Legal terminology, professionalisms and professional jargon: problem of distinction between concepts

Chufarova Ekaterina Nikolaevna Judicial advisor, Charter Court of Sverdlovsk Oblast 620075, Russia, Sverdlovskaya oblast', g. Ekaterinburg, ul. Pushkina, 19 kat.chufarowa@yandex.ru Other publications by this author

В настоящее время ряд исследований посвящен такой отрасли научного знания как правовая или юридическая лингвистика, существующей на стыке юриспруденции и лингвистики. Объектом ее изучения является феномен юридического языка. Такой интерес обусловлен тем, что право является феноменом языка. Оно существует в языке, творится и реализуется через него. Только при посредничестве языка право может воздействовать на волю и сознание людей ^{[14, с. 7]}.

Приходя к выводу о невозможности существования правового регулирования без языка, Черданцев А. Ф. рассматривает идеальные объекты, средства правового регулирования (нормы права, принципы права, субъективные права и юридические обязанности, правоприменительные решения и др.) как логико-языковые феномены, которые посредством языка обретают материальную форму, становятся доступными для восприятия участниками правового регулирования. Более того, они существуют лишь в языковой форме ^{[11, с. 9]}. Пиголкин А. С. отмечает взаимодействие и взаимовоздействие языка и права. По мнению ученого, «Связь языка и права заключается не только в том, что язык – способ внешнего выражения правовых предписаний. Право может регулировать использование языка, его развитие, взаимоотношение языков. Оно устанавливает тот или иной язык в качестве государственного, определяет аутентичность текстов нормативных актов, написанных на разных языках, определяет официальный язык делопроизводства, судопроизводства, деятельности государственных органов...» ^{[14, с. 5]}. В этих условиях, как уже неоднократно отмечалось, язык – это профессиональное оружие юриста. Для того чтобы четко и правильно создавать, охранять и применять правовые нормы, юрист должен безупречно владеть нормами языка.

Как и любой другой, юридический язык является живой развивающейся системой. И в последнее время отмечается активизация проникновения в него целого ряда слов, изначально ему несвойственных: заимствований из иностранных языков, активное использование жаргонизмов и т.д. По нашему мнению, это является в большей степени актуальным для устной речи, однако, например, Туранин В. Ю. отмечает проникновение жаргонизмов даже в современное российское законодательство ^{[9, с. 27 – 30]}.

Для того чтобы понять, в какой степени актуальна проблема проникновения ненормативной лексики в сферу профессиональной деятельности юристов, следует разобраться с разграничением таких понятий как термин, профессионализм, жаргон применительно к юридическому языку.

В научной литературе с одной стороны существует проблема разграничения понятий «термин» и «профессионализм», а с другой – часто смешиваются между собой «профессионализмы» и «профессиональный жаргон».

Понятия «термин» и «профессионализм» в научной литературе часто употребляются как синонимы ^{[12, с. 122 – 124]}. Это обусловлено тем, что обычно термины и профессионализмы рассматриваются в составе так называемой специальной лексики. Помимо этого, как термины, так и профессионализмы используются специалистами в узких областях знания.

Калинин А. В., относя термины к специальной лексике и также выделяя в ней и профессионализмы, указывает в качестве различия между ними то, что термин является официальным кодифицированным названием, а профессионализм – «полуофициальным словом», распространенным в разговорной речи людей какой-либо профессии, но не являющимся строгим научным обозначением понятия ^{[4, с. 134 – 140]}.

«Идеальный» термин должен обладать следующими качествами: простотой, краткостью, однозначностью, соотноситься с другими терминами юриспруденции (в рассматриваемом нами случае), т.е. отвечать требованиям системности, при этом он не должен нести в себе эмоционально-оценочной экспрессии. На практике ситуация выглядит иначе. Как отмечает Б. Н. Головин: «анализ различных терминологий, осуществленный разными авторами, ставит под сомнение правомерность предъявления к терминам рассматриваемых требований, поскольку значительная часть реально функционирующей терминологии этим требованиям не отвечает, но продолжает обслуживать соответствующие отрасли знания» ^{[2, с. 28]}. Таким образом, ученый отводит идеальным терминам место только в системе письменного языка, оставляя им возможность трансформироваться и изменяться в речи в процессе функционирования. Этот фактор также затрудняет возможность разграничения терминов и профессионализмов.

Чаще всего используется следующий критерий для определения терминов – это официальные наименования специальных понятий, узаконенные в определенной области.

Так юридические термины – это «…элемент юридической техники, словесные обозначения государственно-правовых понятий, с помощью которых выражается и закрепляется содержание нормативно-правовых предписаний государства» ^{[1, с. 782]}. Пиголкин А. С. описывает юридический термин как «слово (или словосочетание), которое употреблено в законодательстве, является обобщенным наименованием юридического понятия, имеющим точный и определенный смысл и отличающимся смысловой однозначностью, функциональной устойчивостью» ^{[14, с. 139]}.

Следующая, интересующая нас категория, – профессионализмы. Они определяются как слова или выражения, свойственные «речи той или иной профессиональной группы» ^{[7, с. 392]}.

Профессионализмы чаще всего являются полуофициальными словами, распространёнными исключительно в разговорной речи людей определённой профессии (но не в официальных ситуациях). Это названия-заместители, основной целью создания которых может быть, во-первых, принцип экономии речевых усилий, а во-вторых, выражение оценочного отношения и образная характеристика предметов. Прохорова В. Н. дает следующую характеристику данной лексической группе: «профессионализмы всегда экспрессивны и противопоставляются точности и стилистической нейтральности терминов» ^{[6, с. 117]}. Но, на наш взгляд, именно экономия речевых усилий (языковых средств) является первичной целью использования профессионализмов: т.е. говорящий намеренно сокращает формулировку термина, т.к. в кругу специалистов и так понятно, о чем идет речь. При этом эмоциональная окраска не исключается, но не является обязательным или определяющим признаком (так «вещественные доказательства» превратились в абсолютно нейтральные «вещдоки», «кассатор» – лицо, подавшее кассационную жалобу).

Профессионализмы названы В. М. Лейчиком «предтерминами» ^{[5, с. 106]}. Т.е. при определенных условиях они имеют шансы войти в официальную терминосистему. Примером данного процесса могут стать термины «отмывание денежных средств» и «рейдерство». Зародившись как единицы профессионального сленга, они постепенно теряют экспрессивность, получают широкое распространение и в итоге, закрепившись в нормативно-правовых актах, переходят в разряд официальных терминов. Такой переход чаще всего связан с возникновением новых реалий и отсутствием в языке терминов для их обозначения.

Таким образом, критерием разделения терминов и профессионализмов может служить фактор официальности/неофициальности, кроме того термины всегда стилистически нейтральны, т.е. не обладают образностью и экспрессивной эмоциональной окрашенностью; характеризуются точностью и однозначностью в пределах своего терминологического поля; всегда выступают в своем прямом значении.

Из вышесказанного видно, что профессионализмы противопоставляются терминам по всем своим признакам. Теперь нас интересует вопрос: каково же их соотношение с профессиональным жаргоном или сленгом?

Наряду с термином профессионализм встречаются «профессиональная лексика», «профессиональный диалект», «профессиональный сленг», «профессиональный жаргон». Однако исследования показывают, что данные понятия не являются тождественными по своему значению и не в полной мере соответствуют описываемому явлению.

Так, термин профессиональный диалект несет в себе признак ограничения не только по отнесенности к той или иной профессии, но и территориальной, т.к. под диалектом в первую очередь понимается речь группы людей на некой ограниченной территории. Хотя в науке существует термин социальный диалект или социолект как определение разновидности языка, на которой говорят определенные социальные группы населения, мы полагаем, что в рассматриваемом аспекте термин профессионализм, подчеркивающий общность речи группы людей объединенной по профессиональному признаку, является наиболее конкретным.

Наиболее часто в литературе встречаются понятия профессиональный жаргон» и «профессиональный сленг», реже по отношению к данному пласту лексики используется термин «арго».

Скворцов Л. И. указывает, что термины «арго» и «жаргон» отличаются степенью открытости. Арго – это тайный язык, которым пользуются члены закрытой группы, а жаргон – это социолект определенной возрастной общности или профессиональной корпорации ^{[8, с. 48 – 49]}.

«Жаргон – разновидность речи, используемой преимущественно в устном общении отдельной относительно устойчивой группой людей по признаку профессии…, положения в обществе…, интересов… или возраста…» ^{[15, с. 151]}. Для этой лексики свойственна яркая экспрессивно-стилистическая окраска, а зачастую и сниженная, грубая экспрессия.

Как видно, различие между профессионализмами и профессиональными жаргонизмами довольно условно, и провести жесткую границу между ними достаточно сложно. Некоторые ученые в качестве критерия разграничения предлагают использовать степень экспрессивности (хотя, на наш взгляд, эмоциональная окрашенность не является для профессионализмов необходимым условием, тем не менее, она часто присутствует). При таком сравнении жаргонизмы всегда будут более экспрессивными и чаще всего – грубыми.

Некоторые лингвисты, в частности В. А. Хомяков, приписывают жаргону дополнительную функцию «конспиративной коммуникации» ^{[10, с. 43 – 44]}. Швейцер А. Д. также описывает жаргон как «зашифрованную речь», непонятную для непосвященных ^{[13, с. 158]}. Применительно к жаргону представителей юридических профессий примером такой конспирации может служить и намеренное превращение одного слова в другое: АСя – арбитражный суд, КСюша – Конституционный Суд и т.д.

Однако в случае профессионального жаргона юриста следует говорить не столько о функции шифрования, сколько об идентификации. Использование жаргонизмов в качестве слов-маркеров делает речь профессионала узнаваемой для коллег ^{[3, с. 16 – 23]}.

Таким образом, профессиональный жаргон по сравнению с профессионализмами является более экспрессивным, часто с оттенком сниженной экспрессии, вариантом языка, с возможной дополнительной функцией профессиональной идентификации.

Профессионализмы и профессиональные жаргонизмы следует отличать от обычной неграмотности. Зачастую высокая частота употребления определенных ошибок, вызванных к жизни недостаточным владением правилами русского языка, может привести к тому, что некоторые слова и конструкции получают широкое распространение и начинают восприниматься как признак принадлежности к профессиональному сообществу. В этом случае для идентификации следует учитывать, обусловлено ли их употребление какой-либо целью: экономией речевых усилий (языковых средств), эмоциональной окраской речи, передачей какого-либо дополнительного смысла, непонятного непосвященным или позволяющего идентифицировать собеседника по профессиональному признаку. На наш взгляд, к подобным типичным ошибкам относится использование неправильных ударений (например, осУжденные, прИговор, договорА).

В своей статье, посвященной проблемам использования жаргонизмов в законодательстве Российской Федерации, В. Ю. Туранин относит к таковым конструкции «нормы законодательства» (на том основании, что норма – это начальный компонент права, а законодательство состоит из нормативно-правовых актов, их статей и содержащихся в них нормативных предписаний) или «регулирование правоотношений» (встречается также вариант «правовое регулирование правоотношений»), последнее автор считает «юридическим абсурдом» т.к. правоотношение – это уже урегулированное нормами права общественное отношение, участники которого являются носителями субъективных прав и обязанностей ^{[9, с. 27 – 30]}. Однако мы придерживаемся выводов, сделанных М. Л. Давыдовой и Н. Ю. Филимоновой, которые, учитывая оправданность таких уточнений с точки зрения теории права, категорически не согласны с отнесением данной конструкции в разряд профессиональных жаргонизмов в связи с отсутствием какой-либо целесообразности в ее использовании. По их мнению, «…схематично употребление жаргонизмов соответствует модели: «для чужих» – правильный вариант (термин), «для своих» – заменитель. Здесь действует логика: «Знаю, как правильно, но скажу проще». В данном случае… для неюристов выражение «нормы законодательства» не является ни более, ни менее понятным термином, чем «предписания законодательства» ^{[3, с. 16 – 23]}.

Подводя итог, мы можем констатировать, что в лексический состав юридического языка входят термины, профессионализмы и юридический профессиональный жаргон. Термины являются официально признанными единицами, пригодными и необходимыми для употребления в профессиональном тексте. Профессионализмы и профессиональный жаргон объединяются признаком неофициальности и эмоциональной окрашенности, хотя для обоснования употребления профессионализмов более ярким является действие принципа экономии речевых усилий (языковых средств), а для профессиональных жаргонизмов на первый план выходят экспрессивность и функция идентификации. Профессионализмы и тем более профессиональный жаргон следует использовать только в ситуациях неформального общения. При этом, основной проблемой, на наш взгляд, остается недостаточный уровень грамотности (как правовой, так и языковой), вследствие чего в тексте официальных документов появляются конструкции, противоречащие как нормам права, так и нормам языка.