Orenburg Cossack detachments in battles in Transbaikal territory at the final stage of Civil War (February – November of 1920)

Starikov Igor' Vladimirovich PhD in History Docent, the department of Theory and History of State and Law, Chelyabinsk State University 454001, Russia, Chelyabinskaya oblast', g. Chelyabinsk, ul. Br. Kashirinykh, 129, of. 317 istar977@mail.ru Other publications by this author

История Гражданской войны и иностранной военной интервенции 1918–1920 гг. и участия в ней отдельных воинских частей и соединений Красной или Белой армий привлекает внимание многих исследователей. Особое место с начала 1990-х гг. занимает изучение проблемы создания казачьих вооружённых сил, оказавших существенное влияние на ход боевых действий на Дону, Кубани, Тереке, Урале, в Поволжье, Сибири, Забайкалье и на Дальнем Востоке. Не будет преувеличением сказать, что без казачества как базы не было бы и Белого движения (по данным на 5 января 1920 г., казаки составляли 61 % боевого состава Вооружённых сил Юга России) ^{[1, с. 7]}. Усталость от войны, огромные боевые потери в рядовом и командном составе, свирепствующие эпидемии, значительный численный перевес Красной армии и её успехи на фронтах Гражданской войны, отсутствие военной помощи союзников стали причинами разложения казачества, произошедшего осенью 1919 г. В итоге лучшие его представители оказались уничтоженными или были вынуждены покинуть родину.

Оренбургское казачье войско во время Гражданской войны мобилизовало для борьбы с большевиками всё мужское население от 19 до 55 лет и выставило 42 конных, 4 пеших полка и 16 батарей ^{[2, с. 59]}. Значительная их часть входила в Отдельную Оренбургскую армию, которой командовал атаман А. И. Дутов, но несколько полков было выделено в Западную (с мая 1919 г. – 3-ю армию) и в Сибирскую (1-ю и 2-ю армии). Вместе с ними они отступали на восток вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали.

Этот поход, получивший название Великий Сибирский Ледяной, продолжался с 14 октября 1919 г. (возобновление боёв на Тоболе) по 14 февраля 1920 г. (переход через Байкал) и сопровождался большими потерями ^{[3, с. 272]}. Из насчитывавших около 100000 солдат и офицеров трёх армий Сибири, Поволжья и Урала в Забайкалье пришло не более 25000, из которых 11000 больных и раненых ^{[4, с. 198]}. В походе участвовали следующие воинские части Оренбургского казачьего войска: 2-я (2-й и 5-й полки), 3-я (3-й и 6-й полки), 4-я (12-й и 18-й полки) и 5-я (11-й и 17-й полки) отдельные бригады, 34-й и 4-й Запасный конные, Еткульский пеший полки, 1-й, 2-й и 3-й пластунские батальоны, 5-я, 6-я и 8-я батареи и несколько конных сотен ^{[5, с. 636–637]}. Их личный состав в основном состоял из казаков III (Троицкого) и IV (Челябинского) военных округов ^{[6, с. 55]}.

Все прибывшие в Забайкалье чины Российской армии адмирала А. В. Колчака, вошедшие в историю под названием «каппелевцы», Главнокомандующим всеми вооружёнными силами и походным атаманом всех казачьих войск Российской Восточной Окраины генерал-лейтенантом Г. М. Семёновым были отведены на отдых в район Читы ^{[7, с. 344]}. Здесь была проведена реорганизация воинских соединений, сведённых в три корпуса. Так, 2-я армия превратилась во 2-й отдельный стрелковый корпус (командир – генерал-лейтенант Г. А. Вержбицкий), а 3-я армия – в 3-й отдельный стрелковый корпус (командир – генерал-майор В. М. Молчанов). 1-й корпус был сформирован из частей войск атамана Г. М. Семёнова, находившихся в Забайкалье. Все три корпуса были объединены в Дальневосточную армию, командующим которой атаман Семёнов 20 февраля назначил генерал-лейтенанта С. Н. Войцеховского. Корпуса сводились в дивизии, а дивизии в полки ^{[3, с. 251]}.

Оренбургских казаков разместили по квартирам в посёлке Елизаветинском в 65 км к юго-востоку от Читы ^{[8, с. 2]}. Было выдано новое обмундирование, приводился в порядок конский состав ^[9]. В связи с общей реорганизацией армии малочисленные полки объединялись в сводные. В феврале–марте из остатков 2-го, 5-го, 34-го, а также 4-го Запасного полков был сформирован 1-й сводный (командир – генерал-майор В. А. Бородин), из остатков 3-го, 6-го, 12-го и 18-го полков – 2-й сводный (командир – полковник П. М. Алеманов) Оренбургские казачьи полки. Казаки-пехотинцы вошли в Отдельный Оренбургский казачий пеший дивизион (командир – полковник Н. А. Донсков), а артиллеристы – в Отдельный Оренбургский казачий конно-артиллерийский дивизион (командир – полковник М. Ф. Воронин) ^{[8, с. 8]}. Эти части составили Отдельную сводную Оренбургскую казачью бригаду 3-го корпуса. На 20 марта она насчитывала 66 офицеров, 365 сабель и 10 пулемётов ^[10].

Сводную Оренбургскую казачью бригаду в Забайкалье возглавлял бывший начальник 2-й бригады 45-летний полковник В. М. Панов, произведённый Г. М. Семёновым в генерал-майоры. Он происходил из казачьей дворянской семьи станицы Усть-Уйской, окончил 2-й Оренбургский кадетский корпус (1894) и Николаевское кавалерийское училище (1896), был Георгиевским кавалером Первой мировой войны ^{[11, с. 424]}. Во время Сибирского Ледяного похода бригада Панова была придана знаменитой дивизии ижевских рабочих генерала В. М. Молчанова, что способствовало установлению товарищеских отношений между двумя военачальниками ^{[12, с. 145]}.

При переформировании воинских частей производилась перемена командных должностей. Помощником В. М. Панова был назначен генерал-майор Н. М. Наумов. Начальником штаба бригады стал полковник Генерального штаба Г. А. Кононов, интендантом – полковник Д. Г. Сгибнев. Важную роль в жизни бригады играли полковники Н. И. Душинкевич, А. Н. Полетаев и М. В. Потапов ^{[8, с. 8]}. По свидетельству адъютанта 2-го сводного полка поручика И. К. Волегова, «перемещение лиц на другие должности происходило так гладко, что не возникало никаких неудовольствий или спорных вопросов» ^[9].

Приказом войскам Восточного фронта № 12 от 12 февраля 1920 г. все офицеры, совершившие Сибирский Ледяной поход, производились в следующий чин ^{[13, с. 333]}. Как указывал впоследствии помощник командира 1-го сводного полка М. Ф. Воротовов, в Забайкалье пришло около 200 оренбургских казачьих офицеров ^{[8, с. 7–8]}. В соответствии с приказом № 24 от 16 февраля 1920 г. 11 из них стали войсковыми старшинами, а 12 – полковниками ^{[14, с. 2–3]}. В бригаде, как и в других каппелевских частях, существовал излишек офицеров, особенно старших ^{[3, с. 258]}.

С первых дней создания Дальневосточной армии она разделилась на «семёновцев» и «каппелевцев», отношения между которыми стали холодными, а иногда даже враждебными. Причиной такого антагонизма было не только вынужденное подчинение последних атаману Семёнову, но ещё и расхождение во взглядах на политическую платформу борьбы с большевизмом ^{[4, с. 199–200]}. По воспоминаниям М. Ф. Воротовова, «более сдержанно и с достоинством держались казачьи части, как чуждые политике и интригам, тем более, что атаман Семёнов являлся походным атаманом всех казачьих войск» ^{[8, с. 8–9]}.

11 марта в составе Северной колонны 2-й армии (начальник – генерал-лейтенант Н. Т. Сукин) в Забайкалье прибыл 11-й Оренбургский казачий полк (командир – полковник А. В. Зуев). Он насчитывал 20-25 офицеров и около 300 нижних чинов, причём до 50 % личного состава были больны ^{[5, с. 638]}. Один из офицеров признавал, что «в ещё более худшем составе находилась материальная часть полка: не было соответствующего обмундирования, военного снаряжения и надлежащего вооружения. Конский состав, сменившийся за время похода, может быть, не один раз, не был соответственно обучен строю. В общем, картина была сугубо безотрадная» ^{[15, с. 8]}.

30 марта после короткого отдыха 11-й Оренбургский казачий полк, составивший с Сибирским казачьим полком и Отдельной Сибирской казачьей конно-артиллерийской батареей Сводно-казачью бригаду 2-го корпуса, был переброшен в Восточное Забайкалье на Амурское железнодорожное направление для борьбы с партизанами, угрожавшими Сретенску и нарушавшими коммуникации ^{[7, с. 345]}. Приданный 4-й Омской стрелковой дивизии, он оперировал в районе станций Пашенная и Зилово ^{[16, с. 86]}.

Всё Забайкалье было в то время в руках многочисленных красных партизанских отрядов. Власть атамана Г.М. Семёнова держалась в крае только благодаря присутствию японских войск, охранявших железную дорогу ^{[4, с. 199]}. Советское правительство и ЦК РКП(б), чтобы избежать военного конфликта с Японией, решили отсрочить восстановление Советской власти на Дальнем Востоке и создать буферное государство.

6 апреля 1920 г. возникла Дальневосточная Республика, охватившая районы Восточной Сибири и Дальнего Востока (Прибайкальскую, Забайкальскую, Амурскую, Приморскую и Приамурскую с Северной частью Сахалина области). Общая площадь республики насчитывала 1542000 км², что составляло одну восьмую часть Сибири ^{[17, с. 77]}. Численность населения ДВР была примерно 1860800 человек ^{[18, с. 71]}.

Чтобы объединить Забайкалье и области Дальнего Востока под своей властью, правительству ДВР было необходимо устранить «Читинскую пробку», созданную войсками белых и японцев. Сразу после провозглашения ДВР стали формироваться вооружённые силы. Создание Народно-Революционной Армии (с 17 марта главнокомандующий – Г. Х. Эйхе) ещё не завершилось, когда началась подготовка наступления на Читу. Единственным боеспособным соединением была 1-я Иркутская стрелковая дивизия (начальник – В.И. Буров) ^{[13, с. 217]}. Так как японские войска отказались пропустить эшелоны дивизии далее станции Хушенга (235 км западнее Читы), 3-я бригада перешла к активной обороне, а 1-я и 2-я бригады двинулись по Старо-Читинскому тракту. 8 апреля 1-й Иркутской дивизии был отдан приказ о переходе на следующий день в наступление ^{[13, с. 218]}. Предпринятое частями 3-го корпуса контрнаступление привело к большим потерям в рядах красных и вынудило их отсрочить начало операции.

10 апреля 1-я и 2-я бригады 1-й Иркутской дивизии численностью до 3600 штыков и сабель перешли в наступление на Читу. Выступив из Телембы, красные сбили заслоны белых и заняли сёла Подволочное и Шишкино. Командование Дальневосточной армии и 5-й японской пехотной дивизии было вынуждено перебросить на этот участок фронта все имеющиеся резервы. Против наступающих войск НРА ДВР оборонялось до 1200 белых (из них 400 кавалеристов) и около 1000 японцев под началом полковника Фудзии ^{[13, с. 219–220]}. Здесь была и пришедшая в Читу 11 апреля (на второй день Пасхи) Оренбургская казачья бригада ^{[8, с. 3]}.

«После долгого отдыха день наступающего боя приближался, – вспоминал позднее И. К. Волегов. – Нашим полкам были даны директивы в обороне города, а в случае отступления – куда отходить. В городе стало заметно, что штабные японские офицеры с озабоченными лицами, с полевыми сумками через плечо, с биноклями на груди стали карьером скакать по улицам. Роты японских солдат при полном походном снаряжении форсированным маршем выходили за город и стали занимать окопы. Когда японцы заняли окопы, наша диспозиция была изменена. Наш полк передвинулся на правый фланг окопов, которые заняла японская пехота, а нам дан был участок, где окопов не было. Мы были в густой роще и должны были охранять правый фланг» ^[9].

Участник сражения полковник М. Ф. Воротовов впоследствии записал, что «японцы, заранее решив дать серьёзный отпор обнаглевшим красным частям, спокойно занимали позиции на окраине города. Не менее спокойно чувствовали себя и наши части, бывшие на позиции. Общая картина праздника почти не нарушалась, несмотря на то, что в город прилетали артиллерийские снаряды. Об эвакуации и помину не было. Все были уверены, что красные здесь получат должный отпор. Действительно, на третий день Пасхи красные уже в виду города, готовые броситься накоротке в атаку, были встречены оглушительным огнём японцев из ружей и пулемётов, которые, подпустив их на 100 шагов, дружным огнём и контратакой опрокинули красных. Броневые автомобили, кавалеристы и оренбуржцы закончили дело поражения, и обескураженные советские части должны были отойти за Яблоневый хребет» ^{[8, с. 3]}.

Командир Офицерской роты при Волжской генерала Каппеля бригаде подполковник Ф. Ф. Мейбом так описывал этот бой: «Оренбургская казачья бригада, неожиданно для меня и противника, лавой навалилась на его левый фланг, смяла его, и началась рубка. Красные бросились в панике, ища спасения, в деревню. Но оттуда шла лава японской регулярной кавалерии. Бой закончился полным поражением красных» ^{[19, с. 144]}.

Сражение под Читой происходило одновременно с широкомасштабными боевыми действиями белых против партизан в Восточном Забайкалье. 7 апреля 2-й корпус, ряд казачьих частей 1-го Забайкальского корпуса и 71-й японский пехотный полк нанесли удары от Казаковского промысла на Жидку и от Сретенска на Копунь. Им удалось выбить партизан из сёл Ундинское, Ишикан, Жидка и Шелопугино ^{[13, с. 221]}. В ответ в ночь с 12 на 13 апреля красные силами пяти полков и двух батарей под командованием известного партизанского военачальника М. М. Якимова нанесли сильный контрудар, на короткое время потеснив белых. Сибирские казачьи полк и батарея, а также Отдельная Добровольческая стрелковая бригада понесли в этих боях тяжёлые потери ^{[7, с. 350–351]}. Старший адъютант штаба 2-го корпуса поручик А. М. Смирнов впоследствии докладывал, что «находящийся у бригады на правом фланге 11-й Оренбургский казачий полк зазевался и когда опомнился, то под натиском красных пустился в бегство, втащив на своих плечах в станицу Жидкинскую и противника, который уже успел занять часть нашей заставы и, обстреляв станицу, ворвался в первые дворы, но, узнав, что в Жидкинской ещё есть части и японцы, отступил» ^{[20, с. 39]}.

По воспоминаниям одного из офицеров, в составе полка числилось до 400 всадников, но в операции могли принять участие всего лишь около 150 человек. В конце пасхальной недели ночью поднялась страшная буря. Партизаны напали на Жидкинскую именно там, где их можно было меньше всего ожидать. По всей станице поднялась беспорядочная стрельба. Условные сигналы собрали полк и его пулемётную команду, и наступление партизан было остановлено. В бою было убито и ранено несколько казаков ^{[15, с. 8–9]}.

Войска белых и японцев вновь заняли Жидку, затем Шивию, Даякон, Копунь, отбросив партизан за реку Газимур ^{[13, с. 221]}. 11-й Оренбургский казачий полк в составе кавалерийского отряда полковника Б. Э. фон Ваха участвовал в бою у посёлка Тунгусское Олово ^{[20, с. 42]}. Затем он был переброшен в Нерчинск. Командир полка А. В. Зуев признавал, что, «воспользовавшись отдыхом на неопределённое время, необходимо было привести хозяйственную часть и конский состав полка хотя бы в относительный порядок и установить численный состав его» ^{[16, с. 86]}.

НРА ДВР готовилась к новому сражению за Читу. Были созданы три оперативные группы: правая колонна насчитывала 5500 человек, 42 пулемёта и 6 орудий и должна была наступать с целью обхода Читы с юга; средняя (2500 человек, 13 пулемётов и 3 орудия) выдвигалась с запада, и левая (4200 человек, 37 пулемётов, 9 орудий) наносила удар с севера и северо-востока. Наступление началось 25 апреля. Упорные бои, завершившиеся поражением красных, продолжались до 3 мая ^{[21, с. 673–675]}. Активного участия в них Сводная Оренбургская казачья бригада не принимала, простояв около месяца в районе посёлка Шишкино (в 23 км к северу от Читы), а затем вернулась на отдых в Читу ^{[8, с. 3]}.

Воспользовавшись тем обстоятельством, что на западе войска НРА ДВР были остановлены благодаря вмешательству японцев, новый командующий Дальневосточной армии генерал-лейтенант Н. А. Лохвицкий решил предпринять генеральное наступление в Восточном Забайкалье для очищения Нерчинского и Сретенского районов от партизанских частей. Вся операция была построена на одновременном концентрированном наступлении с разных фронтов к одной конечной цели. 1-й Забайкальский корпус и Азиатская конная дивизия должны были продвигаться от станции Даурия на север к реке Аргунь. 2-й корпус – на юго-восток – от Нерчинска на Кавыгучи-Газимурское и далее, где он должен был войти в соприкосновение с 1-м корпусом. От Сретенска через Газимурский хребет наступал 3-й корпус (в неполном составе) – на Нерчинский завод ^[22].

Для участия в планируемой операции Сводная Оренбургская казачья бригада в 20-х числах мая была переброшена из Читы в район Сретенска ^{[8, с. 6]}. Вместе с 1-й отдельной Забайкальской казачьей бригадой 1-го Забайкальского корпуса и Сводно-казачьей бригадой 2-го корпуса она составила конную группу генерал-майора Т. И. Артамонова. На группу была возложена задача отрезать пути отступления войскам противника в районе Нерчинского завода и не дать им уйти на север по берегу реки Аргунь в тайгу ^{[16, с. 87–88]}.

6 июня конная группа по труднопроходимой лесистой и местами заболоченной местности, бросив артиллерию и обозы и разобрав пулемёты, пересекла Нерчинский хребет и вышла в долину реки Газимур. 9 июня на рассвете казаки с боем заняли Газимурский завод. Появление белых в глубоком тылу партизан вызвало среди последних панику ^{[13, с. 226]}. Они лишились связи с войсками, действовавшими в Амурской области, и оказались отрезанными от своих баз ^{[5, с. 639]}.

От Газимурского завода конная группа выступила к реке Аргунь и достигла её в районе станиц Аргунской и Олочинской, пытаясь уничтожить части под командованием М. М. Якимова. Однако из-за её раздробления на более мелкие отряды красным удалось прорвать позицию, занятую 1-й отдельной Забайкальской казачьей бригадой, и уйти по берегу Аргуни на север ^{[16, с. 91]}. Таким образом, добиться окончательной победы над восточно-забайкальскими партизанами Дальневосточная армия не смогла.

Оценивая результаты действий конной группы, полковник М. Ф. Воротовов писал: «операция эта успеха не имела, если не считать тот кажущийся успех, когда перед нами все разбегались, а после нас опять собирались» ^{[8, с. 6]}.

Полковник А. В. Зуев напротив отзывался о рейде по тылам партизан, как о замечательном образце действий конницы, давшем блестящие боевые плоды ^{[16, с. 87]}. По его мнению, «набег конницы является одной из красивейших страниц нашей борьбы в Забайкалье» ^{[16, с. 89]}. Сам А. В. Зуев 30 июня атаманом Г. М. Семёновым был произведён в генерал-майоры ^{[11, с. 233]}. Участники рейда были удостоены благодарности командира 2-го корпуса генерал-лейтенанта Г. А. Вержбицкого, впоследствии командующего Дальневосточной армией ^{[16, с. 89]}.

После окончания рейда к Аргуни оренбуржцы приняли участие в наступлении на Богдатский завод и далее к реке Шилка. Поход проходил по дикой, безлюдной местности и был очень труден в связи с невозможностью обеспечить довольствие войск в незаселённых районах ^{[5, с. 639]}. От посёлка Лончаково на берегу Шилки казаки на речных судах были направлены в Сретенск и Нерчинск, где расположились на отдых ^{[16, с. 92]}.

15 июля произошло уникальное для Гражданской войны событие. Представители Экспедиционной японской армии генерал Я. Такаянаги и полковник Курасава и Дальневосточной Республики В. С. Шатов на станции Гонгота (в 120 км к западу от Читы) подписали «Договор о прекращении военных действий». Временем начала перемирия было назначено 12 часов дня 18 июля ^{[23, с. 39–40]}. 25 июля началась эвакуация японских войск из Забайкалья, окончившаяся 15 октября ^{[13, с. 227]}.

Поручик И. К. Волегов так отзывался об этом событии: «низший командный состав во многом был не в курсе дела, поэтому для нас было неожиданностью, что с Красной армией заключено перемирие. Это явление для нас было необыкновенным. У нас не вмещалось в голове, что с Красной армией можно было о чём-то говорить» ^[9].

Так как действия НРА ДВР сковывались Гонготским соглашением, центр тяжести борьбы с белыми переместился в Восточное Забайкалье. К августу из партизан были созданы войска Амурского фронта (с 18 августа командующий – С. М. Серышев) в составе 2-й Амурской стрелковой дивизии, 4-й отдельной Амурской стрелковой бригады, 2-й отдельной кавалерийской бригады и Забайкальской кавалерийской дивизии, общей численностью около 20000 сабель, 10000 штыков, 35 орудий, 2 бронепоезда и 2 лёгких танка ^{[13, с. 228–229]}. Красные начали подготовку новой, уже третьей по счёту, операции по ликвидации «Читинской пробки».

Командование Дальневосточной армии понимало невозможность удержать ранее занятую территорию после эвакуации японцев. К 20 августа была осуществлена перегруппировка войск на линию железной дороги Чита – Маньчжурия. Уфимская группа генерала Р. К. Бангерского 3-го корпуса и Сводная Маньчжурская атамана Семёнова дивизия 1-го корпуса занимали город Читу, 2-й корпус – район станции Оловянная, 3-й корпус – Борзи и 1-й корпус – Даурии ^{[24, с. 112]}. Такое расположение войск позволяло Амурскому фронту НРА ДВР сосредоточивать силы в нужных местах и бить группировки белых по частям.

Сводная Оренбургская казачья бригада из Сретенска перешла в посёлок Хада-Булак в районе станции Борзя ^{[8, с. 7]}. На 20 августа по разведданным НРА ДВР 1-й сводный Оренбургский казачий полк насчитывал 230 сабель и 5 пулемётов, 2-й сводный – 170 сабель и 5 пулемётов и пеший дивизион – 390 штыков ^{[5, с. 639]}.

11-й Оренбургский казачий полк вместе с остальными частями 2-го корпуса из Нерчинска через посёлки Теленгуйский и Буддийский монастырь проследовал на станцию Оловянная. Здесь приказом войскам Дальневосточной армии № 232/с от 12 августа 1920 г. полк «в целях объединения родственных казачьих частей» был выведен из состава Сводно-казачьей бригады и передан на присоединение к Сводной Оренбургской казачьей бригаде в 3-й корпус ^{[16, с. 95]}.

Поручик И. К. Волегов так описывал время перемирия: «Наш полк стоял несколько месяцев в посёлке Х. Когда подъезжаешь к нему, видны невысокие дома, не отличающиеся своей красотой. При размещении наших казаков по квартирам почти в каждом доме было поставлено около пяти человек, и все они автоматически перешли на полное довольствие добрых хозяев и хозяек. Для Белой армии этот период отдыха в Забайкалье явился наградой за всё пережитое» ^[9].

23 сентября командование Амурского фронта НРА ДВР начало подготовку наступления. Главный удар планировалось нанести с северо-востока вдоль участка железной дороги Нерчинск – Карымская, чтобы изолировать группировку белых в Чите и не допустить её отхода в Маньчжурию ^{[13, с. 232]}. Одновременно партизанам ставилась задача разрушать железную дорогу и уничтожать подвижной состав противника.

К началу решающего сражения за Забайкалье в Дальневосточной армии было до 20000 человек, но бойцов гораздо меньше: в Уфимской группе было до 2000 штыков и сабель, во 2-м корпусе до 3000; в 3-м корпусе до 3000 и в 1-м корпусе до 3000. Командование считало, что с уходом японцев из Читы она долго не продержится ^{[24, с. 112]}. По разведданным НРА ДВР, основанным на показаниях перебежчика, полки Сводной Оренбургской казачьей бригады имели следующую численность: 1-й сводный – 250 сабель и 6 пулемётов, 2-й сводный – 240 сабель и 4 пулемёта и 11-й – 250 сабель и 10 пулемётов ^{[25, с. 167]}.

В ночь с 18 на 19 октября войска Амурского фронта перешли в наступление. Станция Карымская была занята красными. В это же время они захватили станцию Ага, прервав связь со штабом 2-го корпуса в Оловянной. Попытка овладеть станциями Борзя и Хада-Булак красным не удалась, но были испорчены полотно железной дороги и телеграф ^{[24, с. 118]}.

22 октября пала Чита. Белые отступали двумя колоннами под началом Г. А. Вержбицкого и Р. К. Бангерского. Для содействия им 2-й корпус 22-24 октября нанёс удар от станции Оловянная в направлении станции Ага. Однако 31 октября из-за выхода 2-й Амурской дивизии к станции Могойтуй корпус был вынужден отойти к Борзе ^{[13, с. 234]}.

7 ноября красные значительными силами повели наступление на район Борзи с севера и запада. Её значение определялось расположением здесь паровозного депо и наличием рядом угольных копий, снабжавших железную дорогу ^{[24, с. 122]}. 9 ноября они выбили 1-ю Забайкальскую казачью дивизию и Сводную Оренбургскую казачью бригаду из села Соктуй, угрожая с севера железной дороге. Более того, отряд красных совершил налёт на станцию Хада-Булак, где разгромил санитарный поезд и поджёг эшелон со снарядами ^{[7, с. 368–369]}.

13 ноября после тяжелого боя была взята станция Хада-Булак, затем в трёхдневном бою сломлен узел сопротивления белых у станции Борзя, одновременно развернулось наступление Забайкальской кавалерийской дивизии красных в районе станций Шарасун – Мациевская ^{[26, с. 18]}. Полковник М. Ф. Воротовов так вспоминал о тех днях: «Сводная Оренбургская казачья бригада, самоотверженно ведя борьбу, с боем отходила вместе с другими частями армии. У станции Хада-Булак был убит командир 2-го сводного полка полковник А. В. Семёнов и немало убитых и раненых казаков и офицеров оставила бригада в последние дни в Забайкалье» ^{[8, с. 9]}.

С 14 по 20 ноября вдоль железной дороги шли бои с переменным успехом. На станцию Даурия, которая была укреплена и где находился сильный гарнизон, красные не нападали. Зато атаковали расположенную юго-восточнее станцию Мациевская, чтобы отрезать белым пути отступления в Китай. На Мациевской стояли эшелоны штаба армии и 2-го корпуса, а также множество обозов. Охранение и разведка велись плохо. Когда красные 19 ноября небольшими силами атаковали Мациевскую, неожиданность нападения вызвала настоящую панику. Утрата связи с тылом вынудила командира 3-го корпуса генерал-лейтенанта В. М. Молчанова утром 21 ноября организовать прорыв со станции Даурия ^{[13, с. 235]}. Сводная Оренбургская казачья бригада шла в арьергарде ^{[7, с. 370]}. Выбив 2-й кавалерийский полк П. И. Косяковича из Мациевской, последние части белых оставили Забайкалье ^{[13, с. 235]}.

Во второй половине дня 21 ноября остатки Дальневосточной армии у разъезда № 86 пересекли государственную границу и двинулись к станции Маньчжурия ^{[7, с. 372]}. В Китае белые войска были разоружены. Поручик И. К. Волегов так описывал это событие: «За городом Маньчжурия нас встречали китайские войска и отводили в определённый район, где было отведено место для сдачи огнестрельного оружия. Сотню казаков выстраивали в одну шеренгу с винтовками на плечо и с открытыми затворами. Медленно двигаясь сквозь строй китайских солдат, которые стояли шпалерами, наши солдаты сдавали оружие китайским офицерам, которые осматривали винтовки, закрывали затворы и указывали место, куда их складывать… Казакам было жаль расставаться с оружием. Они долго его носили за плечами, чистили и ухаживали за ним, как за своими конями. Заботились главным образом в походе о коне и о карабине» ^[9].

«Так после упорных и тяжёлых боёв Дальневосточная армия, не видя обещанной поддержки со стороны японцев, 21 ноября 1920 г. в зимнюю стужу интернировалась в Маньчжурии, бесславно сдав оружие китайским солдатам, – писал полковник М. Ф. Воротовов. – Бесчинства китайских солдат были глубоко оскорбительны для национальной чести солдат Российской армии, когда-то самодовлеющей на Дальнем Востоке и пронёсшей знамя победы до вод Великого океана» ^{[8, с. 11]}.

В целом, Дальневосточная армия в Забайкалье на завершающем этапе Гражданской войны и иностранной военной интервенции (февраль–ноябрь 1920 г.) вела преимущественно оборонительные действия. В отличие от уцелевших после поражения в Орловско-Кромском сражении и последующем отступлении к Новороссийску частей Вооружённых сил Юга России, укрывшихся в Крыму и проводивших в течение лета–осени 1920 г. активные наступательные операции в Северной Таврии и на Кубани, остатки армий адмирала А. В. Колчака не смогли полностью восстановить свою боеспособность. Утрата веры в возможность победы над большевиками, отсутствие поддержки у местного населения, даже у забайкальского казачества, значительная часть которого состояла в красных партизанских отрядах, внутренние противоречия «каппелевцев» с «семёновцами», вмешательство в вопросы управления армией атамана Г. М. Семёнова и частая смена командующих предопределили слабость Дальневосточной армии. Начальник снабжения генерал-майор П. П. Петров отмечал, что в распоряжении противобольшевистских сил, собравшихся в Забайкалье, оказался почти весь год, но он в истории Белого движения на востоке являлся совершенно бездейственным и разлагающим ^{[24, с. 125]}. Сражались только потому, что ничего другого не оставалось. После ухода японцев исход борьбы для белых был предрешён.

Прибывшие в составе каппелевцев в Забайкалье оренбургские казаки принимали активное участие во всех сражениях Дальневосточной армии. Сформированная из них Сводная бригада по своим боевым качествам характеризовалась как отличная ^{[6, с. 55]}. К сожалению, сложно установить их общую численность. Известно, что после оставления Забайкалья при движении по Китайско-Восточной железной дороге состав бригады значительно сократился, многие решили уйти из армии и перейти на положение мирных эмигрантов или вернуться в Советскую Россию. В Приморье весной 1921 г. борьбу с большевиками продолжили до 1300 оренбургских казаков ^{[5, с. 641]}.