Macroeconomic Policy: Comparative Analysis of Development Strategies

Ubushiev Elvig post-graduate student at Lomonosov Moscow State University 119234, Russia, Moscow, str. Leninskie Gory, 1 elvig-93@mail.ru Other publications by this author

Нынешняя ситуация в российской экономике остается весьма сложной, о чем свидетельствуют основные ключевые индикаторы. Так, показатель валового внутреннего продукта, несмотря на замедление падения в 2016 году, продолжает демонстрировать отрицательную динамику (см. рис.1.), реальные располагаемые доходы населения снижаются 3 года подряд (см. табл.1), а по итогам 2016 года число людей с доходами ниже прожиточного минимума увеличилось на 300 тысяч по сравнению с 2015 годом, составив 19,8 млн. человек (или 13,5%) ^[17].

Одной из причин нынешней рецессии эксперты, вполне оправдано, считают двукратное падение цен на нефть (с 110-115 долл. за баррель в первой половине 2014 гг. до 50-55 долл. в конце 2016). Кроме того, ситуацию в значительной степени усугубляют политическая напряженность и экзогенные шоки. Так, к определенным потерям привели экономические санкции, которые были введены в отношении России рядом западных стран. По подсчетам научного сотрудника Немецкого института экономических исследований DIW Berlin К.А. Холодилина и постдока Свободного университета Берлина А. Нечунаева, российская экономика потеряла в среднем 2 п.п. поквартального роста ВВП. «Если перевести это в потери экономического роста за два года санкционной войны, эффект будет очень заметным» ^[5]. Но по мнению автора, столь затяжной экономический спад связан не столько с сиюминутной рыночной конъюнктурой, сколько с выбранной после распада СССР экономической моделью. Высокие цены на углеводороды в 2000-е годы позволили нашей стране поддерживать устойчивые темпы экономического роста, повысить уровень жизни населения, а также накопить внушительные резервные фонды. Однако, стоит констатировать, что привычные механизмы исчерпаны и для преодоления нынешней рецессии необходимо разработать эффективную стратегию перехода от экспортно-сырьевой модели к прорывной модели инновационного развития. Вышесказанное свидетельствует об актуальности выбранной темы научной работы.

Целью данной статьи является выявление основных направлений макроэкономической политики и проведение сравнительного анализа стратегий экономического развития России в макроэкономическом аспекте.

Таблица 1. Динамика доходов, заработной платы, пенсии и ИПЦ в годовом выражении, %

Однако, прежде чем обратиться непосредственно к рассмотрению программ экономического развития с точки зрения макроэкономической политики, необходимо внести категориальную определенность, четко установив, какие основные направления целесообразно рассматривать в рамках макроэкономической политики и соответственно, по каким аспектам будет проведен сравнительный анализ. Для этого, прежде всего, рассмотрим эволюцию взглядов на необходимость государственного регулирования экономики.

Отметим, что элементы государственного регулирования экономики прослеживались еще в античный период цивилизационного развития (например законы Хаммурапи в XVIII в. до н.э.), однако первой экономической школой уделявшей особое значение вмешательству государства в экономическую деятельность стал меркантилизм (XV век), основой которого была активная протекционистская политика.

В середине XVII века образовалась школа физиократов, которые, в свою очередь, придерживались противоположных взглядов. Основываясь на первостепенной роли сельского хозяйства, представители данного направления осуждали присутствие государства в экономических отношениях.

Аналогичную точку зрения на необходимость государственного регулирования экономики высказывали и приверженцы классической макроэкономической мысли. Отмечая способность экономики к саморегулированию, представители классической школы не рассматривали государство в качестве самостоятельного рыночного субъекта, отводя последнему роль своеобразного «ночного сторожа».

Основателем современной макроэкономической науки по праву является Дж. М. Кейнс, который, опираясь на опыт Первой мировой войны и Великой Депрессии 1929-1933 гг., пришел к выводу о необходимости активного государственного участия в экономической жизни. Фундаментальным выводом Дж. М. Кейнса является положение о внутренней нестабильности рыночной экономики и необходимости создания механизма государственного регулирования экономики, который будет компенсировать так называемые провалы рынка. В частности, в предложенной Дж. М. Кейнсом теории сформулированы принципы сокращения уровня безработицы за счет повышения совокупного спроса, подвергнута критике теория всеобщего равновесия, а также теория общественного применения денег как основы выполнения краткосрочных программ ^[2]. В целях повышения совокупного спроса Кейнс предлагал использовать кредитно-денежную и налогово-бюджетную политики, отдавая ключевую роль последней. Кейнсианская экономическая школа занимала доминирующую позицию в академических и правительственных кругах на протяжении более чем тридцати лет.

Примерно с конца 1970-х годов представители кейнсианских экономических взглядов стали терять свои позиции, уступая пальму первенства неоклассическому направлению, которое отмечало неэффективность так называемой «точной настройки» экономической системы с применением кейнсианских методов. Представители данного направления, такие как Р. Лукас, И. Фишер, А. Пигу, А. Маршалл, в своих выводах основывались на тех же концептуальных основах что и классики: совершенная конкуренция, рациональное поведение индивидов, гибкость цен, негативные последствия вмешательства государства. Особое место приверженцы неоклассической школы отдавали анализу предельных величин (маржинализм), таких как предельная производительность факторов производства и предельная полезность.

Одним из главных направлений неоклассической мысли стал монетаризм, основоположником которого является М. Фридман. В контексте монетаризма в центр макроэкономической политики ставится денежно-кредитная политика, а самим деньгам отводится ключевая роль в циклическом движении народного хозяйства. Задача государства, таким образом, сводится к контролю над объемом денежной массы, эмиссией денег, установлению высокого кредитного процента и достижению сбалансированности государственного бюджета.

В. С. Автономов достаточно метко подмечает, что «макроэкономические дискуссии представляют собой битву абстракций, в которой не обязательно всегда побеждают более абстрактные или менее абстрактные теории, а те, которые согласуются с наиболее важным фактом момента, будь то вынужденная безработица 1930-х или стагфляция 1970-х» ^[1].

В 1990-е годы слияние идей новых классиков и новых кейнсианцев привело к созданию Нового неоклассического синтеза, который позаимствовал из новой классической традиции гипотезы реального делового цикла, рациональные ожидания, а также методы исследования; кейнсианство, в свою очередь, дало синтезу номинальные жесткости и прочие рыночные несовершенства. Новый неоклассический синтез предлагал использовать макроэкономическую политику преимущественно в целях контроля над инфляцией и инфляционными ожиданиями, а макроэкономическую стабильность рассматривать прежде всего, как ценовую стабильность. А данном контексте главную роль в достижении ценовой стабильности должна играть кредитно-денежная политика, а ключевым инструментом является номинальная процентная ставка центрального банка.

Однако мировой финансово-экономический кризис 2007-2008 годов положил конец консенсусу между «новыми классиками» и «кейнсианцами» и вновь инициировал дискуссию относительно наиболее эффективных мер макроэкономической политики.

Среди современных исследователей, затрагивающих в своих работах проблемы макроэкономического регулирования, можно выделить таких авторов как: Б. Бернанке, Р. Кинг, В. Райнхарт, Б. Хофманн, рассматривающих кредитно-денежное направление макроэкономической политики; О. Бланшар, П. Кругман, Дж. Стиглиц, Л. Саммерс, изучающих практику макроэкономической стабилизации в периоды мировых кризисов и пересматривающих ее теоретические основания; А. Арнон, К. Гувер, Б. Де Лонг, П. Мальгранж, которые в своих исследованиях рассматривают историю теории макроэкономической политики.

Что касается российских авторов, то анализ особенностей кризисных явлений в экономике России и сопоставление альтернативных программ макроэкономического регулирования проводятся в работах С.В. Алексашенко, С.Ю. Глазьева, С.С. Дзарасова, А.Л. Кудрина, В.А. Мау, Д.Е. Сорокина и др.

Теоретический анализ литературы позволяет сделать вывод о том, что подавляющее большинство исследователей рассматривает макроэкономическую политику только лишь в рамках стабилизационного типа экономической политики, выделяя в качестве основных направлений кредитно-денежную и налогово-бюджетную составляющие. По нашему мнению, данный подход является чрезвычайно ограниченным, поскольку концентрируясь исключительно на сглаживании макроэкономических колебаний (объект – экономический цикл), он игнорирует вопросы роста общефакторной производительности, а также технологических преобразований (объект – экономический рост).

Для более полной характеристики рассматриваемого вопроса целесообразно разделить стабилизационную макроэкономическую политику и макроэкономическую политику стимулирования долгосрочного роста. Для этого, прежде всего, необходимо рассмотреть основные функции экономической политики. Так Р. Масгрейв выделяет следующие крупные функции экономической политики ^{[6, c. 7-14]}:

• Аллокационная функция (воздействие на количество, качество или распределение факторов производства в экономике);
• Распределительная функция (распределение доходов и богатства между экономическими агентами или регионами);
• Стабилизационная функция (обеспечение высокой занятости, разумного уровня цен и минимизации отклонения экономики от долгосрочного тренда).

Как справедливо отмечает А. Бенасси-Кюрэ^{[3, c. 21]}, отличие между стабилизационной и аллокационной функциями отражает дихотомию между краткосрочными флуктуациями и долгосрочным ростом. В таком случае, стабилизационная политика необходима для реагирования на возникающие макроэкономические шоки, а аллокационная политика направлена на ключевые факторы экономического роста, такие как: институты, инновационная среда, человеческий капитал, демографические процессы и рынок труда, рынок капитала и инфраструктура.

Учитывая вышесказанное, по мнению автора, необходимо расширенное понимание макроэкономической политики, которая должна включать в себя не только кредитно-денежную (монетарную) и налогово-бюджетную (фискальную) составляющие, а также инвестиционную и инновационную политики. Также следует подчеркнуть, что мы рассматриваем экономическую политику на макроуровне, а, следовательно, действия государства, направленные на отдельные отрасли экономики (структурная политика), отдельные рынки (конкурентная политика), а также на отдельные рыночные субъекты (социальная политика) выходят за рамки настоящего исследования.

За последний год было разработано немало экономических программ, однако наиболее заметными являются следующие программы экономического развития:

1. «Стратегия развития страны 2018-2024», подготовленная Центром стратегических разработок (ЦСР) во главе с А.Л. Кудриным. В качестве стратегической цели программы выдвигается «создание условий для устойчивого экономического роста в России, превышающего среднемировой уровень, основанного на развитии человеческого капитала и повышении привлекательности страны для внутренних и внешних инвесторов» ^[15]. Стратегия включает в себя 6 основных направлений развития: внешняя политика и безопасность; экономическое развитие; человеческий капитал; пространственное развитие; институты и общество; технологии.
2. «Среднесрочная программа социально-экономического развития России до 2025 года» («Стратегия роста»), разработанная Институтом экономики роста им. Столыпина П.А. (т.н. «Столыпинским клубом») под руководством Б.Ю. Титова. Данная стратегия была подготовлена в соответствии с поручением Президента РФ от 14 июля 2016 года №Пр-1347 и ориентирована на «обеспечение выхода на темпы роста экономики выше среднемировых к 2019-2020 гг. с дальнейшим переходом к высоким темпам и качеству экономического роста, обеспечивающему устойчивое развитие в долгосрочном периоде» ^[14]. Стратегия включает в себя определение основных новых источников роста экономики, формулировку ключевых системных решений по их активизации, а также определение целевых показателей.
3. «Принципы Стратегии экономического развития России до 2025 года», составленные специалистами Торгово-промышленной палаты РФ (ТПП РФ). Целью программы являются «стабильно высокие (выше среднемировых) темпы роста экономики Российской Федерации за счет формирования благоприятного делового и инвестиционного климата, опережающего развития перерабатывающих отраслей, значительного наращивания несырьевого экспорта и повышения эффективности государственной поддержки отраслей экономики» ^[13]. Принципы Стратегии сконцентрированы на 4 крупных направлениях: внешнеторговая политика; налогово-бюджетная политика; денежно-кредитная политика; агропромышленный комплекс.

Переходя непосредственно к сравнительному анализу Стратегий развития, отметим, что Программы Столыпинского клуба и ТПП РФ стратегически схожи и пересекаются по ряду пунктов, в то время как программа ЦСР исходит из прямо противоположных идеологических и теоретических предпосылок.

Так, одним из главных дискуссионных моментов является кредитно-денежная политика. Основным посылом Программы ЦСР в рамках данного направления выступает формирование длинных денег за счет достижения устойчиво низкой инфляции. Данная позиция совпадает с целью Центрального Банка РФ, ставящего своей основной задачей постепенное снижение годовой инфляции до уровня 4% ^[8].

Стоит отметить, что точка зрения, согласно которой к низкому уровню инфляции следует стремиться любой ценой (т.к. инфляция негативно воздействует на экономику), доминирует в экономической литературе с 1980-х годов. Приемлемый уровень инфляции, предлагаемый неолиберальными экономистами, составляет порядка 1-3%. Однако, нет никаких неоспоримых доказательств того, что инфляция (разумеется, на низком уровне) неблагоприятно воздействует на состояние экономики. Обратимся к ряду исследований, сконцентрированных на поиске некоего переломного момента, за пределами которого инфляция действительно способствует негативному воздействию на экономический рост. Так, А. Гош, использовавший в своей работе модель известную как «дерево целей», приходит к выводу, что пороговое значение инфляции равняется 10% в год ^{[4, c.120]}. Данную точку зрения подтверждает исследование американского экономиста Роберта Барро ^{[7, c.107]}, который постулирует, что умеренная инфляция в размере 10-20% не оказывает существенного негативного влияния на экономику, а инфляция ниже 10% и вовсе не оказывает никакого воздействия на экономический рост.

По нашему мнению, «низкая инфляция» является далеко не лучшей целью и может быть оправдана только при условии того, что она будет рассматриваться в качестве единственного показателя экономической стабильности. Кроме того, слишком форсированные антиинфляционные мероприятия (повышение реальной процентной ставки выше 8-10%) негативно сказываются на инвестиционном климате. При высокой процентной ставке потенциальных инвесторов не будут привлекать нефинансовые капиталовложения, так как обычно такие инвестиции редко приносят прибыль выше 7%. В таких условиях гораздо более привлекательным вариантом инвестирования становятся вложения в высокоприбыльные (и высокорисковые) финансовые активы.

Что касается Стратегий Столыпинского клуба и ТПП РФ, то стоит отметить, что монетарные предложения данных программ сконцентрированы на необходимости отказа от политики инфляционного таргетирования и переходу к стимулированию экономического развития и роста производства. В этой связи предлагается, прежде всего, обеспечить доступным кредитованием предприятия реального сектора за счет планомерного понижения ключевой ставки до уровней «инфляция плюс 2%» (Столыпинский клуб) и «инфляция плюс 1%» (ТПП РФ).

Кроме того, одной из ключевых мер Столыпинского клуба является докапитализация институтов развития за счет планомерной денежной эмиссии на общий объем около 1,5 трлн. руб. в год. Мы считаем подобную меру оправданной, поскольку российская экономика испытывает значительный денежный дефицит. Так, денежный агрегат М2 по состоянию на 01.01.2017 года составлял 38 418 млрд. рублей ^[9], а ВВП России за 2016 год – 86 043 млрд. рублей ^[16]. Коэффициент монетизации (отношение М2 к ВВП), таким образом, составляет 45%, что значительно ниже уровня развитых стран (70-150%) и создает искусственный денежный и инвестиционный дефицит. В таких условиях дополнительная эмиссия является необходимой мерой. Конечно, денежная эмиссия влечет за собой определенные инфляционные риски, однако, рост инфляции в краткосрочной перспективе не столь разрушителен как всеобщий экономический спад. Напротив, насыщение экономики деньгами дает возможность для финансирования важных промышленных проектов и, соответственно, будет способствовать росту производства, что в среднесрочной перспективе обеспечит паритет товарного объема с денежной массой и приведет к снижению инфляции. Более того, в стратегии Столыпинского клуба подчеркивается необходимость именно целевой эмиссии на принципах проектного финансирования с надлежащим контролем над выданными средствами.

Следующим традиционным направлением макроэкономической политики является бюджетно-налоговая политика. Здесь Программа ЦСР сосредоточена на обеспечении стабильности системы государственных финансов в долгосрочной перспективе за счет приоретизации расходов на человеческий капитал и внедрения нового бюджетного правила. Несмотря на то, что Председатель ЦСР, А.Л. Кудрин подчеркивает необходимость смягчения бюджетного правила и увеличения целевого дефицита федерального бюджета с 1% до 1,5%, что позволит увеличить расходы бюджета на 0,5% или примерно на 460 млрд. рублей в год, глава ЦСР в целом поддерживает нынешнюю политику Правительства РФ ^[10], которая направлена на достижение низкого бюджетного дефицита. Кроме того, дефицит бюджета планируется финансировать в основном за счет размещения государственных ценных бумаг, а в качестве главного источника размещения выступит внутренний финансовый рынок ^[12]. Данные планы чреваты возникновением ситуации, при которой средствами госсектора с финансового рынка будут вытеснены деньги частного сектора, т.е. произойдет так называемый «эффект вытеснения», когда бюджет «тянет» на себя средства частного сектора, сжимая возможности роста последнего.

Здесь стоит отметить, что проблему финансирования дефицита бюджета можно эффективно решить без особого ущерба экономике. Для этого нужно обратиться к примеру развитых стран, где финансирование дефицита обеспечивается тем, что выпущенные Министерством финансов государственные ценные бумаги покупаются Центральным банком. Например, в Японии и Соединенных Штатах на государственные бумаги приходится порядка 80-90% всей эмиссии национальной валюты (рис.2). Получается, все денежные средства, находящиеся в обращении у этих стран, почти на 90% были эмитированы под приоритеты бюджета.

Рисунок 2. Доля государственных бумаг в денежной эмиссии (2015г.)

Источник: Центральные банки соответствующих стран

Программа Столыпинского клуба в свою очередь предлагает пересмотреть приоритеты расходования бюджетных средств, не допуская уменьшение финансирования социальной сферы (в реальном выражении) на этапе восстановления экономического роста и перейти к наращиванию расходов на последующих этапах. По мнению сторонников Б.Ю. Титова предельный уровень дефицита бюджета должен достигать 3% ВВП, а предельный уровень государственного долга – 30-35%. Стратегия содержит и существенные налоговые реформы. Так, на первом этапе (до 2019 года) предлагается снизить налоговую нагрузку на новые и динамично развивающиеся производства (налоговые каникулы сроком на 5 лет, льготы по уплате налога на прибыль, ускоренная амортизация), а на втором этапе (с 2020 г.) – привести налоговую структуру в соответствие с задачей стимулирования экономического роста, снизив прямые налоги на производство за счет повышения косвенных налогов, прежде всего, на природную ренту.

Масштабную стимулирующую налоговую политику предлагает и ТПП РФ. В частности Стратегия ТПП РФ содержит рекомендации по отмене регрессивной шкалы налогообложения доходов и переходу на прогрессивную, снижению налогов в случае образования бюджетного профицита, а также возврату 50% инвестиционной льготы по налогу на прибыль для стимулирования инвестиционных процессов. Кроме того, не последнее значение имеют и меры по снижению общих издержек администрирования за счет унификации отчетности и перехода на электронный документооборот и корректировка принципов бюджетного федерализма в пользу регионов (увеличение доли региональных бюджетов в налоговых доходах).

В тесной связи с двумя вышеуказанными направлениями находится и инвестиционная политика. Программа ЦСР в данном контексте исходит из необходимости существенного наращивания инвестиций в развитие инфраструктуры и человеческого капитала. При этом в качестве основного источника рассматриваются частные инвестиции, прежде всего, сбережения населения и российских компаний. Трудно согласиться с данной точкой зрения в виду того, что повышение нормы накопления (инвестиций) в условиях снижения реальных доходов населения невозможно без сокращения потребления и дальнейшего понижения уровня жизни, что может послужить мощным фактором роста социальной нестабильности.

Существенную роль ЦСР отводит и иностранным инвестициям, которые рассматриваются в качестве одного из необходимых условий экономического роста. Отметим, что динамика прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в РФ за последние 10 лет весьма неоднозначна (см. рис.3). Проведя анализ объема ПИИ в РФ можно отметить, что наибольший объем ПИИ наблюдался в 2013 году (40,1 млрд. долл.), однако в 2014-2016 гг. внешние инвестиционные связи РФ трансформировались под воздействием, прежде всего, экзогенных шоков, таких как волатильность цен на энергоресурсы и западные секторальные санкции. Несмотря на то, что динамика ПИИ в первой половине 2017 года вернулась к росту, возлагать надежды на перспективы широкого привлечения иностранных инвестиций было бы весьма недальновидно. Как показали события 2014-2016 годов политические факторы в западных странах превалируют над экономическими. Кроме того, в июне 2017 года Сенат США одобрил новые экономические санкции против России ^[11], что крайне затрудняет возможности установления взаимовыгодных отношений и участия в транснациональном производстве, роль которого в последние годы неуклонно растет.

Рисунок 3. Динамика прямых иностранных инвестиций в РФ (в млн. долл.)

Источник: Tradingeconomics.com

В современных экономических условиях инвестиционная политика России должна ставить своей приоритетной целью развитие долгосрочного отечественного инвестирования. Именно такого мнения и придерживаются специалисты Столыпинского клуба. В «Стратегии Роста» подчеркивается, что катализатором инвестиционного процесса должно выступать именно государство, которому необходимо запустить такие механизмы финансирования развития экономики как: обеспечение кратко- и долгосрочного кредита экономике по конкурентным ставкам; стимулирование спроса; сохранение расходов бюджета на уровне 2016 года. Реализацию данных механизмов планируется осуществить за счет следующих источников финансирования:

• Финансирование ЦБ РФ докапитализации институтов развития и новые механизмы рефинансирования, в том числе проектное и торговое финансирование;
• Активы госбанков (через настройку кредитных механизмов и специализированные механизмы рефинансирования);
• Обеспечение гарантий государства в рамках проектов государственно-частного партнерства;
• Допущение дефицита бюджета в среднесрочной перспективе до 3% ВВП, а верхнего порога государственного долга до 30-35% ВВП.

Основной движущей силой экономического роста страны является инновационная политика. Здесь стратегии Столыпинского клуба и ЦСР едины во мнении о необходимости перехода от сырьевой модели к созданию высокотехнологичных рынков и развитию передовых технологий. В частности программа ЦСР предлагает сосредоточиться на следующих направлениях:

• Выработка моделей реакции государственной политики на вызовы, возникающие под влиянием глобальных трендов развития науки и технологий;
• Международное позиционирование российской науки и технологий, расширение возможностей российских компаний по включению в международные промышленно-технологические консорциумы и исследовательские коллаборации;
• Выработка механизмов реорганизации финансовых инструментов поддержки (smart money) новых рынков и перспективных инновационных проектов;
• Совершенствование механизмов государственного управления.

Стратегия Столыпинского клуба, в свою очередь, подчеркивает важность перехода к шестому технологическому укладу, который приведет к трансформации рыночной экономики в прогностическую модель развития, действующую на основе анализа Big Data, когнитивных технологий прогнозирования спроса и планирования предложения. Согласимся с мнением Столыпинского клуба о необходимости разработки собственной общегосударственной концепции развития электронной (цифровой) экономики. Более того, отметим, что инновационные предложения Столыпинского клуба более конкретны, нежели меры, предлагаемые ЦСР. В частности, в стратегии Столыпинского клуба, в качестве приоритетных цифровых проектов выделяются следующие:

• Big Data: создание системы «новой статистики» на основе сбора и анализа данных по всей экономике в разрезе регионов, отраслей, видов бизнеса через развитие информационной системы ФНС;
• Компании-платформы: реализация программы создания многофункциональной компании платформы международного уровня на базе Сбербанка России;
• Blockchain: перевод баз данных Росреестра, реестра актов гражданского состояния, регистрации компаний и иных государственных реестров на платформу Blockchain;
• Криптовалюты: принятие законодательства, регулирующего оборот криптовалют и приравнивание криптовалют к статусу иностранной валюты.

Сравнение Стратегий экономического развития по основным направлениям макроэкономической политики приведено в таблице 2.

Таблица 2. Сравнительный анализ стратегий экономического развития

Источник: составлено автором

Как уже было отмечено ранее, Стратегии ЦСР, Столыпинского клуба и ТПП РФ исходят из различных теоретических предпосылок. Если программа ЦСР, придерживаясь неоклассических позиций, подразумевает сокращение роли государства в экономике, то стратегии Столыпинского клуба и ТПП РФ опираются на теоретическое наследие кейнсианской школы и дирижистов, предполагая активную роль государства, стимулирование спроса и инвестиций, а также внедрение системы планирования экономики.

По нашему мнению, именно стратегии Столыпинского клуба и ТПП РФ содержат ряд жизненно необходимых мероприятий для преодоления рецессии в России. Конечно, данные меры могут показаться чрезвычайно радикальными, однако не стоит забывать, что они сформулированы в условиях системного кризиса и в обстановке серьезного противостояния со странами западного блока. Не следует забывать, что каждая страна на мировой арене преследует лишь свои собственные интересы и в данном случае российские интересы должны лежать в переходе к новой модели экономического развития, основанной на высокотехнологическом и наукоемком производстве. Отрицать данный факт или пытаться искусственным путем достигать компромисса с западными партнерами, значит усугублять нынешнюю ситуацию и упускать возможности для становления экономического суверенитета России. На наш взгляд, программы Столыпинского клуба и ТПП РФ, хоть и требуют некоторых рискованных шагов со стороны государства, являются наиболее адекватными в сложившейся экономико-политической ситуации, требующей мобилизации ресурсов для выхода из рецессии и создания фундамента последующего устойчивого развития страны.