Genuine authoritarianism: justification, substantiation, and goals

Gomboeva Lidiya Viktorovna PhD in Philosophy Docent, the department of Philosophy, History, and Culturology, East Siberia State University of Technology and Management 670013, Russia, the Republic of Buryatia, Ulan-Ude, Klyuchevskaya Street 40B lida67@mail.ru

Правомерность добросовестного авторитаризма в современной России

Заявленная конституционно демократия в стране остается лишь благим намерением, а де факто, как утверждают, такие философы и социологи, как Е.Б. Григорьева, Л.Д. Гудков, Ю.Н. Дорожкин, О.В. Крыштановская, С.В. Мошкин ^{[6, 8, 10, 12, 17]}, у нас господствует авторитаризм. Но авторитаризм авторитаризму рознь. Судя по все более ухудшающемуся положению народа и экономики, наш авторитаризм, играя на мотивации стабильности, несет скорее деструктивную, чем конструктивную роль. Вместе с тем, большие территории страны, инертность массового сознания оправдывают в определенной мере авторитарный подход. Поэтому авторитаризм нужен стране, но какого плана? - об этом идет речь в нашем исследовании.

Авторитаризм вполне естественен и теоретически серьезно обоснован.

В природе в группах животных выделяются иерархии особей от «альфа» до «омеги» с четко обозначенными правами; человеку, также как и многим другим животным, наряду со стремлением к свободе свойственно и противоположное стремление к власти и/или подчинению.

В теории безусловными сторонниками авторитаризма были Платон, Августин, Фома Аквинский, Ф. Бэкон, Т. Гоббс, О. Конт, Ф. Ницше, З. Фрейд и многие другие именитые мыслители. Платон, например, утверждал, что править менее разумными представителями общества должны лишь наиболее причастные идеям блага и справедливости философы. Т. Гоббс выводил необходимость сильной централизованной власти из эгоистичной природы людей, естественным образом склонных к «войне всех против всех». Этим философам так или иначе вторили остальные сторонники авторитаризма.

Классикам философии вторят и современные социологи – представители теории элит. В. Парето рассматривает де­мократию как миф, сентиментальную иде­ологию: «Общество всегда управлялось и будет управляться элитами, преследующими свои корыстные интересы, не соответствующие интересам народа. Демократия – это «наи­более пустое из всех пустых понятий». Существующие де­мократические режимы, по мнению Парето, – «плутодемократические», при них властью владеет элита «спекулянтов», поддерживающая свою власть пропагандой, политически­ми комбинациями и маневрированием» [цит. по 12, с. 28]. Р. Михельс утверждает, что демократия порождает бюрократию, а последняя – олигархию. В основном, сторонники авторитаризма аппелируют к низкому уровню сознания масс и их невозможностью управлять собой полноценно.

Многочисленные противники авторитаризма, особенно, такие как либертарианцы и анархисты разных направлений, утверждали, что авторитаризм препятствует свободе, а значит, нравственности, ответственности, полноценной человеческой жизни, развитию и даже порядку в обществе.

Философы, занимающие срединную позицию, оправдывали авторитаризм лишь в качестве переходного этапа к демократии. Н. Макиавелли: «где его [равноправия – Л.Г.] нет, там не может возникнуть республика» ^{[13, с. 277]}. Один из виднейших представителей либерализма Дж.С. Милль говорил о необходимости авторитаризма для отсталых народов: «Деспотизм – законный метод управлять варварами, если цель благая и действительно достигается. Свобода в принципе неприменима к обществу, предшествующему эпохе, где можно спокойно совершенствоваться путем свободных и равных дискуссий» ^{[16, №11, c. 12]}.

Соглашаясь с последними, отметим, что авторитаризм в России традиционно имеет много сторонников, имеющих свои весомые доводы: пространственные – обладающая огромными территориями страна нуждается в сильной власти; временные – традиционность; психологические – незрелость масс. А в наши дни, согласно опросам, число сторонников авторитаризма среди населения составляет около 80-85%.

Любой авторитаризм – зло, но некоторые типы авторитаризма можно считать необходимым злом. Ещё Аристотель по признаку отношения к общему благу различал правильные и неправильные типы авторитаризма. Первый он называл «монархией», а второй – «тиранией». В наше время явную тиранию найти сложно, да и реальные монархии не так уж часты. Поэтому вместо аристотелевского деления авторитаризма на монархию и тиранию целесообразно деление авторитаризма по признаку добросовестности.

Добросовестностью мы назовём стремление поступать наилучшим образом согласно глубоко внутреннему чувствованию, нравственному императиву и/или развитой осознанности, следование долгу, золотому правилу нравственности «(не) поступай с другим так, как (не) хочешь, чтобы поступали с тобой», или правилу осознанности Сократа «Я не способен повиноваться ничему из всего, что во мне есть, кроме того убеждения, которое после тщательной проверки представляется мне наилучшим» ^{[18, с. 123]}, принципу ответственности Х. Йонаса «Поступай так, чтобы последствия твоего действия были совместимы с непрерывностью подлинной человеческой жизни на земле».

В основание деления мы положили признак добросовестности, поскольку в наши дни господства симуляций и симулякров никакие внешние параметры, будь то престижное образование, приверженность партии, ораторское мастерство, полемические навыки, лояльность к более высокому уровню власти, родственные связи, не могут быть гарантией того, что авторитарная власть будет во благо народу. В условиях нередкого в наши дни отсутствия внешнего контроля, только глубоко внутреннее мерило правого и неправого – развитая совесть – может быть основанием честности, справедливости, независимости человека и власти.

Конечно, понятие «добросовестность» не должен быть публичным термином-предикатом: никто не вправе называть себя «добросовестным», да и других элит так называть можно лишь после их ухода из власти. Совесть не является ощущаемым и измеряемым фактором. Мы считаем важным опираться на это понятие для осознания необходимости непрекращающегося нравственного воспитания и/или самовоспитания, а также при выборе на ответственные должности. Когда принимаются кадровые решения или проходят выборы, наличие, качество и количество заслуг и погрешностей, наряду с профессиональными данными, должно быть самым весомым фактором при выборе или назначении кандидата на должность, а не лояльность и подконтрольность по отношению к власти. всё же о совестливости или бессовестности человека мы можем судить по его делам. Например, людям видно, когда некто либо ищет лишь свою выгоду, либо поступает как простой функционер, либо же работает на совесть.

Пожалуй, наиболее ярко о ведущей роли добросовестности в политико-правовой сфере сказал Ж.-Ж. Руссо. «… самая важная движущая сила публичной власти заключена в сердцах граждан, и ничто не может заменить добрые нравы как опору Правительства. Мало того, что лишь люди честные могут исполнять законы; в сущности, лишь люди порядочные умеют им повиноваться. Тот, кто не боится угрызений совести, не убоится и пыток…» ^{[21, с. 119]}.

В экономической сфере раньше работал хороший советский принцип «Совесть – лучший контролёр!»

На эту тему есть еще поучительная басня И. Крылова «Крестьянин и лисица». Пойманной лисе крестьянин доверил охрану куриц, какое-то время она исправно исполняла свои обязанности, но природа взяла свое: злодейка передушила всех кур и сбежала от крестьянина. Мораль сей басни такова: выгодные контракты, законы, голые профессиональные этические нормы сами по себе не способны предотвратить безнравственное поведение личности; к ответственным должностям должны допускаться добросовестные люди.

Добросовестность как проявление глубинной природы сознания

Понятия «добросовестность» и «добросовестный авторитаризм» в политологическом дискурсе могут быть далеко не всеми восприняты вполне. Многие из нас всё ещё находятся под влиянием сенсуалистско-позитивистской концепции сознания табула раса, согласно которой все знания возникают из ощущений. Сенсуализм, как отмечает психолог К.Г. Юнг, оказывает пагубное влияние на нравственность. «Чудовищная идея, что всё в человеческую душу попадает извне и, таким образом, возникает на чистом листе, породила ошибочное мнение, что в нормальных обстоятельствах психика человека находится в совершенном порядке. Поэтому он ищет спасения у государства… Он думает, что смысл его существования будет ясен, когда бесплатная еда и одежда будут лежать у него на пороге или когда каждый будет иметь автомобиль… В результате подобных предрассудков индивидуум чувствует себя полностью зависимым от своего окружения и теряет всякую способность к самосознанию. Его нравственность замещается знанием того, что разрешено, что запрещено и что приказано» ^{[24, с. 263]}.

Добросовестности здесь неоткуда взяться. Сенсуализм ведёт к самоотождествлению человека не с собственным свободным духом, а с зависимым телом. Непонимание онтологического статуса нравственности влечёт за собой массу личностных и социальных проблем. Перед лицом соблазнов, открывающихся вместе с доступом ко власти, человек, не признающий духовную природу своего сознания, легко может встать на преступный путь.

Отталкиваясь от непостижимой до конца, как утверждает П.С. Гуревич ^[7], природы человека, мы могли бы и даже должны (потому что нет других разумных вариантов) для воспитания добросовестных элит опираться на целостную философию, основанной на вере в наличие у каждого человека глубинного уровня сознания, где коренится и совесть, и добрая воля, и мудрость, и творческая активность, и блаженство, и величие, и возможность самоопределения, и прочие благие качества. Издревле звучит: «Познай самого себя». В христианстве есть концепция человека как образа и подобия Божия. В буддизме считается, что зародыш сознания Будды (татхагатагарбха) находится в каждом из нас. Глубинное понимание природы совести отражено и в русском языке. И. В. Бойчук пишет: «В русском языке слово совесть, вербализующее соответствующий концепт, происходит от старославянского слова, являющегося калькой греческого «совместное знание, сознание», впервые появившемся в лексиконе стоиков» ^{[4, с. 37]}. Познание этого глубинного уровня может дать ментальное, психологическое и психическое благополучие, не зависящее от изменчивого внешнего опыта.

Многие западные философы так или иначе выражали веру в доброе начало в каждом человеке. Рене Декарт считает, что единственным основанием для самоуважения может быть признан не интеллект и не разум, а добрая воля, которую разумные люди «предполагают у каждого человека». Ж.-Ж. Руссо также придерживался концепции нравственности как изначальной природы человека: её законы запечатлены в сердце каждого; достаточно только «уйти в самого себя и прислушаться к голосу своей совести» ^{[21, с. 30]}. И. Кант говорит о необходимости веры в духовную ноуменальную природу человека. В. Франкл писал о важности этой внутренней духовной инстанции – совести: «Только совесть может как бы согласовать «вечный», всеобщий моральный закон с конкретной ситуацией конкретного человека. Жизнь по совести – это всегда абсолютно индивидуально личная жизнь в соответствии с абсолютно конкретной ситуацией, со всем тем, что может определять наше уникальное и неповторимое бытие. Совесть всегда учитывает конкретность моего личного бытия» ^{[22, с. 98-99]}.

Добросовестность – это, как правило, результат глубинного самопознания, познания себя как кого-то большего, чем эго, превосхождение самого себя «маленького», самотрансценденция. Согласие человека с собственной совестью предстает важным условием достижения человека гармонии с самим собой и с универсумом, способствует гармонизации отношений в обществе.

Представитель элит, ориентированный на развитое внутреннее мерило правого и неправого, не предаст интересы народа и может стать его настоящим лидером. Таким лидером может быть назван император-философ Марк Аврелий, который не забывал наставлять людей: «Всегда ревностно заботиться о том, чтобы дело, которым ты в данный момент занят, исполнять так, как достойно римлянина и мужа, с полной и искренней серьезностью, с любовью к людям, со свободой и справедливостью… Ты видишь, как немногочисленны требования, исполнив которые всякий сможет жить блаженной и божественной жизнью» ^{[14, 277]}. «Я исполняю свой долг. Ничто другое не отвлекает моего внимания…» [Там же, 306]. «Всякое уклонение в сторону несправедливости, излишеств, гнева, огорчения, страха есть не что иное, как измена природе» [Там же, 354].

Знание или предположение об этом глубинном уровне сознания необходимо, потому что иначе он может не актуализироваться. Актуализация глубинного уровня сознания дает переживание независящего от внешнего мира состояния подобного буддийскому единству блаженства и пустоты и представляет собой подлинную ценность. Прозябание лишь обыденном уровне изолированного эго-сознания оставляет человека на уровне зависимости от внешнего мира, а значит, страха, бессмысленности и трагичности. Поэтому в интересах развития человека и общества необходимо продвигать просвещение относительно целостных анти-сенсуалистских учений, способствующих развитию духовного уровня человека. Целостный, проективный взгляд на добросовестность как на проявление духовного уровня сознания задаёт необходимые для развития человека и общества направление и импульс.

Внутригосударственные задачи добросовестного авторитаризма

Не затрагивая внешних функций государственной власти, отметим, что главное назначение любой власти, как отмечал еще Ф. Аквинский, – способствовать благой жизни граждан. Эту общую цель можно разбить на ряд задач.

1) Материальные задачи. Добросовестный авторитаризм занимается материальными целями и задачами, поставленными в XVII в. Ф. Бэконом перед монархией: «устранение всеми возможными средствами тех материальных причин для мятежа… а именно голода и нищеты в стране. Цель эта достигается: открытием торговых путей и благоприятным торговым балансом, поощрением мануфактур, искоренением праздности, обузданием роскоши и расточительства посредством особых законов, усовершенствованием земледелия, регулированием цен на все предметы торговли, уменьшением налогов и пошлин и тому подобным…» ^{[4, с. 383]}. Рост экологических проблем в наши дни предписывает, что экономический рост должен осуществляться в балансе с экологическим благополучием наших территорий.

2) Деструктивные задачи. Добросовестный авторитаризм должен бороться с недобросовестностью собственных элит, потому что, как говорил Макиавелли, одними законами, пока нет равноправия, не обойтись. Пример добросовестного авторитарного правления подал сингапурский политический деятель Ли Куан Ю, известный успешной борьбой с коррупцией и высказыванием: «Начните с того, что посадите трёх своих друзей. Вы точно знаете за что, они знают за что».

3) Воспитательная задача. Успешно борясь с недостатками социальной системы, авторитарный правитель должен способствовать духовному обновлению общества. Поэтому он, действуя авторитарно по отношению к недобросовестным элитам, не ущемляет права и свободы обычных граждан, поскольку, как отмечал Т. Адорно, «вследствие существования в мире, лишенном свободы, у отдельного человека отмирает, атрофируется инстанция совести» ^{[2, с. 201]}. Более того, добросовестный представитель правящих элит культивирует среду, в которой имеются оптимальные условия для воспитания добросовестности как основы развития человеческого и социального капиталов – двигателей современной инновационной экономики. Ведь это же абсурдно не заниматься проблемами нравственного воспитания элит в ситуации массовой коррупции и тотального равнодушия. Еще Конфуций, Аристотель, Монтескье, Кант учили, что в государстве целенаправленно должны проводиться усилия по нравственному совершенствованию элит. Конфуций говорил о необходимости воспитания человечности. Аристотель писал о необходимости воспитания добродетелей ума и характера: мудрости, рассудительности, смекалки, умеренности, великодушия, мужества и справедливости. Монтескье – о любви к Родине. Кант – о нравственном законе. Каждого из этих классиков, как и многих других, и следует изучать в институтах по нравственному развитию личности. Следует здесь отметить, что целесообразно в таких институтах опираться и на такие восточные учения и методы духовного развития личности, как йога, даосизм, буддизм. Грамотная работа с телом и с дыханием способна повышать уровни состояния сознания. Духовно развитый, сбалансированный представитель элит может послужить отличным примером, столь необходимым для нас в силу подражательной природы нашего сознания. На практике же примеры добросовестного поведения элит крайне редки и воспитанием никто всерьез не занимается, поэтому губернаторов и других должностных лиц сначала назначают, а потом «сажают».

Следовало бы и расширить воспитательные усилия не только по отношению к представителям власти, но и по отношению к простому народу, потому что: во-первых, нравственность, с точки зрения глубинной философии, – это глубоко человеческая сущность, которую каждому следует раскрыть; во-вторых, элиты должны быть сменяемы, т. е. они должны формироваться и из нравственно-развитого простого народа; в-третьих, народ должен стать гражданским обществом, а без нравственного воспитания этого сложно достичь; в 4-х, масштабное нравственное воспитание – основа для взращивания человеческого и социального капиталов – основных двигателей инновационной экономики.

4) Самоограничительная задача. В связи с тем, что в стране все ещё не складывается реально-демократический механизм передачи власти и полным ходом идёт застой, если не сказать деградация, в развитии страны, необходимо особо выделить задачу самоограничения власти, и обосновать её необходимость. Рассмотрим три аргумента.

Первый аргумент – онтологический. Современная онтология, утверждающая фрактальную и взаимозависимую природу реальности, согласно которой «всё в одном и одно во всём» и каждая точка может быть центром развития, противостоит господствующим еще ныне иерархическим представлениям, которые предписывают активность лишь высшим управляющим структурам. Поэтому для того, чтобы эффективно общество развивалось в условиях быстро меняющейся реальности, центральная власть должна ограничивать себя, передавать власть на места с тем, чтобы обеспечить устойчивость и жизненность страны при разнообразных непредвиденных обстоятельствах.

Второй аргумент – социально-воспитательный. Д. Дидро: «Два или три царствования справедливой, мягкой, просвещённой, но неограниченной власти могут стать величайшим бедствием для нации: народы будут доведены до полного забвения своих прав, глубокого рабства» ^{[9, с. 439]}. М. Фридман: «Даже если те, в чьи руки первоначально перешла власть, будут людьми доброй воли и даже если эта власть их не раздавит, позже она привлечёт и вырастит людей совсем иной породы» ^{[23, с. 26]}. Иначе говоря, добросовестный авторитаризм культивирует ограничение собственной власти ради нравственного невырождения народа.

Именно невырожденный нравственно народ, или, гражданское общество, может быть субъектом подлинного контроля над властью. Последний необходим поскольку, как писал И. Кант, «… каждый облечённый властью всегда будет зло­употреблять своей свободой, когда над ним нет никого, кто распоряжался бы им в соответствии с законами… из столь кривой тесины, как та, из которой сделан человек, нельзя сделать ничего прямого» ^{[11, с. 19]}.

Контроль над властью должен быть институциональным. К. Поппер отмечал: «Для того, чтобы возник вопрос об институциональном контроле над правителями, достаточно просто допустить, что правительства не всегда хороши и мудры… Мне кажется, что правители редко поднимались над средним уровнем как в нравственном, так и в интеллектуальном отношении, и часто даже не достигали его. И я думаю, что в политике разумно было бы руководствоваться принципом: «готовься к худшему, стараясь достичь лучшего»» ^{[20, с. 163]}. Здесь надо отметить, что под институциональным контролем над властью понимается не только взаимный контроль всех ветвей власти, опыт показывает, что все они могут вполне быть заодно, но контролирующую деятельность со стороны различных социальных объединений и сетей.

Третий аргумент – личностно-воспитательный. Главное богатство человека – это то, что он всегда может взять с собой – это состояние его ума. «Здоровый ум» – вот главная ценность, учат буддийские учителя. Элиты должны хорошо понимать философию непостоянства и взаимозависимости. Буддисты говорят: мир изменчив и непостоянен: либо мы уходим от объекта, либо объект уходит от нас. Элиты, как и всякие другие люди, не должны чрезмерно привязываться ни к своему положению, ни к деньгам, ни к вещам. В буддизме есть такая предупреждающая нравственное вырождение власти аналогия: «Мы как опавшие осенью листья собрались в куче, и смешно, когда один лист наверху пирамиды говорит: «Я здесь главный». Ветер подует, и этот лист легко окажется внизу».

Итак, в результате анализа задач добросовестного авторитаризма можно сформулировать соответствующее определение. Добросовестный авторитаризм – это власть духовно-развитых элит: ориентированных и эффективно действующих ради материального и духовного благополучия народа; ограничивающих собственную власть и власть недобросовестных элит.

Заключение

Итак, авторитаризм не является идеальным типом общественного устройства, к которому следует стремиться, поскольку он противоречит свободе как основной предпосылке нравственной, ответственной и полноценной человеческой жизни. Но в России условия для демократии не сложились, авторитаризм здесь традиционен и, пожалуй, оправдан в добросовестном формате. Авторитаризм становится добросовестным, если он не только эффективно заботится о материальном и духовном благополучии людей, но и сам участвует в создании и культивировании условий, ограничивающих как его собственную власть, так и власть «развращенной знати» (Макиавелли).

В эпоху господства потребительской идеологии элите легче стать добросовестной, если она будет просвещена относительно этики и целостных концепций сознания, онтологически укореняющих добросовестность в природе нашего сознания, а также соответствующих методик, пробуждающих духовность человека. Поэтому если общество желает развиваться, то преподавание этики, целостной философии, йоги и других духовно развивающих дисциплин, вдохновляющих человека на духовное развитие, должно лежать в основе гуманитарного образования в учебных заведениях всех типов, в том числе, специализирующихся в области воспитания правящих элит.