Adaptation of migrants in urban environment: new living conditions in old cities

Введение

Несмотря на большое количество исследований, проблема социальной адаптации мигрантов остается сложной и многозначной, многоаспектной и многоуровневой, не имеющей однозначного решения. Изученность проблем адаптации мигрантов в современных условиях несколько отстает от изучения проблем миграции в целом. Остаются нерешенными многие методологические проблемы (проблемы путей совершенствования организационных форм адаптации, перераспределения трудовых ресурсов и т.д.).

Особенно это актуально для городской среды, т.к. города являются основными точками притяжения мигрантов и именно в городах в основном происходит тесное взаимодействие местных жителей и мигрантов. Город как социально-экономическое пространство представляет собой интерес для мигрантов вследствие того, что урбанистическое пространство представляет большие возможности для трудоустройства, обучения и налаживания социальных контактов, также оно удобно тем, что на сравнительно небольшой (по сравнению с сельской местностью) территории находятся все объекты инфраструктуры, играющие далеко не самую последнюю роль в процессе социальной адаптации мигрантов.

Вообще тема миграции является одной из наиболее исследуемых в наше время, одной из наиболее интересных. Почему люди мигрируют? Что ими движет? Каков образ мыслей у мигранта? Как проходит процесс адаптации? Что он делает для скорейшей адаптации? Какие пути выбирает? Какова роль диаспоры? А также как помогает ему заинтересованное в нем государство? Или же: что делает государство, если оно не заинтересовано в мигрантах? Эти и многие другие вопросы встают перед исследователями, занимающимися вопросами миграции населения. Безусловно, можно сказать, что люди ищут места, где им уютнее, где они могут больше заработать, где им психологически спокойнее. Миграция приводит к изменению социальной картины общества, а в особенности городского сообщества, и, соответственно, государствам приходится корректировать свою миграционную политику. ^[7]

Основная причина международной миграции – экономическая: в разных странах мира за одинаковую работу может быть получена разная заработная плата. Россия делит второе место с Германией в мире (после США) по количеству международных мигрантов. В нашей стране их по последним данным порядка 10 млн. чел., что составляет примерно 7% от численности населения России, и в общемировой структуре миграции населения на нашу страну приходится порядка 5% всех мигрантов в мире. Для сравнения, в США мигрантов в 4 раза больше – около 45 млн. мигрантов, что составляет порядка 15% населения США, и на США приходится около 20% всех мигрантов мира. ^{[25; 26]} И подавляющее большинство мигрантов как в России и США, так и в других странах мира, селится в городах. Можно сказать, что сегодняшняя миграция – явление урбанистическое.

Однако необходимо отметить, что официальные данные далеко не всегда отображают реальную картину происходящего. Мигрантами не считаются стажеры и студенты, приезжающие на учебу за рубеж, туристы, которые, получив туристическую визу, остаются там работать, а также незарегистрированные мигранты. ^[11]

Динамика миграционных потоков увеличивается с каждым годом все больше и больше. Так, численность международных мигрантов в 1965 г. равнялась 75 млн. чел., а в 1990 – уже 120 млн. чел. (2% всего мирового населения). ^{[12, c. 3]} За период с 2000 по 2010 гг. общее число международных мигрантов, согласно отчету Международной организации по миграции, выросло со 150 млн. до 214 млн. чел. (что, конечно, является рекордом), а в 2015 г. их стало уже больше 250 млн. ^[21] Сегодня 3,1% населения мира являются мигрантами (это 1:33, т.е. на каждые 33 человека в мире приходится 1 мигрант, в 2000 г. – 1:35, или 2,9%). Если принимать мигрантов за «страну» (т.е. за общую политическую категорию), то по численности населения они бы находились на уровне Индонезии, занимающей четвертое место в мире, с населением в 258 млн. чел. Если рост этого показателя продолжится с такой же скоростью, то к 2050 г. он достигнет значения в 405 млн. Численность мигрантов в мире остается стабильной в процентах от общего прироста населения (т.е. количество мигрантов увеличивается пропорционально приросту населения мира). 49% мигрантов в мире – женщины. ^[27]

Миграционный кризис в Европе, вызванный нестабильностью и войнами на Ближнем Востоке и в Северной Африке (Сирия, Ирак, Египет, Ливия, Тунис, Эритрея, Сомали и т.д.), стал угрозой нестабильности для всего европейского континента. Со времени начала кризиса в страны ЕС прибыло уже более 1 млн. беженцев. Основными точками притяжения стали города Германии, Франции, Швеции, Бельгии, Нидерландов. Основными странами транзита стали Испания, Италия, Греция, Венгрия, Словения и Хорватия (в ЕС), Сербия, Македония, Турция (вне ЕС). Это побудило европейские институты и органы государств-членов разработать специальные программы приема и распределения беженцев среди стран-членов ЕС пропорционально их населению и ВВП на душу населения (распределению подлежит порядка 250 тыс. беженцев в год в ЕС). ^[7] Также из-за нестабильной ситуации и боевых действий на востоке Украины с начала 2014 г. в Россию хлынул поток беженцев, что также стало своеобразным уроком для России в вопросе решения миграционных проблем. В качестве мер реагирования был разработан и принят ряд нормативно-правовых актов, регулирующих нахождение граждан Украины по льготному режиму. ^[14] По состоянию на начало 2016 г., более 1 млн. 300 тыс. выходцев из Украины (из них более 1 млн. 150 тыс. из Донецкой и Луганской областей) получили определенный статус на территории России: 419 тыс. чел. получили убежище, 311 тыс. чел. – разрешение на временное проживание, 496 тыс. чел. – патент, 170 тыс. чел. стали участниками Государственной программы по оказанию содействия добровольному переселению в РФ соотечественников, проживающих за рубежом (63% от общего числа за 2015 г). ^{[1; 8, c. 74-75]}

Нужно отметить, что миграция, которая сегодня стала практически исключительно городским явлением, далеко не всегда таковым являлась. К примеру, украинская иммиграция в Канаду имеет четыре волны, каждая из которых имеет свои особенности. Первая волна – это мигранты, которые селились обособленными группами в сельской местности. Вторую волну составляли эмигранты, переезжавшие в межвоенный период, которые постепенно начали участвовать в развитии тяжелой промышленности и других отраслей хозяйствования, но значительная часть также селилась в сельской местности. Третья волна – это бежавшие от ужасов II Мировой войны, которые уже гораздо более активно включались в производственную деятельность, селились преимущественно в городах, стремясь занять определенные социальные ниши. Четвертая волна началась после распада СССР и продолжается поныне. Нынешние иммигранты селятся практически исключительно в городах, стремятся занять определенные социальные позиции, быстро найти работу и включиться в экономическую структуру, при этом им через различные социальные институты и национальные организации оказывают поддержку иммигранты третьей волны, их потомки и потомки первых двух волн, занявшие ощутимые социальные позиции в Канаде и имеющие влияние на жизнь страны. ^{[8, c. 23-45]}

Особенности социальной адаптации в городском пространстве

Рассматривая причины миграции и социальную адаптацию, Т. Н. Юдина пишет, что социальный потенциал мигранта (то, что будет способствовать успеху адаптации) определяется такими критериями как образование, квалификация, состояние здоровья, интеллектуальный потенциал, мировоззрение, нравственные и моральные установки, художественно-эстетический потенциал, прошлый опыт (субъективные характеристики), социальные связи, окружающая среда, принимающее общество, его социальные нормы, правила и установки (объективные характеристики). ^{[22, c. 105]} Такие критерии, как образование и квалификация получаются потенциальным мигрантом также в городском сообществе, и их реализация обычно возможна в городском сообществе принимающего социума.

Механизм социальной адаптации мигранта осуществляется в двух измерениях: структурном и культурном. Структурное – это равенство возможностей (право и власть, статус и престиж, доступ к материальным и нематериальным благам), а культурное – поддержка культурных различий (оно охватывает нормы и поведение, мораль, язык и религию).

Мигрант адаптируется к новому социокультурному пространству города, входит в него с определенной целью и ожиданиями занять определенную ролевую позицию. При реализации цели он приступает к конкретным действиям, сначала на основе своих прошлых представлений, затем уже в процессе их трансформирует и реализует на основе вновь приобретенных представлений о жизни городского сообщества принимающей страны. Продолжительность проживания в новой социокультурной среде – важный показатель, влияющий на процесс адаптации, поскольку вероятность успешной адаптации повышается с каждым годом жизни мигранта на новом месте, более качественно проходит трансформация социальных представлений и упрощается приживаемость, при этом в городе адаптация протекает быстрее. ^[6]

Анализируя выделенные Д. Н. Узнадзе адаптивные способности мигрантов и применяя их на городское пространство, можно сказать, что при вхождении в городской социум мигрант мобилизует свои адаптивные способности (установка как фактор к деятельности и определенному поведению):

· к формированию образа города – выделение непосредственной предметной и социальной среды как жизненного пространства, поля деятельности и самореализации;

· к эмпирической деятельности – манипуляции объектами окружения для достижения целей;

· к рациональному познанию важных элементов нового городского социокультурного пространства и соотнесение его с собственным потенциалом, средствами, целями и результатами деятельности;

· к формированию ценностных рядов – выборочное отношение как к своим ценностям, так и к новым, упорядочение предпочтений. ^{[19, c. 231-232]}

Г. С. Витковская на базе своих эмпирических исследований показала, что среди разных сторон обустройства на новом месте важное значение приобретают тяжелое материальное положение, проблемы трудоустройства, отношение принимающего социума и проблемы жилья. ^[3]

Как пишет Т. Ф. Маслова, в первое время под воздействием стрессов у мигрантов актуализируются такие качества:

· социально-экономические – легализация, наращивание и рационализация материальных ресурсов для саморегуляции и хозяйственной самоорганизации для жизни в городе, принятие норм социальной жизни и особенностей экономических отношений (сотрудничество и социальное согласие как действия, направленные на достижение общих взаимовыгодных целей, самоорганизация, социальное партнерство и помощь, трудовая занятость, инновационность и ответственность, хозяйственная самостоятельность, материальное благополучие, самодисциплина, этика хозяйствующих субъектов, которые в совокупности встречаются в городском пространстве, но какие-то элементы в сельском пространстве могут отсутствовать);

· социально-правовые – права на обеспечение социальных стандартов, права общностей и их субъектов на интеграцию, права выражения солидарных интегрирующих мотиваций, права влиять на принимаемые решения, взаимное уважение прав;

· морально-психологические – позитивное восприятие местных, преодоление травмирующих изменений, консолидация индикаторов, способствующих региональной, в том числе и городской, идентичности и самоидентификации с городским сообществом, а также оценочное состояние субъектов, связанное с пребыванием в социуме (общественное мнение, социальное самочувствие, социальное достоинство, позитивное эмоциональное самочувствие) ^[17];

· культурно-коммуникативные – наращивание культурного потенциала (учитывая предыдущий опыт), познание нового социума, взаимопонимание, преобразование культурных стереотипов, наращивание контактной базы для взаимодействия в городском сообществе при сохранении устойчивости основ жизнедеятельности, регулирование интеракций, контактирования и взаимодействий субъектов (толерантность, социальная информация, язык общения, межкультурные контакты, культурные идентификации и традиции);

· социально-демографические – развитие, жизнь и здоровье человека, семья, деторождение. ^[15]

Дж. Берри выделяет два вопроса, ответы на которые необходимы при выборе направления адаптации для мигранта в городе:

1. Является ли значимой и ценной поддержка культурной идентичности общества выбытия в новом обществе? Насколько она важна здесь и сейчас?

2. Является ли важным сохранение хороших отношений с принимающим обществом, с другими этническими группами? Необходимо ли включаться в другую культурную группу?

От ответов на эти вопросы будет зависеть успешность социальной адаптации мигранта в новом городском сообществе, сам процесс и результат. Также успешность зависит от ряда внешних и внутренних факторов. К внутренним факторам относятся степень актуализации потребностей мигранта в позитивных социальных связях, самореализации. К внешним – степень принятия проблем мигрантов со стороны местного населения города и его способность при необходимости оказывать необходимую поддержку в процессе адаптации к новым условиям жизнедеятельности (в рамках одной страны от города к городу их соотношение может кардинально меняться). ^[24]

Мигранты в качестве ответа на вызовы нового окружения создают свои миграционные структуры, отличающиеся между собой по форме, содержанию и целям. С. К. Бондырева и Д. В. Колесов выделяют национально-культурную автономию, компактное поселение, диффузное поселение и диаспору. ^{[2, c. 53-62]} Рассмотрим структуры, характерные для городских (урбанистических) пространств.

Национально-культурная автономия – это общественная организация, занимающаяся взаимопомощью, поддержанием культурных традиций и языка, моральной поддержкой представителей определенного этноса. Очень полезная для мигрантов структура до тех пор, пока она не становится жертвой экстремистов или не приобретает политическую направленность. Для человечества выгодно, чтобы каждая этническая группа сохраняла свою самобытность не в ущерб другим. При высокой цивилизованности национальные различия – фактор обогащения всей совокупности индивидов, при низкой цивилизованности – источник конфликтов и этнического напряжения. В городском пространстве она помогает сохранять некоторые элементы этничности (язык, праздники, некоторые традиции), не давая полностью слиться с городским социальным пространством, противодействуя ассимиляции.

Диффузное поселение – образуется тогда, когда мигранты и коренное население обладают высокой степенью терпимости друг к другу (как правило, если у них нет контрастных культурных различий). Происходит взаимодействие сторон, культурный обмен, важную роль может играть сходство по какому-либо признаку (например, религиозная принадлежность). Характерно для больших городов Канады и США.

Диаспора сочетает в себе компактные и диффузные поселения, включает в себя национально-культурные организации. Явление «диаспоры» имеет уникальный опыт адаптирования мигрантов к различным условиям окружающего мира. Является самой жизнеспособной формой продолжения жизни этносов вне территории своего исторического коренного расселения. К диаспоре нельзя отнести любую группу лиц определенного этнического происхождения, если у них нет потребности к самосохранению, внутреннего импульса. Способностью к созданию диаспоры имеют этносы, устойчивые к ассимиляции. Объективная устойчивость достигается благодаря самому факту организации диаспоры (культурные, учебные и другие организации, органы самоуправления), субъективная устойчивость достигается посредством некоего стержня, будь то историческая память, национальная идея, религиозные воззрения или что-то такое, что не дает ей раствориться в иноэтнической среде. Наиболее распространенными функциями диаспоры являются культивирование национальных традиций и обычаев, поддержание, развитие и укрепление духовной культуры, поддержка культурных связей с исторической родиной, сохранение языка. ^{[23, c. 48-52]} Отношения с диаспорами сегодня становятся важным направлением внутренней и внешней политики отдельных государств. Некоторые диаспоры (еврейская, армянская, индийская, узбекская, украинская) оказывают экономическую и политическую поддержку исторической родине, тем самым играя в ее жизни важную роль. Диаспора как система через свои социальные институты может играть заметную роль в сохранении национальной культуры и формировании национального самосознания. ^[13]

Нужно отметить, что социальная адаптация мигрантов – это не только смена типов поведения, но также и адаптации к деятельности. На основе своих эмпирических исследований О. А. Полюшкевич показывает, каким образом изменяется адаптация к деятельности. К примеру, в городах Португалии есть украинские автосервисы, чего нет и никогда не было в городах России. Потеснив бразильянок и соглашаясь на более низкую оплату труда, украинки (так же как и россиянки, белоруски, молдаванки) занимаются уборкой квартир, домов и офисов в португальских городах, в то время как данная сфера услуг в России (Украине, Беларуси, Молдове) не имеет какой-либо национальной окраски. Адаптируясь к деятельности, возможно, не всегда социально престижной, но приносящей доходы, мигранты приобретают социальные маркеры успеха: снимают и приобретают жилье, покупают машины, бытовую технику, одежду, что позволяет им ощущать себя «реальными» – реально добившимися определенных высот своим трудом людьми, преуспевающими в жизни в городе. ^[16]

Иммиграция в Россию (в том числе и трудовая) – это постепенно нарастающий неизбежный долговременный тренд нового времени, и ожидается, что его темпы будут оставаться стабильно высокими независимо от установленных государством квот и барьеров, т.к. города России являются наиболее привлекательными для переселения на пространстве СНГ. Данный тренд имеет под собой непосредственное обоснование. Объективными предпосылками являются кризисная ситуация во многих странах исхода, отсутствие спроса на рабочую силу, а также привлекательность России в социально-экономическом плане (наличие программ по иммиграции, рабочих мест, огромное количество городов с разными возможностями для реализации в той или иной сфере). ^[4]

Согласно данным Росстата, миграционный прирост населения России в 2016 г. составил 261 948 чел., из них из стран СНГ – 255 293 чел. Прибыло в Россию 575 158 чел. (доля СНГ – 511 773), выбыло – 313 210 (доля СНГ – 256 480). В 2015 г. миграционный прирост составил 245 384 чел., из них из стран СНГ – 237 329 чел. Прибыло в Россию 598 617 чел. (доля СНГ – 536 157), выбыло – 353 233 (доля СНГ – 298 828). ^[20] Как мы видим, более 95% иммигрантов в России – граждане постсоветских государств, подавляющее большинство из которых владеет русским языком на достаточном для коммуникации уровне ^[12]. Рассмотрим динамику миграционного прироста международной миграции по категориям поселений в 2009-2016 гг.

Таблица 1. Динамика миграционного прироста международной миграции по категориям поселений в 2009-2016 гг. ^[20]

Как видно из вышеприведенной таблицы, несмотря на волновую динамику, происходящую периодически, миграционный прирост международной миграции в городских поселениях России имеет тенденцию к постепенному увеличению. На наш взгляд, это связано как с общим урбанизационным трендом (когда россияне постепенно перетекают в города из сельской местности, вследствие чего наша страна столкнулась с проблемой умирания деревень), так и с увеличивающимися возможностями в городах для трудоустройства, получения образования, занятием определенных экономических ниш мигрантами и т.д.

Портрет типичного трудового мигранта в России трансформируется со временем и имеет явные перекосы по сравнению с тем же портретом в мире. В 2016 г. мужчины составляли 55% всех мигрантов в России (при том что женщины-мигрантки в мире имеют долю в 49%) ^[9]. Небольшой перекос в сторону мужчин связан, в первую очередь, с их трудовой деятельностью, в первую очередь в городах: торговля (включая транспортную сферу и сферу услуг, которые занимают львиную долю экономической занятости мигрантов в городе) составляет приблизительно 60%, строительство и промышленность – 30%, сельское хозяйство – 10%. Реальная структура занятости может существенно отличаться, т.к. не учитываются нелегальные мигранты. Половина из них без профессионального образования, притом 40-50% относит себя к крайне бедным в своих странах (при этом, как пишет Т. Д. Иванова, среди московских таджиков-дворников, уборщиков, охранников и т.д. есть музыканты, кандидаты наук, журналисты, учителя и т.д. ^[10]).

Последствия миграции для городской среды

Безусловно, миграционные процессы влекут за собой как позитивные, так и негативные последствия. С. В. Соболева категорирует позитивные и негативные последствия иммиграции иностранной рабочей силы в Россию, которые отмечают жители российских городов.

Среди позитивных выделены: дополнительная рабочая сила и места в сферах занятости, где она требуется, заполнение невостребованных местным населением низкодоходных ниш занятости, омоложение демографической структуры населения, социокультурное взаимодействие и обмен, пополнение доходами бюджетов различных уровней (ведь мигранты платят немалые деньги за патенты).

Среди негативных выделены: утечка капиталов, демпинг на рынке труда, развитие теневой экономики, усиление стихийности рынков труда и жилья, слабая социокультурная интегрированность мигрантов, их отчужденность и замкнутость, экономические правонарушения (контрабанда, уход от уплаты налогов, незаконные финансовые операции), коррупция. ^[18]

Насколько остро стоят те или иные аспекты социальной адаптации мигрантов в городах России на самом деле – сказать сложно, т.к. местные жители склонны преувеличивать значимость негативных факторов и преуменьшать значимость позитивных в силу того, что они сочетаются с нерешенностью целого ряда проблем жизнеобеспечения значительной части самих россиян. ^[6]

Заключение

Темпы иммиграционного роста остаются стабильно высокими по нескольким причинам: экономическая развитость России и высокие доходы по сравнению с большинством стран исхода (отсутствие работы, низкий заработок и другие экономические причины являются основными при иммиграции в Россию), политико-экономическая стабильность (межнациональные и другие конфликты в странах исхода, социальная неустроенность), развитость инфраструктуры урбанистических пространств, возможность получения образования (для себя и для детей, которое также получается в городах), воссоединение с родственниками, наличие достаточно популярных у иммигрантов иммиграционных программ, способствующих их экономической адаптации (Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом). Появившийся концепт «соотечественников» также оказал позитивное влияние на сохранение высоких темпов иммиграции.

Содействие адаптации и интеграции мигрантов в российское общество, привыкание общества к мигрантам должны стать важной составной частью проводимой государством миграционной политики. Несмотря на критику мультикультурализма (в Великобритании, Франции, Германии), имеется также позитивный опыт поликультурного взаимодействия в Канаде, которая является второй страной мира по площади. Канадский опыт способствует снижению уровня мигрантофобии посредством внедрения гуманистического подхода. Отличительной чертой адаптации и интеграции мигрантов в канадское общество является сохранение культурной идентичности, и при этом культурное разнообразие допустимо только вместе с соблюдением законодательства страны. Россия могла бы использовать канадский опыт как опору, и при этом взять за основу многовековой опыт совместного проживания разных народов и религий на территории одной большой страны т.к. политико-экономические факторы, определяющие миграцию в Россию и миграционную политику, разнятся. Несмотря на то, что ресурсная база совместного языкового и культурного пространства практически исчерпана, историческая память может явиться своеобразным катализатором нормализации адаптационных процессов мигрантов. ^[5]

Также стоит обратить внимание на разработку новых для России инструментов адаптации мигрантов в городах, а именно: изменение государственно-центристского подхода на рамочный, нацеленный на потребности регионов и отдельных городов в рабочих руках; социальная поддержка мигрантов (медицинские страховки, временное социальное жилье); разработка пособия для мигрантов, в котором освещались бы основные положения государственной и региональных миграционных политик; принятие мер по созданию условий, при которых налоговое укрывательство было бы невыгодно, а также борьба с посредническими организациями, занимающимися подделкой документов; переработка системы квот и создание условий, при которых труд мигрантов оценивался бы наравне с трудом россиян (вывод нелегалов из тени); создание образовательных центров для мигрантов по обучению русскому языку, законодательству и культуре России на бесплатной основе, а также поддержка высококвалифицированных, высокообразованных мигрантов. Стоит отметить, что многие из вышеперечисленных мер уже реализуются на практике в отдельно взятых регионах и муниципальных образованиях (как правило, в городах, что снова подтверждает тезис о миграции как о явлении в первую очередь урбанистическом), но целостности данных процессов не наблюдается. А именно целостный подход помог бы сделать протекание процессов социальной адаптации мигрантов в городах еще более быстрым и плодотворным.