The Russian Far East in Geo-Economic Space of the Asia-Pacific Region: Institutional Transformation

Kolomeitseva Natal'ya Andreevna PhD in Politics Head of the department of Political Science, Far Eastern Federal University 690922, Russia, Primorsky Krai, Vladivostok, Pos. Ayaks Street 10, office # D545 tsyganok.na@dvfu.ru Other publications by this author

Kolomeitsev Yurii Yur'evich Director of the Center of Social Innovations "the Black cube" 690003, Russia, Primorskii krai, g. Vladivostok, ul. Verkhneportovaya, 38, of. 307 info@blackcub.ru

За последние несколько лет Российской Федерацией как актором международной политики был обеспечен весомый задел для дальнейшего всестороннего углубления отношений со странами АТР на основе взаимного учета национальных интересов. Предпринят ряд политических шагов для позиционирования нашей страны как активного участника региональных интеграционных процессов в Восточной Азии.

В отличие от многих других мировых регионов, испытывающих влияние внешнего политического и финансово-экономического давления, сопровождающего современный кризис системы международных отношений, ситуация в АТР в последние годы отличается относительной стабильностью.

Во многом это было вызвано самим характером межгосударственной интеграции в регионе. Несмотря на глубокие политические противоречия между некоторыми государствами АТР, в регионе существует множество сил, чье поведение на международной арене, в соответствии со своими интересами направлено на обеспечение гармонии и взаимодействия между крупнейшими акторами региона – Китая, Японии и др. Прежде всего, речь идет о странах Юго-Восточной Азии, которые на сегодняшний день создали наибольше количество интеграционных форматов в регионе, среди которых АСЕАН, АРФ, ВАС, АСЕАН+1, АСЕАН+3, АСЕАН+6, СМОА+, АСЕАНАПОЛ и ряд других.

По мнению некоторых исследователей, включение таких мировых держав, как Россия и США, в интеграционные процессы Азиатско-Тихоокеанского региона может быть затруднено ввиду нежелания азиатских стран превращать площадку межгосударственного взаимодействия в арену для политического доминирования ^[2].

Впрочем, как показывает политическая практика, включение тех же России и США в интеграционное пространство Восточно-Азиатских саммитов (ВАС) в 2011 году способствовало значительному расширению повестки объединения, что, в конечном итоге, повысило статус диалоговых площадок ВАС в рассмотрении ключевых вопросов Азиатско-Тихоокеанского региона на высшем политическом уровне [3. C. 24].

Именно данные две тенденции прослеживаются в выстраивании российского «восточного» внешнеполитического вектора РФ на современном этапе.

С одной стороны, речь идет о региональном аспекте. Федеральные власти, начиная с 2013 года, реализуют правительственную программу по развитию дальневосточного региона России, призванного стать «воротами» России в Азиатско-Тихоокеанский регион. Именно дальневосточному региону (и, соответственно, властям на этом уровне) правительство отводит ключевое место в выстраивании тесных торгово-экономических отношений. Главенствующую роль в этом процессе в этом процессе играют:

1) азиатские инвесторы, готовые к реализации проектов на создаваемых в Дальневосточном федеральном округе на территориях опережающего развития и свободного порта Владивосток;

2) созданные федеральным центром властные институты, состоящие из Министерства по развитию Дальнего Востока и подведомственных ему учреждений, к компетенции которых отнесен не только перечень определенных внутренних вопросов, но и внешних.

С другой стороны, речь идет об интеграции России как субъекта мировой политики в институты азиатско-тихоокеанского пространства. С момента ухудшения отношений со странами западного мира в 2014 году руководство нашей страны ищет альтернативные варианты для продвижения взглядов на формирование современной системы мироустройства, в которых заинтересованы, как раз-таки, страны развивающегося мира. Основой этим взглядам служит идея о незыблемом суверенитете государств. Это формула выстраивания внешней политики является привычной для азиатских государств, а сам характер интеграционных объединений в Азии построен скорее на создание форматов межгосударственного взаимодействия, решения которых будут основываться на учете национальных интересов акторов, нежели на создании властного наднационального уровня, которым национальные правительства передают свои полномочия (что свойственно интеграционным объединениям Запада).

В настоящее время Российская Федерация состоит в таких региональных объединениях, как Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), Азиатско-Тихоокеанский парламентский форум (АТПФ), Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), «Шестисторонние переговоры», Восточноазиатский саммит (ВАС), Ассоциация государств Юго-Восточной Азии и России (АСЕАН+1), Региональный форум АСЕАН по безопасности (АРФ), Совещание министров обороны АСЕАН с диалоговыми партнерами («СМОА плюс»), Ассоциация руководителей национальных полиций государств-членов АСЕАН (АСЕАНАПОЛ).

При этом, стоит признать, что задачи, которые Россия выполняет в рамках работы девяти вышеперечисленных организаций АТР практически не коррелируют с теми преобразованиями, которые мы сегодня наблюдаем на Дальнем Востоке России. Согласно официальным отчётам Министерства иностранных дел РФ последних трех лет, реальная экономическая интеграция осуществляется только в рамках взаимодействия России со странами АТР в организациях АТЭС (прежде всего, в энергетической сфере), АТПФ (развитие транспортной инфраструктуры, в сферах продовольственной и энергетической безопасности), СВМДА (формирование единой экономической повестки АТР) ^[5].

В остальных региональных организациях, членом которых является РФ, страны-участницы, как правило, координируют свои усилия в области безопасности, разоружения, военного сотрудничества и медицины. Вопросы экономического развития решаются, как правило, в рамках двухсторонних встреч между представителями государств, которые могут быть вплетены в архитектуру проходящих международных форумов только формально и иногда даже не отображать общую событийную повестку. Например, в 2015 году в рамках многостороннего взаимодействия России и стран АСЕАН стороны организации АСЕАН+1 – Россия и Вьетнам заключили соглашение о зоне свободной торговли, хотя по происшествию года, на третьем форуме «Россия-АСЕАН» вопрос о создании ЗСТ с другими странами Юго-Восточной Азии или с объединением АСЕАН даже не поднимался.

Многие эксперты объясняют низкую степень реального экономического взаимодействия России и стран АТР в рамках международных институтов региона теми сложностями, которые испытала РФ при вхождении как в общерегиональные структуры, так и в институты субрегионов. В первом случае, необходимо вспомнить, что Россия с момента распада Советского Союза пыталась войти в АТЭС, однако в силу низкой доли товарооборота со странами АТР по формальным признакам момент вступления страны в организацию затягивался. Во втором случае, те же самые процессы происходили при создании площадки «Россия-АСЕАН», первый форум в рамках которой был проведен только в 2005 году. Кроме того, что касается северо-восточного направления взаимодействия со странами АТР, проект «Туманган», начавший свою реализацию в 90-е гг. в российско-китайско-корейской приграничной зоне и некогда считавшийся одним из самих перспективных интеграционных объединений мира, в настоящее время ввиду многочисленных политических разногласий в субрегионе является «замороженным». Базовое в современный период для СВА объединение между Китаем, Японией и Южной Кореей (CJK) пусть и не без временных этапов ухудшения политических отношений является эффективным инструментом экономического взаимодействия в субрегионе. Однако, политического стремления начать интеграционный процесс России и CJK, как со стороны РФ, так и со стороны стран Азиатско-Тихоокеанского кольца мы не наблюдаем.

Впрочем, внутренняя институционализация на Дальнем Востоке России в сфере привлечения зарубежных инвестиций в экономику ДФО в скором времени может способствовать тесному взаимодействию азиатских инвесторов и российского бизнеса в рамках территорий опережающего развития (ТОР) и свободного порта Владивосток (СПВ). С этой целью в структуре Министерства по развитию Дальнего Востока за два года были созданы Корпорация и Фонд развития Дальнего Востока, агентства по привлечению человеческого капитала и по привлечению инвестиций и поддержке экспорта. На уровне федерального округа был создан инвестиционный совет и агентство по привлечению инвестиций, а президентским распоряжением введен институт инвестиционного уполномоченного президента [1. С. 67].

Вместе с тем, стоит отметить, что из зарегистрированных правительственной подкомиссией резидентов ТОР и СПВ предприятий компаний с зарубежным капиталом не более 5%. Преференции, которые сегодня предусмотрены механизмами ТОР и СПВ, к сожалению, не дают весомых конкурентных преимуществ дальневосточному направлению для азиатского капитала по сравнению с зонами свободной торговли и свободными экономическими зонами в Китае, Южной Корее, Индонезии и в некоторых других странах АТР. Ведение бизнеса на Дальнем Востоке может сопровождаться такими негативными факторами, как малочисленность потребительского рынка, снижающаяся покупательская способность, ярко выраженная сезонность многих отраслей экономики. В первую очередь, это говорит о том, что для реализации целей дальневосточных «точек роста» по привлечению инвестиций из-за рубежа необходима, в том числе, и политическая воля на высшем уровне.

Справедливость данного тезиса подчеркнул проведенный в сентябре 2016 года второй Восточный экономический форум во Владивостоке, участие в котором приняли президент РФ Владимир Путин, японский премьер-министр Синдзо Абэ и южнокорейский президент Пак Кын Хе. В рамках пленарного заседания форума глава японского правительства заверил российского лидера от лица бизнеса своей страны о том, что Япония намерена увеличить степень включенности своих компаний в экономике Дальнего Востока России. Ключевой предпосылкой такого решения Синдзо Абэ назвал стремление федерального руководства России к ускоренному развитию своих дальневосточных рубежей, географически расположенных в АТР, отметив при этом, что интересы России и Японии по данному вопросу совпадают.

Действительно, как показывает практика международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе, встречи между политическими лидерами России и высших чиновников из стран Восточной Азии существенно продвигают экономическое партнёрство. Интенсификация международных связей на высшем уровне в регионе наблюдается с момента проведения саммита АТЭС во Владивостоке в 2012 году. Начиная с этого времени, число международных мероприятий АТР, проводимых Россией росло. Причем, за последние годы они проводились не только в России, но и в крупнейших экономиках Азиатско-Тихоокеанского региона (см. табл. 1):

Таблица 1

Перечень международных мероприятий АТР, инициированных федеральными властями за 2012-2017 гг.

Источник: Росконгресс

Значимый вклад в развитие деловых и экономических контактов между Россией и странами АТР вносят и регионы Дальнего Востока. Так, например, согласно данным департамента международного сотрудничества Администрации Приморского края, за период 2015-2017 гг. официальные лица региона инсценировали и приняли участие более чем в 100 межрегиональных форумах. При участии региональных органов власти были созданы такие организации, как Саммит по международным связям и сотрудничеству региональных администраций стран Северо-Восточной Азии, Ассоциация региональных администраций стран Северо-Восточной Азии (АРАССВА), Российско-Китайский Координационный совет по межрегиональному и приграничному торгово-экономическому сотрудничеству (РККС), Постоянная смешанная комиссия по экономическому сотрудничеству между дальневосточными регионами Российской Федерации и Хоккайдо, Япония ^[4].

Таким образом, за последние пять лет Российская Федерация сделала огромный скачок в развитии торгово-экономических и деловых контактов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Была создана институциональная база на территории Дальневосточного федерального округа, выстроена сеть регулярно проводимых форумов международного взаимодействия стран АТР, произошла интенсификация межрегионального сотрудничества в Северо-Восточной Азии. Впрочем, по-прежнему негативное влияние на выстраивание конструктивных экономических отношений в регионе играют ментальные, административные и социально-экономические факторы. На наш взгляд, решить обозначенные проблемы, вероятно, способно встраивание России в эффективные механизмы регионального экономического сотрудничества в АТР, прежде всего, на субрегиональном уровне. Азиатские деловые и политические круги все еще с настороженностью относятся к проектам развития, предложенным Российской Федерацией. Однако, при реализации подобных шагов на высшем политическом уроне, учитывая возросшую роль России в Азиатско-Тихоокеанском и Центрально-азиатском регионах в связи со смещением общего политического вектора РФ за последние годы, Россия непременно будет рассматриваться ведущими экономическими кругами АТР в качестве необходимого субъекта на ведущих торгово-экономических площадках Азиатско-Тихоокеанского пространства.