О. Меньшикова от 27 марта показывает, что публицист и сам хотел максимально облегчить судьбу Н. Н. Жеденова: «я написал в полицейское управление, что безусловно прощаю стрелявшего и никакого преследования не желаю». Меньшиков также просил помощника прокурора «принять в расчёт, что потерпевшей стороны нет в данном деле». Публицист сообщил писателю, что сказал «всё, что могло послужить в его (Жеденова — Д. Ж.) пользу и не противоречило правде…, потому что не по долгу только, а искренно» жалел о положении нападавшего. «Подумать только, что у него, как говорится, жена и семь малюток в деревне, мать старуха, — добавил публицист. — Я думаю, он недурной человек, но запутался». М. О. Меньшиков заключал, что сочувствие к себе Л. Н. Толстого ценит «выше всех сочувствий на свете» ^[47].

Жеденов был арестован. Дело о покушении на убийство рассматривалось в Петербургском окружном суде 13 июня 1896 г. Суд приговорил его «к лишению всех… прав… и к ссылке в Архангельскую губернию…» на 10 лет, но вместе с тем постановил ходатайствовать перед царём о замене наказания заключением в тюрьму на год без лишения прав ^[48].

Вторая половина 1890-х гг. — годы наиболее активной работы М. О. Меньшикова в «Неделе», время его творческого расцвета как публициста и литературного критика. В это же время на журналиста обращает внимание цензура. В 1896 г. газете было предписано отказаться от сотрудничества с Меньшиковым. За третью статью «Ошибки страха», опубликованную в № 6 «Книжек “Недели”» за июнь 1896 года, газете было объявлено второе предостережение ^[49] (первое «Неделя» получила ещё в 1884 г.). Печатание дальнейших статей из цикла «Ошибки страха» было прекращено ^[50]. В этой статье, по мнению цензора, «разви­вается до крайних пределов, систематически и весьма подробно, признанное вредным учение Толстого о непротивлении злу» и «пропагандируется учение о ненаказуемости преступлений, прямо ведущее к разрушению государственного и обществен­ного устройства и к торжеству анархии» ^[51].

Статья понравилась Л. Н. Толстому. 9 июня 1896 г. он написал М. О. Меньшикову: «Дорогой Михаил Осипович! Вчера прочёл вслух Вашу третью статью «Ошибки страха». Очень благодарю вас за ту радость, кот[орую] я испытывал, читая эти статьи. Они прекрасны и сделают много добра людям. Любящий Вас Л. Толстой» ^[52]. 17 июня Меньшиков благодарил Толстого: «Вы точно сердцем угадываете, когда я особенно нуждаюсь в нравственной поддержке. Ваше письмо об “Ошибк.[ах] Стр.[аха]” — большая для меня радость». Публицист с горечью констатировал: «К сожалению, самое нужное, что я рассчитывал сказать в дальнейших книжках, печатать не придётся. Новый начальник по делам печати М. Соловьёв потребовал от Гайдебурова категорически, чтобы тот, если желает “спасти ‘Неделю’ ”, …отказался бы вовсе от моего сотрудничества. Гайдебуров просил меня пока прервать работу, до наступления лучших времён». М. О. Меньшиков также пишет Л. Н. Толстому о своих планах: «…рассчитываю в ближайшем на худшие, а не на лучшие времена, и ещё не знаю точно, как мне устроиться. На эти два месяца, июль-август, собираюсь уехать из Петербурга для поправления здоровья, на Волгу, и может быть на кумыс, если найду подходящее место кумысное. …Яша мой (сын М. О. Меньшикова — Д. Ж.) читает с большой охотою “Детство и отрочество”» ^[53]. После посещения А. П. Чехова в Мелихове в августе 1896 г. М. О. Меньшиков снова приезжал к Л. Н. Толстому в Ясную Поляну.

В сентябре 1897 года М. О. Меньшиков серьёзно заболел. Узнав о болезни публициста от писателя П.А. Буланже, в начале октября 1897 г. Л. Н. Толстой пишет журналисту ободряющее письмо: «Дорогой Михаил Осипович… узнал, что вы больны, и захотелось сказать вам, что я вас люблю и общаюсь с вами душою, читал, ваши прекрасные, совсем не похожие на то, что и как пишется теперь, особенные статьи (Толстой имеет в виду статьи Меньшикова «Элементы романа» ^[54], посвященные изложению взглядов публициста на брак и любовь — Д. Ж.) и радуюсь. …Братски целую вас, помните же, что я ваш друг. Любящий вас Л. Толстой» ^[55].

М. О. Меньшиков отвечал Толстому 11 октября 1897 г.: «Дорогой Лев Николаевич, Ваше письмо меня глубоко обрадовало и вдохновило. …Навсегда запомню то, что Вы пишете в конце. Этот год мне приходится переживать много горя, и в особенно тяжёлые дни сильно утешали меня Ваши мысли… Вы мой добрый друг и моя опора, и вы не подозреваете, до какой степени много я живу с Вашей душой, не расставаясь ни на один день» ^[56].

В 1898 году в России в очередной раз наступил голод. Неурожай в 18 губерниях юго-востока страны привёл к бедственному положению почти 30 миллионов человек ^[57]. В этом году наиболее активна переписка М. О. Меньшикова и Л. Н. Толстого. Сохранилось 13 писем Меньшикова и семь писем Толстого за 1898 год. Некоторые письма Толстого не сохранились – как, например, и последние письма Меньшикову Чехова: часть архива публициста погибла от рук большевиков.

В письмах Толстому, которые отличали особая искренность и теплота, публицист раскрывал своё отношение ко многим процессам, происходившим в России. Весной и летом 1898 года М. О. Меньшиков много помогал писателю в организации помощи голодающим, духоборам, выполнял другие его поручения.

Обсуждая в письмах причины голода и нищеты русского народа, Толстой и Меньшиков заняли различные точки зрения. Писатель возлагал вину за упадок народного духа на правящие классы, подавление свободы русских крестьян бюрократией, телесными наказаниямими и т.п. Публицист же считал всё вышеперечисленное не причиной, а следствием упадка народного духа: «Правители, чиновники… Но откуда они, как не из народа? Откуда их нравы, характеры, нравственная чувствительность, идеалы? Из народа же. Соловьёв, начальник цензуры, — сын мещанина, Боголепов — сын околоточного, Победоносцев — внук попа и пр., не говоря о том, что 4/5 дворянства были ещё в прошлом столетии разночинцами». По М. О. Меньшикову, сам народ «выделил презрение к себе, жестокость к себе, ужасающее хищничество. Кулаки, волостные, полиция, жандармы, стала солдат, готовых истребить отца с матерью, если прикажут — откуда они? Помилуйте, — народ чуть не поголовно жаждет попасть в нынешнее начальство, т.е. хотя бы в городовые, в солдаты, в урядники, в сторожа и искренне, всем сердцем, готов своего же брата “тащить и не пущать”, хватать-драть...» ^[58]. М. О. Меньшиков обвинял не власть, а самих людей, ведь многие представители «власти», интеллигенции также выходят из народа. «Упадок духа нельзя сваливать с народной ответственности на “начальство” — виноват во всём сам народ, и это следует ему внушать (подчёркивание М. О. Меньшикова — Д. Ж.), — писал публицист Толстому 13 июня 1897 г. — …Упадок народного духа начинается с измены правде, с привычки терпеть зло, которое, разрастаясь, заражает всю душу и парализует жизнь. Тысячи, миллионы мелких измен сливаются в культуру зла, в стихию — которая и губит народ» ^[59]. Потому, по мнению М. О. Меньшикова, следует прежде всего заботиться о духовном развитии русских людей, национальном и культурном возрождении России. Позднее эта позиция публициста, его установка прежде всего на культурное развитие русского народа, «культурный национализм», возобладает в его статьях для газеты «Новое Время».

20 июня Л. Н. Толстой писал Меньшикову, что в целом согласен с ним: в упадке народного духа народа виноват сам народ. Вместе с тем писатель уточнял: «…но народ, разумеемый не только как рабочий люд — мужики, но весь народ, включая в это понятие и всех нас, всю так называемую интеллигенцию, и чиновников, и духовенство, и ученых, и художников» ^[60].

Две недели спустя публицист отвечал писателю: «Вы пишете, что согласны с моим мнением о причинах упадка народного духа. Я внутренне был убеждён, что мы согласны в этом, но ведь я то самое, что в письме, писал в последней статье моей “На очереди”, которая вам не понравилась». Меньшиков признаётся, что ему «тяжело было услышать тогда неодобрение этой статьи (очень слабой и поспешной, …но стремившейся выразить один из коренных моих взглядов)». Публицист подчёркивал, что в статье он писал об упадке совести русского человека как об основной причине «теперешнего общего расстройства», и выражал радость, что нашёл в итоге с Толстым общий язык» ^[61].

Отголоски спора М. О. Меньшикова с Л. Н. Толстым относительно того, кто виноват в народных бедах, прозвучат в статье публициста «Зло народное» из рубрики «Тихие речи» ^[62] для газеты «Неделя». Меньшиков рассказывает читателям, как нижегородские городовые насмерть забили пьяного унтер-офицера Воздухова, рассуждая о причинах «столь распространённой в народе черты жестокости». Меньшиков убеждён, что «в самом простонародье держится культура насилия». Но, по его мнению, это проблема не только сельской местности, ведь многие горожане также «из простонародья, — все они бывшие солдаты, крестьяне, мещане». Публицист отмечает: «Люди близорукие и недобросовестные часто делают вид, что во всех бедах народных часто виноват кто-то другой, а не сам народ. Мне этот взгляд глубоко противен: я его считаю грубой изменой самому народу. Для меня безусловно очевидно стихийное происхождение всех явлений, и так как стихия в государстве — народ, то источник всего, и доброго, и дурного, лежит в самом народе» ^[63].

По мнению М. О. Меньшикова, причина многих бед народа — в нём самом, в стремлении людей к богатству; а также в отпадении от веры. В истории каждого народа, считает публицист, нет ничего тревожнее потери того уважения к человеку, что даёт религия: это значит, что утрачивается и сама религия. Меньшиков не теряет веры в будущее: «Я верю, что народ наш ещё хранит в себе святые силы, ещё есть в нём кроткие, трезвые, честные, упорные в работе. Ещё есть проникнутые и божественным, и человеческим законом. Ими держится мир наш» ^[64].

В письме Л. Н. Толстому от 16 апреля 1898 года М. О. Меньшиков рассказывал писателю о реакции Николая II на новости о голоде: «В каких это голодающих губерниях? — спросил Государь. — Разве Вы, Ваше Вел[ичество], не слыхали о голодных бедствиях внутри России? — Каких голодных бедствиях?». Описывая Л. Н. Толстому противостояние между министрами С. Ю. Витте, И. Л. Горемыкиным и П. Н. Дурново, публицист констатировал: «какие людишки на Олимпе и чем они заняты, и как мало вообще можно возлагать надежд на искреннее и сильное движение в пользу духоборцев или голодных. Всем некогда, у каждого ворох дел и личных драм».

25 мая 1898 г. Л. Н. Толстой просит М. О. Меньшикова поместить статью «Голод или не голод» в печати. «Вероятно, встретятся цензурн[ые] затруднения... Если вы в Петерб[урге], возьмите на себя труд поместить её… Известите поскорее, могу ли рассчитывать на вас» ^[65], — писал Толстой. Меньшиков ответил согласием, о чём телеграфировал писателю 26 мая. На следующий день публицист уведомил графа, что редактор-издатель «Недели» В. П. Гайдебуров «охотно согласился напечатать» текст, и обещает «стараться всеми мерами не повредить статью цензурными выпусками» ^[66]. 4 июня Толстой дописывает прибавление к тексту, правит его и 7 июня отправляет Меньшикову. В письме он отмечает, что «самое лучшее» — напечатать статью в газете «Санкт-Петербургские ведомости», потому что «госуд[арь], говорят, читает их». Толстой доверяет публицисту: «и в месте печатания, и в выпусках, и в изменениях, какие найдёте нужными сделать, поступайте, как найдёте лучшим. Я знаю, что всё, что вы сделаете, будет хорошо» ^[67]. Однако редактор «Санкт-Петербургских ведомостей Э. Э. Ухтомский нашёл публикацию статьи опасной для его издания. Как писал М. О. Меньшиков Л. Н. Толстому 13 июня, «Ухтомский говорит, что в отношении голода, после истории с письмом гр. Бобринского, он… теперь “в опале”, “подвергнут остракизму”, т.е. не может помещать статей в прежнем духе. Государь выразился, что он совершенно верит искренности князя, но находит, что его одурачили, что злонамеренные люди подослали ему лиц, писавших и говоривших о бедствии, которого нет» ^[68].

В письме к Л. Н. Толстому от 4 июля 1898 г. Меньшиков сообщает, что В. П. Гайдебуров, «к сожалению, напечатал …статью не в «Неделе», как я ожидал» ^[69]. Статья «Голод или не голод» в итоге вышла в газете «Русь» ^[70], причём с цензурными пропусками.

В 1899 г. в «Книжках “Недели”» печатался цикл статей В. С. Соловьёва «Под пальмами. Три разговора о мирных и военных делах» ^[71]. В этом цикле русский философ критикует учение Толстого. М. О. Меньшиков, который по-прежнему отчасти остаётся сторонником и защитником идей писателя, отвечает на публикацию цикла в своей рубрике «Отклики» в газете «Неделя»: «Мне приходится — в связи с нападками на гр. Л. Н. Толстого — выразить свою безусловную несолидарность с напечатанной в последней “Книжке ‘Недели’” сатирой на нравственное учение этого великого писателя» ^[72]. Прочитав «Отклики», А.П. Чехов в письме к Меньшикову выражает своё несогласие с его позицией: «Мне не хочется согласиться с Вами. Правда, Лев Толстой — большой человек, но что же делать, если Вл[адимир] Соловьёв верует в телесное воскресение, в европ[ейскую] культуру? Тон «Трёх пальм» может не нравиться, но ведь “это дело вкуса” — могут сказать» ^[73].

М. О. Меньшиков болезненно реагирует на критику. 22 января 1900 г. он пишет Л. Н. Толстому письмо, в котором говорит о своём несогласии с позицией редакции и об уходе из «Недели»: «В “Книжк.[ах] ‘Недели’ ” печатаются статьи Вл.[адимира] Соловьёва, направленные против Вас. Третья, набранная на днях, статья, написана с таким глумлением и с таким извращением ваших взглядов, что я должен был отказаться от работы в “Неделе”». Меньшиков был приглашён на чтение третьей статьи в корректуре и «высказал и Соловьёву, и Гайдебурову много неприятного» ^[74]. Уже в феврале 1900 г. публицист вернётся в газету, однако год спустя он покинет ^[75] издание уже навсегда, перейдя по приглашению А. С. Суворина в «Новое Время» ^[76].

В 1900 г. по просьбе новых собственников «Недели» Меньшиков, фактически возглавивший газету, начал собирать материалы для журнала «Книжки “Недели”». С этой просьбой он обратился к Л. Н. Толстому ^[77], А. П. Чехову, и через последнего — к М. Горькому. М. О. Меньшиков просит Чехова написать Горькому «о желании “Недели” иметь от него какую-нибудь вещь» ^[78]. А. П. Чехов просьбу выполнил, написав Горькому 28 сентября: «Сегодня получил я от Меньшикова письмо, приглашает Вас очень работать в «Неделе». Там, кстати сказать, хорошо платят» ^[79]. Горький ответил отказом: «В “Неделю” не пойду, некогда. Меньшикова не люблю за Вяземского (князь В. В. Вяземский — Д. Ж.) и Жеденова». На основании переписки Меньшикова и Толстого установлено, что в случае с Жеденовым неприязнь Максима Горького по отношению к М. О. Меньшикову не имеет под собой оснований: Михаил Осипович пытался облегчить судьбу Н. Н. Жеденова обвинения. «Он — злой, этот Меньшиков, — писал М. Горький А. П. Чехову. — И он напрасно толстовит, не идёт это к нему — и, думается мне, только мешает развернуться его недюжинному, страстному таланту» ^[80]. Слова Горького о «толстовстве» М. О. Меньшикова — во многом пророческие.

В начале XX века и особенно во время русско-японской войны публицист начнёт резко критиковать Льва Николаевича Толстого за его бескомпромиссное осуждение всякой войны, а позднее — за конфронтацию с государством, негативное отношение к Русской Православной церкви и др. Но писательский дар Толстого Меньшиков ни разу не подверг сомнению, равно как и писатель никогда не отрицал публицистический талант журналиста.

Проанализировав переписку Меньшикова и Толстого, мы можем сделать вывод: публицист не был «слепым» последователем писателя, они не раз полемизировали ещё в 1890-х гг.: в 1895 г. М. О. Меньшиков отказался принять суждения писателя о разуме, а в 1898 г. выразил несогласие с Л. Н. Толстым относительно причин народных бед.

В 1906 г., во время последней встречи, Толстой и Меньшиков горячо поспорили ^[81]. Возможно, этот факт побудил литературоведа А. И. Рейтблата ошибочно утверждать в своей статье ^[82], что «Толстой… в 1906 г. прекратил общение» с Меньшиковым. Однако это не так: 23 января 1907 г. Л. Н. Толстой писал Меньшикову: «Спасибо вам, Михаил Осипович, за ваше вступление к фельетону “Две России” ^[83]. Я заплакал, читая его… Много бы хотелось сказать, но ограничусь тем, что благодарю и братски целую вас» ^[84]. 20 августа 1908 г. Толстой отправил последнее известное письмо к М. О. Меньшикову, где написал, что после прочтения статьи публициста «Толстой и власть» ^[85] «испытывает чувство любви» к нему — той самой «любви к обижающим» ^[86]. Однако подробное рассмотрение поздних взаимоотношений писателя и публициста выходит за рамки настоящей статьи.