Formation of regional identity as drivers of economic development of the region and the city

Многообразие подходов к категории «регион» ^{[8, с. 98]} наполняет содержательно понятие «региональной идентичности» разномасштабными смысловыми значениями и объемами, в том числе и с учетом специфики экономического пространства. Это актуализирует изучение региональной идентичности как основания модернизационных процессов развития экономики территории: ее материальных и нематериальных аспектов, превращения их в политический, социо-экономический, культурный, символический и пр. капитал. Научный анализ экономического развития территории не может опираться лишь на традиционные экономические процессы и предпосылки вне контекста культурологического осмысления, а именно без учета социoкультурных, ментальных, духовных и пр. факторов. Социоэкономический и социокультурный капитал территории может приносить ей значительные «дивиденды», повышая инвестиционную и инновационную привлекательность при исчерпании возможностей прежней модели роста и связанным с этим замедлением региональных экономик. Региональная идентичность становится существенным фактором, когда оценочными критериями региона выступают структура, емкость, конкурентноспособность, инвестиционная привлекательность регионального рынка, поведение и предпочтение покупателей (продавцов) ^{[6, c. 66]}.

Формирование региональной идентичности как целенаправленного воздействие на массовое сознание жителей территории, в частности его символической составляющей, становится предметом символического менеджмента. Символический менеджмент широко применяется для создания позитивного образа региона, предназначенного для внешней и внутренней аудитории – «покупателям». Разработка программ символического менеджмента проходит в традициях экономической науки: маркетинга, брендинга, экономической теории имиджа и других дисциплин. Выгода от внедрения символических программ оценивается с точки зрения роста инвестиционной привлекательности территории и, как следствие, ее экономического роста. Сознательно осуществляемый символический менеджмент и социокультурная политика формирования региональной идентичности становится эффективным механизмом привлечения внутренних ресурсов и осуществления модернизации региона на основе усиления единства региональной общности ^{[4, c.17]}. Грамотно выстроенная имиджевая политика позволяет значительно повысить инвестиционную привлекательность региона и увеличить финансовые поступления минимум на 20%, поскольку культура обладает таким потенциалом, который по значимости перевешивает потенциал собственно индустриального или торгового секторов экономики ^{[13, с. 93]}. Культурные ресурсы каждого региона уникальны и неповторимы, и каждый из них может стать платформой для формирования конкурентоспособной региональной идентичности и бренда региона.

Мировыми примерами подобного социоэкономического эффекта может служить модернизация ряда ведущих стран: Испании, Китая, Сингапура, Италии, Румынии и пр. В послевоенной экономике Испании основополагающим мотивом модернизации стала пророческая фраза Х. Ортеги-и-Гассета, написанная им в 1910-м году: «Испания – проблема, а Европа – решение». Данная социокультурная стратегия помогла новой испанской элите представить реформаторские изменения как движение к «современному золотому веку, приносящему пышные плоды в Западной Европе». В Сингапуре главной целью программы «Сингапур-Цюрих Востока» стало повышение репутационного капитала государства Сингапур в финансовой области. Уникальная модернизация Китая началась с создания и продвижения в массовом сознании его населения ярких образов каждого китайского региона и крупного города: Шанхай – оплот торговли и промышленности; Сиань – древняя столица китайского государства, Гуанчжоу – лицо современного Китая, Сучжоу – «китайская Венеция», Тайвань - подлинный хранитель китайских традиций, не обезображенных тоталитаризмом. Посткоммунистическая Румыния преодолела негативный имидж и экономический кризис через ребрендинг вампирской саги о графе Дракуле, что сделало туристический сектор самым прибыльным в стране и т. д. ^{[4, c. 20-21, 24]}. В СССР в рамках социалистической идеологии также существовал ярко выраженный акцент на создание уникальных, как правило, производственных образов регионов: Тольятти был «автомобильным центром», Тула – «оружейной столицей», Урал – «заводом» и «рудником» государства Российского, Ставрополье – «житницей» России и т.д. В постсоветский период эти производственные образы регионов начали активно размываться. Сегодня в поисках конкурентных основ своей территориальной идентичности многие российские регионы вновь активно обращаются к историческому прошлому, к региональным культурным символам. Например, Великий Устюг нашел новую форму своей идентичности, использовав сказочный образ Деда Мороза. Оригинальным опытом регионального брендирования с помощью культуры стал феномен г.Мышкина, где базовой платформой территориального бренда стало создание Музея мыши (что сделало Мышкин настоящим региональным туристическим центром). Казань своевременно сменила сепаратистскую риторику на консолидационную, максимально используя тему великого историко-культурного значения присоединения к России. Нижний Тагил преодолел «заштатность» своего положения, сделав ставку на оборонную составляющую и «Путинград». Таким образом, сегодня региональные власти способны стимулировать развитие конкурентоспособность территории через форматирование региональной идентичности на основе самых разных культурных сценариев. И культура здесь – настоящий поток инноваций ^{[5, с. 57]}.

Однако, в сравнении с мировым опытом, у российских региональных элит еще не выработалось понимание важности системного выстраивания последовательного и долгосрочного курса формирования региональной идентичности как условия экономического роста и инвестиционной привлекательности территории. Примеров масштабных акций позиционирования регионов в российской практике более, чем достаточно, но они носят несистемный, краткосрочный, разовый характер. Как правило, это связано с различными юбилеями и праздничными датами (850-летия Москвы (1997), 300-летия Санкт-Петербурга (2003), тысячелетия Ярославля и Казани и пр.) или яркими международными мероприятиями: Олимпиада в Сочи (2014), ожидаемый Чемпионат мира по футболу (2018) и т. д. Преодоление технократического взгляда на важность формирования региональных идентичностей, свойственного административным структурам, идет медленно и эпизодически. Но успешные примеры есть. Можно назвать опыт масштабного ребрендинга Костромской области, повлекший к росту экономической привлекательности территории во времена губернаторства В. Шершунова. По его инициативе и при поддержке было начато историко-культурное исследование памятных мест, связанных с именем Ивана Сусанина, которое завершилось «обнаружением» его захоронения в Исуповском могильнике. ^{[4, c.23]} В Свердловской области эпохи губернатора Э. Росселя активно внедрялась идея создания Уральской республики с особой «уральской» идентичностью ее жителей, что вывело Екатеринбург и область в первый эшелон российских регионов с особой гражданской активностью и с особым вниманием к нему «Центра». В Новгородской области в годы губернаторства М. Прусака вся страна наблюдала «российскую историю успеха» - возрождение «вечевых» традиций ее населения: развитие общественного самоуправления, бурный рост общественных организаций.

Однако до массового понимания региональными управленческими элитами глубин консолидационного эффекта региональной идентичности для роста экономической мощи территории - еще далеко.

Так, в январе 2013 г. в Челябинской области была организована работа шести фокус-групп на территории пяти муниципальных образований (городские округа Миасский, Златоустовский, Челябинский, Магнитогорский и Аргаяшский муниципальный район) с целью выявления основных идентификационных индикаторов массового сознания ее жителей ^{[9, с. 43]}. Участники отвечали на вопросы: чем и кем гордятся жители Челябинской области, чем Челябинская область лучше других регионов России, что позитивно отличает от них Челябинскую область. В ходе исследования было выделено пять комплексов идентификаторов (в порядке убывания): «природа», «промышленность», «люди», «спорт» и «культура». Хотя набор идентификаторов был типичен для подобного изыскания, но в Челябинской области выявились особенные тенденции. Обращает на себя внимание значительная доля идентификационных характеристик, связанных с промышленностью и спортом, что достаточно редко встречается в регионах РФ. При этом, казалось бы, традиционные для России идентификаторы, связанные с историей и культурой, в региональной идентичности Челябинской области представлены слабо (никто из участников фокус-групп не вспомнил ни о «Великом шелковом пути», ни об Аркаиме, ни о художественных коллективах мирового уровня – ансамблях «Урал» и «Малахит» и т. д.). По факту в области доминирует «индустриальное» отношение к промышленности, когда промышленность «наше все». Однако не прозвучало ни разу никаких высказываний о промышленности в контексте эффективности и модернизации, что должно насторожить местные власти. Авторы данного исследования утверждают о ментальной готовности населения к реиндустриализации, а Челябинская область выглядит более перспективным полигоном для любых экспериментов власти с рабочим движением, народным фронтом и т. д., чем Нижний Тагил ^{[9, c. 46]}. Однако, пренебрежение региональной власти массовыми идентификационными характеристиками приводит к стойкости репутационных характеристик региона как источника глобальных потрясений, экологических и прочих катастроф (авария на «Маяке», Карабаш- самый грязный город Европы, массовая драка «Торнадо», утечка брома в Челябинске, метеорит и пр.). За время существования в постсоветском пространстве региональными властями не были сформулированы уникальные особенности южноуральского региона, которые отчетливо бы фиксировались большинством жителей области. Область не приобрела и не сформулировала социокультурную «инаковость», что можно было продемонстрировать федеральному центру. Регион «слился» с провинциальным ландшафтом России, затерялся среди множества других территорий, тем самым снизил уверенность федерального центра и крупного бизнеса в необходимости вложения каких-либо средств на развитие региона сверх распределяемых лимитов. Региональная идентичность как инструмент эффективной межрегиональной конкуренции за внешние ресурсы, а также повышения уровня собственной легитимности принимающими решения акторами не рассматривается ^{[14, c. 69]}.

Важным вопросом в системе формирования региональной идентичности становится вопрос о городах, мегаполисах, которые выступают в качестве «фокусов» социально-экономического пространства и имиджа территории. Городская структура территории должна создавать каркас «плотной социальной ткани» региона ^{[11, c. 57]}. Города со времен античности занимали лидирующее, системообразующее положение в региональном развитии. Город создает более комфортные условия для жизни, труда, быта, учебы, отдыха. Чем крупнее город, тем более мощным социокультурным центром он является: именно здесь находится до 80% инвестиций, на 30% больше стоимостных объемов платных услуг, розничной торговли и строительства ^{[13, с. 95]}. Динамика роста экономики сферы услуг городов заметно выше динамики роста промышленного производства. Мегаполисы становятся опорными точками инновационного развития.

В настоящее время процесс создания «каркаса социальной ткани» региона ведет к развитию «агломераций». В Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 г. заявлено, что крупные городские агломерации должны стать частью долгосрочной стратегии развития России. В ней упоминаются такие агломерации, как Московская, Санкт-Петербурга, юга Ростовской области и Краснодарского края, Урала (Екатеринбургская, Челябинская), Красноярская, Иркутская и Хабаровская, а также Владивостокская ^{[13, с. 102]}.

Органы местного самоуправления крупнейших городов поддерживают процессы агломерации. Стратегические планы развития городов-центров агломераций являются действенным инструментом приобретения и поддержания конкурентных преимуществ территории при постоянно растущей конкуренции за инвестиции, высококвалифицированную рабочую силу и передовые позиции в региональном, национальном и международном сотрудничестве. Челябинская область и ее административный центр - город Челябинск, являясь в России одним из 16 регионов –«доноров» в сфере экономики, имеет все предпосылки для перехода от индустриального типа экономики и управленческого мышления к постиндустриальному с акцентом на приоритеты социального развития региона и города. Эта возможность существует, но для ее использования необходимы существенные и консолидированные усилия по формированию региональной идентичности не просто как совокупности особенных геотерриториальных, геополитических, геоэкономических, социокультурных, исторических, ментальных, духовных, этнических признаков, подчеркивающих уникальность и своеобразие данной территории, но прежде всего как консолидирующих основ общественного содружества, «коллективного бессознательного» (К. Юнг) - любви к «малой родине» и коллективного желания ее засельщиков связать свое будущее и будущее своих детей с судьбой южноуральского региона.

Между тем, пренебрежение вопросами целенаправленного сохранения и приумножения традиций и черт знаменитого «уральского» характера; незнание, неумение и нежелание использования механизмов мощного потенциала духовного ресурса и его непосредственных и опосредованных связей с экономическим ростом региона создает удручающую картину. Устойчивое развитие города, как в сфере экономики, так и в социальной сфере в значительной мере определяется возможностью привлечения внутренних и внешних инвестиционных ресурсов. В Челябинске невысокий объем инвестиций не обеспечивает возможности создания новых и обновления используемых основных фондов, степень износа которых в мегаполисе составляет более 40%. Уровень иностранных и смешанных российско-иностранных инвестиций довольно низкий - 13 - 15% в совокупности. Данные по источникам инвестиций говорят о том, что в городе сложилась достаточно устойчивое соотношение инвестиционных средств: собственных - более 50% и привлеченных средств - более 40%, из которых бюджетные средства в последние 2 года составляют 35 - 37% ^[3].

Каркас современной экономики, на котором закрепляются конкурентные преимущества той или иной территории уже сейчас определяется не налоговыми стимулами, а местными особенностями – образом жизни, качеством среды и капитала и т. д.. Эти конкурентные преимущества территории образуются за счет людей, широкого рынка квалифицированных кадров, которые связывают свою судьбу с данной территорией в долгосрочной перспективе с учетом ее рекреационных, досуговых возможностей, комфортной городской среды, доступности качественного образования для своих детей, безопасности, что становится важнее, чем уровень оплаты труда.

Т. о. образуется круг: формирование региональной идентичности приводит к инвестиционной привлекательности территории, а экономический рост конвертируется вновь в городскую среду, ее уплотнение и развитие. В этом должен быть фокус культурной политики территории. Регионам и городам необходимы свои специализированные, хорошо продуманные маркетинговые программы; определенные культурные и гуманитарные технологии продвижения имеющихся ресурсов ^{[7, c. 44]}. Их необходимо сложить в те действия, которые сформируются в русле идентификационной культурно-экономико-политической парадигмы.

Для г. Челябинска и Челябинской области в содержание такой парадигмы могут войти проекты: историко-культурный, природно-ландшафтный, промышленный, международный, проект спортивный, проект укрупнения, проект персон-индентификаторов ^{[9, с. 47]}. Кратко раскроем возможное содержание каждого из них:

Проект историко-культурный: в Челябинской области насчитывается более 200 тыс. памятников, ансамблей и достопримечательных мест, из них 764 объектам присвоен статус памятника истории и культуры. В г. Златоусте, Верхнеуральске, Троицке и Челябинске сохранились градостроительные ансамбли XIX века (в том числе 120 зданий культовой архитектуры, здания общественного назначения, памятники промышленной архитектуры). Среди объектов археологического наследия - многочисленные стоянки человека каменного века, историко-культурный заповедник областного значения «Аркаим» - одно из поселений «Страны городов», который признан важнейшим археологическим открытием XX века. Еще в XIX широко стали известны европейской и азиатской публике и получили международное признание на Всемирной выставке в Париже уникальные уральские промыслы: каслинское литье и златоустовкая гравюра на стали. Однако, в настоящее время они переживают забвение и сохраняются только благодаря кустарям. Все перечисленные историко-культурные ресурсы Южного Урала недостаточно используются, чтобы преодолеть сложившийся еще в годы Второй мировой войны довольно агрессивный образ Челябинска как Танкограда.

Проект природно-ландшафтный: живописные горы и озера, лесные массивы, карстовые пещеры и природные целебные источники – в Челябинской области уникальный в своем многообразии рельеф, от горных отрогов до степей. В области располагается 5 особо охраняемых природных территорий федерального значения, в том числе всемирно известный «минералогический рай» - Ильменский государственный заповедник им. В. И. Ленина Уральского отделения Российской академии наук, заповедники «Таганай» и «Зюраткуль», а также 153 особо охраняемых природных территорий регионального значения: Игнатиевская пещера с рисунками эпохи палеолита, достопримечательное место «Остров Веры», Сикияз-Тамакский пещерный комплекс, Большеаллакский археологический комплекс, погребальный комплекс «Кесене», древние писаницы на реках Уфа, Ай, Юрюзань. Еще одна уникальная событийная составляющая: падение в феврале 2013г. «Челябинского метеорита» в озеро Чебаркуль. Однако, все это не конвертируется в капитал данной территории.

Проект промышленный: как уже отмечалось, именно эта локация является наиболее развитой в коллективном сознании жителей Челябинской области. Бренды Челябинского тракторного завода, Магнитогорской Магнитки, макаронной фабрики «Макфа» и пр. имеют международное признание. Настолько давно, что нельзя не заметить исчерпанность и однобокость данного ресурса, его несоответствия современным реалиям. Между тем, преодолением данной однобокости могло бы служить создание образа южноуральского региона как родины отечественных экологических и ресурсосберегающих технологий, технологий восстановления городских земель, продвижения возможностей производства экологического оборудования и разработки инновационных экологических технологий.

Проект международный: возможное проведение в Челябинске в 2020 г. саммита ШОС и БРИКС. Для этого, по заверениям региональных властей, в Челябинске необходимо построить ряд объектов инфраструктуры: 19 гостиниц с 15 тысячами новых гостиничных мест, конгресс-холл для проведения основных встреч, благоустроить набережную городской реки Миасс и т.д.

Проект спортивный: в Челябинске хорошо развит хоккей (школа «Трактор», основанная еще в 1947 г., является одной из старейших в стране), спортивный клуб водного поло «Уралочка», развивается скалолазание (г. Миасс, Дворец спорта «Заря»). В 2012 г. южноуральская столица приняла чемпионат Европы по дзюдо, а в 2014 – на самом высоком уровне провела мировое первенство. Ранее в Челябинске проходили чемпионаты мира по керлингу, дзюдо и тхеквондо, этап Кубка планеты по конькобежному спорту, суперфинал Мировой лиги среди мужских команд по водному поло. В перспективе город претендует на континентальное первенство по скоростному бегу на коньках, мировое первенство по тхэквондо и чемпионат мира среди юниоров по хоккею. Проведение этих крупных соревнований придаст ускорение развитию мегаполиса. Однако, стоит заметить, что едва ли могут быть устойчивыми сообщества, живущие исключительным образом за счет зрелищ.

Проект укрупнения предполагает создание агломерации «Большой Челябинск», о которой говорилось выше.

Проект персоны-индентификаторы: позволит преодолеть типичную для многих российских городов «пустоту» в региональном самосознании уральцев, когда конструирование региональной идентичности не идет за счет знаменитых земляков – писателей, художников, музыкантов и пр., а также за счет «героев» современности, личностей-идентификаторов. К сожалению, закономерной является отсутствие идентификационных характеристик, связанных с активностью, субъектностью, «самостью» уральцев. Отметим, это проблема регионального самосознания населения большинства российских регионов – необходимость «искать человека». «Формирование субъектности в качестве идентификационной характеристики чрезвычайно важно для любого позитивного движения. Иначе все придется делать сверху: решать, разводить, направлять, руководить, успевать…» ^{[9, c. 114]}

Таким образом, Челябинская область и ее ядро – мегаполис Челябинск должны и могут развиваться с учетом складывающихся мировых тенденций экономического развития. Челябинск имеет все возможности, чтобы занять достойное место в числе экономически сильных и привлекательных для жизни городов. Для сохранения устойчивого развития Южного Урала как центра промышленности, науки, культуры и спорта, необходимо целенаправленно проводить качественные изменения во всех сферах жизнедеятельности региона.

Значимая возможность территории повысить инвестиционную и инновационную привлекательность - это привлечение «эмоций» населения, обращение к их восприятиям и чувствам, конструирование региональной идентичности. Это предотвратит «обезличивание» региона, поскольку без идентичности территория сливается с другими регионами, становится малопривлекательной для финансовой поддержки государства и бизнеса, а снижаемое качество жизни грозит оттоком квалифицированного перспективного населения. Вот почему формирование регионального самосознания и региональной идентичности являются важным условием взаимодействия культуры и власти; перспективным основанием экономического, политического и социокультурного развития территории и мегаполиса, драйвером «прорывных» инновационных процессов региона.