Interreligious conflicts in the 21st century: a social and philosophical analysis

С момента появление религии как определённой системы взглядов, обусловленной верой в сверхъестественное, включающей в себя свод моральных норм и типов поведения, обрядов, культовых действий и объединение людей в организации, ^{[1, с. 1]} общество преследуют межрелигиозные конфликты.

При этом, данные конфликты стали возникать с завидной регулярностью с момента трансформации общества на более высокий уровень своего развития - с появлением государства. Это было обусловлено тем, что в государственно организованном обществе религиозные институты стали использоваться в качестве инструмента, с одной стороны, борьбы за власть и закрепления системы социального неравенства в обществе, ^{[2, с. 4-12]} а с другой стороны, укрепления государственного механизма, всестороннего развития общества и нравственного его совершенствования. ^{[3, с. 18-21]}

Представляется, что межрелигиозные конфликты можно классифицировать: по территории протекания на внутригосударственные и межгосударственные; по степени вовлеченности представителей разных религиозных конфессий на межконфессиональные, внутриконфессиональные и конфликты между верующими и атеистами.

В 21 веке межрелигиозные конфликты приобрели особую остроту в связи с ускорившимися процессами глобализации общественно-политического, государственно-правового и финансово-экономического развития национальных обществ и государств.

Во-первых, глобализация изменила господствующие западные интерпретации социальной реальности, и на рубеже 20 и 21 веков на базе выхолостившихся неолиберальных и неоконсервативных социальных концепций сложилась социальная концепция глобального конституционализма, ^{[4, с. 119-136]} которая привела к формированию новой актуации представлений о человеке как о субъекте, активно противодействующем любым религиозным догмам, нормам и правилам (модель «человек антирелигиозный»), что предполагает активную антирелигиозную позицию человека и выливается в конфликт между верующими людьми и атеистами.

Причем отличие данного конфликта от противоборства верующих и атеистов в годы воинствующего атеизма эпохи раннего и среднего СССР состоит в ярко выраженном деструктивном отношении к человеку в рамках данной модели, так как антропологические установки глобального конституционализма состоят не только в активном противопоставлении человека религии, но и в актуации представлений о человеке, во-первых, как о экономическом существе, смыслом существование которого является потребление (преобладание модели «человека потребляющего»), во-вторых, как о субъекте, утратившем привязку к национальным и государственным границам (модель «человек глобальный»); в-третьих, как о индивидууме, не связанном рамками человеческих норм и правил поведения морально-этического и нравственного характера (модель «человек новой морали (антиморальный)». Эти процессы ломают национальный культурный код на государственном уровне, то приводит к морально-нравственной и культурной деградации общества. ^{[5, с. 755-761]}

Во-вторых, глобализация, уничтожая идентифицирующие отдельные народы и нации особенности в виде религиозного самосознания отдельных наций и народов, делает их беззащитными к осуществляемой экспансии религиозных учений сектанского толка (например, многочисленных евангелистских сект, ныне господствующих в США, тоталитарных и деструктивных сект псевдохристианского и псевдоисламского толка). По мнению С.В. Полутина экспансия псевдорелигиозных течений, попадая на благоприятную почву деидеологизированного сознания создает взрывоопасную этноконфессиональную ситуацию в ряде регионов Российской Федерации, в частности, в Приволжском федеральном округе. ^{[6, с. 91-99]} Это облегчает усилия псевдоисламским религиозным течениям экстремистского характера для вербовки своих сторонников в регионах с преобладающим мусульманским населением.

В-третьих, глобализация ослабляет страны, в которых господствуют антирелигиозные настроения в обществе, либо безразличное отношение к религии, от экспансии иных религий (в частности, в виде исламского прозетелизма), в связи с чем ведется дискуссия относительно существа и содержания прозетелизма в современных религиозных конфессиях. ^{[7, с. 75-84]}

Некоторые исламские идеологи и духовные лидеры допускают относительно мирный прозетелизм, который предполагает распространение ислама мирным путем, например, посредством объяснения его истинности как религиозного течения и популяризации ислама в широких массах населения.^{[8, с. 11-12]} Особенно это касается обращения в ислам ли, ранее не относящихся к каким-либо религиозных конфессиям (атеистов).

Ряд же исламских течений, особенно в рядах фактически сложившегося на Ближнем Востоке радикального исламского государства (ИГИЛ), напротив, считают, что мирный прозетелизм применим исключительно к носителям иных религиозных конфессий, упомянутых в Коране (в частности, христиан, иудеев). Язычники же, к которым они относят и безбожников (атеистов), должны подвергаться не обращению в ислам, а порабощению и даже физическому истреблению. ^{[9, с. 1]}

В-четвертых, глобализация не только не уменьшила межгосударственное, межрелигиозное и межконфессиональное противостояние в мире, но существенно расширила зоны межрелигиозных и межконфессиональных конфликтов, так как развитие систем сообщения и коммуникаций облегчает процессы возникновения и развития подобного рода конфликтов. Это обрекло ряд территорий на обрушение в религиозную архаику. В частности, большая часть территории Сирии, Ирака, находясь под властью ИГИЛ, ежедневно продуцирует межрелигиозное противостояние. ^{[10, с. 239-241; 11, с. 259-262]}

В современном мире межрелигиозные конфликты существует целый ряд межрелигиозных длящихся конфликтов, либо обстановок религиозной нетерпимости.

Так, в виде межгосударственного противостояния существуют конфликты, имеющие под собой религиозную основу.

Например, на Ближнем Востоке активно противостоят шииты и сунниты в лице Ирана, с одной стороны, и Саудовской Аравии, Турции и ряда их сателлитов, с другой стороны. ^{[12, с. 34]}

В ряде стран Азии, существует противоречия и противостояние христиан и представителей ислама. ^{[13, с. 46]}

Уже более полувека длится противостояние Израиля (как еврейского иудейского государства) и исламскими государствами Ближнего Востока (например, Саудовской Аравией). ^{[14, с. 22]}

Не ослабевает конфликт между индуистами и представителями ислама в виде конфликта Индии и Пакистана, который осложняется угрозой развязывания полноценной ядерной войны (Индия и Пакистан входят в клуб ядерных держав). ^{[15, с. 34]}

Существуют конфликты, имеющие под собой религиозную основу, внутри ряда современных государств, например, в Израиле, ряде государств Азии, Африки, Латинской Америки и Океании (в частности, на Мальдивских островах), в Индии (между представителями ислама, индуистами и ситхами).^{[16, с. 100]}

В ряде стран наблюдается раскол общества по религиозному признаку. Так атеисты и представители различных конфессий конфликтуют в США. Причем, под видом защиты искусственно придуманных новых прав человека (например, прав сексуальных меньшинств) осуществляется полномасштабная экспансия на христиан США, которым все чаще запрещают открыто проповедовать свои религиозные взгляды, либо демонстрировать свою приверженность к религии в обществе. ^{[17, с. 86-100]}

В Европейском Союзе миграционный поток представителей исламских религиозных течений и откровенное (а может - умышленное бездействие властей Европейского Союза) радикализирует местное население, возбуждает межрелигиозную ненависть к приезжим.

В связи с этим, требуется тщательное урегулирование и профилактика межрелигиозных конфликтов на уровне национального и международного законодательства.

1) На уровне национальных государств следует поставить законодательные препятствия на пути негативных проявлений глобализации в части деморализации духовного и нравственного облика человека (например, путем запрета ряда видов антиморального поведения и уголовного преследования сексуальных извращенцев).

2) Необходимо ужесточить нормы уголовной ответственности на международном уровне, а также на уровне национальных государств, за преступления, совершенные по мотивам межрелигиозной вражды и ненависти.

3) Запрет на признание какой-либо религии в качестве обязательной на уровне конституций (основных законов) национальных государств не должен означать, с одной стороны, пропаганду воинствующего атеизма (что будет множить внутриобщественные конфликты между верующими и атеистами), а с другой стороны, облегчать экспансию в данные государства инородных, часто деструктивных религиозных течений (сектанского, тоталитарного и откровенно антиморального толка).

4) В национальных государствах, в которых большинство населения являются верующими тех или иных конфессий, власти обязаны создавать благоприятные условия для отправления данных религиозных культов, ограждая верующих от нападок, оскорблений и притеснений. Как справедливо отмечает В.М. Большакова: «Религия имеет большое влияние на общественное сознание общества, и если не создать эффективные механизмы ее взаимодействия с государством, последнее может потерять «третейскую», профилактическую и регулирующую роль в таких нередких для современности проблемах, как межэтнические и религиозные конфликты».^{[18, с. 45]}

Это позволит предупредить межрелигиозные конфликты и позволит религиозным конфессиям положительно влиять на развития общества (посредством соблюдения религиозных заповедей, борьбы с аморальным образом жизни, восстановления и укрепления культа семьи, материнства и детства, морали и нравственности как основы развития человека).