“Identity” factor in development of geo-civilizations

Eremina Natalia Doctor of Politics Docent, the department of European Researches, St. Petersburg State University 191060 Russia, St. Petersburg, Smolnogo Street 1/3, office #8 nerem78@mail.ru Other publications by this author     Konfisakhor Aleksandr Grigor'evich PhD in Psychology Docent, the department of Political Psychology, Saint Petersburg State University 193034, Russia, St. Petersburg, Naberezhnaya Makarova 6 aleksandr@konfisakhor.ru Other publications by this author

Solonnikov Dmitrii Vladimirovich Director, Institute of Contemporary Development (INSOR) 191014, Russia, St. Petersburg, Nekrasova Street 44, bulding A, office #3H solonnikov.d@gmail.com Other publications by this author

Введение

На поведение государств оказывают влияние как внешние, политические факторы, определяемые диадой «вызов-ответ», так и внутренние, психологические, социокультурные константы, связанные с идентичностью, формирующие ответные реакции государств-лидеров на основе диады «стимул-реакция». Именно соотношение указанных внешних и внутренних факторов является ключевым в понимании выстраивающейся иерархии государств, формирования разнообразных международных групп, структур, где страны группируются вокруг определенного стержневого государства или государств на основе ценностей, культурных характеристик, особенностей менталитета. Данные позиции помогают государствам доверять друг другу. В совокупности группа близких по социокультурным (психологическим) характеристикам обществ формирует геоцивилизацию, которая является актором международных отношений и единицей измерения в цивилизационных и геополитических исследованиях.

Геоцивилизация определяется как одна или несколько цивилизаций, объединенных единой цивилизационной матрицей, и имеющих схожие по своему содержанию и вектору развития цивилизационные алгоритмы, социокультурные коды, идеалы и ценности ^{[4, c.174]}. Иными словами, геоцивилизация – это единство одной или нескольких социокультурных общностей, объединяемых геополитическими константами – исторически обусловленным географическим пространством (единым или разбросанным по континентам), ментальными, конфессиональными, культурными и этническими характеристиками. Геоцивилизации различаются между собой религией, традициями, организацией быта, менталитетом, жизненными ценностями, стереотипами поведения, представлениями, установками и т.д. ^[9]. Геоцивилизации не имеют четких пространственных границ, поскольку представляют собой не политические, а именно социокультурные образования ^[13,с.18]. Политическое устройство у различных цивилизаций может быть как сходным, так и различным, а каждая геоцивилизация может содержать одно или несколько политических образований, которые взаимодействуют друг с другом. Таким образом, именно идентичность является краеугольным камнем формирования и развития любой геоцивилизации.

Изучение этого аспекта чрезвычайно актуально еще и потому, что большинство современных конфликтов практически не имеют в свой основе территориальные или географические притязания, а носят более широкий – цивилизационный, культурологический и психологический характер, т.е. речь идет именно о конфликте идентичностей. Наиболее ярко это проявилось в войне США против Ирака и Афганистана. Культура Запада воспринимается исламским миром как аморальная и порочная, базирующаяся на иных ценностях, распространению которых необходимо препятствовать всеми возможными способами и средствами. А культура мусульманских стран и ислама в целом воспринимается Западом как архаичная, тоталитарная, выходящая за рамки нормальных и современных цивилизационных отношений, несущая в себе террористическую и военную угрозу всему человечеству, прогрессивному и демократическому миру, всем развитым государствам.

Рассматривая ситуацию, сложившуюся между Западом и мусульманскими странами, С. Хантингтон определяет ее как «межцивилизационную квазивойну» ^{[17, с. 607, 608]}. С. Хантингтон пишет о наступлении межцивилизационных конфликтов, имеющих два основных уровня – локальный и глобальный. Локальный уровень конфликтов проходит по линии разлома как между соседними государствами, принадлежащими к различным геоцивилизациям, так и внутри одного государства между группами из разных цивилизаций. Глобальные конфликты возникают между стержневыми государствами, принадлежащими к разным геоцивилизациям, причем культурные различия служат катализатором и причиной еще большей эскалации зарождающегося конфликта.

Таким образом, цель исследования – определить возможности использования концепта «идентичность» как рабочего инструмента для выявления позиций, возможного алгоритма действий ключевых геоцивилизаций, что позволит понять, по каким параметрам возможно найти общие позиции между ними, что необходимо использовать для налаживания взаимодействия и профилактики конфликтов. Для достижения цели необходимо ответить на следующие вопросы: что собой представляет сложившийся в науке комплекс знаний о геоцивилизациях; каковы подходы к пониманию явления идентичности и идентификационных процессов, позволяющих наиболее ярко проявлять идентичность через характеристики этничности, культуры и религии; каковы наиболее характерные идентификационные черты важнейших геоцивилизаций.

Концепт (гео)цивилизации

С учетом развития конфликтов по линиям идентичностей, неудивительно, что сам концепт идентичности приобрел особое звучание в исследованиях мирополитической системы, действующими акторами которой выступают в том числе и геоцивилизации.

В современной науке цивилизации рассматриваются как некие большие сообщества, как разнообразные макросистемы или мир-системы, существующие в длительной временной перспективе. Уже Г.В.Ф.Гегель писал об исторических народах, подразумевая не государства, но мировые общества, сходные с понятием цивилизация. Например, он писал о Греческом и Римском мире, о Восточном мире, о германских нациях и Германском мире, подчеркивая его прогрессивность, притом, что и германцы, и представители романских наций объединены христианством. Кроме того, Гегель указывал на преимущества глобалистского развития протестантской западной Европы как единого культурного (авт. - цивилизационного) сообщества, по сути, предлагая вестернизацию мира ^[3].

Идее вестернизации мира противостояли другие исследователи. Так, Н. Данилевский в отличие от Гегеля обратил пристальное внимание именно на славянское население. Он выделил несколько цивилизаций, причем он объединил в единую цивилизацию германские и романские нации, и выделил в отдельные цивилизации славян и американцев. При этом в XIX в. именно три цивилизации – Славянская, Европейская, Американская – имели критическое значение для развития мира. С точки зрения Н. Данилевского, каждая цивилизация обладает собственными психическими и культурными чертами, темпом развития, т.е. своей собственной идентичностью ^[6].

О. Шпенглер также указывал на множественность цивилизаций, имеющих явные культурные отличия, но при этом и похожих друг на друга на основании цивилизационных циклов. Это позволило ему сделать вывод о том, что нынешняя цивилизация в рамках Западной Европы не является конечной точкой в развитии истории и мира, так как любая цивилизация, по его мнению, зарождалась, развивалась и умирала. Интересно, что в отличие от Н. Данилевского, О. Шпенглер указал на единую Западноевропейскую-Американскую цивилизацию, но также рассматривал как отдельную Русскую цивилизацию, которая еще только начинала развиваться, по его мнению ^[19]. При этом у каждой цивилизации есть свои символы, например, безграничное поле в Русской цивилизации.

Общий военный опыт европейских государств не мог не привести к идее единой истории и судьбы Европы, которая отстаивалась в работах А. Тойнби. Термин «цивилизация» рассматривался им как наилучший инструмент объяснения формирования больших сообществ, объединяющих несколько государств, которые он мог назвать мультинациональными империями или «универсальными государствами». С его точки зрения, лишь немногие общества способны создавать цивилизации. Он, кстати, писал как о прогрессивной, именно о Западной цивилизации, под которой подразумевал общества Западной Европы. В качестве отдельной он также описал Русскую цивилизацию. А. Тойнби определил «стандарт», «образец» цивилизационного развития. Цивилизация формируется как культурная единица, притом, что политически это общество может быть более чем плюралистичным. И только интенсификация военных действий между разными политическими сообществами внутри цивилизации может ослабить ее и привести к фрагментации. Интересно, что А. Тойнби полагал, что цивилизации не обязательно гибнут, но могут продолжать свое развитие. По его мнению, различные общества в рамках единой цивилизации могли объединять общая территория, религия, иногда язык или государство. Чтобы избежать проблем с выявлением цивилизаций, А. Тойнби также указал на так называемые «цивилизации-спутники» ^[16].

В свою очередь, П. Сорокин вместо понятия «цивилизация» использовал понятие «культурные суперсистемы», масштаб которых превышает нации, государства, религиозные группы, т.е. речь идет о пространстве культуры, культурном конгломерате, состоящем из множества культур и сообществ, идентичностей, сосуществующих друг с другом ^[15].

Интересные подходы на мировую историю предложили Э. Валлерстайн, выдвинувший идею о мирах-системах ^[35], и К.Чейз-Данн и Т.Д.Холл, написавшие о разнообразных мирах-системах разного формата и масштаба, которые в течение длительной эволюции могли объединяться на основе экономических процессов, по-разному формируя глобальную систему ^[26].

М. Мелко писал о цивилизационной модели. Он выявлял эпохи больших войн между цивилизациями или внутри цивилизаций, которые, тем не менее, как он выяснил, не оказывали на них влияние ^[31].

С. Хантингтон также писал про конфликты между культурными сообществами, между цивилизациями. Интересно, что он выделил Западную, Исламскую, Конфуцианскую цивилизации, цивилизацию Латинской Америки и Славяно-ортодоксальную цивилизацию. Именно фундаментальные культурные отличия, по его мнению, служили основанием для конфликтов между разными народами, в особенности для конфликта между Западом и всеми остальными цивилизациями. Он сделал сверхактуальным исследование конфликтов именно между различными культурными группами ^[17]. Эта идея звучит и в работах Ф.Родрига и С.Ричардсона, где исследуются конфликты, возникающие между различными культурными сообществами, и именно культурный, идентификационный, фактор обозначен у них как главнейший в возникновении войн ^[32]. А согласно М. Веберу, цивилизации отличает постоянный конфликт, борьба между различными группами внутри них ^[2].

В мировой политике именно большие территории, большие организационные объединения формируют архитектуру мирового порядка, важнейшими компонентами которой они и являются. В рамках межцивилизационного взаимодействия возникают обширные геоцивилизации, которые состоят из множества культурных и политических сообществ, имеющих относительно сходный ритм развития и ценности. Геоцивилизационные культурные единицы являются частью теории международных отношений, так как цивилизационные идентичности и межцивилизационный диалог всегда следует принимать во внимание ^[22]. Поэтому «геоцивилизация» - это культурно-ментальная единица, союз разнообразных коллективов, имеющих гетерогенный этнический состав, и союз сходных с точки зрения менталитета цивилизаций.

И цивилизации, и геоцивилизации, и мир-системы, и культурные сообщества – это не только понятия, но и объекты исследования, и даже инструменты объяснения существующих проблем в мировой политике. Понятие геоцивилизации является относительно новым, но призвано подчеркнуть именно акторность больших макросистем, которые могут быть политически разнородными, культурно плюралистичными, но при этом объединенными определёнными психологическими, ментальными характеристиками. Кроме того, в формировании больших пространств, которыми выступают, в частности геоцивилизации, значимую роль могут играть и идеология, и религия ^[8].

Концепт идентичности в измерениях культуры, религии и этничности

Идентичность – понятие, имеющее множество измерений, и объясняющее бытие в целом, но, прежде всего, она проявляется через культуру и этничность ^{[25, c.9]}. Да и вообще мировую систему без идентичности невозможно вообразить ^{[24, c.394]}.

Концепт идентичности получил распространение в 1990-х гг., а впервые начал проникать в соответствующую литературу по международным отношениям в конце 1980-х гг., постепенно став в ней одним из центральных концептов. В теории международных отношений концепт идентичности призван определить взаимодействие государств на основании таких понятий как «Я/Мы» и «Другой/Другие». Так, Роберт Джервис уже в конце 1970-х гг. показал, что само восприятие чего-либо влияет на принятие решений, призывая пристальное внимание обратить именно на концепт идентичности ^[30].

Значение концепта идентичности связано с развитием конструктивизма, который поставил вопрос о том, как идентичность влияет на международные отношения. Этот концепт полезен для описания и понимания современности, особенно в условиях постмодернистских установок, так как позволяет определить ситуацию здесь и сейчас. Именно через идентичность ученые начали предпринимать попытки объяснить быстрое изменение международной обстановки в 1990-х гг., позиции государств, новые конфликты. Очевиднее всего было объяснять эти процессы определённой идентичностью государства, сообщества и т.д. Так, В. Блум использовал понятие коллективной идентичности, чтобы объяснить развитие государственности как сообщества индивидов. Таким же образом объясняется и явление национальной идентичности ^[21]. А. Вендт показал, что международную систему формируют государства как определенные идентичности ^[36]. Постепенно утвердилась идея о том, что и история, и система международных отношений формируются разнообразными идентичностями, которые четко структурированы и определяются не только культурными индикаторами, но и территориальными границами ^[28].

Концепт идентичности также объясняет рациональный выбор разных акторов на основании комплекса сложившихся интересов того или иного участника международных отношений. Как раз конструктивисты отстаивают идею о том, что интересы зависят от идентичности. Более того, А.Вендт указывал, что идентичности являются основой интересов государств ^{[37, c.398]} и также производят и формируют интересы ^{[38, c.60]}. Соответственно, любой актор принимает решения, исходя из представлений о себе самом и своем окружении. По словам А. Вендта, актор не знает, чего он хочет, если он не знает, что представляет собой сам ^{[36, c.231]}.

Несколько государств могут формировать коллективную идентичность, что позволяет им устанавливать мирные отношения друг с другом. Также распространение общих ценностей формирует коллективную идентичность разных обществ, например, такой принцип лежит в основе формирования европейской коллективной идентичности.

Концепт идентичности оказался полезен не только тем, что помог объяснить партнерство между государствами, но и конфликты между ними. Например, Л.Хансен пишет о том, что идентичность служит инструментом конфликта, и может использоваться для политических манипуляций ^[29]. Идентичность можно создавать и искусственно, что порождает новые опасности во взаимодействии сообществ и государств. Кроме того, в случае любого типа конфликта идентичность всегда подвергается атакам, результат которых может привести к кризису идентичности ^[34].

Каким же образом найти, определить идентичность?

Согласно Э. Эриксону идентичности лежат в основе взаимодействий и проявляются в них, имеют внутреннее (личное) и внешнее (социальное) измерения ^{[27, c.109]}. При этом индивидуальная и коллективная идентичности формируются взаимообразно ^{[28, c.36]}.

В рамках изучения международных отношений «индивидуальная» идентичность соотносится с государствами и нациями, которые сами возникают как производная коллективной идентичности (в других измерениях). По мнению А. Вендта государства, которые обладают собственной идентичностью, способны, тем не менее, объединяться и совместно формировать новую коллективную идентичность, признавая друг друга ^[36]. Целые группы государств могут признавать общие культурные нормы, например, в рамках концепции противостояния «Запада» «Востоку» и столкновения цивилизаций ^[17]. Данный подход также позволяет объяснять успешные или неуспешные интеграционные процессы. Однако, например, если посмотреть на европейскую интеграцию, нельзя не отметить, что разные нации в ЕС по-разному интерпретируют понятие общей европейской идентичности. Хотя здесь очень многое зависит от наличия стержневого государства (core state), которое может выступать в качестве магнита для остальных государств, способствуя формированию прочного союза.

Интересно, что с идентичностью связаны и эмоции, что влияет на позиции участников международных отношений. Но каждый из них фактически ставит задачу расширения своего влияния, и, значит, распространения своей идентичности. Более того, исходя от обратного, через инструменты идентичности возможно привлечь не только к себе внимание, но и получить поддержку и прочие бонусы, благоприятствующие в проведении экспансии. Ключевую роль, как полагают конструктивисты, в формировании общей идентичности разных государств и обществ играют международные институты ^[20].

Существуют определенные сложности во взаимодействии понятий идентичность и интересы, так как, с одной стороны, они взаимосвязаны, с другой, идентичность формирует интересы. Поэтому иногда ученые приходят к пониманию идентичности исследуемого объекта именно через его разнообразные интересы, начиная от экономических интересов и заканчивая безопасностью. При этом центральным параметром идентичности является культура, культурный код сообщества, благодаря которому и индивиды, и все сообщество осознают себя как отличающихся от других. В понятие культуры в данном случае включено все, начиная от идей, ценностей и символов, заканчивая традициями. Культура в историческом контексте формирует конкретную идентичность конкретного общества. При этом возможна и обратная связь, когда уже интересы начинают влиять на идентичность и культуру, что порождает вопрос об устойчивости идентичности.

Таким образом, концепт идентичности используется как для обозначения «одинаковости», так и отличительности одного сообщества от других ^[23], как основа для формирования больших сообществ, межгосударственных союзов и цивилизаций, а значит и геоцивилизаций. А сохранение современной (гео)цивилизации зависит от сохранения идентичности, прежде всего, выраженной в культуре и идеологии, обосновывающей и развитие определенного большого сообщества, и его расширение. Формирование больших культурных конгломераций позволяет той или иной геоцивилизации в условиях глобализации сохранять внутри себя множество народов.

По этой причине с концептом идентичности тесно связано и понятие культурной привлекательности, которая способствует экспансии геоцивилизации.

И. Валлерстайн отмечал, что культура всегда была орудием сильнейшего. И быстрее всего распространяется та культура, язык которой наиболее востребован, что, в свою очередь, создает предпосылки экспансии той или иной (гео)цивилизации. Так, даже американские специалисты отмечают, что именно CNN обеспечивает и формирует выгодное для США освещение и интерпретацию событий в мире - более 80% материалов в Интернете созданы на английском языке. Страны, говорящие на английском языке, производят 40% мирового валового продукта. Знание английского языка стало необходимым условием работы в крупнейших корпорациях и банках мира. Космические спутники транслируют американские программы по всему миру. Будущая мировая элита обучается и воспитывается в американских университетах. В 22 развитых странах мира более 85% наиболее посещаемых фильмов являются американскими, а в Британии, Бразилии, Египте и Аргентине – 100%. Значительная часть мира читает английские книги, смотрит американские фильмы, носит американские джинсы, пьет колу и ест гамбургеры – это явление С. Хантингтон назвал «кока-колонизацией».

Артур М. Шлезингер приводит следующие слова Ж.Ф. Ревеля: «Самым унизительным видом поражения является культурное поражение. Это единственное поражение, которое никогда нельзя забыть, потому что вину за него нельзя возложить на невезение или на варварство врага. Оно влечет за собой не только признание собственной слабости, но и унижения от необходимости спасать себя, учась у победителя, которому приходится подражать, одновременно ненавидя его» ^{[18, c.228]}.

В.С. Агеев практически продолжает высказанную Ж.Ф. Ревелем мысль, отмечая: «Особое значение имеет то, что сторона, претерпевающая унизительное состояние объекта чужой воли, может ответить такой мобилизацией своих внутренних ресурсов, которая способна качественно изменить соотношение сил и создать новую политическую реальность. Политическая психология указывает на то, что уровень сплоченности и солидарности проигравших и потерпевших, как правило, превышает соответствующие характеристики выигравшей стороны» ^[1].

Исходя из этого, культура, которая проявляет идентичность того или иного субъекта международных отношений, в частности цивилизации, геоцивилизации или стержневого государства геоцивилизации фактически способна обеспечивать как устойчивость геоцивилизации, так и ее экспансию.

Важнейшим элементом идентичности в развитии (гео)цивилизации выступает религия (идеология). Особенно значимы эти различия при сравнении христианских (восточной и западной) и мусульманских (шиитской и суннитской) геоцивилизаций, чьи взаимоотношения характеризуются постоянным и непрекращающимся противостоянием. Эти отношения всегда носили антагонистический характер, зачастую доходя до военных конфликтов. В основе конфликтов в качестве одного из основных факторов лежит природа религий, характеристики сходства и различия и сформировавшиеся на их базе геоцивилизации. В мусульманских геоцивилизациях ислам представляется как образ жизни, объединяющий религию и политику, а в христианских геоцивилизациях отделяют религию от политики, обособляя царство Божие и царство кесаря. Сходство религий заключается в том, что они являются монотоестичными, воспринимают мир биполярным и черно-белым, четко разделенным на категории «мы-они», «свой-чужой», причем каждая конфессия провозглашает себя единственно верной, несущей истинную веру и выполняющую особую миссионерскую функцию – обращение всех неверующих в лоно именно своей религии. Обе религии на протяжении истории использовали схожие средства для расширения собственного влияния – джихад (священная война против неверных) и крестовые походы.

Главные конфликты новейшего времени предопределены именно идентичностью, проявленной в религиозных и культурных факторах. Заметим, что даже это противостояние часто подается как противостояние идентичностей (культур). Так, возрождение ислама сопровождается пониманием своеобразия и уникальности моральных ценностей Исламского мира, превосходящих ценности Запада. Экспансия западных ценностей, системы отношений и культурных предпочтений вызывает не только внешне видимые формы противостояния и конфликтов, но и внутренние, психологические механизмы неприятия, провоцирующие экстремальные типы реагирования. В настоящее время можно наблюдать все более возрастающее вмешательство западных стран в политику исламских государств вплоть до проведения военных действий и уничтожения лидеров этих стран (Ирак, Афганистан, Ливия, Сирия и др.), что также приводит к столкновению обществ, которые четко отделяют себя друг от друга, отстаивая свои ценности.

Взаимоотношение ведущих религиозных конфессий формирует картину мира ХХI в. Их психологическая структура и базовые психологические характеристики определят возможности как стратегического сотрудничества, компромисса или отказа от каких бы то ни было отношений, так и соперничества, приводящего к различным формам противостояния. Это противостояние может доходить до физического уничтожения сторонников другой религии как носителей иного мировоззрения.

Конфликты снова обращают народы к своей идентичности, а государство, принадлежность к которому уже не обеспечивает защиту, становится все более и более уязвимым. По этой причине и национальная идентичность ослабляется. Люди видят опору в ближнем круге, в кровнородственных связях (этнонациональная идентичность) и в более обширных объединениях, способных гарантировать стабильность (например, понятие европейской идентичности и процесс взаимодействия государств в формате геоцивилизаций).

В настоящее время на второй план отходит национальная идентичность, а на первый план выходит этнонациональная и супранациональная идентичности, в том числе за счет ослабления национальной (гражданской) идентичности. Как ни странно, этот процесс благоприятен для укрепления геоцивилизаций, так как общества внутри них видят больше сходств между собой, так как геоцивилизации объединяют значительное число сообществ, а общие ценности создают платформу для взаимодействия народов. При этом именно этнос стержневого государства сохраняет коллективную идентичность большого сообщества.

Этносы выступают составными элементами геоцивилизаций, носителями культурного кода, создающими идентичность. Здесь следует обратить внимание на концепции Л.Н. Гумилева, А.Г. Дугина, В.Д. Соловья и А.М. Зимичева. В частности, В.Д. Соловей отмечает, что при исследовании этносов необходимо учитывать генетическую предопределенность специфики этнического поведения, формирующего культурные особенности и тип социализации. Концепция ученого носит биологический, генетический характер, согласно которому поведение, деятельность и отношения имеют врожденную предопределенность. Концепция А.М. Зимичева имеет психологический характер, согласно которой этнос формируется тогда, когда иррациональные цели жизнедеятельности рационализируются. Ключевыми понятиями этноса выступают сформированные в нем категории изобилия (справедливость), добра, красоты и истины. В каждой геоцивилизации существуют свои особенные представления об указанных категориях.

При описании и исследовании этносов как составных частей геоцивилизаций мы отметим философско-историческую концепцию Л.Н. Гумилева, в которой исследуется возникновение, развитие и угасание народов и цивилизаций. Согласно его концепции, основными акторами исторических процессов являются этносы как наиболее устойчивые и активные человеческие общности, включающие в себя всех людей. Л.Н. Гумилев отмечает, что универсальным критерием различия этносов выступают стереотипы поведения, особый поведенческий язык, передающийся по наследству. При этом такой специфический поведенческий язык передается не генетически, а с помощью механизмов сигнальной наследственности, при которых поведенческие стереотипы усваиваются за счет подражания поведению родителей. Эти же механизмы формируют адаптивные навыки. Связи в этносе определяются не сознательными отношениями, а иррациональным представлением «свой-чужой», а ощущение реальности стереотипного поведения формирует самосознание и отношение ко всему окружающему миру по линии «мы-они». Геобиохимическая энергия поддерживает единство этноса и определяется как пассионарность, которую Л.Н. Гумилев понимал как непреодолимое стремление к достижению какой-либо цели, для осуществления которой ее носители (пассионарии) готовы пожертвовать как собственной жизнью, так и жизнью своего потомства. Пассионарность (Р) противоположна инстинкту самосохранения (J) и в зависимости от соотношения пассионарного импульса Л.Н. Гумилев рассматривал три поведенческих типа: 1) пассионарии (Р > J); 2) гармоничные люди (Р = J) и 3) субпассионарии (Р < J) ^[5].

В зависимости от относительного количества пассионариев этнос проходит ряд стадий:

· фазу подъема пассионарности (скрытую, инкубационную или явную);

· фазу предельной пассионарности (акматическую);

· фазу надлома (резкого спада пассионарности);

· инерционную фазу (постепенного спада пассионарности);

· фазу потери пассионарности (фазу обскурации);

· мемориальную фазу, в которой этнос превращается в реликт.

Этносы имеют сложную структуру, включающую в себя субэтносы, консорции и конвикции. При этом этносы составляют еще более сложные структуры: суперэтносы, объединяемые общей доминантой, – религиозные общины – нации – цивилизации – геоцивилизации. Л.Н. Гумилев отмечает, что между этносами могут складываться различные типы связей и отношений. В частности, он выделял симбиоз (добрососедство), ассимиляция (слияние), ксения (добровольное объединение без слияния), химера (объединение без слияния путем подчинения одного этноса другим, чуждым ему по доминанте), война за господство на определенной территории (внутри суперэтноса), война на истребление (при враждебных контактах на суперэтническом уровне) ^[5].

Направленность расходования пассионарного импульса зависит от выбора доминанты, т.е. определенной идеи, которая составляет мироощущение и жизненную программу ее носителей, причем эта идея в своей основе носит религиозный характер.

Один из основателей современной российской геополитики А. Дугин также не обошел своим вниманием проблему этносов. В своей монографии «Основы геополитики» он использует словосочетание «Русский народ (= Россия)», практически не применяя термина «этносы», но говорит именно о них. Автор отмечает, что в современных условиях государственной неустойчивости и нестабильности необходимо найти конкретную категорию для понимания «русских национальных интересов» и единственной естественной и исторически укорененной реальностью может стать только русский народ ^{[7, c.188]}.

По мнению А. Дугина, русский народ – это историческая общность, которая имеет все признаки полноценного и стабильного политического субъекта, объединенного этнически, культурно, религиозно и психологически. Он выступает как цивилизационная константа, как носитель особой и самобытной цивилизации, выполняющий свои особые геополитические функции. Во-первых, русский народ (= Россия) ответственен за контроль над северо-восточными регионами Евразии, что составляет естественный геополитический процесс истории России. Во-вторых, русский народ обладает особым типом религиозности и культуры, которые принципиально отличаются от католического и протестантского Запада. Это предопределяет то, что в качестве геополитической и культурной антитезы России необходимо рассматривать «Запад» как целое, не разделяя на отдельные государства. Фундамент русской цивилизации радикально отличается от Запада, причем во многих ключевых моментах Россия и Запад предстают как конкурирующие, взаимоисключающие друг друга модели, имеющие различное мировоззрения и предназначения. В-третьих, миссия русского народа имеет универсальный характер, и Россия никогда не ставила своей целью создание расово однородного, моноэтнического государства. Расширяясь, государство охватывало все больший конгломерат народов, культур и религий и эта экспансия тесно связана с качеством цивилизационной миссии русского народа, которая имеет универсальный «общий знаменатель», позволяющий интегрировать в себя самые различные культурные реальности. Этот «общий знаменатель» имеет свои специфические особенности, и применим только к народам, имеющим определенную историю, культуру и традиции. В-четвертых, русский народ имеет особый тип мировоззрения, который претендует на последнее слово в истории, что является высшей сверхзадачей русской нации.

Интересную концепцию этносов (в частности, российского этноса) предложил В.Д. Соловей ^[14]. Используя в своей работе в качестве фундаментального объяснительного принципа российской истории «этническое измерение», автор выдвигает идею о том, что уникальность и своеобразие русской истории кроется в природе русского народа, в его этнической специфике. Свою концепцию автор строит на следующих базовых положениях.

1. Главный субъект и двигатель истории – народ. Народ – способная к коллективному волеизъявлению и обладающая общей волей группа людей (как противоположность неорганизованной массе).

2. Народ как целостность изначально существует в этническом качестве. Это внутреннее единство сохраняется над (или под) всеми социальными, политическими, религиозно-культурными, идеологическими и иными барьерами и размежеваниями. В.Д. Соловей категорично заявляет о том, что этничность является более фундаментальным фактором истории, чем экономика, культура и политика.

3. Народ реализует свое этническое тождество в истории спонтанно, стихийно, естественноисторическим образом, причем историю можно (и как следует из текста монографии даже категорически необходимо) рассматривать именно как развертывание этнического качества народа ^{[14, c.27]}.

В своей работе В.Д. Соловей приводит следующее и, как отмечает автор, общепринятое в науке определение этноса. Этнос описывается как комбинация исторически сформировавшихся признаков/элементов: культуры, языка, религии, психического склада (национального характера), самосознания, к которым иногда добавляют территорию и экономику. Автор справедливо замечает, что нельзя понимать этнос как комбинацию неэтнических признаков, что «из сущностно неэтнических признаков не может возникнуть новое – этническое – качество» ^{[14, c.38]}. В.Д. Соловей подверг жесткой и совершенно обоснованной критике некоторые стереотипы о русском этносе (православие, соборность, общинность, коллективизм, отзывчивость и т.д.), отмечая, что эти стереотипы не составляют квинтэссенцию русскости, ее глубинное, изначальное тождество.

В.Д. Соловей предлагает собственное определение этноса, согласно которому этнос (этническая группа) – это группа людей, отличающаяся от других групп людей совокупностью наследственных биологических характеристик и присущих только этой группе архетипов, члены которой разделяют интуитивное чувство сходства и родства. Ключевое отличие этноса от расы заключается в том, что членов расы может объединять чувство сходства, но не родства. Этнос отличается от социальных групп именно биологической передачей своих отличительных (даже социальных инстинктов) признаков, а этничность – такая же данность, как раса и пол. Этнос – сущностно биологическая группа социальных существ ^{[14, c.68-69]}.

Другую концепцию рассмотрения этносов предлагает А.М. Зимичев ^{[10; 11]}. Он определяет этнос как любое объединение людей, которые сознают свою общность, т.е. могут сказать о себе «МЫ». Такое понимание кардинально отличается от рассмотренного выше подхода В.Д. Соловья. С одной стороны, В.Д. Соловей приводит научные данные и совершенно обоснованно доказывает то, что у этносов должно быть наличие особых наследственных биологических характеристик и присущих конкретному этносу архетипов. Мы можем определить этот подход как «биологический» или «генетический». Но прекрасно известно, что даже близкие родственники, имеющие полный набор идентичных и наследственных, и биологических признаков, могут находиться друг по отношению к другу в состоянии конфликта, противоборства и войны, которая может идти до полного взаимного истребления. С другой стороны, казалось бы совершенно разные люди, объединившись вокруг какой либо идеи или стремящиеся к достижению совместных целей, действуют как единое целое, как единый организм. И это уже невозможно объяснить только «биологическим» подходом и тем, что людей объединяет «интуитивное чувство сходства и родства». Концепцию А.М. Зимичева можно определить как «психологическую», т.к. в ней дается ответ на вопрос о том, что же заставляет людей объединяться, сотрудничать, сопереживать и соучаствовать, быть вместе и ради достижения общих целей отказываться от своих личных предпочтений и желаний.

А.М. Зимичев отмечает, что для существования этноса он должен быть противопоставлен окружающему миру, т.е. «МЫ – НЕ МЫ», и каждый этнос развивается по единым законам, и единым принципам. Прочность этноса тем выше, чем больше целей жизнедеятельности – биологических, социально-биологических и социальных лежит в его формировании. Этнос начинается тогда, когда иррациональные цели рационализируются, и их удовлетворение начинает приобретать специфическую для этноса окраску под действием категорий изобилия (справедливость), добра, красоты и истины. Отметим, что такое понимание этноса является очень широким и к этносам можно отнести множество групп людей, объединенных общими целями. Нельзя не согласиться с А.М. Зимичевым в том, что в естественной природе не существует рассматриваемых им понятий – в природе нет справедливого или несправедливого, все красиво, нет разделения на добро и зло, а правом на обладание истиной в последней инстанции обладает только Господь Бог.

Каждый этнос формирует собственные категории истины, красоты, добра и изобилия (справедливости), в соответствии с которыми и определяются их критерии, без которых этнос существовать не сможет. Эти категории рационализируют иррациональные потребности и объединяют этнос, ориентируя его членов на выполнение единых целей, регламентируют поведение членов этноса, обеспечивая его существование, и противопоставляют этнос окружающему миру и другим этносам, в которых принято другое понимание красоты, добра, справедливости и истины. Мы используем понятие этноса, т.к. выше отмечали иерархию, согласно которой формирование глобальных социокультурных общностей происходит по следующему алгоритму: племена – этносы (этнические группы) – религиозные общины – нации – цивилизации – геоцивилизации.

Все эти категории являются связующим звеном между территорией, происхождением, взаимодействием этносов и их культурой. Благодаря им также проявлена их идентичность. Определенный этнос (этносы) является конструирующим элементом наций, государств, цивилизаций и геоцивилизаций. Поэтому именно конкретная идентичность конкретного этноса или сходные идентичности ряда этносов предопределяют и культурный код геоцивилизации, и ее потенциал.

Геоцивилизации и их идентификация

Таким образом, идентифицировать ту или иную геоцивилизацию возможно именно через определенные культурные, этнические, религиозные характеристики, т.е. опираясь на концепт идентичности.

Ключевыми акторами современной геополитики, по нашему мнению, выступают следующие геоцивилизации: восточно-христианская; западно-христианская; исламская суннитская; исламская шиитская; индуистская; конфуцианская. При этом отметим, что исламскую геоцивилизацию часто рассматривают как единую, особенно в контексте стремления к единству мусульман, о чем заявляют стержневые государства - Иран (мусульманская шиитская геоцивилизация) и Саудовская Аравия (мусульманская суннитская геоцивилизация). Также нельзя не отметить, что Иран выходит в лидеры мусульманского мира по целому ряду критериев военно-политического характера. Поэтому ниже мы будем рассматривать идентификационные критерии мусульманской шиитской геоцивилизации.

К похожим выводам приходят Ю. Кузнецов и В. Никольский, которые в качестве ведущих выделяют западно-христианскую, российско-православную, мусульманскую, индуистскую и буддистско-тихоокеанскую цивилизации ^{[12, c.9]}.

Их наиболее яркими представителями и лидерами (стержневыми государствами) предстают, соответственно, Россия, США, Иран, Индия и Китай. Мы будем рассматривать следующие стержневые государства разных геоцивилизаций:

Россия – восточно-христианская геоцивилизация.

США – западно-христианская геоцивилизация.

Иран – исламская шиитская геоцивилизация.

Индия – индуистская геоцивилизация.

Китай – конфуцианская геоцивилизация.

При изучении геоцивилизаций и их характеристик исследователи используют понятие «цивилизационная матрица», рассматривая ее структуру и основные характеристики, т.е. идентичность.

Н.Я. Данилевский под цивилизационной матрицей понимал основание культурного типа, т.е. психические свойства этноса, способности и склонности к какому-либо виду деятельности, доминирующие в популяции. К ключевым факторам, определяющим своеобразие цивилизаций, относится, например, географический фактор ^[6].

О.В. Плебанек, проводя анализ цивилизационных исследований, определяет цивилизационную матрицу как «когнитивные стереотипы, образующие ментальную целостность, объединяющие крупные популяции людей, и лежащие в основе всех важнейших сфер человеческой деятельности». Она отмечает, что цивилизационную матрицу образуют такие ключевые показатели как хозяйственный уклад, язык, письменность, система социальных отношений и форм общественного сознания. При этом каждая цивилизация имеет в своем фундаменте специфические структуры, которые, находясь в подсознании людей, оказывают существенное влияние на их деятельность, формируют определенный генотип социального развития ^{[13, c.18]}.

Например, О.В. Плебанек анализирует различия в познавательной, деятельностной, временной и вербальной сферах у цивилизаций Востока и Запада.

О.В. Плебанек отмечает, что эти принципиальные отличия культур Запада и Востока проявляют себя на уровне как общественного, так и индивидуального сознания и, являясь коллективным бессознательным, детерминируют все виды деятельности человека. Таким образом, для каждой геоцивилизации характерны определенная коллективная и индивидуальная идентичность. Рост значения культурных особенностей и идеологии указывает и на рост потенциала той или иной геоцивилизации и возможности ее экспансии и геополитического доминирования.

Проведем анализ ключевых характеристик стержневых государств геоцивилизаций, т.е. определим их идентичность. Ученые сходятся во мнении о том, что геополитическая мощь акторов глобальных процессов определяется не только как совокупность военно-политических, природных, географических, материальных, демографических, но и духовных (ценностных) ресурсов. Для реализации геополитического потенциала необходима политическая воля, позволяющая мобилизовать и направить все ресурсы государства на достижение стратегической цели любой геоцивилизации – экспансию и расширение зоны своего влияния.

Для решения задач нашего исследования необходимо рассмотреть то, как идентификационные категории проявляются в каждой из глобальных геоцивилизаций – восточно-христианской (Россия), западно-христианской (США), исламской шиитской (Иран), индуистской (Индия) и конфуцианской (Китай). Притом, что геоцивилизация определяется как одна или несколько цивилизаций, объединенных единой цивилизационной матрицей, и имеющих схожие по своему содержанию и вектору развития цивилизационные алгоритмы, социокультурные коды, идеалы и ценности ^{[4, c.174]}.

О.В. Плебанек выделяет и рассматривает следующие характеристики геоцивилизаций.

1. Тип и структура социальности, согласно которым геоцивилизации различаются по целому комплексу социальных феноменов – отношению к рынку, конкуренции, распределению ресурсов, классовой дифференциации, контролю, религиозным нормам и т.д.

2. Политические системы, определяющие структуру общества, принципы его построения и объединяющие сакральные идеи, типы политического лидерства и политической активности.

3. Культуральные характеристики, выражающие отношение к трансцендентному, восприятие мира, отражающиеся в таких антиномичных представлениях, как вера или знания, материализм или духовность, свобода или порядок, воля или фатализм и т.д.

4. Социальная динамика, определяющая историзм, дискретность или непрерывность социальных трансформаций, отношение к прошлому, сохранение преемственности или постоянную переоценку ценностей, восприятие времени как цикличного или линейного процесса ^[4].

Цивилизационная матрица, координируя все стороны жизни общества, служит их сохранению, определяя структуру и функции политических и социальных институтов, искусство, науку, образование и воспитание. Цивилизационная матрица выполняет как структурно-функциональную, так и социально-психологическую функции, реагируя на внутренние и внешние изменения и обеспечивая психологическую устойчивость членов общества в процессе политических, социальных и экономических инноваций. С одной стороны, цивилизационная матрица не должна быть жесткой, ригидной, т.к. жесткое сохранение стереотипов поведения без учета изменившихся условий приводит к гибели социальных и общественных систем. Но, с другой стороны, высокая адаптивность и изменчивость составляющих цивилизационную матрицу характеристик приведет к потере цивилизационной идентичности, своеобразия, неповторимости и уникальности.

В соответствии с выделенными критериями цивилизационной матрицы можно провести анализ ключевых характеристик (идентичностей) ведущих геоцивилизаций – восточно-христианской, западно-христианской, мусульманской шиитской, конфуцианской и индуистской.

Например, по отношению к человеку восточно-христианская геоцивилизация отстаивает идею соборной личности, западно-христианская - личности как единицы общества, для мусульманской шиитской геоцивилизации личность - это песчинка, для конфуцианской - это, прежде всего, семья, а для индуистской - это самосовершенствующийся индивид.

С точки зрения религии вышеуказанные геоцивилизации образают внимание на: необходимость религии; разделение светского и религиозного; теократизацию всех сфер жизни; религиозную целесообразность; присутствие веры во всем соответственно.

Что касается собственности, то для восточно-христианской геоцивилизации общинно-эгалитарная собственность - основа социальной гармонии; для западно-христианской геоцивилизации частная собственность - базис общества; для мусульманской шиитской геоцивилизации частная собственность обеспечивает общественное равенство; для конфуцианской геоцивилизации собственность определяет благополучие общества; для индуистской геоцивилизации важнее собственности труд как добродетель.

В отношении закона восточно-христианская геоцивилизация признает, что он может быть противоположен справедливости; западно-христианская воспринимает закон как высшую справедливость; мусульманская шиитская геоцивилизация связывает его с религиозным правосознанием; конфуцианская - с традиционным правосознанием, индуистская - с универсальным законом бытия.

Политика воспринимается восточно-христианской геоцивилизацией как активность социального организма, западно-христианской геоцивилизацией - как добродетель, мусульманской шиитской геоцивилизацией - как повиновение, конфуцианской геоцивилизацией - как долг, индуистской - как терпимость.

Благодаря идентификационным критериям мы видим, что восточно-христианская геоцивилизация в лице России по ряду параметров близка разным геоцивилизациям. Например, по линии коллективного взаимодействия она близка конфуцианской геоцивилизации, по линии религиозной терпимости – индуистской, по линии понимания политического развития – западно-христианской. И даже значение веры в политической жизни некоторым образом сближает ее с мусульманской шиитской геоцивилизацией.

Выводы

1) Концепт идентичности, измеряемый, прежде всего, через призму культуры, религии, этничности, позволяет сформулировать конкретные черты, присущие той или иной геоцивилизации;

2) Между геоцивилизациями можно найти ряд общих характеристик, на основании которых можно выстраивать дипломатическую активность, в первую очередь, между стержневыми государствами разных геоцивилизаций;

3) Благодаря конкретным этносам, лежащим в основе «стержневой нации», «стержневого государства» той или иной геоцивилизации, устойчиво сохраняются определенные геоцивилизационные идентификационные характеристики, что позволяет выстраивать представление о мировом устройстве в длительной исторической перспективе;

4) Изучение идентификационных характеристик геоцивилизаций демонстрирует, что многие мировые проблемы исторически предопределены и никогда не будут преодолены по причине сложностей во взаимодействии различных геоцивилизационных идентичностей;

5) Периодически борьба геоцивилизаций за свое влияние будет возрастать. Поэтому перед современными дипломатами стоит задача определить общие или сходные позиции между разными идентификационными сообществами, чтобы на их базе начать диалог, отчасти объединяющий общества различных геоцивилизаций, для профилактики крупных конфликтов.