Regulation of Student Courses in Universities of the Russian Empire in the Second Half of the 19th – Beginning of the 20th Centuries

Обращение к истории университетов Российской империи в настоящее время приобрело особую актуальность в связи с реформированием образовательной системы нашей страны. Как известно, тот, кто не помнит своего прошлого, обречен на его повторение. Поэтому необходимо учитывать ошибки предыдущих поколений, чтобы избежать их. А их было сделано немало в процессе адаптации университетской идеи на российской почве. "Университетский вопрос" был ахиллесовой пятой правительственной политики Российской империи на протяжении второй половины XIX - начала XX века. В связи с этим историографическое наследие данной проблематики огромно. Дореволюционные историки в своих работах мало касались вопроса контроля над занятиями студентов, больше внимания уделяя общему курсу образовательной политики ^[40]. Подавляющее большинство историков, упоминавших вопрос контроля над занятиями студентов, посвятило свои исследования первой половине XIX века (например, М.Ф. Владимирский-Буданов ^[10], В.В. Григорьев ^[20], Д.И. Багалей ^[4], Н.Н. Булич ^[5], Н.П. Загоскин ^[21]). Советская эпоха отмечена достаточно критическим отношением к развитию университетского образования в имперский период, когда во главу угла ставилось революционное движение в стенах университетов. Настоящим прорывом стали работы Р.Г. Эймонтовой ^{[60, 61]} и Г.И. Щетининой ^[59], рассматривающие ход принятия университетских уставов, соответственно, 1863 г. и 1884 г., которые касались трансформации учебного процесса. В ввиду этого в поле зрения авторов периодически оказывались и вопросы контроля над занятиями студентов. Но по причине акцентирования внимания на другой проблематике, сведения по вопросу контроля достаточно фрагментарны. Современные авторы, изучая историю университетов, пытаются реконструировать повседневную жизнь университетской корпорации в тот или иной период времени. Здесь уместно отметить, что чаще историков все же привлекает первая половина XIX века. Обращаясь к истории повседневности, исследователи частично касаются вопросов контроля над занятими студентов (это работы А.Ю. Андреева ^{[3, 44]}, А.Е. Иванова ^[22], Е.А. Вишленковой с соавторами ^{[7, 8, 9]}, В.В. Пономаревой и Л.Б. Хорошиловой ^{[45, 46]}), однако не существует работ, полностью посвященных данной проблеме во второй половине XIX - начале XX века, что определяет научную новизну настоящей статьи. Кроме того, она базируется на многочисленных архивных источниках и анализирует особенности каждого университета Российской империи, в то же время выявляя общие закономерности государственной образовательной политики.

За период царствования императора Николая I в университетах Российской империи сложилась определенная система экзаменов, как вступительных, так и переводных и выпускных, которая сохранялась до конца 1850-х гг. Несмотря на длительный опыт применения установленного порядка, начало нового царствования открыло новую страницу в реформировании системы экзаменов в университетах Российской империи.

В первые годы после вступления на престол императора Александра II существовал еще прежний, «николаевский» порядок, когда после принятия в студенты ежегодно требовалось сдавать переводные экзамены. При императоре Николае I для каждого университета были приняты правила, регламентирующие все стороны жизни университета, в том числе сдачу экзаменов. Обычно курс изучения какого-либо предмета составлял один год, поэтому в конце каждого года студенты сдавали экзамены из всех предметов, лекции по которым читались в этом учебном году. Сессия начиналась в конце апреля – начале мая и длилась около месяца. Число сдаваемых экзаменов зависело от университета и курса, на котором учились студенты. Например, студенты первого курса естественного отделения Казанского университета в 1849–50 учебном году сдавали 11 экзаменов, 2 курса – 9, 3 курса – 8. Временной промежуток между экзаменами мог составлять 5-6 дней, но чаще 2-3, а то и 1 день ^[28]. В Санкт-Петербургском университете в последний год царствования императора Николая I, студенты физико-математического факультета сдавали на первом курсе 7 экзаменов, на втором – 6, на третьем – 6, а расписание было составлено так, что между экзаменами было достаточно времени на подготовку, так как иногда промежуток составлял более недели ^{[53, л. 9]}. Оценивались результаты по шкале от 0 до 5, введенной правилами 1837 года, однако в ведомостях 1850-х гг. оценки 1, а тем более 0, не встречаются. Принимались экзамены преподавателем не единолично, а в присутствии одного депутата от факультета.

Особой системой переводных и выпускных экзаменов, а также шкалой оценок, отличной от той, что использовалась в русских университетах, обладал университет св. Владимира в Киеве, где ежегодные экзамены были отменены, а студенты сдавали так называемый полукурсовой экзамен в середине обучения, включавший предметы первых двух курсов, а затем – итоговый или выпускной экзамен из предметов второй половины обучения – за третий и четвертый курсы. Что касается шкалы оценок, то, если в русских университетах использовалась шкала целых чисел от 0 до 5, то в Киевском университете – половинные дроби и целые числа от 4 до 1 (4, 3½, 3, 2½, 2, 1½, 1). Порядок, принятый в университете святого Владимира, был заложен в его уставе 1842 г. и являлся копией системы обучения в немецких университетах, однако он не касался стипендиатов и казенных студентов, которые должны были ежегодно отчитываться в своих знаниях посредством экзаменов.

Именно такой порядок существовал в Дерптском университете до реформы его при Александре III. Но Дерптский университет отличался еще большей свободой учения, так как в течение всего времени обучения студенты вообще не сдавали экзамены. Как отмечал Е.В. Петухов, «главнейшим видом контроля над занятиями студентов были зачет семестров и имевшие характер репетиций испытания в течение университетского курса. <…> Что же касается испытаний, то они имели почти исключительно лишь формальный характер; сроки и объем их устанавливались факультетами особо» ^{[33, с. 511]}. По сути, определяющими были итоговые испытания на получение звание действительного студента и степени кандидата, которые проводились после «отбытия» определенного законом срока (Правила Дерптского университета 1838 г. определяли этот срок в 4 года на всех факультетах, кроме медицинского, где было 5 лет, по примеру остальных российских университетов).

В Дерптском университете не было как таковых сроков сдачи экзаменов, и студенты могли сдавать их, когда считали себя подготовленными, то есть промежуток меду окончанием срока обучения и сдачей экзаменов мог быть весьма значительным. Отличалась и система оценивания знаний, которая была словесной. Как отмечает Е.В. Петухов, первоначально это были «удовлетворительно» и «неудовлетворительно», потом в университете пользовались, подобно русским университетам первых десятилетий XIX века, характеристиками познаний в очень расширенной форме, так, как считал нужным каждый профессор. И лишь с 1840 г. появилась единая унифицированная словесная 5-балльная шкала оценок: “ausgezeichnet”, “sehr gut”, “gut”, “ziemlich gut” и “ungenügend” ^{[53, с. 515-516]}, что соответствовало «отлично», «очень хорошо», «хорошо», «недурно» и «неудовлетворительно». Такой порядок просуществовал до реформы университета в 1889-93 гг.

Перемены в университетской жизни начались после вступления на престол императора Александра II. Либеральный дух, затронувший различные сферы жизни тогдашнего российского общества, коснулся и системы экзаменов в университетах, которую решено было реформировать по примеру немецких университетов. Суть реформы заключалась в отмене ежегодных обязательных экзаменов с введением полукурсового испытания из предметов первых двух курсов и сохранением прежнего порядка для стипендиатов и казенных студентов. Эта инициатива датировалась 1859–1860 гг., когда на нескольких заседаниях Совета Московского университета профессора пришли к единому заключению, что отмена ежегодных экзаменов благоприятно скажется на самостоятельности студентов и побудит их к научным занятиям ^[47-50]. Она была поддержана Министерством народного просвещения и распространена на остальные российские университеты – Петербургский, Харьковский и Казанский ^{[43, стб. 405]}.

Однако вышло совершенно так же, как в университете св. Владимира, где этот порядок применялся с начала 1840-х гг., и где упал общий уровень знаний студентов. Как вспоминал Н.Х. Бунге, профессор этого университета, «общий уровень занятий и успехов значительно понизился. Сами студенты, оканчивающие курс, сознавались в этом и многие из них вместе с некоторыми профессорами, полагали спасение в курсовом испытании, после первого года университетского учения» ^{[25, л. 31]}. К такому же мнению пришли в Московском и Казанском университетах. Попечитель Казанского учебного округа П.Д. Шестаков в 1866 г. отмечал: «Я признаю возможность осуществления этого принципа, то есть уничтожения ежегодных переводных испытаний, только тогда, когда буду иметь фактические доказательства полной зрелости молодых людей, которые поступают в университет, которые должны вносить в оный с собою подлежащую степень развития и подготовки, истинную любовь к науке, могущую служить верною гарантиею того, что и без внешних побуждений (без репетиций и экзаменов) они будут дельно заниматься наукою и посвящать ей все дорогое время своей университетской жизни» ^{[31, л. 22–22 об.]}.

В итоге пересмотр порядка сдачи экзаменов в университетах был отложен до принятия нового университетского устава, а тот, в свою очередь, дал возможность самим университетам решать, какой именно способ контроля будет использоваться в том или ином университете (§99 устава). Появившиеся после утверждения устава Правила для студентов различных университетов свидетельствовали о том, что предпочитаемой формой контроля над занятиями являлись ежегодные экзамены. Харьковский университет в качестве мер контроля вводил правилами 1864 г. годовые и полугодовые практические и теоретические испытания, Московский и Казанский – ежегодные экзамены, и лишь Киевский и Петербургский оставляли прежний порядок полукурсовых испытаний при переходе со второго на третий курс и в конце 4 курса, оставляя ежегодные испытания только для стипендиатов.

В Петербургском университете о необходимости введения экзаменов после 1 курса уже в 1866 г. заговорил юридический факультет, профессор которого И.Е. Андреевский считал, что подобная мера сможет заставить студентов первого курса заниматься сразу же после поступления в университет ^{[54, л. 1]}. Для студентов 3-го курса предлагалось ввести сочинение, однако это предложение не было поддержано в Совете. Стоит сказать, что и возврат экзаменов был принят с минимальным перевесом – 13-ю голосами против 12-ти ^{[54, л. 5]}. Тем не менее, попечитель округа поддержал эту инициативу. В результате чего в 1868 г. были изменены правила контроля над занятиями студентов Санкт-Петербургского университета, а переводные экзамены практически вернулись к прежнему ежегодному порядку: вводились переводные испытания при переходе из 1 во 2 курс и поверочные испытания при переходе студентов из 3 в 4 курс, причем последним подвергались те, кто пользовался льготами и стипендиями. В качестве поверочных испытаний назначались три предмета по усмотрению факультета ^{[55, л. 29]}, как это было предусмотрено еще правилами 1863 года.

Наиболее строгими в отношении экзаменов, а также детально регламентировавшие все нюансы их сдачи, были правила Московского университета. В части, касавшейся контроля над занятиями студентов, говорилось о том, что экзамены должны сдаваться ежегодно в мае месяце в комиссии из преподавателя и депутата от факультета под председательством декана устно по билетам, составленным на основании заранее поданных в комиссию программ преподавания. Московский университет сохранил «николаевскую» школу оценок от 0 до 5, которой не пользовались в других университетах, более того, в разных университетах того времени были разные шкалы оценок: правила Санкт-Петербургского университета устанавливали шкалу от 1 до 5 (со значениями слабые, посредственные, достаточные, хорошие, отличные успехи ^{[55, л. 30 об.]}) на полукурсовых испытаниях и словесную шкалу – весьма удовлетворительно, удовлетворительно и неудовлетворительно ^{[43, стб. 880]} – для поверочных испытаний, которым подвергались только стипендиаты. После изменений правил в 1868 г. был поднят вопрос о том, какую шкалу оценок использовать, и было решено вернуться к пятибалльной шкале, так как «в настоящее время представляется весьма удобным, для всякого рода экзаменов, как переводных и окончательных, так и контрольных, держаться одной системы отметок, цифрами» ^{[55, л. 24]}.

В том же 1868 г. были приняты новые правила Казанского университета, взамен прежних, 1863 г., вернувшие цифровую пятибалльную шкалу в университет, где до этого пользовались трехбалльной словесной шкалой, при которой перевод на следующий курс осуществлялся только при наличии отметок «удовлетворительно» ^{[43, стб. 889]}. Кроме того, в Казанском университете допускалась сдача одного из предметов (по выбору студента) письменно.

Харьковский университет первоначально устанавливал годовые и полугодовые испытания, однако в последующем отказался от них, оставив только ежегодные экзамены ^{[36, с. 24]}.

В Киевском университете после принятия нового устава и новых правил 1863 г. продолжала действовать прежняя система экзаменов (полукурсовые и окончательные экзамены) и прежняя шкала оценок с дробями, замененная словесной трехбалльной шкалой в 1868 году (она использовалась на полукурсовых испытаниях, тогда как на окончательных в том же году оценки выставлялись еще дробями ^{[11, 12]}). Следует сказать, что в университете св. Владимира после принятия устава 1863 г. была попытка ввести ежегодные экзамены, однако годичные экзамены были отменены попечителем в 1866 году ^{[13, л. 1]}, и лишь в 1870 году по ходатайству юридического факультета правила для студентов были дополнены следующим примечанием: «Испытание в предметах годичного факультетского курса составляет для студентов, при переходе их с первого курса на второй, необходимое условие увольнения от платы за учение» ^{[13, л. 1–1 об.]}. Позже это правило было распространено на остальные факультеты. В целом, в университете св. Владимира всегда существовали мнения о возврате ежегодных испытаний, как это было в первые годы жизни университета. Уже упоминавшийся Н.Х. Бунге в своей статье «Об устройстве учебной части в наших университетах», вышедшей в 1858 г., предлагал разделить курс обучения на два курса – приуготовительный и специальный, ежегодные экзамены ввести в первом, длящемся два года, а для второго (2-3 года) оставить только окончательный экзамен ^{[6, с. 455]}. Именно такая система устройства экзаменов была реализована в Петербургском университете, который в 1860-е гг. выступил инициатором разделения наук на общие и специальные с возможностью специализации после 2-го курса.

В открытом в 1865 г. Новороссийском университете, по примеру Харьковского, были введены, помимо ежегодных, полугодичные контрольные испытания для стипендиатов и пользующихся льготами ^{[15, л. 46]}. При этом физико-математический факультет считал, что годовые и полугодовые испытания необходимы только для стипендиатов, а для своекоштных студентов будет достаточно производить испытания после 2-го и по окончании 4-го курса, историко-филологический факультет считал необходимым полугодичные испытания, а юридический – ежегодные ^{[15, л. 2]}. Изначально Новороссийский университет намеревался пользоваться шкалой оценок от 0 до 5, однако в окончательном варианте правил для контрольных испытаний студентов указана шкала от 1 до 5. Экзамены принимались в комиссии, состоящей из декана, преподавателя и ассистента, по вопросам, которые выбирались по жребию или могли задаваться словесно по желанию экзаменатора. Для перевода в следующий курс студенту необходимо было получить отметку по каждому предмету не менее 3, лишь в исключительных случаях перевод мог быть сделать при оценке 2 по какому-то одному предмету, если предмет вспомогательный, то с обязанностью пересдать его по окончанию полного курса, а если предмет главный, то при условии не последнего экзамена по этому предмету и с тем, чтобы средний бал по всем главным предметам был не менее 3½ ^{[15, л. 46 об.]}.

Несмотря на всю строгость, заложенную в правилах о контроле над занятиями, как указывает А.И. Маркевич, «сперва контрольные испытания были снисходительны, тоже и на стипендии; снисходительно же относился Совет и к отсрочкам в испытаниях, иногда довольно продолжительных» ^{[27, с. 71]}.

В 1874 г. физико-математический факультет Новороссийского университета решил вернуться к своему первоначальному проекту об установлении экзаменов полукурсовых и окончательных и отмене ежегодных, оставив их лишь для стипендиатов. Инициатором был Я.Я. Вальц, тогда декан физико-математического факультета, довольно деятельная фигура того времени. Другие факультеты также высказывали свои соображения по этому поводу, историко-филологический, например, предлагал установить вместо ежегодных экзаменов для стипендиатов предоставление письменных работ, юридический факультет согласился с предложением физико-математического факультета, как и Совет университета ^{[16, л. 6]}. Тем не менее, в Новороссийском университете осталась прежняя система ежегодных (переводных) и полугодовых (контрольных) испытаний ^{[35, с. 15-18]}.

Что касается правил для студентов открытого в 1869 г. Варшавского университета, то они наиболее близки к правилам Московского университета, которые, вероятно, были взяты за основу. Они предусматривали ежегодные экзамены в мае-июне месяцах в течение шести недель для выпускников и четырех для остальных студентов в комиссиях под председательством декана из преподавателя и депутата от факультета по заранее подготовленным билетам, изустно и стоя. Единственное отличие от Московского университета было в применяемой шкале оценок – от 1 до 5 ^{[1, л. 70–73]}. Правила эти были довольно строгими, например, при получении оценки ниже 3, дальнейшее продолжение экзаменов не допускалось, а при пересдаче после вакаций студент был обязан начинать сдачу экзаменов с самого начала (в других университетах разрешалось после вакаций сдавать только несданные ранее экзамены), причем это правило касалось только тех студентов, которые предоставляли доказательство уважительной причины отсутствия на экзаменах, те же, кто получил оценку ниже 3, к переэкзаменовкам не допускались и оставались в том же курсе еще на год, а для перевода был необходим средний вывод по главным предметам не менее 3 ½, из второстепенных – не менее 3 ^{[1, л. 79, 112, 286]}.

Строгий пункт об окончании экзаменов после получения отметки 2 был отменен в 1880 г., когда студентам предоставили возможность продолжать испытание, а несданный экзамен – пересдать после вакаций ^{[2, л. 106]}. Заметим, что и в других университетах существовала подобная практика так называемых «условных переводов», так, в Санкт-Петербургском университете в 1879 г. Совет постановил, что условный перевод на следующий курс возможен, если не сдан один экзамен, с условием сдачи его весной следующего года ^{[56, л. 4]}.

Еще один момент, с которым боролись в Варшавском университете, – это перенос экзаменов на послевакационное время. Надо сказать, что во всех университетах существовал этот порядок, поэтому архивные дела пестрят прошениями студентов о переносе экзаменов чаще всего по причине болезни. Впрочем, судя по статистике Варшавского университета, студенты массово этой возможностью не пользовались, но в 1882 г. ситуация резко ухудшилась (если раньше число студентов, переносивших экзамены, не превышало 10-13, то в 1882 г. их было 88 ^{[2, л. 214]}), что, скорее всего, и побудило физико-математический факультет обратиться в Совет с просьбой об ужесточении этого правила. Однако другие факультеты не поддержали его, поэтому этот пункт правил остался без изменений. Такой же безрезультатной была инициатива физико-математического факультета Варшавского университета об отмене экзаменов стоя по причине падения студентов в обморок, датированная 1884 г., однако и попечитель, и министр посчитали, что отвечать сидя для студента неприлично ^{[2, л. 257, 385]}. А в 1887 г. министр подтвердил это циркулярным предложением попечителям всех учебных округов ^{[58, с. 36]}.

Таким образом, после принятия устава 1863 г. в каждом университете были приняты особенные правила, которые иногда совпадали, а иногда кардинально отличались друг от друга. Кроме того, каждый университет периодически менял эти правила. Поводом к их унификации послужили студенческие беспорядки.

В первую очередь Министерство Народного просвещения стремилось ужесточить дисциплинарную часть правил для студентов, к которой относились и экзамены. После беспорядков в вузах Петербурга в 1869 г. появилось положение особого Комитета об учащихся в учебных заведениях разных ведомств ^{[42, стб. 1391-1400]}, назначением которого было установление единых дисциплинарных правил для всех университетов. Что касается части испытаний, то п. VI положения 1869 г. был посвящен именно этой стороне университетской жизни: «Обратить особое внимание начальства тех учебных заведений, где производятся испытания переводные и окончательные, на необходимость соблюдать все постановленные для них правила, без малейшего послабления» ^{[42, стб. 1394-1395]}. Окончательная же унификация правил для студентов императорских российских университетов датируется 26 октября 1879 г.^[1] – именно тогда были приняты общие для всех университетов правила (кроме Дерптского и Варшавского), однако касались они лишь дисциплинарной части, тогда как установление правил контроля над занятиями все так же оставалось в компетенции самих университетов.

Таким образом, при действии устава 1863 г., несмотря на определенные колебания и попытки провести изменения в духе немецких университетов, все русские университеты отказались от отмены ежегодных экзаменов, в 1870-е гг. и Новороссийский^[2], и Киевский университеты окончательно отбросили эту мысль, введя ежегодные испытания студентов в качестве контрольных испытаний.

Что примечательно, Киевский университет держался до последнего принятой еще в начале 1840-х гг. системы сдачи полукурсового и окончательного экзамена. Еще правила 1877 г. содержали только введенную в 1870 г. поправку о необходимости держать экзамены после первого года обучения для тех, кто желает освободиться от взноса платы за учение на втором курсе ^{[38, с. 10]}. А в 1879 году в деле о проведении курсовых испытаний, уже значится, что «на основании ныне действующих правил императорского университета св. Владимира: 1) Курсовому испытанию подвергаются студенты ежегодно по всем предметам, прослушанным ими в течение учебного года (§9)» ^{[14, л. 1]}.

То есть к началу 1880-х гг. все университеты имели однородные правила относительно контроля над занятиями студентов, который заключался в ежегодных экзаменах по предметам пройденного курса. Большинство университетов пользовались шкалой оценок от 1 до 5, исключения составляли Московский университет, где продолжала формально сохраняться шкала от 0 до 5, университет св. Владимира с трехбалльной словесной шкалой (весьма удовлетворительно, удовлетворительно, неудовлетворительно) и Дерптский университет с пятибалльной словесной шкалой.

Как известно, новый император Александр III не разделял либеральных взглядов своего отца, особенно в ситуации часто повторявшихся студенческих волнений в университетах. Поэтому в 1884 г. был принят новый университетский устав, который оказался последним университетским уставом Российской империи. Важным нововведением его было внедрение новой системы государственных экзаменов по окончании курса при отмене переводных экзаменов в течение всего периода обучения – та самая система, что существовала с начала XIX века в Дерптском университете, и которая не вполне вписывалась в рамки усиленной государственной опеки над университетами, которая проводилась уставом 1884 г. Тем не менее, целью этого «нововведения» было «поставить студентов в такое положение, в котором их внимание сосредотачивалось бы исключительно на научных занятиях и которое устранило бы почву, благоприятную для внутренних беспорядков и противоправительственной пропаганды» ^{[40, с. 618]}.

Новые правила, вводившие вместо ежегодных экзаменов зачеты семестров, появились в 1885 г. и были встречены с энтузиазмом как студентами, так и профессорами. Так, студент Петербургского университета С.А. Жебелев вспоминал, что «при всех несуразностях и уродствах устава 1884 г., в нем была, однако, своя хорошая сторона. Это – отсутствие экзаменов в течение университетского курса» ^{[26, с. 187]}. А физико-математический факультет Московского университета 9 марта 1885 г. писал в Совет: «Бывшие до сего курсовые экзамены представляли много недостатков: они вели к зазубриванию, утомляли до крайности студентов своею скученностью в мае месяце, делали из студентов школьников, заботящихся только как бы ухитриться получить лучший балл, но предлагаемые репетиции во сто раз хуже как мера несоответствующая целям и методу университетского преподавания, возрасту и нравственному положению студента и ведущая только к формалистике с одной стороны и личному произволу экзаменаторов или университетских школьных репетиторов с другой» ^{[51, л. 74 об.]}.

Но так ли в действительности были трудны экзамены? Например, С.Ю. Витте, знаменитый питомец физико-математического факультета Новороссийского университета, вспоминал: «… поступив в университет, я занимался и днем и ночью. Я до такой степени много занимался и так знал предметы, что никогда к экзаменам не готовился (в то время были переходные экзамены с одного курса на другой), а большей частью читал или объяснял моим товарищам все лекции по билетам» ^{[32, с. 18]}. При том, что физико-математический факультет всегда считался трудным, где «не заниматься невозможно».

В 1872-1873 учебном году студенты-естественники Новороссийского университета сдавали следующие экзамены ^{[19, л. 9]}:

После окончания 1-го курса – 3 апреля анатомию, 24 апреля неорганическую химию, 27 апреля кристаллографию, 4 мая морфологию растений, 5 мая богословие; после окончания 2-го курса – 2 апреля фастцовые растения, 19 апреля – физику и физическую географию, систематику растений, 26 апреля кристаллографию, 15 мая органическую химию, 19 мая богословие; после окончания 3-го курса – 2 апреля физиологию растений, 3 апреля фастцовые растения, 24 апреля органическую химию, 28 апреля геологию, 5 мая систематику растений, 15 мая физиологию животных; и после окончания 4-го курса – 3 апреля органическую химию, 28 апреля геологию, 5 мая ботанику, 15 мая зоологию и на 22 мая приходился экзамен из неорганической химии, письменные ответы и иностранные языки.

Судя по этому расписанию экзаменов, составлялось оно для преподавателей, а не для студентов, так как студентам то приходилось сдавать 2 экзамена в день или два дня подряд, то ждать следующего экзамена две недели. В целом, это расписание наталкивает на мысль, что для успешной сдачи экзаменов студенты должны были заниматься в течение года, чтобы экзамены не застали их врасплох, учитывая тот факт, что лекции на время сессии не прекращались. В целом, студенты сдавали 5-6 экзаменов каждый год.

В Санкт-Петербургском университете накануне введения устава 1884 г. (в 1880-81 учебном году), студенты естественного отделения сдавали следующие экзамены ^{[41, л. 471 об.–472]}:

После 1-го курса – 20 апреля физику, 30 апреля неорганическую химию, 7 мая ботанику, 16 мая кристаллографию, 25 мая анатомию, 27 мая богословие (необязательно, его можно было сдавать после 4-го курса); после 2-го курса – 6 апреля органическую химию, 20 апреля аналитическую химию, 2 мая сравнительную анатомию, 14 мая ботанику, 19 мая гистологию, 25 мая кристаллографию; после 3-го курса – 20 апреля физиологию, 27 апреля физику, 7 мая минералогию, 26 мая геологию; и после 4-го курса – 4 апреля химию, 20 апреля физиологию растений, 22 апреля зоологию, 25 апреля агрономию, морфологию растений и географию животных, 29 апреля физиологию животных, 20 мая неорганическую и аналитическую химию, 25 мая богословие и новые языки.

Распределение экзаменов естественного отделения Петербургского университета неравномерно, так как после 3 курса, по правилам университета, экзамены сдавали лишь те, кто получал стипендии или иные льготы, поэтому основная тяжесть падала на итоговые экзамены, которые, как видно из расписания, сдать было не так легко. Но на первых двух курсах студенты столичного вуза были обязаны сдать те же 5-6 экзаменов, что и студенты провинциального университета в Одессе. Однако существовала разница в том, когда именно (т.е. на каком курсе) читался тот или иной предмет. И разница эта сохранялась после введения устава 1884 г., когда Министерство попыталось унифицировать программы обучения, что ему не удалось это сделать. Впрочем, возвращаясь к экзаменам, можно сделать вывод, что, судя по приведенным расписаниям, сдача экзаменов не была сопряжена со слишком большой и напряженной работой для тех, кто хоть как-то посещал лекции и занимался в течение года. Тем не менее, отмена экзаменов была встречена с энтузиазмом не только студентами (что, в общем-то, понятно), но и преподавателями, которые считали, что самостоятельная работа подтолкнет студентов к занятиям наукой.

Однако энтузиазм этот быстро прошел. Связано это было не только с тем, что студенты в большинстве своем так и не начали заниматься самостоятельно, но и с тем, что в каждом университете по-своему понимали правила о зачете полугодий, которые пришли на смену привычным экзаменам. Для многих разница была только в том, что вместо существовавших ранее курсов, учебный год разделили на полугодия или семестры, а переход на следующий семестр осуществляется по экзамену, который стал легче, чем был прежде. И, несмотря на изначальную цель заставить студентов учиться, обстановка в университетах усугубилась тем, что появились совсем непонятные категории студентов, которым зачтены несколько полугодий, или те, которые вообще числятся вне какого бы то ни было полугодия. Более того, в каждом университете зачет семестров происходил так, как понимали это те или иные профессора.

Например, на физико-математическом факультете Московского университета, «сначала преподаватели отмечают зачеты каждый по своему предмету при помощи выставляемых в списках букв: з, с, у, н, обозначающих зачет, слабый зачет, условный зачет и незачет. Затем отметки, выставленные каждому студенту по общеобязательным предметам служат основанием для суждения о зачете ему целого полугодия, причем студенту выставляется незачет целого полугодия, если он имеет либо не менее двух отметок н, либо одну отметку н, и не менее двух отметок у.

Во всех остальных случаях студент получает зачет целого полугодия и при том полный, если он не имеет отметок с, у и н, слабый, если он имеет отметки с и не имеет отметок у и н, и условный, если он имеет отметки у и н» ^{[29, с. 9]}. В университете св. Владимира зачет ставился по результатам экзамена по одному из основных предметов, а Харьковский университет считал необходимым для зачета семестров расширение практических занятий. Санкт-Петербургский университет вообще настаивал на возврате экзаменов.

В итоге Министерство пришло к выводу, что единственной формой испытаний, которая «с полною ясностию представляется и учащими и учащимися, есть форма прежних курсовых экзаменов» ^{[29, с. 12]} и в 1889 г. ввело полукурсовое испытание, которое было разделено на две части – после 2-го и после 4-го семестров, что почти вернуло прежнюю систему ежегодных экзаменов. В дальнейшем Министерство изменяло список обязательных для сдачи на полукурсовом испытании предметов, однако, несмотря на декларированную при возврате экзаменов «временную меру», сохраняло эти экзамены для студентов 1-го и 2-го курсов до конца своего существования. На 3-м курсе студенты должны были писать научную работу для зачета 6-го семестра, но университеты стремились вернуть экзамены и после 3 курса.

Так, в 1904 г. физико-математический факультет Казанского университета представил проект правил о зачете полугодий и полукурсовых испытаниях, который вводил экзамен после 3 курса. Причиной этого было то, что, по мнению факультета, «изготовление сочинений студентами 3 курса, еще недостаточно освоившимися с факультетскими предметами, бесполезно отнимают у студентов много времени на этом курсе, отвлекая их от теоретических занятий обязательными предметами и от участия в практических занятиях» ^{[30, л. 5 об.]}. Сочинение можно было бы перенести на 4 курс, однако и эта мера не являлась предпочтительной, поэтому факультет ратовал за полную отмену сочинений.

Основной причиной, по которой был поднят вопрос о введении экзаменов после 3 курса, было то, что в 1898 г. Министерство сделало это для юридических факультетов. И, как подчеркивало само Министерство в 1900 г., «означенная мера не замедлила благоприятным образом отразиться на занятиях студентов как в смысле надлежащего усвоения университетского курса, так и облегчения подготовки к окончательным испытаниям» ^{[57, л. 1]}. Именно поэтому вопрос был вынесен на рассмотрение других факультетов. Физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета высказался за введение экзаменов после 3-го курса ^{[57, л. 2]}. Такое же мнение было в Новороссийском университете ^{[17, л. 8]}, однако Министерство решило отложить эту инициативу в связи с пересмотром устава 1884 г. Изменения произошли после перехода на предметную систему в 1906 г. – были приняты правила о зачете полугодий ^{[39, с. 71]}, которые передавали факультетам возможность решать вопрос с прохождением курса и сдачей экзаменов, чем университеты не преминули воспользоваться, а правила о полукурсовых и окончательных испытаниях 1911 г. закрепили экзамен после 3-го курса ^{[34, с. 35]}.

Что касается применявшейся в университетах шкалы оценок, то, появившийся в 1889 г. проект правил о полукурсовых испытаниях, которые были утверждены министром в 1890 г., устанавливал в качестве шкалы оценок для полукурсовых экзаменов пятибалльную шкалу ^{[52, л. 6к]}, тогда как для выпускных экзаменов Правила и программы испытаний, опубликованные в 1888 г. ^{[37, с. 17]}, устанавливали словесную трехбалльную шкалу, попытки ввести которую в разных университетах наблюдались еще в 1860-х гг., однако «прижилась» она лишь в университете св. Владимира.

Подобное сосуществование двух шкал – цифровой и словесной продолжалось до 1906 г., когда были утверждены новые правила о зачете полугодий, которые вводили предметную систему^[3] в университетах. Согласно этим правилам, на полукурсовых экзаменах следовало также пользоваться трехбалльной словесной шкалой ^{[39, с. 71]}, а для получения диплома первой степени необходимы были более половины всех отметок, как полукурсовых, так и окончательных испытаний, «весьма удовлетворительно», тогда как раньше считались только отметки окончательных испытаний. Это создало небольшую проблему, так как на местах не вполне понимали, как следует переводить цифровые отметки в словесные, а именно, какое значение имеет отметка «4», весьма удовлетворительно или удовлетворительно, поэтому министерство в 1907 г. разъясняло: «.. отметка 4 по некоторым предметам полукурсового испытания не может служить препятствием к удостоению студента диплома 1-й степени, если по совокупности всех прочих данных и при соблюдении остальных условий, комиссия признает такого студента достойным диплома 1-й степени» ^{[23, л. 80]}. Дальнейшее изменение правил о зачете полугодий и полукурсовых испытаниях последовало в 1911 г. Новые правила содержали четкий перечень предметов полукурсового и окончательного испытания, а также подтверждали использование трехбалльной словесной шкалы в университетах Российской империи во время экзаменов.

Исключением были Юрьевский и Варшавский университет, где действовала цифровая шкала, равно как и выдавались дипломы кандидата и действительного студента. Причем, в Юрьевском университете даже пользовались половинным дробями (½) или более привычным в настоящее время знаком минуса ^[24].

Таким образом, на протяжении более чем полувека (начиная с 1859 г.) российские университеты пытались найти оптимальную систему оценки знаний в период прохождения курса обучения, проходя цикл отмены переводных экзаменов и возврата к ним вновь, пытаясь прочно внедрить немецкую систему на русской почве. Причем, даже само Министерство народного просвещения дважды централизованно вводило эту систему – в 1860 и 1884 г. И, если в период действия устава 1863 г. университеты самостоятельно избирали для себя способы и формы контроля над занятиями и устанавливали соответствующие правила и шкалу оценок, то после принятия устава 1884 г. они были лишены этой возможности. Но, несмотря на это, Министерство при проведении своих образовательных реформ не только «советовалось» с университетами, но и пользовалось накопленным ранее, в период царствования императора Александра II, опытом проведения экзаменов. И, в конце концов, в начале XX века, пришло к практически оптимальному варианту ежегодных экзаменов и трехбалльной словесной шкале оценок, окончательно отказавшись от перенесения немецкой системы университетского обучения, когда вся тяжесть оценки полученных знаний приходится на выпускной экзамен, убедившись в невозможности ее реализации в условиях университетов русских.

^[1] Были отменены в 1881 году.

^[2] В 1877 году физико-математический факультет в отчете подтвердил, что пользуется правилами контроля, принятыми в 1865 году, несмотря на предложение Вальца от 1874 года ^{[11, л. 13]}.

^[3] По сути, предметная система просуществовала до 1911 г., когда был жестко определен перечень полукурсовых и окончательных испытаний, но фактически переход на обучение по новому закону состоялся в 1912-1913 гг. В любом случае предметная система, во введении которой общество того времени видело спасение университетов, на русской почве показала свою несостоятельность, несмотря на некоторые положительные моменты этой реформы 1906 г.