Formation of the sociologically oriented legal doctrine of Jhering (the beginning)

Gorban Vladimir Sergeevich Doctor of Law Head of the Department of Philosophy of Law, History and Theory of State and Law, Head of the Center for Philosophical and Legal Studies, Institute of State and Law of the Russian Academy of Sciences 119019, Russia, Moscow, Znamenka str., 10 gorbanv@gmail.com Other publications by this author

Формирование социологического подхода в правопонимании Иеринга последовательно проходило определённые этапы, в каждом из которых проявлялись как преемственные, так и новые черты в отношении уже сложившихся правовых воззрений. При всей динамичности творчества мыслителя, а также нередко случавшихся «прорывов» (весьма неоднозначная характеристика О. Берендса ^[5]) к новым интеллектуальным свершениям, творчество Иеринга развивалось в соответствии с намеченной им самим научно-исследовательской программой. Оно представляло собой достаточно целостное явление, траектория развития которого была в своей основе преемственной и непрерывной. Резко акцентированная критика «юриспруденции понятий» с конца 1850-ых гг. была в значительной степени эмоциональным выражением личного разочарования и отчаяния, связанного с одним судебным делом, в котором Иеринг выступил одновременно и экспертом, посчитав претензию истца необоснованной, и оппонентом самому себе, так как истец ссылался на неопровержимый авторитет – самого Иеринга. Именно этот случай подорвал веру Иеринга в то, что новые правовые понятия могут быть выведены лишь из логического анализа уже существующих правовых понятий. Это была своего рода практическая проверка его правовой теории, которую он к этому моменту уже развивал более десяти лет, суть которой состояла в том, что право рождается не из логической системы понятий, а из практических потребностей жизни. Иеринг ещё со студенческого времени размышлял о том, что право должно изучаться из жизни, из социальной реальности, реальных потребностей жизни. Социологизм правопонимания Иеринга отчётливо проявился уже в первом крупном сочинении – «Духе римского права на различных ступенях его развития» (точнее в первом томе (1852), а издание всех четырёх томов заняло 13 лет).

Традиционно в литературе по истории политических и правовых учений правопонимание раннего Иеринга обозначают как «юриспруденция понятий». Такое обозначение связано с традициями юридического образования в то время, когда его получал Иеринг. Историческая школа, главными представителями которой были Савиньи и Пухта, являлась господствующей в этот период, а её основные принципы определяли мышление всех будущих юристов. В самых ранних своих сочинениях, с которыми Иеринг начинал свою научную карьеру – обе диссертации (соответственно 1842 и 1843 гг.), он догматически в традициях исторической школы исследует вопросы наследственного права (в первой диссертации ^[11]) и права владельца вещи на полученные от её использования плоды и доходы (во второй диссертации ^[12]). Однако уже в самых первых своих лекциях Иеринг обозначил совершенно иную линию развития своих научных взглядов, идущую явно вразрез с традициями исторической школы в духе Савиньи и Пухты.

6 мая 1843 г. Иеринг читал свою первую лекцию, которая стала одновременно основой программы его научных интересов. Она называлась «Принципы римского права», и он читал её для многочисленных слушателей и шести случайно появившихся, которые интересовались этой темой. Вполне вероятно, что рукопись этой лекции составила каркас «Духа римского права», первый том которого вышел менее, чем десять лет спустя. В то время - начала педагогической деятельности - Иеринг по его собственному свидетельству разговаривал об этой теме с Пухтой. Тот посоветовал ему держаться в стороне от столь распространённого предмета ^{[15, с. V]}.

С весны 1843 г. до конца сентября 1845 г. Иеринг работал приват-доцентом в Берлинском университете. Научную позицию приват-доцента Иеринга характеризует в некоторой степени фрагментарный манускрипт из этого периода. Он назывался «Универсальная история права», и при этом, вероятно, речь идёт о второй части читавшейся им зимой 1844/45 гг. перед шестнадцатью слушателями лекции по «энциклопедии» права. Очевидно, что уже в самой теме было заложено несогласие с подходом Савиньи, ведь Савиньи лично подверг анафеме идею интернационального сравнения правового развития. Как справедливо отметил известный биограф Иеринга М. Кунце: «Основные воззрения 26-летнего приват-доцента на историю, право и правоведение находились значительно больше под влиянием Ганса и Гегеля, чем можно было ожидать от одного из адептов исторической школы» ^{[20, с. 13-14]}. Кроме того, обращает на себя внимание рукопись Иеринга с отметкой, что «взгляд так называемой исторической школы: о национальном характере права нуждается в значительной модификации» ^[19]. В период с 1842 по 1844 г. Иеринг анонимно опубликовал в «Берлинской литературной газете» целую серию статьей («Основные повороты в ходе развития современного государствоведения» и «Историческая школа согласно её положению в как научном, так практически-политическом брожении современности», 1842, а также «Историческая школа юристов», 1844) ^{[13, 14]}, в которых пытался дистанцироваться от исторической школы, называя «историческую школу юристов» «пустым именем», которое «обречено бродить по миру, демонстрирую символическую победу над произвольным пониманием происхождения права в традициях доктрины естественного права» ^{[14, с. 536]}.

Тем не менее историческая школа была теоретической основой системного мышления в правоведении, понимания права как системной организованной и структурированной целостности, в традициях которой, но в направлении к оригинальной социологической интерпретации, формировалась и развивалась логика правовых понятий в учении Иеринга.

Системное мышление было унаследовано правоведением от доктрины естественного права. В философии немецкого идеализма – Фихте, Шеллинг, Гегель – была глубоко заложена мысль о конструировании мира из одного исходного, трансцендентного начала, которое может быть постигнуто мышлением. Савиньи, который следовал в этом отношении традициям философии, выделял наряду с «историческим», также «философский» или, что тоже самое в его учении, системный характер правоведения. Поскольку весь материал юристы того времени получали из римского права, постольку важнейшей задачей правоведения исторической школа признавала систематизацию этого материала, т.е. материала римского права, чем собственно говоря и занималась пандектистика. Все более или менее значительные правоведы XIX в. следовали выдвинутому Савиньи требованию о значении системного понимания и изложения правового материала.

Идея системы означает проявление единства в многообразии. Проявление этого единства может мыслится двумя способами. Первый способ – это как единство «организма», т.е. как некая внутренне присущая многообразию, только в нём и с ним раскрывающаяся смысловая целостность. Соответственно такому подходу, Гегель говорил о единстве «конкретного понятия» ^{[8, с. IX-X]}. «Но в действительности, - писал Гегель, сам логический разум и есть то субстанциальное или реальное, которое сцепляет в себе все абстрактные определения, и он есть их самородное, абсолютно-конкретное единство» ^{[8, с. X]}. В философии Шеллинга употребляется понятие «организм» в значении общей категории, не сводимой к идеям биологии ^[25]. Савиньи исходил из понимания «органического» характера правовых институтов и их связи ^{[24, с. 10]}. «Но при более отделённом рассмотрении мы обнаружим, - писал Савиньи, что все правовые институты объединены в систему, и что полностью понять их можно лишь в контексте этой большой системы, в которой снова проявляется такая же органическая природа» ^{[24, с. 10]}.

Второй способ или путь интерпретации единства - это через понимание единства «абстрактного», отвлечённого от особенного общего понятия. Второй способ более характерен для формальной логики. Для представителей немецкой идеалистической философии в «органическом» понимании системы отдельные системные элементы вращаются вокруг центра. Соответственно, единство системы обусловлено неразрывной связью всех элементов с единым общим. Напротив, идея системы с точки зрения формальной логики мыслится как пирамида. Если Савиньи придерживался органического понимания системного характера права, то переход к формально-логической интерпретации системы права был связан с именем другого выдающегося представителя исторической школы Пухты. Как справедливо заметил известный немецкий правовед XX в. Ф. Виакер, Пухта является основателем «классической юриспруденции понятий» XIX в. ^{[27, с. 400]}. В вопросе о возникновении права Пухта следовал Савиньи и придерживался «органического» мышления Шеллинга. Однако в вопросе анализа права Пухта придерживался формально-логического мышления. Так, в частности, в «Курсе институций» он писал: «Отдельные правовые нормы, которые образуют право народа, состоят в органической связи между собой, которая в первую очередь объясняется происхождением её из духа народа таким образом, что единство этого источника распространяется на извлекаемое из него» ^{[23, с. 35]}. Связь правовых норм (у Савиньи речь шла о связи правовых институтов), как заметил другой известный немецкий правовед К. Ларенц, «совершенно внезапно и как сама собой разумеющаяся превращается в логическую связь понятий» ^{[21, с. 22]}. Далее, согласно учению Пухты, эта логическая связь становится источником познания прежде ещё не известных правовых норм. «Задачей науки, - пишет Пухта, отныне является то, чтобы распознавать правовые нормы в их системной связи, как друг друга обуславливающие и друг от друга происходящие, чтобы можно было проследить генеалогию отдельных правовых норм вплоть до их принципа и равным образом от принципов спустится вниз до их самых мельчайших ростков» ^{[23, с. 36]}. Соответственно, Пухта выделял в качестве одного из основных источников права деятельность юристов, который путём научной дедукции могут вывести новое право из системной связи понятий. Система права, согласно учению Пухты, представляла собой понятийную пирамиду, образованную на основе формальной логики.

На основе выше описанной традиции системного мышления в правоведении формировалась так называемая «юриспруденция понятий» Иеринга. Изначально в самых ранних работах его отношение к логике правовых понятий не отличалось какой-нибудь оригинальностью. Пухта был своего рода научным идолом Иеринга, с которым он советовался и планировал научную программу своих ранних работ и даже будущее сочинение «Дух римского права на различных ступенях его развития», первый том которого он посвятил Пухте. В первом томе «Духа римского права», а также в вводной статье к основанному им вместе с Гербером в 1857 г. ежегоднику догматики современного римского и немецкого права Иеринг придавал большое значение формально-логической стороне права. Но последовательным сторонником «юриспруденции понятий» Иеринга, по крайней мере уже с появлением первого тома «Духа римского права», назвать никак нельзя. То что Иеринг в этот период по-прежнему уделяет существенное внимание «правовым понятиям», то это позволяло типологизировать его правопонимание в традициях исторической школы, особенно в духе Пухты. Однако уже в первом томе первой части «Духа римского права» Иеринг не просто обозначил, но последовательно развивает социологический подход к праву, переориентирует внимание правоведения с формально-логического анализа нормативной системы на эмпирико-аналитическое изучение социальной действительности и потребностей жизни, как единственного, согласно его учению, источника права. В этот период и отношение к формально-логической стороне права отличалось определённой оригинальностью. Иеринг рассматривает правовые понятия, сообразно с традициями естественных наук, как элементарные простые тела, которые должны быть «осаждены» при практически химической обработке правовых норм. Из этих простых тел могут быть сконструированы новые правовые понятия. Отношение Иеринга к правовым понятиям нельзя рассматривать вне тех причин, которые определяли отношение к римскому праву в немецком правоведении, особенно после наполеоновских войн. Римское право и исторические взаимоотношения с ним для немецкого правоведения этого периода – это был крайне чувствительный вопрос. Общественные настроения, настроения в профессиональной среде и в науке вели к тому, чтобы объявить войну римскому праву и освободится от него как от «чужого» права, и «всякая теория, которая призывала бы к отказу от него была бы заранее обречена на успех», отмечал Иеринг в «Духе римского права» ^{[15, с. 2]}.

Понимая, признанную ещё Савиньи, необходимость пересмотра формы существования римского права, Иеринг предлагает внимательный, кропотливый пересмотр римского права, чтобы не допустить перекосов и перегибов в отношении к римскому праву: не оставить что-то устаревшее и не нужное, и не допустить, чтобы нужные правовые принципы и нормы были отброшены. По существу, он призывает к исторической «инвентаризации» римского права. По его собственному мнению, речь идёт не меньше, чем о спасении юриспруденции как науки. Ясными словами он очерчивает её состояние в первых строчках его «Духа римского права»: появление национализма, прогнозирует он, убьёт римское право; «современное поколение юристов», - продолжает он – «должно приспособиться к этому и содействовать в разрушении устаревшей формы, чтобы сохранить для будущего правопорядка лишь ценные смыслы и значения» ^{[15, с. 1-3]}. В значительной степени именно в этом проявлялось значение выдвинутой Иерингом идеи «химического» анализа правовых понятий, их разложения до простых элементов, т.е. чтобы оставить «лишь ценные смыслы и значения» для правопорядка и проектируемого им общего учения о праве.

Умножавшуюся в течении столетий массу правовых правил и принципов он полагал возможным свести к обозримому количеству элементов. В самых началах эта задача мыслилась ещё Пухтой. Иеринг из этих элементов хотел, так же как химик в лаборатории, создать новое, ориентированное на реальные потребности жизни право. Уже со времени своего студенчества он был убеждён в том, что юридическая наука должна служить жизни ^[22]. В системе правовых понятий Иеринг видел «правовую структуры действительности», «правовую форму жизненных отношений». Известный биограф Иеринга М. Кунце справедливо заметил, что «Иеринг «научное право» Пухты подчинил более высокой инстанции «жизни», он поставил юриспруденцию понятий определённым образом с головы на ноги» ^{[20, с. 16]}.

На этой основе формировались начала социологического подхода к праву в творчестве Иеринга, который он последовательно развивал и расширял во всех своих последующих сочинениях, придавал ему теоретически и методологически более законченную и совершенную форму. «Юриспруденция понятий» в традиции Пухты, которой Иеринг придавал большое значение в ранних произведениях, вовсе не исчерпывает содержание и характер правопонимания Иеринга раннего периода его творчества. Кроме того, такая типологизация взглядов Иеринга, хотя и справедливо соотносит его теоретические воззрения с некоторыми элементами традиции исторической школы права в редакции Пухты, но характеризует его правопонимание односторонне, не учитывая весьма существенный и по крайней мере не менее явно артикулированный переход Иеринга от формально-логического анализа нормативной системы к эмпирико-аналитическому рассмотрению и исследованию социальной правовой действительности, как источника содержания всего права и единственного надёжного средства его верификации.

1. Социологический подход к праву явно артикулируется в творчестве Иеринга уже в первом томе первой части одного из больших сочинений Иеринга «Дух римского права на различных ступенях его развития», который вышел в свет в 1852 г. Методологически социологизм правопонимания Иеринга в этот период является не до конца разработанным и теоретически оформленным. Однако главное, чем отличался формирующийся социологический подход Иеринга к праву, состояло в том, что он переориентирует правоведение от исследования формально-логической и органически-системной природы права на эмпирико-аналитическое изучение права и социальной правовой действительности.

«Действительность только одна утверждает текст, который устанавливает закон или иное формулирование права, в качестве истинного права, она, соответственно, является единственным надёжным средством познания права» ^{[15, с. 41]}. «Почему правовые нормы существуют, каково их назначение, будут ли они поддержаны жизнью в своей действительности или она воспрепятствует им и т.д. – на все эти вопросы даёт ответ только сама жизнь» ^{[15, с. 41]}. «…всякое право может быть постигнуто только с точки зрения действительной жизни» и это, по мнению Иеринга, не требует доказательств «даже для любителя» ^{[15, с. 42]}.

Правовые понятия выполняют функцию дескрипции потребностей жизни, практических мотивов и целей, конъюнктуры интересов и сил. Задача законодателя в этой связи состоит в «наблюдении» («дар наблюдательности») и максимально точно выражении средствами юридической техники («искусство выражения») реальных потребностей и нужд жизни, конъюнктуры практических мотивов, сил, интересов, а также условий жизни общества. Соответственно в правовых понятиях рефлексируется «структура действительности», а точнее «правовая структура действительности». Таким образом, поскольку Иеринг в качестве исходной методологической посылки использует описание структуры правовой действительности, постольку его метод в этой части может быть охарактеризован как структурно-дескриптивный. При этом Иеринг не ограничивается лишь исследованием правовой структуры социальной действительности. Структурно-дескриптивный метод сам по себе не позволял ему модифицировать разрешение традиционной для исторической школы проблематики органически-системного и формально-логического правопонимания и выработать свой оригинальный подход. В отлитие от традиционных подходов исторической школы права, Иеринг применяет структурно-дескриптивный метод не к анализу системы права как таковой, т.е. с точки зрения её единства и связей. Он полагает, что право не привносит систему в социальную действительность, оно лишь отражает существующую «систему», а точнее структуру социальной действительности. Соответственно, согласно правовой теории Иеринга, любая правовая норма или закон может быть технико-логически совершенным, «произведением искусства», но с материальной точки зрения он может быть оторван от реальных жизненных потребностей, мотивов и целей, либо неверно или произвольно отражать реальные потребности жизни, т.е. материальное, субстанциональное содержание права. В следствие этого правовая норма, которая формально-логически состоятельна, может быть совершенно бесполезна как право. Для Иеринга правом может называться только то, что осуществляется. Если правовая норма не осуществляется, то она утрачивает правовой характер и может быть безболезненно изъята из системы права, не нарушая при этом никаких системных связей, так как элемент системности заложен уже в самой действительности, а право лишь рефлексирует её структуру.

Иеринг акцентирует внимание на том, что для правопонимания важен вопрос не только о том, что норма «должна быть», но и «почему?». «Императивная форма требований и запретов, выражение „должно быть то-то и то-то“ вызывают почти необходимо вопрос „почему“» ^{[15, с. 40]}. Право, анализируемое с точки зрения правовых понятий, подвергается критике как логическая система. Когда право рассматривается с точки зрения вопроса «почему?», т.е. его функциональной стороны, то предметом критики является «практическая пригодность» ^{[15, с. 40]}. По мнению Иеринга, является заблуждением, когда при исследовании права полагают, что «делают что-то возвышенное и великое, если материал переработать таким образом, как будто он является эманацией понятия, чтобы понятие таким образом явилось бы первоначальным, само по себе существующим, между тем как в действительности всё логическое построение права, каким бы совершенно оно ни было, является второстепенным (курсив наш. – В.Г.), продуктом цели, которой оно должно служить» ^{[15, с. 40]}. «То, что понятия имеют ту или иную форму, свою причину имеет как раз в том, что они лишь в этой форме удовлетворяют потребностям жизни» ^{[15, с. 40]}.

Поскольку Иеринг признаёт как право лишь то, что служит потребностям жизни, постольку задачу правоведения он видит также в том, чтобы выяснить не только материальное содержание права (правовых понятий), но и какую конкретно функцию выполняют те или иные правовые нормы и правовые институты. Исходя из того, что право должно удовлетворять потребности жизни, оно должно это реально делать, осуществлять конкретную функцию и иметь средства для её осуществления. Известный немецкий социолог Г. Шельски характеризует теоретические воззрения Иеринга как «функциональную теорию права» ^{[26, с. 173]}. Шельски верно оценивал теорию Иеринга, так как «истинная ценность» права, утверждал Иеринг, находится «в его функциях» ^{[15, с. 39-40]}.

Согласно правовой теории Иеринга, социальная действительность является единственным надёжным и достоверным средством познания «истинного» права. Учитывая значительное влияние философии Гегеля на формирование и развитие правовой теории Иеринга, в данном случае легко прослеживается гегелевское утверждение: «Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно» ^{[9, с. XIX]}. Аналогично считает Иеринг: «Что не реализуется, не является правом, и наоборот, что эту функцию осуществляет, является правом…» ^{[15, с. 41]}. Иными словами, перефразируя Гегеля, можно сказать в духе правопонимания Иеринга: то, что понимается как право, должно быть действительно, а то, что является действительным, то и является правом и признаётся как право.

Социальная действительность кране разнообразна в своих проявлениях и зависит от множества конкретных факторов, поэтому право, по Иерингу, имеет бесконечно разнообразное содержание, так как зависит от множества факторов, оказывающих влияние на жизнь общества: национальных, исторических, культурных и т.п. Здесь прослеживается влияние учения Монтескье о роли различных условий среды в формировании законов ^{[3, с. 11]}. Соответственно, Иеринг исследует социальную правовую действительность эмпирико-аналитически. В опыте человека, как социального существа, в коллективном опыте совместного сосуществования и общения рождаются правовые идеи и само право, формируются правовые нормы и правовые институты.

В итоге структурно-дескриптивный метод исследования права и правовой действительности сочетается в правовой теории Иеринга с эмпирико-аналитических методом. Сочетание эмпирико-аналитического и структурно-дескриптивного методов отличало подход Иеринга от методологических подходов Савиньи и Пухты. Кроме того, исследование права на основе эмпирико-аналитического, структурно-дескриптивного метода отличало с самого начала правовую теорию Иеринга от распространённых в его время философско-нормативных и философско-спекулятивных методов, а также чисто фактологического анализа.

Сам Иеринг артикулирует основной метод его научной программы в «Духе римского права» как структурно-функциональный анализ, т.е. он исследует право с точки зрения его структуры и функций. Структурно-функциональный анализ в истории социологической мысли как подход к анализу социо-гуманитарного знания, линия структурно функционального анализа являются дисциплинобразующими для социологии. Кроме того, структурно-функциональный анализ является одним из наиболее детально и полно разработанных подходов в социальных науках. Концептуальное оформление структурно-функционального анализа в социологии связано с творчеством Э. Дюркгейма, особенно сочинением «Правила социологического метода» ^[6] («la sociologie peut alors être définie: la science des institutions, de leur genèse et de leur fonctionnements» или «социология, таким образом, может быть определена как наука об институтах, их возникновении и функционировании») ^{[6, с. 22]}, а его предшественником считается Г. Спенсер с его идеей организма в социологии ^{[4, с. 287-298]}. Важно отметить, что задолго до социологии Дюркгейма, а также существенно раньше оформления социологии Спенсера, в области правоведения структурно-функциональный анализ как научный метод был обоснован и успешно применён Иерингом.

Таким образом, теоретико-методологический подход Иеринга, явно артикулированный уже в «Духе римского права», характеризует дескриптивный и эмпирико-аналитический метод исследования структуры и функций права как социального явления, применение которого основано на исходном теоретическом основании-посылке, что право возникает из практических потребностей социального существования человека, рефлексируют социальную действительность и верифицируется на её основе.

Структурно-функциональный анализ и социальный реализм применялись Иерингом как методологическая установка социально-исторического познания права. По Иерингу, социальная правовая действительность возникает (позитивируется) деятельностью человека, в конкретных его поступках и действиях, отражается в правовых понятиях и правовых идеях. Но в дальнейшем она существует объективно. Право, правовой порядок, правовые и нравственные истины, однажды возникнув, становятся «вечным достоянием человечества», которое не может быть упразднено или отменено. В этом видится прямая противоположность позиции современника Иеринга Маркса, который был уверен в том, что в «бесклассовом обществе» при коммунизме «вечные истины» будут упразднены. Марксизм не отрицает сам факт существования идей, но объявляет «вечные истины», как-то: свобода, нравственность, в том числе правовые идеи, философские, религиозные и т.д., продуктами классового общества, а поэтому коммунизм, который устраняет классовые противоречия, «отменяет вечные истины» ^{[2, с. 489]}.

Позицию Иеринга принципиально отличало то, что он признавал право главным фактором стабильности социальной жизни, позитивных социальных изменений и устойчивости социального развития. Вне права или без права социальная действительность превращается в хаос, а человек возвращается на уровень животного. Поэтому для Иеринга социальная действительность возможна лишь как правовая. Но право, для того чтобы реализовывать своё назначение, обеспечивать и поддерживать социальную правовую действительность, нуждается в постоянном осуществлении. Лишь в осуществлении проявляется истинная ценность права. То, что не осуществляется, то не является и не может признаваться правом. Соответственно Иеринг сравнивал процесс генезиса, образования и развития права с работой, которая должна осуществляться постоянно, чтобы обеспечивать право, и, таким образом, социальные изменения и социальное развитие. Историческая жизнь права представляет собой вечную работу, которая ведётся человеком, обществом, государством. Этот процесс постоянной «работы» индивидуумов, общества и государства по осуществлению права интерпретируется Иерингом не только как текущая историческая ключевая социально-необходимая задача, но и как основная предпосылка образования права, т.е. право рождается в длительном и напряжённом, тянущимся тысячелетия процессе становления. Для возникновения права требовалась «колоссальная борьба человеческого духа», напряжённые усилия, которые превосходят все иные сделанные человечеством открытия и достижения. Интерпретация Иерингом исторического процесса возникновения, образования и развития права как напряжённого, исполненного тяжёлых усилий и борьбы, сопряжённого с миллионами человеческих жизней и судеб, противопоставлялась учению исторической школы об органическом характере истории права, которое согласно воззрениям Савиньи, развивалось подобно растению или языку, безмятежно, постепенно раскрывая в истории спиритуалистическую субстанцию - «народный дух».

Право, согласно правовой теории Иеринга, рождается в трудном и напряжённом процессе постоянно прогрессирующего исторического становления, который длится тысячелетиями, сопряжён с активной работой человеческого духа и страданиями миллионов человеческих жизней и судеб ^{[15, с. 98]}. Изначально в первом издании «Духа римского права» (первый том первой части) Иеринг написал о ценности правовых идей и правовых представлений: «Никогда нам не следует забывать, что то, что нам теперь представляется естественным и разумным, является лишь результатом долгого и напряжённого процесса» ^{[15, с. 98]}. Во втором издании Иеринг заменил первую часть предложения на: «Уж слишком легко мы забываем, что то, что нам с точки зрения нынешнего времени представляется естественным и разумным…» ^{[16, с. 102]}, подчеркнув тем самым досадное состояние в отношении уважения и сбережения правовых идей и подчеркнув основную идею своего сочинения о том, что право для Иеринга представляется «историческим произведением искусства», уникальным социальным явлением, вечной ценностью, о сохранении которой должны заботится и нынешние, и будущие поколения; «…правовые воззрения, которые обычно нам могут представляться вечным достоянием человеческого разума, в действительности являются ничем иным, как результатом того процесса» ^{[15, с. 98-99]}, т.е. длительного и напряжённого процесса возникновения, образования и развития права; «…простые, грандиозные истины, … продолжают существовать как непреходящее достояние …» ^{[15, с. 99-100]}. Во втором издании Иеринг добавил: «…как вечное достояние человечества» ^{[16, с. 104]}. «То, что человек как таковой, не только гражданин, есть субъект права, что военный плен не обуславливает рабства, что самоуправство противоречит правовому порядку, что государство есть нечто другое, высшее, нежели сумма индивидуумов, что оно имеет другие задачи и другие средства, чем те, которые причитаются последним, но что прежде всего оно имеет задачу осуществлять право и справедливость до самых возможных пределом, - все эти положения в такой степени усвоены нашим теперешним пониманием, что мы едва в состоянии понять, как когда-либо было возможно отступление от них» ^{[15, с. 99]}. «В этих простых истинах кроется … значительно более напряжённая работа человеческого духа, чем во всех изобретениях и открытиях, которые составляют гордость нашего столетия...» ^{[15, с. 99]}. В последующих изданиях Иеринг ещё больше будет подчёркивать ценность правовых идей, сравнивая их с научно-техническим прогрессом и ставя их гораздо выше, чем все иные сделанные человеком открытия и изобретения: «Чтобы найти эти простые истины и провести их в жизнь, для этого понадобились более колоссальная борьба человеческого духа, более напряжённые усилия, чем все те, каких стоили ему все открытия и изобретения до настоящего времени» ^{[16, с. 103]}. «Идея, что человек как таковой является субъектом права, … означает для человечества больше, чем все триумфы индустрии…» ^{[15, с. 100]}. Во втором издании появляется изменённая формулировка, очевидно под влиянием гегелевской философии: «…положение, что человек как таковой свободен…» ^{[16, с. 104]}. «Чтобы осуществить это положение, история должна работать тысячелетия; миллионы людей стонали в рабстве, целые народы были истреблены и должны были их кровью удобрять почву, чтобы проросла та простая истина» ^{[15, с. 100]}.

Таким образом, уже в первых крупных сочинениях, в частности, в самом первом издании первого тома «Духа римского права» Иеринг проявил себя не только как социологически мыслящий юрист, но и сформулировал явно артикулирующие социологический подход к праву теоретико-методологические основы и содержательные контуры всей последующей научной программы своего творчества. Связь с «юриспруденцией понятий» Пухты отражала преемственность определённой, господствующей в то время традиции правоведения, поэтому эта связь часто акцентировалась в правовой литературе. Однако в действительности Иеринг изначально модифицировал отношение к «юриспруденции понятий», переориентировав её с формально-логического конструирования на эмпирико-аналитическое изучение («наблюдение» и выяснение практических мотивов, потребностей и целей) социальной действительности, потребностей жизни, конъюнктуры сил и интересов, различных реализаций социальности в совместном сосуществовании и общении людей (конфликты, удовлетворение потребностей, реализация практических мотивов и целей, гражданский оборот как пример диалектики практической цели и т.п.).

В социально-историческом познании права Иеринг опирался на социальный реализм как методологическую установку. Общество является объективно существующей средой, в которой человек реализует себя как нравственное существо. Для существования общества и его развития необходимо право, так как только оно обеспечивает стабильность общества, позитивные социальные изменения и социальное развитие. Иеринг различает между социальной правовой действительностью и хаосом первобытного состояния. Лишь правовая социальная действительность является средой, в которой обеспечиваются нравственные условия существования общества и индивидуума.

На начальном этапе становления социологического подхода к праву в творчестве Иеринга вопросы сущности права, его понятия, менее всего его интересуют мыслителя. Он занят новым методом – структурно-функциональный анализ права. Право понимается им как структурно-организованная системная целостность, реализующая идею свободы («право является объективным организмом человеческой свободы» ^{[15, с. 12]}), в которой каждый элемент имеет определённое функциональное назначение. Каждый элемент системы права осуществляет определённую функцию не внутри этой системной целостности, сколько в социальной действительности. Элемент, который не осуществляет определённую функцию, исключается из этой целостности, так как сама социальная действительность определяет содержание элементов системы права. При этом право не вносит системность в социальную действительность, а напротив, рефлексирует структуру социальной действительности. Однако даже точно отражая потребности жизни, право может быть с логико-технической стороны не совершенно, не способно выполнить своё назначение. Это состояние может быть связано как с неспособностью и просчётами законодателя обеспечить формальную осуществимость права, так и с необходимостью использовать специальные юридические приёмы – фикции и презумпции. Для обеспечения осуществимости права необходимо использовать специальные приёмы и методы логико-технического формулирования права и его толкования – юридическая техника. Блестяще сформулированный закон, будучи произведением искусства, мастерски исполненным произведением юридической техники, тем не менее может быть совершенно бесполезен для потребностей жизни. Лишь социальная действительность является верховным судьёй в деле признания права таковым. Только то, что в конечном итоге удовлетворяет потребностям жизни (независимо от технического совершенства правовых норм) признаётся в правовой теории Иеринга правом.

2. Следующий этап связан с явным проявлением философского социологизма в правопонимании Иеринга. Этот период был связан с изданием первой части второго тома «Духа римского права» (1854). В этот период в центре внимания Иеринга ряд теоретических концептов гегелевской философии: об идее права, о том, что право не может пониматься как идея, которая бы не осуществлялась, и некоторые другие. Философия Гегеля была основой теоретической схемы правового учения Иеринга, в том числе его социологического подхода к праву. Иеринг обозначил для правоведения новый вектор развития – изучение социальной действительности, позитивное изменение которой возможно лишь в правовой форме и посредством права. Но этого было явно недостаточно для того, чтобы сформулировать самостоятельную правовую теорию. Основные методы исследования права Иеринг сформулировал ранее. Теперь задача состояла в том, чтобы разработать теоретическую схему применения методов познания и интерпретации права. В этом вопросе решающую роль сыграла философия Гегеля.

Свою правовую теорию Иеринг позиционирует как реалистическую. Взяв за основу гегелевскую философию, он исходит из того, что право необходимо понимается как идея, которая должна осуществляться, но в процессе осуществления сталкивается с трудностями. Право встроено в поток жизни; оно есть часть социальной действительности. Рефлексируя потребности жизни, оно проходит сложнейший путь своего осуществления в социальной действительности; жизнь права – это преодоление ожесточённой борьбы противоположностей и друг с другом сталкивающихся противоречий, право подвергается буре страстей, которые бушуют в реальной жизни, будучи предназначено для того, чтобы удовлетворять требованиям, интересам, тенденциям жизни» ^{[17, с. 21]}.

На втором этапе Иеринг всё больше занимается философскими вопросами права. Социологизм правопонимания Иеринга становится более философским. Очевидно, что Иеринг мог бы отказаться от философских идей и теоретических конструктов для обоснования социологического подхода к праву через категории социальной действительности и жизни права - возможно, как чисто эмпирико-фактологический анализ социальной действительности. Или аналогично позиции своего современника Маркса, который стремился к тому, чтобы радикально «материализовать» философию Гегеля, и видел источник всего идеального в материальном базисе, в производственных отношениях ^{[1, с. 11]}. Однако Иеринг верит в разум права, в особую социальную ценность и назначение права. Оно для него главный фактор социальных изменений и социального развития. В полном согласии с гегелевским конструктом о том, что право есть идея, но которая не может быть просто субъективным представлением, которое бы не осуществлялось ^{[10, с. 42]}, он приходит к выводу о том, что право как идея (это безусловная ценность, согласно правопониманию Иеринга) в социальной действительности, в потоке жизни проходит трудный и напряжённый путь своего осуществления, борется за своё осуществление, чтобы в конечном итоге обеспечить удовлетворение интересов и потребностей жизни.

По Иерингу, «право как идея» является необходимым и закономерным конструктом исторического процесса, теоретическому обоснованию которого способствовала философия. Этот теоретический конструкт позволяет отграничить право от других социальных явлений: морали, политики, религии и т.п. Право имеет самостоятельную ценность и назначение в социально-историческом контексте и реальной социальной действительности. Такая «самостоятельность» существования права теоретически возможна лишь тогда, когда право понимается как идея. Но в этом стремлении право постоянно тяготеет к тому, чтобы оторваться от реальности, от той социальной действительности, которая порождает право и определяет его содержание. Онтологически для права опасны обе крайности: с одной стороны, чрезмерная несамостоятельность в идее, т.е. когда право смешивается с моралью, религий, политикой и соответственно не может самостоятельно выполнять свою задачу, реализовывать своё назначение в совместной жизни людей, а с другой стороны, чрезмерная самостоятельность в отношении социальной действительности, оторванность от жизни, когда право тяготеет к тому, чтобы бы развивать себя из себя, из логики понятия, а не из реальных потребностей жизни ^{[17, с. 21-22]}.

В этом втором периоде в правовой теории Иеринга появляется понятие «живое право действительности» ^{[17, с. 21]}, которое, правда, автор расшифровывает косвенными указаниями на то, что оно представляет собой право (как идею), которое встроено в поток жизни, в реальную борьбу противоположностей и противоречий; оно служит удовлетворению интересов и потребностей жизни. Оно само является частью социальной действительности, рождается в коллективном историческом опыте совместного (общественного) существования человека для удовлетворения простых потребностей в безопасности и защите. Найдя в праве самый эффективный способ удовлетворения своих жизненных потребностей и интересов, человек, как общественное существо, признаёт в нём главный фактор социальных изменений и социального развития. При этом право лишь тогда реализует своё социальное назначение, когда оно осуществляется, обеспечивает удовлетворение жизненных потребностей и интересов. Соответственно, то право или отдельная его часть (правовая норма, правовой институт, правовое понятие), которые не осуществляются в действительности, не обеспечивают таким образом удовлетворение жизненных потребностей и интересов индивидуума и общества, объявляются, согласно правовой теории Иеринга, неправом, т.е. не являются правом. Право - исключительно то, что служит интересам и потребностям индивида и общества.

В стилистики описания права в этот период преобладают такие термины, как: «правовая жизнь», «правовой мир», «основные побудительные силы права», «основные движущие силы права» и т.п. В этом выражается то, что право, встроенное в социальную жизнь, само является существенным элементом этой действительности. В процессе исторического развития права, которое рождается в напряжённом и долгом процессе эволюции, сопряжённом с постоянным колоссальным напряжением сил и борьбой противоположностей, формируются правовые представления, рефлексирующие самых существенные жизненные условия общества и индивида. Однажды возникнув в сознании общества, эти представления становятся вечными истинами, вечным достоянием человечества. Они в то же время рассматриваются как движущие силы права, вызывающие развитие в нём, а поскольку право само является главным фактором социальных изменений и эволюции общества, то движущие силы права определяют и развитие общества. Согласно воззрениям Иеринга, такими побудительными, движущими силами права являются: стремление к самостоятельности права, идея равенства и идея баланса интересов государства и свободы индивидуума. Последней идее, т.е. баланса интересов государства и свободы индивида, в правовой теории Иеринга придаётся значение «абсолютного идеала, к которому должен стремиться каждый народ» ^{[17, с. 132]}.

3. Третий этап становления социологического подхода к праву в творчестве Иеринга связан с разработкой им проблематики субъективного права. В первом томе третьей части «Духа римского права», который выше в свет в 1865 г., Иеринг формулирует основы «теории субъективных прав» ^{[18, с. 302-354]}. С точки зрения формирования и развития социологического подхода в правопонимании Иеринга, существенным в этот период было введение в теоретическую схему его правовой теории понятия «интерес», которым, по его мнению, объясняется практическая сущность права в субъективном смысле. В понимании объективного права, его сущности и понятия, Иеринг в этот период целиком и полностью присоединялся к воззрениям гегелевской философии права. Он, вслед за Гегелем, полагал, что сущность права в объективном смысле определяется понятием «воля». По мнению Гегеля, «свободная воля является почвой права» ^{[10, с. 42]}. Однако в понимании сущности субъективного права Иеринг расходился с Гегелем. Поскольку правовая действительность содержит случаи, когда субъективные права признаются также за лицами страдающими пороками воли, то в этой связи Иеринг полагал, что субстанцией, сущностью субъективного права является не воля, а практическая потребность или интерес. «Субъективные права, - пишет Иеринг, являются ни материей, ни объектом, а предпосылкой истинной воли, не целью, а средством» ^{[18, с. 321]}. В понятии субъективного права, по мнению Иеринга, следует различать две стороны: формальную и субстанциональную. Последняя характеризует собой практическую цель субъективного права, суть которой может быть описана такими терминами, как: «польза», «выгода», «преимущество». С формальной стороны, субъективное право предоставляет средства для достижения практической субстанциональной цели, т.е. для получения выгоды, преимущества или пользы. Таким образом, рассматриваемое с формальной стороны, субъективное право обеспечивает практическую возможность удовлетворения интересов и потребностей индивидуума, обеспечивает им правовую защиту, является оболочкой субъективного права, понимаемого с точки зрения его субстанционального содержания. Наслаждение, получаемое от реализации своих интересов и потребностей, или перспектива такового посредством права становится обеспеченным, т.е. субъективным правом. В конечном итоге, Иеринг приходит к выводу, что понятие субъективного права «основано на правовом обеспечении наслаждения, права – это юридически защищённые интересы» ^{[18, с. 328]}.

Социологический подход к правопознанию и правопониманию формировался в творчестве Иеринга последовательно – от скромных первоначально попыток модифицировать системное мышление в понимании права в духе исторической школы Савиньи и Пухты в направлении интерпретации логики правовых понятий посредством категории структуры социальной действительности к законченному теоретико-методологическому обоснованию социологически ориентированного правопонимания. В период написания и выхода в свет всех томов «Духа римского права», занявший более 13 лет (1852-1865), хотя произведение так и осталось незаконченным, Иеринг практически полностью сформулировал программу социологически ориентированной теории права, которую в дальнейшем преимущественно уточнял и развивал, придавая её законченную форму. Основными социологически ориентированными конструктами правопонимания Иеринга были в этот период: право как результат социальной цели и практических потребностей; право рефлексирует структуру действительности; логическое построение права является второстепенным по отношению к социальным целям, которым должно служить право; социальная действительность является единственным источником содержания права и единственным надёжным средством верификации права как такового; правоведение как наука о социальной структуре и социальных функциях права; право как идея, которая рефлексирует и преображает социальную действительность, вызывая позитивные социальные изменения; право возникает, образовывается и развивается в длительном и напряжённом процессе, исполненном колоссальной борьбы человеческого духа и усилий, результаты которого стоят выше, чем все открытия и изобретения человечества вместе взятые; субъективные права – юридически защищённые интересы; и некоторые другие. Кроме того, в этот период Иеринг сформулировал и использовал в качестве основных методов правопознания и правопонимания, которые имеют существенное значение для характеристики его социологического подхода к праву, такие как: структурно-функциональный анализ права и эмпирико-аналитическое исследование социальной правовой действительности.