Character Stands against Canons. Existential Views of Chang Yong-hak «Myth about Sangrip»

Tikhonenko Valentina senior lecturer at Far Eastern Federal University 690922, Russia, Primorskii krai, g. Vladivostok, ul. Ayaks, 10, korpus B tikhonenko.va@dvfu.ru

Abramova Nataliya PhD in History associate professor at Far Eastern Federal University 690922, Russia, Primorskii krai, g. Vladivostok, ul. Ayaks, 10, korp. B abramova.nv@dvfu.ru

XX-е столетие наиболее динамичный период в истории Кореи, что, безусловно, не могло не повлиять на литературу нации. Историческая ситуация, сложившаяся на корейском полуострове 1950-1953-х гг, стала главной темой для творчества большинства писателей всей второй половины XX века. Основным художественным методом оставался реализм, хотя наблюдалось и появление новых эстетических средств для исследования психологии личности. Принимая новые языковые и композиционные художественные средства Запада, большинство корейских писателей не переставали выдвигать аргументов в пользу испытанных классических приемов.

Важной задачей корейской литературы традиционно признавалось нравственное воспитание, сохраняли свою жизнедеятельность достижения просветительского порядка, где большое значение придавалось не переживаниям, а действиям и событиям. Большинство писателей (Сону Хви, Ли Бомсон, Кан Синдже, Квак Хасин) считали важным уделять внимание социальным и культурным изменениям жизни в традиционной манере, тогда как немногие другие смотрели на окружающую действительность сквозь новые психологические призмы, такие как экзистенциализм и марксизм (Ким Сынок, Сон Чхансоп). Одним из тех, кто настойчиво создавал свободный от старых условностей стиль в литературе на почве западной философии экзистенциализма, был Чанг Ёнгхак.

Творчество Чанг Ёнгхака приходится на 1950-1980-е гг. Тема гражданской войны на корейском полуострове (1950-1953) и разделения нации на два антагонистских государства была основной в творчестве подавляющего большинства писателей всей второй половины ХХ века. Героем в корейской прозе 1950-х гг., как правило, был подросток, мальчик или девочка, часто без имени. Ярким примером могут служить такие работы, как рассказ Квак Хасина «Домик на отшибе», где главные герои-девушки торгуют телом, чтобы выжить, в «Сёстрах» Чве Тхэына девочки, страдая от голода, становятся воровками, в рассказе Сон Пёнсу «Коротышка Ким» повествуется о нелегкой судьбе мальчика, оставшегося без родителей в следствии корейской войны ^[8].

Изображение детства или отрочества героя позволяло каждому из переживших гражданскую войну и разделение нации, узнать в герое себя. Впоследствии корейские писатели также показывают героя, чей характер формировался тяжелыми детскими годами. Среди наиболее популярных произведений 1980-х гг. можно выделить Юн Хыниля «Сезон дождей» и Ким Вониля «Душа тьмы» ^[10].

Между тем молодые писатели послевоенного времени, такие как Чанг Ёнгхак, стремились показать другого героя, уделяя внимание не социальным и бытовым проблемам судьбы человека в послевоенные годы, а психологии отдельной личности, показать его духовную глубину. Любопытно, как Чанг Ёнгхак показывает человека послевоенного времени, углубляясь в природу характера личности, а не в обстоятельства жизни. Психологический портрет неидеального корейца своего времени показан автором сквозь призму экзистенциальной философии Запада, ярчайшим примером которой служат работы Жан-Поля Сартра.

Сходство не случайно. Обучаясь в Японии, Чанг Ёнхак имел возможность познакомиться с западноевропейской, русской, американской литературой. Обилие новых впечатлений, знакомство с новыми образами и литературными приемами, вероятно, привлекало Чанг Ёнгхака к сочинительству, а также искушало переносить на корейскую почву все то, с чем он сталкивался в зарубежной литературе.

Представляется, что знакомство с экзистенциальной философией Жан-Поля Сартра послужило основой для формирования собственного стиля Чанг Ёнгхака и его взглядов на сущность человеческого существования.

В работах Сартра мы видим, что сущность человеческого бытия заключается в свободе. Писатель неоднократно указывает на то, что функция литературы должна заключаться в том, чтобы сделать человека абсолютно свободным, помочь познать себя свободной личностью. Человек, согласно философии Сартра, становится личностью после того, как «сделает себя сам» ^[4].

О свободе личности повествует и Чанг Ёнгхак. Его герои, как и герои Жан-Поля Сартра, - одинокие люди, они тяготятся ближними, болезненно нуждаясь в них. Мир произведений Чанг Ёнхака глубоко персоналистичен. Автор стремится не столько показать, сколько понять скрытую логику противоречивых поступков личности, зачастую несогласованных с нравственными канонами корейского общества. Всякую мысль автор воспринимает и изображает как позицию индивидуального характера, отчего идеи писателя обретают особое содержание - нетипичные традиционному образному мышлению корейской писательской среды формы языковых и композиционных художественных средств. Представляется, что подобное новаторство не укладывалось в традиционные рамки корейской литературы послевоенного времени.

Интересно, что оценки произведений Чанг Ёнгхака в Республике Корея, не однозначны: c одной стороны, Чанг Ёнгхака считали «предателем традиционной корейской литературы» ^[9], и поэтому отказывались признавать в нем навыки к сочинительству, с другой стороны, изображением современного корейца как индивидуальной противоречивой личности Чанг Ёнгхак снискал себе славу великого художника в рядах передовой корейской интеллигенции. Почитатели его творчества видели в нем «наследника» Достоевского ^[9].

Очевидно, что творчество Чанг Ёнгхака является обособленным звеном в корейской литературе послевоенного времени, выпадающим из цепи корейской прозы с социально-бытовыми проблемами. Создав индивидуальный человеческий характер, психологический портрет неидеального корейца своего времени, Чанг Ёнгхак вывел корейскую литературу на новый этап развития.

Противоречивый герой своего времени наиболее нетрадиционно показан в повести Чанг Ёнгхака «Миф о саннипе» (1964). Автор отмечает, насколько сложна природа человека, и как она может не совпадать с традиционными взглядами корейского общества. Так, в сознании корейцев уважение к матери как «святой» - это непререкаемый нравственный канон. Этот канон и осознается героем, и нарушается. Главный герой повести Инху – единственный сын больной матери. По профессии Инху школьный учитель. Это значит, что человек он умный и образованный, от этого острее бросается в глаза иррациональность его характера, поражают противоречия его сознания. Автор внимательно исследует процесс атрофии чувств сыновнего долга над его эгоизмом. Инху мечется в стремлении быть хорошим сыном для больной матери и в то же время тяготится уходом за ней. Мысли героя сосредоточены не столько на желании вылечить больную мать, сколько на страхе остаться одному, если она умрет.

Из повести становится понятно, что родной отец Инху скончался, когда мальчик ходил во второй класс, и все заботы легли на плечи матери. Привыкший к неисчерпаемой материнской заботе, уже будучи взрослым мужчиной, герой оказывается абсолютно не приспособленным к жизни: «Инху перевалило за тридцать, а он не знал, что и как делать. Только мать знала, когда нужно платить налоги, сколько, она же была его “поварихой”, “по дому и во дворе управлялась сама. А в руках сына никогда даже не было ни метлы, ни веника» ^{[13, c. 219]}. «Готовить он начал, когда мать уже не могла пошевелиться. Каша у него получалась “жидкой, водянистой и невкусной, но приходилось ее есть”» ^{[13, с. 219]}. То есть, Инху, привыкший вcе житейские заботы возлагать на мать, сам не привык заботиться о других.

В надежде вылечить мать герой обращается к Богу, но не вкладывает в молитвы особой веры. Его молитвы напоминают скорее беседу с продавцом на рынке: «Господи, сделай так, чтобы матушка пошла на поправку <…>. Я бы отдал пять лет своей жизни за один для матери» ^{[13, с. 202]}.

Следующей ночью счёт изменился: «Господи, я отдаю три года своей жизни за один для матушки, вместо вчерашних пяти; ведь если я умру раньше, кто тогда будет заботиться о ней. Инху думал о половине изначально обещанных лет, но перед глазами Господа полгода не имеют значения, и он остановился на трех» ^{[13, c. 202]}.

Чанг Ёнгхак показывает насколько цинично, учитывая лишь свои интересы, ко всему относился Инху. И не только к Богу, но и к врачам. Инху показывает больную мать местному целителю, считая, что обращаться к западному специалисту, будет гораздо накладнее. Инху портит отношения с одноклассниками, которые хотят ему помочь, собственными средствами. Он не выносит их шуток, не желает с ними знаться и отказывается от помощи. Оскорбляя одноклассников, потому что они не идеальны со своими шутками, Инху вступает в конфликт со всем миром людей, поскольку не готов оценить в людях хорошее.

Не в силах вылечить мать, Инху не может разрешить и собственный внутренний конфликт, поэтому он пытается оправдать себя, возлагая всю вину на мать: «Может я и не такой хороший сын, как хотелось бы, но я был бы прекрасным сыном, если бы мать была для меня “хорошей матерь”» ^{[13, c. 220]}.

В соответствии с конфуцианской традицией образ матери наполняется высочайшим смыслом. Корейский сын ни при каких обстоятельствах не скажет матери, что она «была плохой матерью». Между тем в повести все иначе – герой, уже только потому, что мать кланяется родственникам, с которыми «не в теплых отношениях», чтобы те никогда не сказали о ней плохо, под воздействием испытываемых им чувств «срывает» с матери святой образ и закрепляет в нем для себя негативное начало: «Инху был сильно разочарован, где-то в глубине души теплился образ святости, а оказалось это просто расчет. Как будто вся доброта матери куда-то испарилась. Его охватило смешанное чувство, будто он слышал слова недостойные его матери, но они лились из её уст. И в душе его воцарилась грусть» ^{[13, c. 220]}. Примечательно, что герою проще видеть в матери тонкий расчет и закрепить за ней отрицательный образ, чем признать в себе непочтительного сына. Такое поведение сына по отношению к матери противоречит корейской традиции почитания старших, но отражает сложную человеческую природу, раскрывая внутреннюю драму личности в нетрадиционном для Кореи стиле.

Одна из форм передачи психологического состояния героя – показ повторяющегося сна Инху. Переживания во сне сохраняются и даже усиливаются, так как в подсознательном состоянии свободнее проявляется тот груз, который носит герой в душе: «Электрическая лампочка несколько раз мигнула и, в конце концов, снова зажглась. По ней стекала струйка воды. В наши дни такую лампочку не отыскать, но произошедший взрыв – событие уже минувших дней, и, сквозь появившуюся трещину, вода свободно стекала вниз. Таков был сон» ^{[13, c. 201]}.

Из повести читателю понятно, что мать героя мучилась водянкой. С помощью инъекций ожидалось вывести жидкость, но жидкость не выводилась до конца, и женщина очень страдала. Примечательно, что лампочка как предмет является герою напоминанием образа матери, ассоциируется с ним, а появившаяся трещина на потолке, сквозь которую свободно стекала вода, означает, что из живота матери начала выходить жидкость. Однако сну не суждено сбыться, мать героя умирает. Но, оставшись один, наедине со своим горем, Инху приходит к пониманию своего эгоизма, к необходимости любить других людей, уважать их чувства, особенно близких, думать о них больше, чем о себе, то есть приходит к пониманию общечеловеческих ценностей.

Автор акцентирует внимание читателя на душевном пробуждении героя, на способности в тяжелых условиях найти в себе силы признать свой эгоизм, прийти к нравственному пониманию бытия, хотя и через трагедию: «Матушка! <…> Надо было мне оставить работу и заботиться о Вас… Если бы я оставался с Вами, Вы бы жили, какой я эгоист! Я самый никчёмный сын на свете!» ^{[13, c. 226]}.

С самого начала повести автор показывает, что мать смертельно больна. Сам характер болезни подразумевает смерть. Повесть становится еще острее от того, что герой не понимает, что шансов выжить у его матери нет. Это непонимание должно было заставить героя сделать все возможное, чтобы облегчить жизнь матери и попытаться вылечить её. Но Инху не привык заботиться о других, и, чувствуя свой долг перед матерью, он начинает себя оправдывать, обвинять её в том, что она плохая мать. И только после кончины матери он понимает, что не выполнил свой долг. Развязка сюжета в том, что герой находит в себе мужество и становится честен сам с собой: «Стоя у гроба матери, Инху, чтобы скрыть свой стыд перед нею, покрывает голову ”саннипом”» ^{[13, c. 227]}. Согласно корейскому преданию, человек, покрывающий голову саннипом (конусообразная шляпа из лучин бамбука ^[6], считался «нечистым», и должен существовать изолированно от общества ^[5].

Автор осуждает героя за то, что, чувствуя свой долг перед матерью, тот не выполнил его. Однако Чанг Ёнгхак показывает, что человек способен измениться. Покрыв голову саннипом и объявив тем самым себя вне общества, герой признал себя виноватым не только перед матерью, но и перед другими людьми. Он показал, что принимает нравственные ценности корейского общества и казнит себя за их нарушение. Понимание героем того, что он лишен твердых нравственных правил, жил только для себя, не считаясь с корейскими традициями, подвело его к осознанию истины человеческого бытия. Такой путь героя к нравственным ценностям выводит повесть за рамки традиционной корейской литературы.

Литературный процесс послевоенного периода на юге Кореи был достаточно сложным и противоречивым: адаптация западных литературных тенденций проходила с учетом менталитета и сознания корейцев, основанных на традиционном религиозно-философском видении мира, национальных особенностей, оставленных историей развития Кореи.

Несмотря на знакомство с языковыми, композиционными художественными средствами западной литературы, подавляющее большинство корейских писателей продолжали писать в привычной манере испытанных приемов реализма. Чанг Ёнгхак - один из тех молодых авторов, кто вышел за рамки литературной традиции реализма и дал возможность взглянуть по новому на реальность сквозь психологизм личности.