Public interest law and the concept of dividing the law to private and public: the formulation of the problem

Вопросы конвергенции частного и публичного права, эффективного сочетания (гармонизации, взаимодействия) частноправового и публично-правового регулирования в последние годы приобрели особую актуальность. Об этом свидетельствуют многочисленные научные исследования. В частности, Н.М. Коршунов отмечает, что «на сегодняшний день обращение к данной проблеме настолько активизировалось и даже стало модным, что, пожалуй, можно без большого преувеличения констатировать устойчивое стремление рассматривать сквозь призму соотношения частного и публичного права практически любой вопрос, имеющий юридический характер. Однако, несмотря на беспрецедентную активность в исследовании частного и публичного права, разработать единую научную концепцию соотношения в механизме нормативно-правового регулирования основных сфер общественных отношений до настоящего времени так и не удалось» ^{[4, с. 9-10]}. Между тем, констатация факта отсутствия единой концепции не дает основания для прекращения научных изысканий. Проблема гармоничного взаимодействия двух сторон единого права, представляющего собой уникальный, сложный и общественно необходимый феномен, обуславливает неослабевающий интерес к ее разрешению.

Современная государственная политика в сфере правового регулирования общественных интересов строится именно на сочетании частноправовых и публично-правовых элементов. В частности, о необходимости такого сочетания (взаимопроникновения) упоминается в Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г. (утверждена распоряжением Правительства РФ от 17.11.2008 г. № 1661-2), Концепции развития гражданского законодательства (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.09.2009 г.). Процесс конвергенции (сближения) частного и публичного права, на который в настоящее время ориентировано развитие гражданского законодательства, охватывает многие гражданско-правовые институты: недействительность сделок, корпоративное право, вещное право, ряд обязательственных институтов. В тоже время, ориентация на усиление, выражающееся в более активном применении средств публично-правового воздействия, не всегда оправдана. Как справедливо отмечено в Концепции развития гражданского законодательства, в гражданском праве должен преобладать частноправовой метод регулирования. Но, по нашему мнению, в сфере гражданско-правового регулирования возможны ситуации, когда применение средств публично-правового реагирования оправдано, эффективно и не противоречит сущности гражданских правоотношений. Речь идет о защите так называемых «общественных интересов», которые, по нашему мнению, находятся на «стыке» пределов частноправового и публично-правового регулирования, и представляющих собой частный интерес обособленной группы лиц.

В современном гражданском праве наметилась тенденция разграничения частных и общественных интересов, но вопрос о том, можно ли отождествлять публичные и общественные интересы по-прежнему остается открытым. Так, А.А. Осипов отмечает необходимость разграничения данных понятий, предлагая определять общественный интерес как побудительную причину для установления правовых норм и возникновения у любого лица (лиц) субъективных гражданских прав на их основе, направленных на обеспечение стабильности, благополучия, устойчивого развития и безопасности всего общества ^{[6, с. 9]}. Не вдаваясь в полемику относительно подобного разграничения, поскольку это не входит в предмет исследования настоящей статьи, отметим, что общественные и публичные интересы отождествлять нельзя, т.к. защита соответствующего интереса преследует разные цели, и, в отдельных случаях, потребности общества могут быть противоположны потребностям государства. В частности, это интересы, связанные с развитием образования, здравоохранения, доступа к культурным объектам, информации, охраной прав малозащищенных слоев населения, поддержкой институтов гражданского общества и др.

Признание важной роли общественных интересов представителями различных общественных наук привело к идее о существовании «права общественных интересов». При этом правоведы отмечают терминологическую проблему, связанную с происхождением данного термина. Появившись изначально в английском праве, общественный интерес определялся как «public interest», что в буквальном переводе означает «публичный интерес», а прилагательное «публичный» в российском праве принято понимать как «государственный». Подобная трактовка противоречит сути рассматриваемого явления. Как отмечает М. Якобсон, английский термин включает в себя различные негосударственные виды деятельности, а также субъектов данной деятельности ^[9].

Основоположник концепции права общественных интересов Э. Рекош рассматривает «право общественного интереса» со стороны материального и социального критериев ^[7]. Социальная концепция права общественных интересов представляет собой деятельность определенного слоя представителей юридического сообщества, направленную на уравновешивание влияния могущественных экономических интересов крупных корпораций и интересов «маленького человека» в правовой системе. Иными словами, объектом правовой защиты права общественного интереса являются наименее защищенные группы населения.

С материальной точки зрения право общественного интереса представляет собой скорее направление юридической практики, покоящееся на комплексе правовых институтов и методов, направленное на достижение «абстрактных целей общего благосостояния» ^[7].

Дискурсивная концепция права общественных интересов, столь актуальная, по мнению автора, для стран Центральной и Восточной Европы, тесно связана с понятием гражданского общества и публичной сферы и предполагает, что в особой публичной сфере «резонируют», благодаря сети объединений и движений, в многократном размере любые проблемы частной жизни и происходит институционализация дискурсов, направленных на их решение.

Таким образом, основоположники концепции права общественного интереса в общем смысле понимают его направление юридической практики, имеющее своей целью защиту интересов неопределенного круга лиц и основанное на комплексе правовых институтов и методов. По нашему мнению, в рамках российской цивилистической науки такое восприятие права общественного интереса в рамках деления права на частное и публичное неприемлемо. Указанный подход не удовлетворяет критериям, принятым среди представителей цивилистической доктрины континентальной правовой семьи, как правило, определяющих понятия «право», «отрасль права» «правовой институт» как совокупность правовых норм, регулирующих определенный круг общественных отношений. Подобное несоответствие привело к попыткам представителей отечественной правовой доктрины определить право общественного интереса в привычном ключе.

Понятие «право общественного интереса» – относительно новое для науки гражданского права. Осознание значимости общественных интересов является одним из проявлений развития гражданского общества. Е. Богданов отмечает, что охрана общественных интересов в праве как самостоятельного объекта, обусловлена тремя причинами. Во-первых, провозглашение Российской Федерации социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст.7 Конституции). Во-вторых, особая значимость некоторых объектов гражданских правоотношений для общества, например, земля и другие природные ресурсы. В-третьих, необходимость охраны интересов экономически слабой стороны, например, в случае нарушения прав потребителей ^[2].

А. Незнамов предлагает понимать право общественного интереса как «совокупность норм, регулирующих отношения, связанных с созданием механизма мер полной, адекватной, равноправной и эффективной судебной защиты интересов любого частного лица или группы лиц, а также общества в целом, которые по тем или иным причинам не могут быть самостоятельно в полной мере, по сравнению с другими лицами или группой лиц или другими интересами, защищены в суде» ^[5].

Вместе с тем, ограничение защиты права общественного интереса лишь судебной защитой не верно. В качестве способов защиты права законодательство предусматривает не только обращение в суд. Например, общественным объединением потребителей ст. 45 Закона РФ от 07.02.1992 г. № 2300-1 «О защите прав потребителей» предоставлен широкий круг средств воздействия на недобросовестных продавцов (изготовителей, исполнителей), как самостоятельно (обращение в суд), так и путем обращения в уполномоченные органы для последующей защиты последними прав потребителей.

Во-вторых, формулировка «совокупность норм, регулирующих отношения, связанные с созданием механизма мер полной, адекватной, равноправной и эффективной судебной защиты интересов любого частного лица или группы лиц» не удачна, поскольку под нее подпадает практически любой процессуальный институт, регулирующий процедуру судопроизводства. В-третьих, в приведенном определении отсутствует четкий субъектный состав, подпадающий под регулирование права общественного интереса. По нашему мнению, круг субъектов, подпадающих под сферу воздействия права общественных интересов, может быть выражен только группой лиц (неопределенным кругом лиц), поскольку для защиты нарушенных прав конкретного лица существует достаточное количество средств и способов, предусмотренных действующим законодательством.

Интерес к концепции права общественного интереса и его апробирование в российском праве обусловлен, по нашему мнению, необходимостью определения пределов проникновения норм публичного права в регулирование частноправовых отношений. Общественный интерес выступает неким «рубежом», позволяющим определить границы такого проникновения. В этом русле весьма интересна мысль, высказанная В.В. Васильевым, о концепции общественного права как альтернативе дихотомии права на публичное и частное ^[3]. По его мысли, диспозитивные нормы частного права не менее императивны, чем положения публичного права (что, на наш взгляд, не совсем верно: не следует смешивать императивность норм частного права с общеобязательностью норм публичного права), и более уместно частное право видеть в той сфере, где закон допускает саморегулирование, там, где субъекты права могут устанавливать по своему усмотрению взаимные правила поведения, называя, тем самым, общественное право формой самоорганизации, самоуправления общества без обращения к государству. В основу своего видения данной концепции он положил мнение В.Н. Лешкова, отмечающего, что «восхождение частного до общественного и общественного до признания со стороны государства, и до его обращения в общественное право должно считать необходимым и разумным. Тем более, что только таким восхождением порешается естественный и вечный антагонизм, существующий между общим, вырождающимся в коммунизм, и частным, превращающимся в индивидуализм» ^{[3, с. 52]}.

По нашему мнению, в настоящее время говорить о превращении дихотомии права в триединство (частное – общественное - публичное), обосновывая тем самым более качественную фундаментальность права, мало перспективно, более того, общественное (социальное) право не сможет стать самостоятельной альтернативой чему-либо. Если рассматривать общественное право только как форму самоорганизации без обращения к государству, то роль общественного права будет сведена к возможности обеспечения самозащиты прав каких-либо отдельных членов общества, объединившихся для какой-либо цели. Полагаем, что право общественного интереса, рассматриваемое в настоящей статье, как самостоятельная социально-правовая категория, более приемлемо как концептуально, так и методологически для определения пределов взаимопроникновения частного и публичного права.

Гражданский кодекс Российской Федерации (далее – ГК РФ) содержит в себе нормы, связанные охраной общественных интересов. В частности, ст. 152.1 ГК РФ допускает использование изображения гражданина, если это требуется для обеспечения государственных, общественных или иных публичных интересов. В соответствии со ст.451 ГК РФ изменение договора в связи с существенным изменением обстоятельств по решению суда возможно в исключительных случаях, когда расторжение договора противоречит общественным интересам. Часть 2 ст. 1065 ГК РФ допускает возможность отказа в удовлетворении исковых требований о приостановлении либо прекращении соответствующей деятельности в случае, если ее приостановление либо прекращение противоречит общественным интересам. Много норм, охраняющих общественный интерес, содержится в четвертой части ГК РФ: п. 2 ст. 1419 ГК РФ (наименовании селекционного достижения не должны противоречить принципам гуманности и морали); п. 4 ст. 1349 ГК РФ (объектами патентных прав не могут быть технические решения, противоречащие общественным интересам, принципам гуманности и морали); п. 3 ст. 1483 ГК РФ (предусматривает запрет государственной регистрации в качестве товарных знаков обозначений, представляющих собой или содержащих элементы, противоречащие общественным интересам, принципам гуманности и морали).

Содержание понятия «общественный интерес» в каждом конкретном случае остается на судебное усмотрение. Лишь в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2010 г. № 16 (в редакции от 09.02.2012 г.) «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» дано разъяснение относительно того, что следует относить к общественным интересам: не любой интерес, проявляемый аудиторией, а, например, потребность общества в обнаружении и раскрытии угрозы демократическому правовому государству и гражданскому обществу, общественной безопасности, окружающей среде (п. 25). Вместе с тем в судебной практике можно встретить весьма спорное (в свете вышеназванного разъяснения Верховного Суда РФ) отнесение к общественным интересам информации «о взаимоотношениях в семье и причинах развода истца, а также о взаимоотношениях с несовершеннолетними детьми и их матерью, относящаяся к публичной фигуре, которой является истец» как «общественный интерес в качестве ориентира для формирования поведения людей, принятия либо непринятия тех или иных моральных ценностей и выбора образа жизни» ^[1]. Представляется, что допускаемое использование изображения гражданина должно преследовать цель защиты общественного интереса, а не «подогревание» интереса к частной жизни публичных людей.

Вышеприведенный пример характеризует важную особенность концепции права общественных интересов: данная концепция призвана не регулировать, воспитывать, воздействовать и пр., а защищать. Именно поэтому в дихотомии права на частное и публичное оно не сможет занять самостоятельного места. Как справедливо отмечено в юридической литературе, «публично-правовое вмешательство в сферу частного права не требует своего оформления «создания» самостоятельной отрасли права, поскольку здесь взаимодействуют нормы известных самостоятельных отраслей частного и публичного права» ^{[4, с. 150]}.

Право общественного интереса балансирует между частным (субъективным) интересом конкретного лица и публично-правовым механизмом защиты частного интереса иных участников общественных отношений. По нашему мнению, суть концепции права общественного интереса состоит в создании механизма эффективной защиты частного интереса группы лиц от частного интереса определенного субъекта, в котором использование инструментов публично-правового регулирования общественных отношений является обоснованным и наиболее оптимальным. То есть правомерный частный интерес лица действует в сфере частного права до тех пор, пока его реализация не будет угрожать группе лиц (неопределенному кругу лиц), чьи частные интересы в своей совокупности будут представлять общественный интерес, нарушение которого влечет (может повлечь) за собой неблагоприятные последствия для этой группы.

Рассматривая значение права общественных интересов в рамках концепции деления права на частное и публичное, и, одновременно, формулируя его определение, мы полагаем, что эффективность решения данной проблемы во многом должна определяться необходимостью существования права общественных интересов как такового, предполагающей, с одной стороны, создание условий для единообразного понимания категории «общественный интерес», исключая его расширительное толкование в угоду частному или публичному праву, с другой – установление критериев, способов, механизмов осуществления и защиты общественного интереса с использованием норм как частноправового, так и публично-правового характера.

Подводя итог вышеизложенному, можно сделать ряд обобщающих выводов, которые по-новому позволяют рассматривать проблему конвергенции частного и публичного права на современном этапе развития гражданского права.

1. Конвергенция частного и публичного права на современном этапе развития права является объективным процессом, способным обеспечить необходимый баланс между осуществлением принадлежащих лицу субъективных прав, их ограничением и защитой, тем самым способствовать обеспечению приоритета прав и свобод человека. Под влиянием динамично развивающихся экономических отношений, глобализации все больше появляется комплексных правовых институтов (отраслей), сочетающих в себе нормы как частного, так и публичного права, требующих оптимального сочетания средств, способов и приемов воздействия на соответствующие общественные отношения.
2. В настоящее время современная цивилистическая наука в контексте дихотомии права на частное и публичное восприняла новые подходы к систематизации права, что обусловило появление и развитие концепции права общественных интересов. Общественный интерес как объект защиты не сводится лишь к интересам общества, а представляет собой субъективно-объективную категорию – сознательное, обусловленное сознанием и волей индивида или социальных общностей побуждение, вытекающее из материальных условий жизни общества. В связи с этим, общественные интересы призваны выявлять наиболее общие границы пределов реализации субъективных гражданских прав, что вписывается в канву проблематики деления права на частное и публичное.
3. Концепция права общественного интереса в ее американизированном восприятии не может быть в полной мере быть воспринята на российском правовом поле. Понимание права общественного интереса лишь как деятельность представителей юридического сообщества, выражающаяся в одном из направлений юридической практики, существенно обедняет идею защиты общественного интереса в целом. Право общественного интереса следует рассматривать как особый правовой институт, представляющий собой совокупность норм, направленных на эффективную реализацию предусмотренных законодательством механизмов защиты общественного (чужого) интереса группы лиц (неопределенного круга лиц), осуществляемую государственными органами, органами местного самоуправления, общественными организациями (ассоциациями, союзами), иными управомоченными лицами в целях недопущения лишения общества объективных потребностей (общественное начало), поставленных в зависимость от частного (индивидуального) интереса с учетом требований добросовестности, разумности и справедливости.