Current problems and paradoxes in the interstate relations and role of international law in their solution

Abashidze Aslan Khuseinovich Doctor of Law Head of the department of International Law, Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, Moscow, Mikluho-Maklaya Street 6 aslan.abashidze@gmail.com

Глобализация является характерной чертой нынешнего этапа развития человечества. Она затрагивает все сферы человеческого жития. Учёные стали говорить о влиянии глобализации на суверенитет государств и, следовательно, о пересмотре таких правовых категорий, как законность, легитимность, а также конституционализм^[1].

Однако, вместе с тем наблюдается расхождение в понимании сути глобализации и её последствий, как положительных, так и отрицательных, для международных отношений, в которых главенствующую роль продолжают играть государства и ими созданные межправительственные организации (прежде всего ООН). Какой бы статус не присваивали себе интеграционные объединения государств, включая Европейский союз, какие бы трактовки суверенитета, «пост-суверенитета» или «пред-суверенитета»^[2] не появлялись, такие факторы, как «Брэксит», указывают на то, что суверенные государства в обозримом будущем останутся стержнем международной политической системы. Но что очевидно для всех – условия жизни подавляющего числа жителей Земли заметно ухудшаются.

Это подтверждает следующая статистика. В настоящее время около 800 млн человек хронически голодают, а это каждый девятый житель планеты, причём из этого числа голодающих 780 млн приходится на развивающиеся страны. Также более 840 млн человек в мире находятся за чертой бедности; 2,4 млрд человек не имеют доступа к минимально необходимым санитарным условиям; 946 млн человек лишены доступа к водопроводной воде и канализации; каждый день от излечимых болезней умирают 16 тысяч детей; каждые 10 минут где-то в мире от насилия погибает юная девушка; из всех жертв торговли людьми 71% составляют женщины и дети; количество перемещённых лиц во всем мире превышает 60 млн. человек, из которых 19,5 млн. – беженцы. Число внутренне перемещённых лиц в 2016 г. в результате конфликтов и природных катастроф, согласно ежегодному Глобальному докладу по внутренне перемещённым лицам, подготовленному Мониторинговым центром внутренне перемещённых лиц и Норвежским Советом по беженцам, в 125 странах выросло более чем на 30 млн человек^[3].

Международное сообщество в лице его организаций глобального управления не может найти пути и средства, включая финансовые, для преодоления подобных социальных проблем глобального характера, и это при том, что восемь богатейших людей мира ныне обладают стольким же состоянием, скольким в совокупности обладают 3,6 млрд человек, т.е. половина населения мира^[4], а военные расходы в мире постоянно увеличиваются и в 2017 г. выросли до 1,7 трлн дол. США.

Данная статистика наглядно демонстрирует то, в каком мире мы живём: в мире социальной несправедливости^[5], в слишком вооружённом мире, а по многим показателям – в циничном мире.

В связи с этим следует напомнить, что первая конференция мира, которая была созвана в 1899 г. в Гааге по инициативе России, была посвящена разоружению. Призывая к созыву этой конференции, Министр иностранных дел России граф Михаил Муравьёв обратился к миру с дипломатической нотой, в которой содержались поучительные слова: «Охранение всеобщего мира и возможное сокращение тяготеющих над всеми народами чрезмерных вооружений являются целью, к которой должны бы стремиться усилия всех правительств. Все возрастающее бремя финансовых тягостей расшатывает общественное благосостояние. Духовные и физические силы народов, труд и капитал расточаются непроизводительно. Сотни миллионов расходуются на приобретение страшных средств истребления, которые, сегодня представляясь последним словом науки, завтра должны потерять всякую цену ввиду новых изобретений. Если бы такое положение продолжалось, оно роковым образом привело бы к бедствию, перед ужасами которого заранее содрогается мысль человека»^[6].

На этом фоне актуальными остаются слова, в разное время произносимые известными людьми, однако отражающие схожие мысли, адресованные государствам и ими созданным организациям глобального управления. Выдающийся французский писатель, правовед и философ Шарль де Монтескьё, обращаясь к государствам писал, что «народы должны во время мира делать друг другу как можно более добра, а во время войны причинять насколько возможно менее зла»^[7]. Бывший Генеральный секретарь ООН Даг Хаммаршельд говорил про значение ООН так: «ООН была создана не для того, чтобы привести человечество в рай, а для того, чтобы спасти его от ада». По прогнозам ООН, это «человечество» к 2030 г. будет составлять 8,5 млрд человек, к 2050 г. – 9,7 млрд человек, к 2100 г. – 11,2 млрд человек.

В этом контексте не будет лишним напомнить и слова, закреплённые в преамбуле первого правозащитного акта ООН – Всеобщей декларации прав человека: «пренебрежение и презрение к правам человека привели к варварским актам, которые возмущают совесть человечества…». К сожалению, не наблюдается пробуждение совести человечества в отношении позорной ситуации социального характера на глобальном уровне^[8].

Исторически так сложилось, что любая организация людей в социальном плане сталкивается с соперничеством местного, субрегионального, регионального и глобального уровня, что нередко заканчивалось войнами. Поэтому неудивительно, что за более чем за 50 веков существования человечество находилось в мирном состоянии всего три века^[9]. В непрерывных войнах погибло около 3,5 млрд человек^[10], т.е. почти половина сегодняшнего населения мира.

Среди оптимальных и долгосрочных моделей организации людей оказалось государство^[11], которое на Вестфальской мирной конференции 1648 г. получило охранную грамоту в виде суверенитета, который на словах всеми признаётся, однако нередко нарушается под различными предлогами^[12]. Это имело место в прошлом, и это, к сожалению, имеет место и сейчас. В условиях глобализирующегося мира всё громче предрекают кончину Вестфальской системы^[13], однако она оказалась живучей, более того, выступает незаменимым средством преодоления различных кризисов глобального характера, особенно финансового, когда организации глобального управления^[14] в этой сфере в лице МВФ и МБРР оказались ограниченными^[15] и малоэффективными.

Предпринимаются различные попытки по преодолению нехватки финансовых средств^[16]. Одним из практических шагов в деле изменения финансовой и банковской политики Бреттон-Вудской системы стало образование в 2001 г. альянса государств под названием БРИКС, в который входят Бразилия, Россия, Индия, КНР и ЮАР, которые в совокупности составляют 1/5 часть производства ВНП, 42% населения мира, 17,3% мировой торговли, 41% валютного резерва и 45% производства сельскохозяйственной продукции. Новый банк развития и валютный фонд БРИКС нацелены на осуществление программ преимущественно для развития среднего бизнеса, что является важным средством развития экономик прежде всего развивающихся государств, которым обещали преференциальный режим на уровне международных договоров, однако фактически ничего не изменилось^[17].

Заявления, принятые на саммитах БРИКС с 2009 г. по 2016 г., содержат цели укрепления мира, безопасности, процветания и развития многополярного, справедливого и демократического миропорядка. Это объединение активно участвует в институтах глобального управления, прежде всего в органах МВФ, ВБ, ВТО и ООН. Дурбанский саммит в 2013 г., например, указал, что ВТО требует нового лидера, который способен работать в многостороннем режиме и лучше представлять развивающиеся страны.

Следует подчеркнуть, что БРИКС не является соперником Бреттон-Вудской системы и тем более не стремится её заменить, эта группа государств желает изменить политику навязывания в одностороннем порядке режимов МВФ и ВБ, которые не отвечают интересам подавляющего числа государств.

Параллельно с односторонним давлением на суверенитет многих государств^[18] предпринимаются попытки «похоронить» ООН – универсальную межправительственную организацию, созданную для избавления грядущих поколений от бедствий войны, создания условий, при которых могут соблюдаться справедливость и уважение к обязательствам, вытекающим из договоров и других источников международного права (преамбула Устава ООН), – которую обвиняют в неспособности и, следовательно, в ненужности.

Инстинкт самосохранения в условиях господства в международных отношениях так называемого «права сильного» заставлял народы и их руководителей искать средства мирного сосуществования государств, и таким средством выступает международное право – «продукт» практики и согласования воль суверенных государств. Усилия мыслителей, философов, учёных-правоведов, дипломатов, государственных деятелей и других дали ощутимые результаты в таких сферах регулирования международного права, как международное гуманитарное право^[19], мирные средства разрешения международных споров^[20] и ограничение и запрещение применения вооружённой силы в международных отношениях. В этом деле решающую роль сыграли мирные конференции в 1899 и 1907 гг., созванные в Гааге по инициативе российского правительства, на которых был принят ряд конвенций и деклараций о законах и обычаях войны, многие из которых действуют и поныне. Среди этих конвенций значится первый международно-правовой акт в истории человечества, ограничивающий государства в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам^[21]. Следующий важный шаг в этом направлении – запрещение агрессивной войны в международных отношениях Договором об отказе от войны в качестве орудия национальной политики от 27 августа 1928 г.^[22] (так называемый Парижский пакт или Пакт Бриана-Келлога).

Первая половина XX века была насыщена событиями эпохального характера: за промежуток в четверть века мир сотрясли две мировые войны, унёсшие жизни более 90 млн человек; распались три империи – Австро-Венгерская, Османская и Российская; на 1/6 части суши возникло советское государство, основанное на марксистско-ленинской идеологии, которое не только составило основу одного из полюсов двуполярного мира, но и внесло решающий вклад в разгром фашизма и повлияло на международный политический ландшафт таким образом, что мир был разделён на два лагеря. Эпохальными были и результаты национально-освободительных движений колониальных народов, которые сбросили 450-летние оковы колониализма^[23]. Этот период также отличился созданием впервые в истории человечества постоянно действующей организации, отвечающей за поддержание международной безопасности на глобальном уровне в лице Лиги Наций, которая несмотря на её провал, послужила во многом прообразом Организации Объединённых Наций (ООН).

Ныне наблюдаются все признаки усиления международной напряжённости на глобальном уровне и усугубления противостояния геополитического характера.

Тем не менее, система международных отношений по-прежнему основывается преимущественно на межгосударственных отношениях, регулируемых международным правом. Рост влияния международных межправительственных организаций в международных отношениях лишь подтверждает сказанное.

Созданные суверенными государствами международные межправительственные организации появились во второй половине XIX века (в 2015 г. мировое сообщество отметило 150-летие Международного союза электросвязи^[24]). В XX веке их роль в международных отношениях значительно возросла, они показали себя активными субъектами международного права наряду с суверенными государствами. В рамках позитивного международного права были разработаны специальные акты и документы, касающиеся деятельности международных межправительственных организаций. Это, прежде всего, Конвенция о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений ООН 1947 г., Венская конвенция о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями 1986 г., Проекты статей об ответственности международных организаций, разработанные Комиссией международного права ООН, и др.

Тенденция резкого увеличения числа международных неправительственных организаций, наблюдаемая с конца XX, продолжается и ныне, их число превышает 25 тысяч, а количество международных межправительственных организаций остаётся на уровне примерно 240, при этом мало что меняется в части решающего влияния суверенных государств в международных отношениях^[25]. Среди заметных тенденций в этом плане следует назвать рост активности деятельности региональных межправительственных организаций, их органов, а также интеграционных объединений^[26].

Перед международным правом как в прошлом, так и сейчас стоит двоякая задача: 1) адекватно отвечать новым требованиям мирового развития; и, следовательно, 2) приспосабливаться к ним, что предполагает определённые изменения в его функциях. Однако эти задачи усложняются тем фактом, что мир сталкивается с новыми «угрозами», число которых, при сохранении прежних, увеличивается. Что следует понимать и относить к угрозам международной безопасности? Согласно докладу, подготовленному Группой высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам по поручению Генерального секретаря ООН, под названием «Более безопасный мир: наша общая ответственность»^[27], под «угрозой» международной безопасности понимаются «любое событие или процесс, которые ведут к массовой гибели людей или уменьшению шансов на выживание и ослабляют государства как базовые элементы международной системы». Эти угрозы международной безопасности в докладе сгруппированы в виде шести блоков:

- экономические и социальные угрозы, включая нищету, инфекционные болезни и экологическую деградацию;

- межгосударственный конфликт;

- внутренний конфликт, включая гражданскую войну, геноцид и другие массовые зверства;

- ядерное, радиологическое, химическое и биологическое оружие;

- терроризм;

- транснациональная организованная преступность.

По мнению авторов доклада, главная задача ООН и её членов заключается в обеспечении того, чтобы из всех угроз, входящих в вышеуказанные категории, те угрозы, которые являются отдалёнными, не стали непосредственными, а те угрозы, которые носят непосредственный характер, не вызвали реальных разрушительных последствий.

Наряду с угрозами международной безопасности растёт и число глобальных рисков. В докладе 2017 г. о глобальных рисках^[28], который был опубликован перед началом Всемирного экономического форума в Давосе, указаны следующие топ-10 рисков с точки зрения воздействия: оружие массового поражения; экстремальные погодные явления; кризисы воды; стихийные бедствия; отказ от мер по смягчению последствий изменения климата и адаптации к нему; массовая принудительная миграция; продовольственные кризисы; террористические атаки; межгосударственный конфликт; безработица или неполная занятость.

Приведённые перечни угроз и глобальных рисков не являются исчерпывающими и не отражают полную «панораму» того, в каком состоянии пребывает мир.

Что удерживает мир от сползания к военной конфронтации на глобальном уровне – это наличие такого арсенала ядерного оружия у государств, который, говоря образно и одновременно цинично, «гарантирует» взаимное уничтожение ядерных держав и непредсказуемые последствия для жизни на Земле. Жестокий, но всё же факт: ядерное оружие является не только угрозой жизни на Земле, но и одновременно выступает «страшилищем для горячих голов», удерживая их от соблазна развязать мировую войну. Мы имели бы меньше оснований утверждать о возможности ядерной войны, если бы мир не являлся свидетелем реального использования ядерного оружия США против двух японских городов в 1945 г. На фоне сказанного проведение КНДР испытаний баллистических ракет, способных нести ядерные боезаряды, не всеми, к сожалению, трактуется как «каприз» её руководства. Агрессия США и их союзников по НАТО против бывшей Югославии, а затем Ирака и Ливии под предлогом их освобождения от «тиранов», а также продолжающиеся попытки США и некоторых западноевропейских государств (а ранее Турции) свергнуть сирийского лидера под тем же предлогом вынуждают государства, не обладающие ядерным оружием, создать такое оружие, видя в нём своего рода гарант от волюнтаристских действий США, их союзников по НАТО и соседних государств-соперников. Очевидно, что при сохранении такой ситуации нельзя ожидать в скором времени вступления в силу Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний 1996 г.^[29] из-за отказа подписать его трёх так называемых «пороговых» государств: Индия, Пакистан и КНДР. По состоянию на 1 мая 2017 г. Договор ратифицировали 164 государства, в том числе 36 государств из 44, ратификация Договора которыми необходима для его вступления в силу; среди нератифицировавших Договор государств – США, КНР, Израиль, Иран и Египет. На фоне сказанного резонно упомянуть об одном любопытном факте: 6 декабря 2006 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию^[30], подчёркивающую необходимость скорейшего подписания и ратификации данного договора. «За» принятие резолюции проголосовали 172 государства, «против» выступили два – США и КНДР.

Кстати, «аргументы», приводимые для легитимизации агрессивных действий США и стран НАТО, не выдерживают никакой критики, они опровергаются другими обстоятельствами, указывающими на «двойные стандарты» их поведения. Ярким промером этого служит политика Саудовской Аравии и последствия вооружённого конфликта в Йемене.

Йемен – вторая по величине арабская страна, расположенная на Аравийском полуострове, с населением 27,4 млн человек. В результате войны с марта 2015 г., в которую прямо вмешалась Саудовская Аравия со своей коалицией (включающей девять государств), погибло более 9 тыс. человек и около 50 тыс. человек получили ранения; более 3 млн человек стали внутренне перемещёнными лицами; более 18,8 млн. человек нуждаются в гуманитарной помощи, а это 7 из 10 жителей страны, при этом 10,3 млн человек нуждаются в экстренной помощи. Иными словами, в Йемене в настоящее время серьёзный гуманитарный кризис. В результате постоянных бомбардировок воздушными силами Саудовской Аравии городов и населённых пунктов Йемена имеются масштабные разрушения инфраструктуры, ущерб которой оценивается более чем в 19 млрд дол. США. Йемен на 90% зависит от импорта продуктов питания, медикаментов и энергоресурсов. В результате блокады морских портов страна столкнулась с тяжёлыми проблемами в деле снабжения товарами первой необходимости, при этом отсутствуют и финансовые средства для их закупки. Уже требуется более 2,1 млрд дол. США для закупки продуктов питания, медикаментов и других средств для существования. Дефицит бюджета страны составил более 50% и исчисляется ныне всего в 2,2 млрд дол. США. 8 млн. человек остались без элементарных средств к существованию, в том числе из-за кризиса сельского хозяйства, производительность которого упала на 35%. 2 млн детей не могут посещать школы, 2,2 млн детей до 5 лет недоедают.

К сожалению, ООН смогла впервые провести встречу по йеменскому гуманитарному кризису лишь через два года после начала военных действий в стране, а именно в апреле 2017 г. по инициативе Швейцарии и Швеции, однако это не принесло каких-либо существенных результатов.

В под «стандарты» западных государств по оценке демократичности других стран с последующей сменой силовым методом (путём так называемых «цветных революций», военных переворотов или прямого вооружённого нападения) некоторых «диктаторов» не подпадает режим Саудовской Аравии, который более чем 70 раз со странами коалиции бомбил города и населённые пункты Йемена, в результате чего были убиты 900 мирных жителей, включая 200 детей. По данным бывшего Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, Саудовская Аравия совместно с силами коалиции ответственна за 60% смертей среди детей и за более 100 случаев атак на школы и госпитали. Известные международные правозащитные организации HumanRightsWatch и AmnestyInternational обвиняют Саудовскую Аравию и страны коалиции в применении в Йемене запрещённых международным гуманитарным правом видов вооружений. В связи с этим заметим, что, например, в 2015 г. Саудовская Аравия закупила у США оружия на сумму в 20 млрд дол. США, у Великобритании – на 4 млрд дол. США. Более того, в мае 2017 г. США и Саудовская Аравия заключили оружейную сделку на $110 млрд дол. США, и это – крупнейший единовременный контракт на продажу оружия в истории США. В Саудовской Аравии с правами человека дело обстоит, мягко говоря, не очень. В 2016 г. смертная казнь была исполнена в отношении 95 человек, из них 47 были казнены публично. Однако это не помешало тому, чтобы в нынешнем году Саудовская Аравия была переизбрана в Совет ООН по правам человека (СПЧ) благодаря поддержке западных государств, и в этом органе не нашлось место для России. Зато чтобы как-бы «сгладить» ситуацию, наверное, именно этими же западными государствами была инициирована кампания со стороны названных выше НПО по приостановлению членства Саудовской Аравии в СПЧ через Генеральную Ассамблею ООН. Однако, речь идёт не о сохранении «лица» СПЧ, а о сохранении лица «демократии» по образцу США и НАТО.

6 июня 2017 г. представитель США при ООН специально приехала в Женеву на открытие сессии СПЧ, в ходе которой раскритиковала СПЧ за тенденциозное отношение к Израилю, призвала Венесуэлу добровольно выйти из членства в Совете, якобы не подобает ей быть в этом органе, однако ничего не сказала о том, почему в Совете представлена Саудовская Аравия? Неужели она более демократична, чем Венесуэла?

Всё это то не что иное, как продолжение политики США и их союзников по дискредитации ООН и её институтов и попытки установления такого однополярного миропорядка, где нет места системе коллективной безопасности, закреплённой в Уставе ООН, а есть место НАТО во главе с США.

После распада СССР и Организации Варшавского договора США и страны НАТО пытаются установить однополярный мир с одним центром принятия решений в мировой политике^[31]. Для достижения этой цели ими предпринимаются меры фронтального характера, включая меры по усилению их позиций в международных организациях глобального управления, причём для этого используются все ресурсы – кадровые, финансовые, процедурные и т.п. Для примера возьмём политику США и других государств по внесению взносов в регулярный двухлетний бюджет ООН и в бюджет ООН по миротворчеству.

Регулярный бюджет ООН на 2016–2017 гг. составляет 5,6 млрд дол. США, в котором взнос США составляет 22%, Японии – 9,68%, КНР – 7,921%, ФРГ – 6,389%, Франции – 4,859%, Великобритании – 4,463%, Бразилии – 3,823% и т.д. Понятно, что прекращение взносов США в бюджет ООН приведёт к тому, что Организация окажется банкротом. Поэтому неудивительно, что на уровне Конгресса США, его различных комитетов нередко появляются инициативы ряда его членов – конгрессменов, направленные на прекращение членства США в ООН, перенесение её штаб-квартиры из Нью-Йорка в другое государство-член ООН, отказ ООН в привилегиях и иммунитетах на основе Конвенции 1947 г. Такая же картина наблюдается в отношении бюджета миротворческих миссий ООН, который на 2016–2017 гг. составляет 7,2 млрд дол. США. Доля взноса США в этом бюджете достигала 40%. При президентстве Барака Обамы этот взнос составлял 28,57%. Администрация нынешнего президента Дональда Трампа заявила о его снижении до 25%. Этот вопрос использовался всеми президентами США в качестве средства политического давления на ООН в целом и её государства-члены в отдельности. Единственное, что сдерживает США от резких действий в этом вопросе – это опасения потерять сторонников в ГА ООН при «протаскивании» через этот орган угодных им решений в виде резолюций.

В этом от США не отстают и другие государства. В конце марта 2017 г. на высшем политическом уровне Израиля был согласован план по расширению уже существующих поселений на оккупированной палестинской территории. С критикой этого плана выступил новый Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш. Такую же позицию занимают ГА, СБ, СПЧ и другие органы ООН в отношении подобной политики и практики Израиля, игнорирующей международное право. Израиль в ответ не выполняет решения органов ООН, а в 2016 г. урезал свой взнос в ООН на 6 млн дол. США (из 11,7 млн дол. США).

Позже широкой общественности стало известно о том, что бывший Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в своём последнем докладе был вынужден убрать из списка государств – нарушителей прав детей Саудовскую Аравию (гибель детей в результате бомбардировки военными силами Саудовской Аравии школ и больниц в Йемене) по причине того, что государства Персидского залива пригрозили ООН прекратить финансирование её критически важных программ.

Ещё в 1990-х гг. прошлого века всерьёз воспринималось мнение о перспективности региональных интеграционных объединений в условиях глобализирующегося мира (хотя все прекрасно понимали ограниченность региональных объединений^[32]), флагманом которых выступала западноевропейская модель в лице Европейского союза^[33]. Совсем недавно, ещё в бытность прежней администрации США Б. Обамы предпринимались попытки создания Трансатлантического альянса США и ЕС и Транстихоокеанского партнёрства, включающего 12 государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Соглашение о создании Транстихоокеанского партнёрства было подписано 4 февраля 2016 г. между государствами, доля которых в мировом ВВП достигает 40% и на них приходится четверть оборота мировой торговли. Однако новая администрация Д. Трампа вывела США из этого договора. И планируемое раньше в США соглашение о свободной торговле между ЕС и США не состоялось. В связи с этим отметим, что на США и ЕС в совокупности приходится 60% мирового ВВП, 33% мировой торговли товарами и 40% мировой торговли услугами. Эти попытки прежней администрации США были направлены на сдерживание КНР, которая начинает опережать США в экономическом потенциале. США и их союзники параллельно пытаются всячески мешать России, вводя новые и новые односторонние ограничительные меры, от которых страдают и сами, особенно государства ЕС. Новая администрация США начала свою деятельность с попытки перевести все свои экономические отношения на двустороннюю основу, заставляя тем самым своих производителей вкладывать инвестиции в экономику США и требуя от своих союзников по НАТО выделять более 2% ВВП на сохранение НАТО. Вместе с тем, США ради создания благоприятных условий для своей экономики пошли на беспрецедентный шаг, решив выйти из Парижского соглашения по климату 2015 г. Иными словами, наблюдается парадокс: США – страна с сильной экономикой и всегда заинтересованная в многосторонности – начинает отдавать предпочтение двусторонним отношениям, а Китай в лице её лидера Си Цзиньпина на Давосском экономическом форуме в 2017 г. пропагандирует преимущества многосторонности и открытой стратегии в международных отношениях, выделяя в поддержку многосторонней стратегии 1 млрд дол. США. Китай заявил о выделении для системы развития ООН каждый год до 2020 г. включительно по 100 млн дол. США.

Что получается? Соперничество государств, особенно ведущих держав, продолжается, меняется и первенство между ними по различным параметрам. Как бы не развивались интеграционные процессы между ними, тем не менее преимущество сохраняется за национальными интересами, что нередко приводит к отказу участвовать в многосторонних отношениях и возвращению к двусторонним отношениям, что подтверждается отказом США от Транстихоокеанского и Трансатлантического партнёрства и так называемый «брексит» Великобритании из ЕС. В любом случае, Вестфальская система продолжает доминировать в международных отношениях. Однако, как показывают последние мировые события, три с половиной века, прошедшие с подписания Вестфальского мира 1648 г., не оказались достаточными, чтобы понять истинное значение международного права как безальтернативного средства регулирования международных отношений, установления и сохранения международной безопасности.

Основа современного международного права образуется из общепризнанных принципов и норм, а также из других норм обычного и/или договорного характера. Многие нормы, которые сложились на практике государств в виде международных обычаев, затем были кодифицированы в международных договорах, при этом они продолжают оставаться и обычными нормами, которые применимы для государств, не участвующих в соответствующих международных договорах. Именно на таких, образно говоря, «двояких» нормах базируются такие отрасли международного права, как международное морское право, международное дипломатическое право, международное консульское право^[34], международное гуманитарное право. Современное международное право включает также такие отрасли, которые преимущественно основаны на договорных нормах, и в них мало норм международных обычаев. Примером такой отрасли является международное космическое право^[35]. Международное экологическое право, его отраслевые принципы и нормы основываются не на так называемом «твёрдом» праве в виде договорных норм, а на источниках так называемого «мягкого» права в виде итоговых документов международных конференций или же резолюций, принятых ГА ООН и другими органами системы ООН^[36].

Современное международное право охватывает многие отрасли и направления и продолжает регулировать новые сферы путём прогрессивного развития. «Сердцем» современного международного права является Устав ООН, который содержит принципиальные установки по определению международного правопорядка как в нормативном, так и в институциональном плане, которые в совокупности образуют систему коллективной безопасности. Ключевыми элементами этой системы являются следующие установки Устава ООН:

- «Мы, народы Объединённых Наций, … в целях обеспечить принятием принципов и установлением методов, чтобы вооружённые силы применялись не иначе, как в общих интересах, решили объединить наши усилия …» (преамбула Устава ООН);

- ООН и её члены должны действовать в соответствии с утверждёнными Уставом принципами:

- разрешать свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир и безопасность и справедливость;

- воздерживаться в их международных отношениях от угрозы силой или её применения против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства;

- правомерными считаются применение силы в случае осуществления государством права на самооборону согласно ст. 51 Устава ООН и в случае, когда Совет Безопасности в соответствии со ст. 39 Устава определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует предпринять в соответствии со ст. 41 (меры, не связанные с использованием вооружённых сил) и 42 (силовые меры) для поддержания или восстановления международного мира и безопасности;

- в соответствии со ст. 25 «Члены Организации соглашаются, в соответствии с настоящим Уставом, подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их»;

- в соответствии со ст. 103 «В том случае, когда обязательства Членов Организации по настоящему Уставу окажутся в противоречии с их обязательствами по какому-либо другому международному соглашению, преимущественную силу имеют обязательства по настоящему Уставу»;

- в преамбуле Устава ООН зафиксирована решимость ООН вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, содействовать социальному прогрессу и улучшению условий жизни при большей свободе, использовать международный аппарат для содействия экономическому и социальному прогрессу всех народов.

Всё это подтверждает всеохватывающий подход Устава ООН: система коллективной безопасности, основанная на Уставе ООН, учитывает не только военные и политические аспекты, но и экономические и гуманитарные (включая права человека)^[37] аспекты сотрудничества государств как в рамках и с помощью самой ООН, так и в рамках системы ООН.

Таким образом, сегодняшний мир, по образному выражению политологов, похож на «анархию» суверенных государств. При наличии ООН, Специализированных учреждений системы ООН, региональных объединений государств с наднациональными полномочиями (например, Европейский Союз), разнообразных концепций о «глобальном управлении»^[38] и т.д. мы, тем не менее, не можем говорить о каких-либо признаках «мирового правительства».

При сохранении главенствующей позиции суверенных государств в международных отношениях в глобализирующемся мире роль ООН остается неизменной (как и в 1945 г., когда её создавали): меняются лишь количество, формы проявления, степень опасности последствий тех событий, которые угрожают международному миру и безопасности.

Ситуация такова, что ООН изначально поставлена в такое положение, когда она должна одновременно выступать и за триумф, и за эрозию суверенитета государств-членов.

Основная проблема неэффективности ООН в решении ряда глобальных проблем заключается не в системе коллективной безопасности, основанной на Уставе ООН, а в неадекватном осознании лидерами ведущих держав того, в каком мире мы живём. Мы живём, образно говоря, в «вооружённом мире», который в любой момент может превратиться в горящий костёр, который, в условиях наличия ядерного оружия, не оставит победителей. Значит, требуется адекватное мышление и восприятие всего, что происходит в глобализирующемся мире, и старание со стороны государств-членов ООН «проявлять терпимость и жить вместе, в мире друг с другом, как добрые соседи», как об этом говорится в Преамбуле Устава ООН.

ООН доказала свою способность быть центром согласования действий суверенных государств и выступать в качестве универсального инструмента коллективной безопасности. Ей нет альтернативы в условиях, когда ключевая роль в решении различных вопросов международных отношений отводится суверенным государствам. Следовательно, вывод однозначный: государства-члены ООН должны проявить политическую волю для того, чтобы «превратить» ООН в ещё более эффективную Организацию, отвечающую всем требованиям современного развития в условиях все более взаимосвязанного мира.