Phraseological Units as the Reflection of the Nation's World View (the Case Study of the Analysis of Phraseological Units with UD/DUSHA (Soul)/SEELE in Ossetian, Russian and German Languages)

Dzakhova Veronika Tambievna Doctor of Philology Associate Professor of the Department of the German Language at North Ossetian State University 363110, Russia, respublika Severnaya osetiya-Alaniya, selo Mikhailovskoe, ul. Vil'yamsa, 6, kv. 8 tambi69@mail.ru

Dzodzikova Zaida Bakhtyngereevna Doctor of Philology Professor of the Department of General and Ossetian Language Studies at North Ossetian State University 362001, Russia, respublika Severnaya osetiya-Alaniya, g. Vladikavkaz, ul. L.tolstogo, 234 dzodzikova@mail.ru

Фразеологизмы как отражение мировоззрения народа (на материале анализа фразеологизмов с компонентами УД/ДУША/Seele в осетинском, русском и немецком языках)

Метафорическое определение В.Н. Телии фразеологического состава языка как зеркала, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание^{[8, с.9]}, является, пожалуй, самым точным с точки зрения сущности указанного лингвистического явления. Как следует из данного определения, фразеологизмы, понятные и знакомые носителям языка, могут стать для иностранцев ключом к разгадке национального духа, поскольку отражают мировоззрение народа намного глубже, чем отдельные слова. Наиболее легкий способ для определения национальной специфики фразеологизмов заключается в сравнении и сопоставлении фразеологизмов нескольких языков. Это могут быть как близкородственные языки, так и языки неродственные, но контактирующие в определенных ситуациях.

Анализируя значение ФЕ, мы, вслед за ^[9], исходим из того, что фразеологическая семантика представляет собой полиструктуру. Собственно фразеологическое значение включает в себя грамматическое значение и семантическое содержание. Если грамматическое значение устанавливается на основании определения частеречной доминанты, то для исследования семантического содержания необходим как учет особенностей образования, так и влияние экстралингвистических факторов. Таким образом, семантика фразеологизма складывается из мотивированности, внутренней формы и образности. Учет этих компонентов значения полезен и при переводе художественных произведений с одного языка на другой. В художественном тексте часто встречаются места, которые плохо поддаются передаче в иную культурно-эстетическую среду, и на первый план выходит сохранение образности фразеологических единиц как важной составляющей художественной стилистики данного произведения^[4].

В данной статье делается попытка сопоставить фразеологизмы осетинского, немецкого и русского языков. Осетинский и русский языки тесно контактируют на протяжении более чем двух веков в повседневной жизни. Подавляющее число осетин являются сегодня билингвами. С немецким языком осетинский и русский сталкиваются в процессе преподавания немецкого языка в школах и вузах. Современное изучение иностранного языка должно пойти дальше простого выучивания грамматики и лексики и попытаться помочь учащимся проникнуть в глубины сознания представителей другого языка. На наш взгляд, наиболее подходящим материалом для достижения этой цели является фразеологический фонд языка.

В данной статье предпринята попытка сопоставления фразеологизмов с компонентами УД/ДУША/SEELE в осетинском, русском и немецком языках и выявление их общекультурных и национально-специфических черт.

Понятие УД занимает важное место в осетинском языке, о чем свидетельствует большое количество сложных слов с компонентом уд. Так, понятие «живой» передается по-осетински как удæгас, т.е. тот, у кого жива душа. А «покой, удобство» обозначаются словом удæнцой, что дословно означает «спокойствие для души». Интересны слова удхор «убийца, душегуб», дословно «съедающий душу»; удыбæстæ «рай», дословно «место для души»; удисæн «смерть, агония», дословно «испускание духа», æнæуд «бездушный; неодушевленный; пустой»; удхæссæг «ангел, уносящий душу умершего; перен. противный, ненавистный», дословно «уносящий душу»; удыхос «эликсир», дословно «лекарство для души» и другие ^{[10, с. 343]}.

В немецком языке есть ряд сложных слов с компонентом Seele, в которых данное понятие употребляется в метафорическом значении для обозначения внутренней части чего-либо. Лексема Seele имеет в немецком языке значение «сердечник, сердцевина; жила; канал».Рассмотрим, например, слова Seelenachse «ось ствола»; Seelensdurchmesser «калибр»; Seelenrohr «внутренняя труба ствола». Данное слово используется и для усиления какого-либо признака, например, в словах seelensgut «очень добрый», seelenvergnügt «очень веселый». В осетинском и русском языках переносного значения у анализируемых слов нет.

Рассмотрим фразеологизмы с компонентом уд в осетинском языке и их соответствия в русском и немецком языках.

Фразеологизм уд авæрын/ уд раттын имеет значение «полностью, без остатка отдаться какому-либо делу, быть очень щедрым». Дословно ФЕ переводится «отдать/положить душу». Аналогичным фразеологизмом в русском языке является отдать всю душу. В немецком языке есть фразеологизм с аналогичным значением mit ganzer Seele bei etwas sein«всей душой быть в каком-то деле, вкладывать всю душу во что-либо». Во всех трех сопоставляемых языках внутренняя форма ФЕ совпадает. И по своей синтаксической функции, основанной на соответствии фразеологизмов частям речи, которыми они могут быть замещены в предложении, сопоставляемые фразеологизмы являются глагольными, так как выполняют в предложении роль сказуемого.

Уд сисын «умереть», дословно «поднять душу». В данном фразеологизме отчетливо видно направление души после смерти, т.к. глагол сисын имеет значение «поднимать наверх». Русский фразеологизм испустить дух не указывает на направление, здесь важно, что дух покидает тело. Это же характерно и для немецкого фразеологизма die Seele aushauchen «испустить дух», дословно «выдохнуть». Еще один немецкий фразеологизм die Seele hingeben дословно означает «отдать душу». Интересным представляется в данном фразеологизме глагол hingeben, который обозначает «отдавать; жертвовать». Можно предположить, что в данном фразеологизме зашифрована мысль о том, что смерть не зависит от воли человека, от его желания, она является жертвой во имя чего-то лучшего.

Указанный фразеологизм сопоставим с русским фразеологизмом отдать Богу душу. Для полного понимания значения данного фразеологизма следует вспомнить выражение из Библии «Бог дал, Бог взял». Таким образом, в сознании русского человека Бог, дающий жизнь, душу, имеет право забирать ее в любой момент. Как справедливо отмечает Н.А.Колкова, основное значение русских фразеологизмов, связанных со смертью – неизбежность ^[7]. При этом, согласно христианским верованиям, загробная жизнь лучше земной, что отражается во фразеологизмах уйти в лучший мир, отойти в лучшую жизнь, в реальный мир. Данные фразеологизмы во всех трех языках являются глагольными.

У многих народов смерть ассоциируется в сознании людей с переходом из одного состояния в другое, с расставанием души и тела, с концом жизненного пути. Подобные представления являются универсальными. «В них заложены ключевые характеристики данного явления: необратимость, трагизм, существование на грани жизни и смерти…» ^[12].

Если движение души вверх означает смерть, то движение души вниз означает сильный страх, испуг. В осетинском языке это передается фразеологизмом уд къæхты бынæй агæпп кодта «душа выпрыгнула из-под ног». В русском языке мы говорим душа в пятки ушла. В немецком языке фразеологизм со сходным значением не обнаружен. С синтаксической точки зрения и в осетинском, и в русском языке данные фразеологизмы представляют собой законченные предложения с подлежащим и сказуемым.

Фразеологизм уды хай, дословно «часть души» означает «жена, супруга». В русском языке аналогичное выражение душа моя является ласковым, вежливым обращением к кому-либо. Таким образом, несмотря на одинаковую лексическую наполняемость, данные обороты речи не являются синонимичными и могут ввести собеседницу в затруднительное положение, если к ней из желания выразить свое хорошее отношение обратятся по-осетински со словами мæ уды хай, что тождественно обращению «моя женушка».

Фразеологизм уды хъæд, дословно «стержень души», переводится как «характер». В русском языке в аналогичном значении используется лексема дух: он сильный духом (т.е. имеет внутренний стержень, точно знает, чего хочет, в чем смысл жизни). В русском языке есть метафора, которая имеет в своем лексическом составе слово стержень: внутренний стержень человека. Так характеризуют человека, который продолжает двигаться вперед к своей цели под давлением жизненных трудностей.

Немецкий фразеологизм «einHerzundeineSeelesein» переводится на русский языка как «жить душа в душу». Значение фразеологизма становится понятным, если обратиться к толковому словарю. Лексемы dasHerz и dieSeele являются синонимами и обозначают чувства и моральные ощущения человека, его внутреннее психологическое состояние, душевный склад. Таким образом, данный фразеологизм означает, что для счастливой совместной жизни люди должны одинаково воспринимать окружающий мир, иметь одинаковые душевные переживания, отражая в сознании объективную действительность.

Аналогичный фразеологизм в русском языке звучит душа в душу – очень дружно, в полном согласии. В русском языке лексема душа, наряду с обозначением бессмертной субстанции, в которой выражается божественное начало человека, означает совокупность психических явлений, переживаний, внутренний, психический мир человека. Таким образом, «жить душа в душу» – это иметь схожий внутренний мир, одинаково переживать явления и события окружающей действительности.

Осетинский фразеологизм «А» æмæ «О»-йæ цæрын тоже переводится на русский язык как «жить душа в душу». Частица а в осетинском языке имеет значение «На! Возьми!», а утвердительная частица о – согласие «да». Таким образом, данный фразеологизм обозначает такое совместное существование двух людей, при котором один всегда соглашается с тем, что предлагает второй. В этом фразеологизме в краткой форме сформулировано главное правило счастливой совместной жизни: хочешь жить счастливо, не спорь, а беспрекословно делай то, что предлагает партнер. В русском языке это можно передать словами «жить в мире и согласии».

Сопоставив все три фразеологизма, можно увидеть, что в них зашифровано отношение этносов к понятию «счастливая жизнь». Для немцев и русских важно, чтобы совпадал внутренний мир супругов, в то время как для осетин на первый план выходит полное согласие с действиями второго супруга.

Проведенный анализ является небольшим фрагментом сопоставления фразеологизмов осетинского, русского и немецкого языков и позволяет сделать следующие выводы:

1. Во всех трех сопоставляемых языках широко представлены слова и словосочетания с компонентами УД/ДУША/SEELE. В немецком языке слово Seele употребляется и в переносном значении, обозначая внутреннюю часть чего-либо, или для усиления семантики слова (Seeleachse «ось ствола», seelensgut «очень добрый»). В русском и осетинском языках анализируемые понятия используются только в прямом значении.

2. Во всех трех сопоставляемых языках представлены фразеологизмы с компонентами уд/душа/Seele, что также говорит о значимости данных понятий в сознании соответствующих этносов. Но количество фразеологизмов с указанными компонентами в русском и осетинском языках значительнее, так как христианская культура и христианское мировоззрение носителям этих языков присущи в большей степени.

3. Во всех трех языках с понятием душа, вернее, с ее испусканием, уходом, связано представление о смерти. При этом в осетинском фразеологизме, в отличие от немецкого и русского, есть указание на движение души вверх после смерти, что отражает своеобразие религиозных верований осетин.

4. В осетинском и русском языках есть довольно много метафорических слов и выражений, отражающих важность и значимость души для человека. Именно наличие души является характеристикой живого человека, в то время как ее отсутствие говорит о его смерти (как в прямом, так и в переносном смысле, ср. выражение бездушный человек в русском и æнæуд адæймаг в осетинском).

5. При сопоставительном анализе фразеологизмов важна правильная трактовка, а не перевод компонентов фразеологизма, так как только внутренняя форма помогает проникнуть в сознание этноса и попытаться понять его мировосприятие.