The format of peacekeeping missions in the context of the contemporary geopolitical confrontation

Kovalev Andrei Andreevich PhD in Politics Associate Professor at the North-West Institute of Management, branch of RANEPA 199178, Russia, Sankt-Peterburg oblast', g. Saint Petersburg, ul. Srednii Prospekt, V.o., 57/43 senator23@yandex.ru Other publications by this author

Современный этап развития общества вошел в период напряженной динамики структурных и институциональных изменений из-за существенного кризиса существовавшего мирового порядка и последствий глобализационного процесса. Данная тенденция сформировала стойкую динамику роста внутренних и межгосударственных конфликтов. До последнего времени для разрешения подобных конфликтов, как правило, привлекались третьи стороны. Считалось, что третья сторона является не упрежденной и независимой при урегулировании спора или противостоянии двух сторон. Однако в последнее время наметилась стойкая тенденция использования конфликтных ситуаций третьей стороной как раз для решения своих собственных геополитических интересов и задач. При этом управление конфликтом осуществляется международным сообществом, как через международные организации, обладающие соответствующей компетенцией, так и третьими государствами, с помощью политических, военных и экономических прямых или непрямых форм влияния на действия непосредственных сторон конфликта с целью принуждения их к необходимой мере контроля над конфликтами и возвращению к использованию средств мирного регулирования.

Рассмотрим подробнее сегодняшнюю ситуацию, сформировавшуюся в современной системе международных отношений и безопасности.

Последние два десятилетия в мировой политике обозначены значительными изменениями, которые привели к концептуальному пересмотру способов и средств укрепления международной безопасности и вызвали, в свою очередь, пересмотр базовых принципов исследований политики в сфере безопасности. В основном речь идет о составе, связи, динамике и масштабности угроз как на национальном, так и на международном уровне. Связано это с появлением новых угроз и необходимостью построения соответствующей стратегии реагирования, что стало вызовом для международной системы безопасности.

Трактовка безопасности стала значительно шире, эволюционировав в зависимости от конкретных условий развития государства в данный момент времени. Однако необходимо отметить, что состояние безопасности в мировом масштабе не обязательно должно соответствовать ощущению безопасности определенного государства, а концепция безопасности отдельного государства может не совпадать с другими в сфере безопасности векторами региона или мира в целом. Объяснение содержания понятия безопасность в современной науке о международных отношениях можно условно разделить на положительное и отрицательное. Рассматривая объяснения безопасности с отрицательной точки зрения можно сделать вывод, что безопасность - это такой момент существования системы, когда существует низкий уровень угрозы возникновения опасности или возникновение любой угрозы вообще.

Система международной безопасности требует постоянного укрепления, которое достигается за счет использования универсальных, субрегиональных, региональных и локальных мероприятий. Активизация всех мероприятий и форм с системой гарантий дает возможность образования универсальной системы международной безопасности.

Вместе с самостоятельными концепциями формирования безопасности (государственная гегемония, нейтралитет, изоляционизм), отдельно выделяют концепции формирования международной безопасности: равновесия сил; коллективной безопасности и совместной безопасности; кооперативной безопасности; нейтралитета, неучастия и мирного сосуществования. Четко определенной и исследованной моделью для анализа концепции равновесия/баланса сил в ХХ в. выступала биполярная система международных отношений. Данная концепция, согласно которой международный мир и порядок можно обеспечить только при условии примерного равенства (баланса) военных и экономических возможностей крупнейших государств. Исследуя эту концепцию можно выделить такие ее недостатки, как постоянное состояние напряжения в международных отношениях из-за желания паритета, роста демонстрации факторов силы в межгосударственных отношениях; нивелирование интересов и стремления меньших государств в международных отношениях, что ограничивает их свободу действий во внешнеполитических отношениях; возникновение движущего образа «другого», зависимость безопасности государства от его военной мощи, лишение участников международных отношений взаимного доверия, что приводит к повышению конфликтогенности^[1].

Принципы и идеи, составившие содержание концепции общей (всеобъемлющей или глобальной) безопасности, выдвигались и обсуждались разрозненно в течение десятков лет политическими деятелями, учеными, общественными силами разных стран. Альтернативой доктринам национальной или государственной безопасности предлагались концепции и принципы «коллективной безопасности», «взаимной безопасности», «безопасности для всех». Именно их важнейшие положения в 80-х гг. ХХ в. были заложены в основу концепции общей безопасности. Идея концепции всеобъемлющей безопасности заключается в необходимости ухода от базового принципа международной безопасности «сдерживания путем устрашения» в политико-психологическом противостоянии крупных ядерных держав. Основными принципами общей безопасности накладывались ограничения на суверенное право отдельных государств принимать отдельные политические, военные, идеологические шаги, которые подводят мир слишком близко к границе ядерного конфликта. Таким образом, аргументировалось, что глобальная зависимость государств друг от друга делает невозможным создание собственной безопасности за счет безопасности других участников международных отношений.

Исследователем Ю. Рыбаковым дано определение относительно того, что «сотрудничество государств при всеобъемлющей безопасности должно основываться на полном равенстве, уважении, суверенности каждого члена международного сообщества, на добросовестном выполнении государствами принятых обязательств и действующих норм международного права»^[2]. На сегодняшний момент концепция всеобъемлющей безопасности не может быть достигнута, так как государства находятся на разном уровне цивилизационных и глобализационных процессов, что делает практически невозможным построение международных отношений с такой системой безопасности.

Наиболее четко разработанной и актуализированной для нынешнего времени является концепция коллективной безопасности. Коллективная безопасность - система совместных действий государств, которые осуществляются в направлении поддержания международного мира и безопасности, а также по предотвращению или подавлению четко обозначенных актов агрессии. В данную систему включены общепризнанные принципы современного международного права, важнейшими из которых являются: невмешательство во внутренние дела, главенство принципа неприменения силы или угрозы силой, нерушимость границ и территориальной целостности; применение мер по коллективному предотвращению и устранению угроз миру и актов агрессии; меры по коллективному ограничению и сокращению вооружений, включая полное разоружение. Меры по предотвращению и устранению угроз миру и актов агрессии как элемент коллективной безопасности - это направленные коллективные действия невооруженного или вооруженного характера, совершенные группой государств или региональными и международными организациями, обладающими полномочиями на поддержание и восстановление международного мира и безопасности. Базой основой создания системы коллективной безопасности является принцип неделимости мира, основой которого является вопрос опасности военных конфликтов для всех стран мира. Согласно данному принципу от государств требуется реагирование на любые нарушения мира и безопасности в любом уголке земного шара, полноценное участие в совместных действиях с целью предотвращения или ликвидации угрозы миру^[3].

Распад биполярной мировой системы актуализировал перед современными государствами ряд концептуальных вызовов по вопросам безопасности и обороны в их внешнеполитическом курсе. Проблема общей безопасности приобрела остроту из-за быстрой динамики развития глобализационных процессов, что в свою очередь привело к пересмотру концепций безопасности и трансформации (или переформатированию) всей международной системы. Более развитой и условно действенной на сейчас считается система кооперативной безопасности, которая исходит из принципа всеобщего участия в решении конфликта. Наличие формальных институтов не является обязательным, однако поддержка неформального диалога является более уместной и эффективной практикой в отличие от коллективной безопасности, в которой государства объединяются против потенциального агрессора. Такой формой кооперации в настоящее время выступает НАТО.

Еще одним действенным видом безопасности государства сейчас выступает нейтралитет, что в некоторой степени отфильтровывает отрицательные последствия тех внешнеполитических процессов, которые ведутся вокруг нейтральной страны, при этом углубляя партнерские отношения на международной арене с учетом собственных национальных интересов. Поэтому такое государство более эффективно использует имеющиеся ресурсы для улучшения внутриполитических процессов и решения насущных проблем. Нейтральные европейские государства, такие как Финляндия или Швеция демонстрируют высокий уровень жизни в Европе, что подтверждает актуальность и действенность подобной формы участия в системе безопасности.

В настоящее время роль, которую играют нейтральные государства на международной арене не велика, однако миссия посредничества, которую традиционно выполняют такие страны в период нарастания международных противоречий, может им понадобиться в обозримом будущем. А основным инструментом по урегулированию конфликтных ситуаций в международных отношениях выступают миротворческие миссии.

Институт миротворческих миссий, получивший свое развитие в ХХ веке, прошел путь от простых миссий, направленных исключительно на решение проблем безопасности, к более сложным формам миссий по поддержанию мира, вышедшим далеко за рамки классического формата. Современные миротворческие миссии, разработанные международными акторами, исходя из накопленного опыта направлены на усиление антикризисного управления, укрепления верховенства права, увеличение роли и эффективности гражданской администрации и гражданской защиты, в то время как, например, модель миротворческой миссии НАТО представляет собой более жесткую форму обеспечения безопасности, и применяется блоком как своеобразный механизм легитимизации своего военного присутствия на территориях, представляющих политический или экономический интерес для участников альянса. Связано это, прежде всего, с тем, что на сегодня до сих пор отсутствует всеобще признанная и четко обозначенная доктринальная основа миротворческой деятельности, в результате чего каждый случай миротворчества скорее похож на экспериментальную «лабораторию», чем на применение устоявшегося механизма и инструментария урегулирования военно-политических конфликтных ситуаций^[4].

Основы миростроительства были заложены в результате Вестфальского мира (1648 г.), который узаконил правила и механизм баланса сил, и Венским конгрессом (1815 г.), который дал возможность постепенно сформулировать традиционные и международные правовые нормы общественной безопасности и антикризисного управления.

Однако, когда европейский национализм находился в противостоянии с империализмом, коллективные обязательства показали свою неэффективность для формирования полноценной системы международной безопасности; в частности доказательством этого явился регресс безопасности и последовавшие практически без перерыва одна за одной две мировые войны. Однако именно аспект постоянства и закономерности таких масштабных военных противостояний способствовал для формирования концепции коллективной безопасности и попытки введения первых совместных интервенций с целью формирования механизма обеспечения мира. В период между двумя мировыми войнами, в результате Версальско-Вашингтонской системы Версальского соглашения система, сформированная Лигой Наций в 1920-1935 гг., осуществила проведение нескольких международных миротворческих миссий.

Созданная в 1945 г. Организация Объединенных Наций (ООН), для соответствия системе международных обязательств, включила в свой функционал обеспечение коллективной безопасности государств, путем формирования общей системы безопасности. Однако на практике данный процесс на смог обеспечить достижение изначально поставленных целей. С помощью проведения миротворческих миссий под эгидой ООН и региональных организаций, данная система не смогла в полной мере обеспечить международную безопасность, став одновременно и заложником и оппонентом биполярного противостояния. В результате, было сформировано концепт международной безопасности исповедующий принцип - «мир невозможен, война маловероятна», учитывающий послевоенную состязательность двух военных блоков, обладающих ядерным оружием, создав таким образом кантианскую модель вечного мира.

Уставом Организации Объединенных Наций не определена внутренняя сущность миротворческих операций, однако он является законодательной базой для представительских миссий исходя из цели организации, которая сформулирована в разделе 1: «поддерживать международный мир и безопасность».

Согласно раздела VI Устава ООН «Мирное разрешение споров», Совет Безопасности несет ответственность по поводу предоставления разрешения относительно проведения операций и с этой целью имеет право на участие в урегулировании региональных конфликтов. Тем не менее, при предоставлении полномочий на первые миротворческие операции, не делалось прямых ссылок на статьи этого раздела. Для соответствия динамично меняющимся международным политическим реалиям миротворческие миссии развивались постепенно, с точки зрения концепции и деятельности, и, поэтому, появились первые два поколения таких миссий:

- Наблюдение – Орган ООН по наблюдению за условиями перемирия (1948 г.); Группа военных наблюдателей ООН в Индии и Пакистане (1949 г.).

- Вмешательство – чрезвычайные вооруженные силы ООН (1956-1967).

Первыми двумя миротворческими операциями, развернутыми ООН, стали - Группа военных наблюдателей ООН в Индии и Пакистане и Орган ООН по наблюдению за выполнением условий перемирия, созданные в связи с выходом британской администрации из Индостана и Ближнего Востока (что вызвало военное противостояние Индии и Пакистана), и провозглашением независимости Израиля и последовавшая за этим война с соседними арабскими государствами. Обе миссии продолжают свою работу до сих пор, имея в штате несколько сотен человек.

В первых миротворческих миссиях военным наблюдателям ООН не предоставлялось вооружение. Однако, уже в 1956 году, во время Суэцкого кризиса, была развернута первая военная миссия ООН (Суэц), с решающей ролью Генеральной Ассамблеи ООН, которая сославшись на резолюцию «Единство в пользу мира», принятую в 1950 году, дала разрешение на формирование Первых чрезвычайных вооруженных сил ООН на Ближнем Востоке. Первая крупномасштабная операция ООН, в которой приняло участие около 20 000 военных, была начата в Конго в 1960 г. Далее ООН формировала краткосрочные миссии в Восточной Азии, в Америке и на Ближнем Востоке.

После окончания периода холодной войны и послевоенного биполярного противостояния количество внутренних конфликтов в различных регионах планеты резко увеличилось с 13-ти в период до 1988 года, до 55-ти во время "третьей волны" миротворчества. Из-за качественного изменения функционала, необходимого для проведения сложных многофункциональных операций, которые соответствовали бы реалиям дня, был сформирован Департамент операций по поддержанию мира (ДОПМ). Данная организация была создана с целью обеспечения политического и исполнительного управления миротворческими операциями ООН на территории любой страны мира. Еще одной функцией ДОПМ для эффективного выполнения мандатов Совета Безопасности стала поддержка контактов с Советом Безопасности, участниками конфликта и военными и финансовыми контрибуторами.

К этому времени среди форм проведения миротворческих миссий ООН появилось их новое поколение. Так, например, с помощью Резолюций Совета Безопасности, которые ссылаются на Раздел VII Устава ООН - «Действия, касающиеся угроз миру, нарушений мира и актов агрессии», ООН развернуло десятки сложных миссий по поддержанию мира. Среди них можно назвать деятельность Временного органа ООН в Камбодже (ЮНТАК) или проведение Операции ООН в Мозамбике (ЮНОМОЗ). Так, мандат ЮНТАК расширен такими аспектами как усиление вопросами прав человека, формирования военных соглашений, деятельности гражданской администрации, организацию и проведение выборов, полномасштабное обеспечение законности и правопорядка, репатриацию и расселение беженцев и перемещенных лиц, восстановления инфраструктуры.

В конце XX века, было сформирована четвертая форма миротворческих миссий. Происходило это в процессе администрирования ООН вооруженного конфликта в Косово в бывшей Югославии - Миссия ООН по делам временной администрации в Косово (МООНК) и в Восточном Тиморе, находящегося в процессе обретения независимости от Индонезии - Миссия ООН по поддержке в восточном Тиморе (МООНПСТ). В результате этих миссий был начат процесс реального государственного строительства в рамках проведения миротворческих операций.

Одновременно с этим, в результате глубокого изучения проблематики поддержания мира ООН провела ряд реформ в 1990-х. В результате необходимого эволюционного процесса миротворческих миссий был разработан «Доклад Брахими» (2000 г.), в котором были рассмотрены вопросы восстановления политических обязательств со стороны государств-членов в виде значительных институциональных изменений и увеличения финансовой поддержки миротворческого механизма.

Докладом рекомендовано для выполнения эффективности миротворческих операций ООН и проведения планомерных реформ обеспечить надлежащий объем ресурсов и разрабатывать четко сформулированные, надежные и реальные мандаты. Следом за этим, в 2008 году в результате принятой Общей доктрины миротворцев Организации Объединенных Наций были определены характер, масштаб и основные векторы деятельности ООН в вопросе современных операций по поддержанию мира, и которые, как правило, представляют собой одну из частей широкого скоординированного международного усилия по формированию устойчивого мира в странах, переживших конфликт.

17 июля 2009 Департамент операций по поддержанию мира (ДОПМ) и Департамент полевой поддержки (ДПП) выпустили документ реформ под названием «Программа нового партнерства: открывая новые горизонты деятельности ООН по поддержанию мира». Документ пытается вдохнуть новую жизнь в постоянный диалог с государствами-членами и другими партнерами в вопросе о том, как лучше настроить миротворческую деятельность ООН для удовлетворения текущих и будущих потребностей.

Другие связанные с этим реформы, принятые в течение последнего десятилетия, направлены на обозначение границ и правил поведения и дисциплины сотрудников ООН, участвующих в миротворческих миссиях, а также на способ финансирования.

Миротворческие миссии ООН приближаются к 70-летнему юбилею своей деятельности. За это время 68 миссий, развернутых в течение этих лет во всех регионах мира, являлись одним из самых эффективных инструментов ООН для оказания помощи принимающим странам на непростом пути от конфликта к миру. Миротворческая деятельность, владея достаточно гибким политическим и правовым инструментарием, в течение последних двух десятилетий была развернута во многих конфигурациях, однако, одновременно с этим, на современной геополитической арене и в международных отношениях у акторов начали возникать вопросы о результативности и эффективности данного инструмента миротворчества.

Несмотря на постоянное наличие поляризации региональных интересов в регионе конфликта, когда как и страны-участники конфликта, так и государства-регуляторы при урегулировании и разработке политической составляющей разрешения ситуации лоббируют свои явно противоречащее друг другу и решению конфликта интересы. Хотя, как пример возможного преодоления устоявшихся стереотипов и предубеждений можно привести попытку консенсусного решения конфликта в Сирии, когда большинство геополитических акторов смогли пойти навстречу друг другу и выработать совместный план действий относительно урегулирования этого конфликта ^[5].

Поэтому в вопросе международного вмешательства в деятельность государственных акторов традиционным базовым выступает принцип права на самоопределение^[6], а стабильность международных отношений в современных условиях взаимозависимости зависит от правильного понимания и выстраивания системы разрешения и урегулирования политических и военных конфликтов, количество которых в последнее время динамично увеличивается и интенсивно возобновляется. Явная неспособность государств самостоятельно осуществлять контроль на данными динамично меняющимися процессами остро ставит на повестку дня современной геополитики вопрос совершенствования механизмов и инструментов урегулирования данных конфликтов на международном надгосударственном уровне ^[7]. Так, например, одним из факторов, который обязывает участвовать Россию в урегулировании конфликтов странах постсоветского пространства, помимо геополитического обязательства, как крупного актора международных отношений, является необходимость поддерживание своего статуса регионального лидера ^[8].

Еще одним фактором необходимости существования для международного сообщества надгосударственных структур, способных выполнять миротворческие функции, является то, что подобные организации не располагают собственными вооруженными силами и при организации миротворческих миссий полагаются на военно-гражданский персонал, предоставленный государствами ^[9].

Кроме того, необходимо обозначить такой значительный для системы безопасности аспект как концепция «разделенной ответственности» (shared responsibility). Согласно неё существует мнение, что у «национальных контингентов, являющихся частью миротворческих сил ООН, имеется двойной институциональный статус — как органов своего государства и как части органа ООН»^[10]. Связано это с тем, что вопрос военного миротворчества до сих пор законодательно не урегулирован на международном уровне и не имеет единой формулировки даже в Уставе ООН. Однако существует понимание миротворчества, как объединенных усилий человечества, направленных на предотвращение военных конфликтов, их прекращение и на выход из конфликтной ситуации. Данные операции проводятся под эгидой ООН.

Существует два основных вида подобных операций: операции по поддержанию мира и операции по принуждению к миру. Операции проводятся тремя видами миротворческих сил: миротворческие силы ООН, включающие воинские подразделения из 122 стран; военные наблюдатели (фактически это военные дипломаты); полицейские силы (применяются в конечной фазе конфликта, для налаживания нормальной жизнедеятельности и государственного функционирования на постконфликтной территории).

В целом три надгосударственные структуры ОДКБ, НАТО и ЕС, которые вышли одновременно на создание антикризисных инструментов, отразили определенные тенденции в системе международных отношений и дали возможность ООН возможность их одновременного применения. Таким образом коалиции ad hoc, которые раньше создавались под проведение конкретной операции, уступили сегодня место заранее подготовленным боеготовым силам быстрого реагирования, специально обученным и предназначенным именно для внедрения в кризисы, а вовсе не для классических массовых атак воинских подразделений. Происходит эволюция функций в регионах конфликтов, и эту эволюцию выполняют вводимые силы региональных организаций. Эволюционирование идет от парадигмы коллективной обороны к миротворческим функциям, полицейскому обеспечению, проведению гуманитарных операций или к деятельности по пресечению терроризма.

Необходимо отметить, что для ОДКБ как и для блока НАТО, создание сил быстрого реагирования это не просто добавление нового контингента, но и средство обновления всех сил и функциональности организаций. Так, к примеру, НАТО через свои подразделения быстрого (ответного) реагирования, «инспектирует» свои лучшие боеготовые подразделения из разных стран. Ротация подразделений проходит каждые 6 месяцев с целью обучить этот контингент взаимодействию с подразделениями других стран, а также обучиться той высокой мобильности, которую способно и стремится обеспечивать НАТО. Таким образом, совершенствование и тренировка этих сил ответного реагирования оживляют и непосредственно модернизируют всю организацию. Эту же практику принимает и ОДКБ, которая старается через силы быстрого реагирования для центрально-азиатского региона пропустить через свои ряды лучшие боевые части и соединения государств Центральной Азии и России.

Однако Евросоюз при этом принял другую тактику, дав определенный сигнал всему международному сообществу об окончании идеи создании в ЕС Европейской структуры обороны и безопасности. И это несмотря на то, что у многих исследователей вопроса международной безопасности возникли иллюзии относительно того, что ЕС может стать определенным балансиром и противовесом НАТО в политическом, и даже военном смыслах. Предполагалось, что сформированная ЕС военная машина возьмет на себя функционал защиты Европы, функции коллективной обороны и функции традиционные военные. И в такой ситуации НАТО снизит свою значимость и свои боевые возможности. Однако этого не произошло. Напротив, постепенно Евросоюз пришел к пониманию, что в случае глобального военного конфликта, он будет обращаться к силовому потенциалу НАТО даже с учетом того, что состав по странам, входящих в НАТО и ЕС отличается. Но одновременно с этим Евросоюз создает альтернативную концепцию безопасности, путем формирования инструментов политического вмешательства и регулирования конфликтов. Вмешательства позитивного, имеющего своей целью приостановление кровопролития и урегулирование этих конфликтов. Таким инструментом выступили небольшие мобильные группы (battle groups) по 1,5 тыс. человек, размещенных сегодня в Конго, Дарфуре, Боснии, Македонии и наблюдателей в Индонезии, а также специальной миссии ЕС на границе между Приднестровьем и Украиной. Евросоюз таким образом подал знаковый сигнал о том, что современные задачи безопасности, современные вызовы и угрозы, в странах где разгорелись внутренние вооруженные конфликты, могут решаться не старыми вооруженными методами (армией и танками), и не крупными альянсами, а современными точечными средствами вмешательства, когда решение конфликтной ситуации зависит больше от дипломатии, чем от способности традиционного военного инструментария.

Следует констатировать, что для ОДКБ, ЕС и НАТО на современном этапе необходима лучшая координация своих действий в конфликтных регионах. Как когда-то, когда между НАТО и ЕС были заключены соглашения, получившие название «Берлин-Плюс», поскольку часть из этих соглашений была подписана в Берлине, а затем к ним были добавленные дополнительные группы соглашений, которые описываю взаимодействие НАТО и ЕС в случаях разнотипных конфликтов. Связано это с тем, что к примеру, в Центральной Азии, территорию к Югу от Таджикско-Афганской границы контролирует НАТО, как основной организатор постконфликтных операций в Афганистане, а территорию к Северу от той же границе контролирует ОДКБ, размещая там свои коллективные силы быстрого развертывания. Поэтому очевидным является тот факт, что для этих двух альянсов необходима оперативные взаимодействия и контакт. Однако следует констатировать, что на конец 2000-х годов такого постоянного и планомерного взаимодействия пока обеспечить не удалось. Естественно были взаимные обращения и со стороны руководства ОДКБ к руководству НАТО с предложением установления подобных постоянных контактов, но НАТО предпочла другую политическую линию – двусторонние связи с каждой из стран ОДКБ, а вовсе не поддержание взаимоотношений в ракурсе «штаб-квартира – штаб-квартира». Тем самым НАТО как бы не хочет поддерживать и легитимизировать более молодую организацию ОДКБ. И в тоже время совершенно очевидно, что осуществление эффективного функционирования системы общей безопасности без прямого контакта невозможно. Задача выработки и заключения каких-либо соглашений между крупнейшими военно-политическими структурами современной Евразии сохраняется и она требует всё больше геополитических усилий со стороны крупных держав, включая Россию.

Выводы. Возникновение ряда не существовавших ранее форм опасностей и угроз, таких, к примеру, как международный терроризм, «гибридные войны», «цветные революции», «кибер»- и информационная война, со всей очевидностью обозначили проблематику вопроса формирования новой архитектуры системы международной безопасности. В этой связи требуется либо полная модернизация функционала, прав и обязанностей ООН и прочих надгосударственных структур, контролирующих вопросы международной безопасности, либо формирование новой институциональной структуры, способной решать вопросы миротворчества и поддержки мира на современном этапе.

Сегодняшние многомерные миротворческие миссии призваны не только поддерживать мир и безопасность, но и облегчить политический процесс, защиту гражданских лиц, оказание помощи в разоружении, упорядочить демобилизацию и реинтеграцию бывших военнослужащих; обеспечить поддержку организации выборов, защиту и продвижение прав человека, и помощь в восстановлении законного порядка в зонах проведения миротворческих операций.