Current trends in energy cooperation in South Asia

Kuleshova Natalia Sergeevna Doctor of Philosophy Professor at the Institute of African and Asian Studies, Department of Political Studies (Asia and Africa), Moscow State University  125009, Russia, g. Moscow, ul. Mokhovaya, 11, str. 1 kuleshova-nataly@mail.ru Other publications by this author

Геополитические изменения в современном мире неизбежно воздействуют на все сферы жизнедеятельности государств, во многом определяя архитектуру системы международных отношений, в том числе в энергетической сфере, существенно влияют и на энергетическую безопасность.

Необходимо помнить, что специфика энергетических ресурсов заключается в том, что они «в себе» несут угрозу национальной безопасности, причем независимо от того, является ли государство экспортером, импортером или транзитером энергосырья. Государство, являющееся крупнейшим производителем и экспортером энергоресурсов, безусловно, имеет серьезные позиции на международной арене, но этот же потенциал делает его уязвимым перед лицом геополитических вызовов. Государства, не обладающие значительными запасами углеводородов, вынуждены ориентироваться на взаимодействие с энергетически самостоятельными акторами, что также имеет для них негативные последствия. Таким образом, энергетические интересы тесно переплетаются с геополитическими интересами и являются инструментом внешнеполитического влияния.

Проблематика, связанная с энергетической безопасностью крайне важна как для всей мировой системы, так и для нашей страны.

В условиях современного развития проблема безопасности особенно актуализируется. Следует сразу же отметить такую ее важную составляющую как энергетическая, которой отводится в спектре общей проблемы, едва ли, не главное место. Данный тезис подчеркивает взаимосвязь интересов национального, регионального и глобального уровней.

В новых экономических условиях жесточайшей конкуренции от энергетической обеспеченности зависит стабильное социально-экономическое развитие государств, их безопасность и возможные рецепты разрешения конфликтов.

В предлагаемом аспекте проблемы регион Южной Азии представляет особый интерес.

Сразу же следует отметить имеющиеся в научном сообществе разногласия по поводу определения данного термина в его геополитическом контексте. ООН, например, так трактует состава региона: Индия, Иран, Пакистан, Бангладеш, Непал, Шри-Ланка, Бутан, Мальдивскую Республику и Афганистан. ^[1] Некоторые международные структуры относят Мальдивскую республику к Тихоокеанскому субрегиону. ^[2]

Любопытно мнение авторитетного индийского ученого С. Капилы, который определяет состав региона через призму региональных и внерегиональных политических отношений в Южной Азии. Сегодня отказались от старого названия «Индийский субконтинент» и используют название «Южная Азия», исключая таким образом преимущественное региональное положение Нью-Дели и, как бы тем самым выравнивая положение одного из ключевых союзников – Исламабад. ^[3]

Также следует отметить и существующее мнение о том, что включение других государств( например, Афганистана) в состав региона, расширение его границ и появление новых членов в региональных организациях неизбежно ведет к дестабилизации региона. ^[4]

Анализ рассматриваемой проблемы на региональном уровне позволяет выделить в качестве определящей составляющей для всего региона ресурсную обеспеченность отдельных стран.

Прежде всего это – Индия, Пакистан и Бангладеш. Их политика во многом определяет расстановку сил в Южной Азии. Отдельного внимания заслуживает и Непал, который интересен по причине своей вовлеченности в конфликт за обладание жизненно важными водными артериями и соседства с Китаем. Также следует отметить роль Афганистана в решении энергетической безопасности региона, с точки зрения доступа к углеводородным ресурсам Индии и Пакистана.

Энергетика имеет большое значение и для современной Индии, которая превращается в один из мировых центров. Стратегия Нью – Дели, направленная на усиление роли в мировой политике через резко возрастающий экономический потенциал в сочетании с ограниченными запасами собственных ресурсов, определяет проблему обеспечения энергетическими ресурсами, как важнейшую в экономическом развитии страны. В Индии мы наблюдаем резкое противоречие между растущими потребностями в энергоресурсах и относительно ограниченной собственной ресурсной базой.

Известно, что распад Британской Индии послужил основой образования самостоятельных новых независимых государств в Южной Азии. Однако, необходимость разрешения постоянно возникающих острых разногласий и конфликтов в Южной Азии незамедлительно выдвинула перед новыми государствами задачу сотрудничества и его расширения.

Наиболее существенными конфликтами между странами Южной Азии принято считать следующие: 1) индо-пакистанские территориальные споры по вопросу принадлежности штата Джамму и Кашмир; 100 – километровое водное пространство в дельте реки Инд – Сэр Крик; ядерное противостояние государств, проблема развития сепаратистских и террористических организаций, действующих на территории этих обоих государств; этно-конфессиональные конфликты; 2) вопрос установления сухопутной границы между Индией и Бангладеш; проблема острова Нью-Мур как разграничения морской границы; существование внушительного числа анклавов на территории двух государств, а именно: 102 индийских и 71 бангладешский анклав; 28 субанклавов (анклав в анклаве), 1 субсубанклав (анклав в субанкаве)^[5]; проблема неконтролируемой миграции; проблема порта Читтагонг; проблема развития сепаратисткских и террористических организаций, на территории этих государств; коммуналистическое насилие; этно-конфессиональные конфликты; 3) территориальные вопросы в индо-бангладешских отношениях; постоянное изменение сухопутной границы; проблема района Калапани на стыке территорий Индии, Китая и Непала; полоса Суста приграничного индийского штата Уттар-Прадеш; проблема неконтролируемой миграции; этно-лингвистические конфликты; 4) межэтнические конфликты между Индией и Шри-Ланкой; этно-лингвистические конфликты; проблема развития сепаратистских и террористических организаций, действующих на территории этих государств; коммуналистическое насилие; 5)миграционная и территориальная проблема в индо-мьянманских отношениях; вопрос принадлежности восточного острова Андаманских островов – Наркондама; 6) территориальный вопрос в индо-китайских отношениях; проблема Тибета; претензии Китая на часть Восточного Кашмира, а именно Аксай-Чин; 7) вопрос афгано-паскистанской границы; линия Дюрранда; проблема Белуджистана; проблема развития сепаратисткских и террористических организаций, действующих на территории обоих государств.

В рассматриваемом конфликтногенном регионе существуют институциональные механизмы для решения возникающих угроз безопасности и конфликтов путем посредничества и при непосредственном участии и подготовке сторон к мирному урегулированию споров и разногласий в политической, экономической, социокультурной областях. Взаимодействие и взаимозависимость между государствами ведут к расширению зоны сотрудничества.

Так, образованое в 1985 г. СААРК, имело целью обеспечить коллективную и региональную безопасность. Политика Индии по обеспечению собственной безопасности в тот период вызывала у стран-соседей серьезные опасения, наблюдаемое существенное расширение границ влияния Индии, ее попытка приравнять собственные интересы с национальными этих государств, делали возможной агрессию в будущем. Поэтому мы отмечаем заинтересованность в создании организации со стороны государств Бангладеш, Мальдивской Республики, Непала и Шри-Ланки.

Региональное сотрудничество рассматривается как дополнение к двусторонним и многосторонним связям государств.^[6] Сотрудничество в рамках СААРК построено на уважении принципов суверенного равенства, политической независимости, территориальной целостности, политике невмешательства во внутренние дела друг друга, на взаимной выгоде всех государств-участников.

Отсутствие или формальное наличие политического аспекта в рамках сотрудничества имеет свои негативные последствия. В частности, это делает невозможным урегулирование конфликтов в рамках самой организации, что и обусловило в результате разделение стран-участников на два лагеря.

Президент Шри-Ланки (1994 – 2005 гг.) Чандрика Кумаратунга на десятом саммите СААРК (1998 г., г. Коломбо) отметила, что «региональное сотрудничество без каких-либо политических консультаций на двусторонней основе в скором времени станет банальностью».^[7] Индия и Бангладеш сразу же выступили против внесения изменений в документы, регулирующие деятельность организации. Позиция Нью-Дели объясняется тем, что им невыгодно иметь в лице СААРК региональный механизм, который в будущем сможет существенно ограничивать их внешнеполитические устремления. Следует отметить и акцентирование Индии на экономическом региональном сотрудничестве, которое способствует росту и развитию индийской экономики.

Конечно же и Пакистан заинтересован в сдерживании своего соседа, и прежде всего его экономического потенциала.

Таким образом, выдвигаемые странами задачи оказываются решающим фактором в определении подходов к переговорному процессу, к сотрудничеству, в определении стратегии беспроигрышного решения для всех участников ^[8], в поиске путей к несиловому урегулированию конфликтов.

Сложность и неоднозначность региональной ситуации в социально-экономической, политической и военной сферах в Южной Азии, в целом, формируют у многих исследователей вывод о невозможности создания таких механизмов, которые способствовали бы дальнейшему региональному взаимодействию и обеспечивали бы снижение структурноого неравенства. По этим и другим причинам рассматриваемая кооперация в исследуемом регионе стоит под вопросом.

Несмотря на понимание общих задач по обеспечению безопасности, внешнеполитические курсы новых политических элит и колониальное наследие обеспечивают, по мнению западных исследователей, «воспалительный характер» конфликтов в Южной Азии.^[9]

По уставу СААРК приоритетными направлениями по обеспечению диалога между государствами – участниками являются развитие взаимного доверия, понимания и уважения друг к другу, активное сотрудничество и взаимопомощь в экономической, технической, культурной и научной сферах, развитие и укрепление сотрудничества с другими развивающимися странами, координация с международными и региональными организациями, представляющими аналогичные цели.^[10]

К основным уставным задачам относят ускорение процессов экономического и социального развития стран-участников. Перечисленные в документах приоритетные направления сотрудничества - ресурсное обеспечение, сельское хозяйство, защита окружающей среды, здравоохранение, проблемы занятости, развитие научно-технической отрасли, сферы информационно-коммуникационных технологий.

Рассматривая деятельность СААРК, реализацию разработанных ею программ, невозможно обойтись без критики. Так, например, проект создания «резерва» в целях обеспечения продовольственной безопасности, и доступа к очищенной пресной воде в чрезвычайных ситуациях, не был реализован в 1991 году во время масштабного наводнения в Бангладеш.^[11]

В условиях современных реалий основным вызовом региональной безопасности в Южной Азии считают энергетическую с ее ресурсной составляющей. Региональное сотрудничество в данной сфере в форме торговли энергоресурсами, взаимодополняемости может иметь множество вариантов в регионе, но общая ситуация обуславливает и требует содействия в расширении торговли ресурсами внутри региона Южной Азии.

Однако, следует отметить,что так активно обсуждаемый странами-членами вопрос о расширении сферы взаимодействия в рамках СААРК остается лишь в поле дискурса, хотя совершенно очевидно значение решения данного вопроса с точки зрения возможных для региона последствий. Обеспечение энергоснабжения имеет принципиально важное значение для социально-экономического развития региона.

Критикуя деятельность СААРК, следует все же рассмотреть роль этой организации в определении энергетической политики региона в целом.

В 2004 г. была разработана и одобрена СААРК концепция «энергетического кольца» взаимосвязанных энергетических систем. Одним из механизмов реализации этого проекта предполагалась отмена государственных пошлин и налогообложения между странами при расчетах за торговлю энергоносителями и ресурсами. Но эта инициатива СААРК, как и многие другие так и не стали реальностью.

В развитии новой энергетической политики региона, по мнению, экспертов, основным направлением остается возможность налаживания мирного диалога между всеми заинтересованными государствами, что обеспечит за счет реализации амбициозных энергетических проектов снижение зависимости региона в целом, и отдельных его стран от импорта ресурсов и энергетического сырья. Концепция «энергетического кольца» СААРК предполагала создание общей диспетчерской базы и сил технического обслуживания, что в результате могло бы привести к большему объединению и взаимозависимости стран-членов СААРК.^[12]

Проект «энергетического кольца» представляется перспективным и в некоторой степени необходимым для социально-экономического развития всего региона. Однако, разноуровневая потребность в импортируемом энергетическом сырье определяет различную степень заинтересованности стран в данном проекте. Очевидно, что при реализации проекта объем торговли энергоресурсами между государствами-членами СААРК в значительной степени уступит импорту сырья.

Индия, являясь крупнейшим потребителем ресурсов в Южной Азии, менее всего заинтересована в реализации проекта «энергетического кольца», прежде всего потому, что затраты на строительство общих электрических и газовых сетей не смогут заместить часть импортируемого сырья. Стремление Нью-Дели к региональному лидерству не позволяет участвовать в проектах, направленных на снижение этой роли.

В этой связи следует вспомнить и о форуме 1998 г. «Инициативы регионального развития Южной Азии», в рамках которого правительствами Бангладеш, Бутана, Непала и Индии был рассмотрен проект создания ресурсного резерва для обеспечения надежного снабжения электроэнергией стран региона. Однако, из-за позиции Индии, которая усмотрела для себя снижение роли в распределении и контроле создаваемого резерва, подписание многостороннего договора так и не состоялось.

В качестве альтернативы Нью-Дели предложил подписать двусторонние соглашения между заинтересованными государствами, в первую очередь, с Даккой, где к тому времени уже велись переговоры о соединении национальной электрической сети Бангладеш и Индии на условиях индийской стороны.

Реализация многих региональных проектов растягивается на долгие годы, что существенно снижает эффективность сотрудничества и расширяет диапазон возникающих разногласий между странами.

Региональное сотрудничество в рамках СААРК возможно по многим проектам – это и прокладки газопроводов, и соединения трансмиссионных сетей, и т.д., однако, кроме договоренностей необходимы достаточные инвестиции, существенные финансовые вливания. Именно по этой причине совсем немногие страны региона, в отличие от Индии, могут участвовать в столь серьезных проектах.

Степень же вовлеченности крупного и среднего бизнеса в проекты по превращению региона в единую ресурсную сеть напрямую зависит от политических процессов и тенденций в каждой стране региона.

Еще одним фактором, существенно осложненяющим договороспособность в переговорном процессе по решению данной региональной задачи выступают нерешенные территориальные споры между отдельными государствами и наличие латентных конфликтов в регионе.

Создание единого энергетического центра в Исламабаде (после прошедшего тринадцатого саммита глав государств СААРК в Дакке 13 ноября 2005 г.) можно считать весьма важным шагом в процессе регионального содействия. Таким образом, появился новый механизм, направленный на инициацию и координирование перспективных программ по энергообеспечению региона. В рамках данного механизма предполагается создание сетевых структур для региональной торговли энергоресурсами и распределения электроэнергии и газопроводов, укрепление сотрудничества в области использования новых и возобновляемых источников энергии.

В развитии энергетического сектора следует выделить четыре основных программы: программа по торговле энергоресурсами между странами – участницами СААРК; программа комплексной оценки энергетики, транспорта и окружающей среды; программа минимизации импорта нефти; программа передачи технологий.^[13] Однако, следует отметить, что все названные программы не встретили должной поддержки со стороны представителей крупного бизнеса.

Проблема обеспечения безопасности поставок энергетического сырья превратилась в ключевую проблему региона, и стратегически связывает все страны региона.

Тезис «стратегической взаимозависимости» был высказан Бангладеш еще на очередном саммите стран – участниц СААРК в 2012 г. Дакка объявила «сотрудничество во имя развития».

Необходимо отметить и возросшую роль Кабула в связи с принятием Афганистана в СААРК в 2007 г., что способствовало увеличению безопасности в регионе. Также следует отметить и усилившееся в этот период давление на правительство Афганистана со стороны Индии и Пакистана, нацелившихся на заключение долгосрочных контрактов на поставку энергетического сырья.

Сотрудничество или взаимодействие Индии и Пакистана по вопросам безопасности в Афганистане могло бы также стать важным шагом в укреплении безопасности региона, и могло бы направить региональные усилия на преодоление межгосударственных разногласий и дальнейшее развитие сотрудничества в Южной Азии.

Следует отметить,что такую позицию Дакки, основанную на новых геополитических условиях, поддержали все страны-участницы. А событие 2011 г. в Мальдивской Республике стали считать «южно-азиатской перезагрузкой» и «налаживанием мостов».

Таким образом, Бангладеш демонстрирует заинтересованность в формировании общей позиции сотрудничества в вопросах региональной безопасности, а также в налаживании двусторонних отношений с Индией и с Пакистаном.

Политика, проводимая правительством Шейха Хасина, продемонстрировала новое политическое направление, основа которого определена как «экономика и безопасность превыше политики».^[14]

Анализ энергетической безопасности Южной Азии включает и такую важную проблему как гидроэнергетика. Ключевым параметром экономического сотрудничества Индии с Непалом и Бутаном является строительство гидроэлектростанций в этих странах.

Инициативу Дакки о необходимости «водной дипломатии» в рамках СААРК - строительство объектов, которые соединят Непал, Индию, Пакистан и Бангладеш единой сетью трубопроводов, поставляющих пресную воду для сельскохозяйственных нужд преимущественно в засушливые месяцы, следует оценивать как курс региональной интеграции. На очередной встрече энергетического центра СААРК в 2013 г. именно представитель Бангладеш высказался о возможности перераспределения водных ресурсов из благоприятных районов региона в неблагоприятные с точки зрения количества выпадающих осадков. Для подтверждения тезиса приводился китайский пример «Поворот китайских рек» (идея принадлежала Мао Цзэдуну в 1952 г.) - проект по переброске вод реки Янцзы на север, в бассейны рек Хуанхэ и Хай, также планировалось строительство трех каналов длиной в 1300 км. каждый, по которым должны будут направляться воды реки Янцзы в засушливые части севера страны.

Однако, данная инициатива не получила поддержки. По экономическим и политическим соображениям ни одна из стран - участниц СААРК, в том числе и Индия, не согласятся на подобный план реализации водных ресурсов.

Эксперты отмечали, что подобные предложения или проекты не могут быть реализованы. Но также отмечается, что таким образом происходит влияние на формирование определенных настроений в региональном влиянии. Существенно осложняют переговорный процесс по данному вопросу и сохранившиеся с момента распада Британской Индии территориальные споры и вопросы водопользования.

Одним из основных в региональном сотрудничестве Южной Азии является направление СААРК – АСЕАН. Как известно, государства, входящие в АСЕАН, обладают доказанным большим запасом нефте-газовых месторождений, что представляется крайне важным для стран-участниц СААРК.

Очевидно, что сотрудничество СААРК – АСЕАН обусловлено географической, культурной, этнической и религиозной близостью входящих в них стран. В этой связи можно напомнить о стратегии Индии с 1991 года по отношению к государствам АСЕАН, а именно «Look East policy», которая характеризует взаимоотношение Нью-Дели со странами Восточной и Юго-Восточной Азии.

Таким образом, взаимодействие СААРК – АСЕАН, как региональных организаций и процесс кооперации государств в их рамках представляет большой практический и научный интерес.

Актуальнейшей проблемой в рамках взаимодействия организаций остается ресурсная обеспеченность стран. Затянувшийся политический конфликт между Нью-Дели и Даккой повлиял на предполагаемый объем поставок газа газопровода Мьянма-Бангладеш-Индия в Индию и был направлен Бангладеш в КНР.

С одной стороны, мы видим открытое противостояние Индии и Китая, заинтересованность давнего противника Нью-Дели – Исламабада получить в лице Пекина надежного союзника; с другой стороны, это США, которым выгодно противостояние региональных сил. Угроза китайской военно-морской экспансии в регионе в целом, и водах Индийского океана в частности, является удобным предлогом для наращивания флота региональных и внерегиональных сил, что предполагает дальнейшую эскалацию конфликтов и создает угрозу ресурсной составляющей безопасности в целом.

Вовлечение внешнего фактора в определенную географическую зону, является импульсом возможного кардинального переформатирования геополитического пространства.

Анализ энергетической политики Нью-Дели в регионе позволяет отметить, что уже в течение длительного времени политику Индии по отношению к странам региона сложно считать дальновидной, особенно в части ресурсного обеспечения. Так, например, неоднозначны и приоритетные направления сотрудничества Индии с государствами Южной Азии- северо-восток региона в области углеводородов.

Следует помнить, что несмотря на возможность добычи газа непосредственно на территории государства и в зоне Бенгальского залива, Бангладеш не в состоянии осуществить этот проект самостоятельно и обеспечить собственные энергетические потребности, что и подталкивает к взаимодействию с другими партнерами.

В этой связи правомерно считать, что экономическая безопасность Бангладеш находится в зависимости от Индии. Сегодня удалось достичь значительного компромисса с Нью-Дели по прокладке газопровода, он возобновлен.

Индийская власть характеризует политику Бангладеш по вопросам газового сотрудничества как политический и экономический шантаж. Приходится констатировать и неудачную попытку союзного Бангладеш-Мьянма давления на Индию по вопросу прокладки газопровода. Проект отложили на неопределенный срок.

В сфере экономического взаимодействия государств необходимо отметить возросшую роль миграционной составляющей, которая превращается в фактор давления в отношениях по причине возросшего миграционного потока граждан Бангладеш и заинтересованности в миграционной политике Индии. Этот новый фактор во многом определяет современные отношения государств.

Важным аспектом рассматриваемой проблемы является и сотрудничество в военной сфере Дакки и Пекина, предоставление КНР во временное пользование военно-морских баз, что конечно повлияло на отношения и Индией.

Названные в статье факты подчеркивают взаимозависимость государств региона, что обуславливает необходимость выработки общего стратегического плана в целях обеспечения региональной безопасности.

Отсутствие политического консенсуса между Индией и Бангладеш привело к появлению на региональном рынке третьей силы, увеличив потенциал энергетического конфликта.

Еще в 2004 г. Китай начал переговоры по транспортировке газа с территории Мьянмы, что во многом и предопределило результаты переговоров между Индией и Бангладеш. После неудачного раунда трехсторонних переговоров, в 2010 г. Нейпьидо заключил соглашение с Пекином о строительстве газопровода Мьянма-КНР.

Однако, следует отметить, что Бангладеш не заинтересован терять в лице Индии возможный рынок сбыта ресурсов. Поэтому, мы наблюдаем переплетение интересов - с одной стороны, видим стремление этих государств сохранять некоторые правила или договоренности во взаимоотношениях, а с другой стороны, необходимо отметить, и зависимость позиции Индии от правительства Бангладеш. Так, например, в 2011 г. на заседании членов энергетического совета СААРК индийской стороне пришлось согласиться с включением Дакки в проект по строительству газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия.

Также следует отметить влияние и еще некоторых факторов. Так, растущие потребности стран в природном газе и открытие новых углеводородных запасов в Бенгальском заливе, несмотря на подписанный протокол о делимитации морской границы, спустя 30 лет, превратились в новый активный спор.

На региональное сотрудничество оказали влияние новый источник энергоресурсов, последовавший резкий экономический подъем, стабильная работа предприятий от энергообеспечения, а для Нейпьидо – новый возможный канал экспорта газа в Индию и Китай.

В 2008 г. правительства двух государств подписали договор о линии водораздела 1974 г., что определило положение нескольких островов.

Однако, 17 октября 2008 г. наблюдается кульминация конфликта из-за газового месторождения в 50-ти морских милях к юго-западу от о-ва Св. Мартина, который считался правительством Бангладеш спорной территорией. Дакка подала ноту протеста, указав, что в данном районе со спорной юрисдикцией работы проводиться не могут до делимитации морских границ. Действия Мьянмы и Бангладеш не привели к развязыванию военного конфликта. Однако, Дакка принимает для себя решение - обратиться к стороннему арбитру – в Международный трибунал по морскому праву.^[15]

Международный трибунал в 2012 г. вынес историческое решение о разграничении территориальных вод, которое в дальнейшем удовлетворило обе стороны. Принятое решение имело большое позитивное значение для международных отношений и позволило обеим странам проводить геолого-разведывательные работы, необходимые дальнейшие исследования и разработку инфраструктуры для извлечения запасов углеводородов газа в Бенгальском заливе.^[16]

Следует отметить, что совокупность нерешенных вопросов создает основу потенциального кризиса в будущем. Среди них основное место занимает образование так называемых «серых зон», принадлежность которых не определена из-за противостояния сторон. Для индийской стороны появление у Бангладеш нового источника углеводородного сырья несет потенциальные выгоды и увеличивает интерес в двусторонних отношениях. Благодаря политике правительства Шейх Хасина в Бангладеш сохраняется возможность конструктивного диалога с Индией.

В энергетическом сотрудничестве стран рассматриваемого региона важное направление представлено организацией БИМСТЕК.^[17] Организация была создана в 1997 г.. и представляет энергетическую кооперацию Индии, Бангладеш, Мьянмы, Шри-Ланки, Таиланд, Бутана и Непала. В отличие от СААРК она имеет четкую экономическую программу. Однако, достичь реальных результатов в энергетической сфере не удается. ^[18]

Рассмотренные в статье аспекты энергетической проблемы позволяют сделать вывод о значительной и возрастающей роли энергетического сотрудничества в международных отношениях в Южной Азии.

Региональное и международное сотрудничество в области энергетики и углеводородного сырья послужит основой стабильного развития и безопасности Южной Азии. Решение данной задачи требует консолидации различных усилий общества и государства: правительств, бизнес-сообщества, крупных игроков и компаний на национальном и международном уровнях. В этой связи необходимо подчеркнуть роль политических элит, которые оказывают существенное влияние на принятие властных решений, не всегда разделяя конструктивную позицию. Cегодня мы констатируем отсутствие их интереса в области обеспечения бесперебойных поставок углеводородного сырья.

Самостоятельной проблемой регионального сотрудничества представляется отсутствие внутренней консолидации обществ в странах региона и отсутствие понимания исторической взаимосвязи стран региона друг с другом, что безусловно могло бы оказать позитивное влияние на региональное сотрудничество в целом.

Наблюдаемая в рассматриваемом регионе ограниченность ресурсной базы в сочетании с растущими, а корректнее сказать резко возрастающими энергетическими потребностями, прежде всего, наиболее значимого регионального игрока - Индии, превращает энергетический фактор в специфический инструмент внешней политики и порождает в регионе множество противоречий и конфликтов.

Рассматриваемый регион представляет собой сегодня сложнейшее переплетение разнообразных проблем от социально-экономических, политических, военно-технических до культурно-цивилизационных и др..

Современная система международных отношений оказывается в тесной связи с комплексом энергетических проблем, среди которых ресурсная обеспеченность, торговля энергоресурсами, энерготранспортные проекты, поиски путей стабилизации энергетических поставок и многое другое, что позволяет правомерно говорить о влиянии энергетического фактора на международные отношения, на конфликтность, стабильность, развитие и сотрудничество в регионе.

Комплексный анализ энергетической политики государств, влияющих на расстановку региональных сил, региональных обстоятельств и причин возникновения потенциальных конфликтов, диверсификации современного рынка сбыта энергоресурсов позволяют считать энергетический фактор в современных политических условиях фактором давления и инструментом внешней политики, что подчеркивает его детерминирующее значение для регионального сотрудничества и определяется как важная тенденция в современных международных отношениях.

Подчеркивая значимость энергетической проблематики в том числе и для России, следует обратить внимание на договоренности, достигнутые в ходе переговоров глав государств России и Индии в ходе визита премьер-министра Н. Моди в Москву в конце 2015 г.., что подтверждает наличие предпосылок для дальнейшего развития двустороннего сотрудничества в критически важных для Нью-Дели отраслях, а именно, в энергетической и военно-технической. Визит носит отчасти и символичный характер. В индийской прессе с оптимизмом восприняли возможность нового импульса отношений Нью-Дели - Москва, который призван преодолеть этап стагнации, связанный с именем бывшего главы государства - М. Сингха.

Основными итогами визита можно считать: достигнутые договоренности в отношении строительства третьего и четвертого энергоблоков АЭС «Куданкулам»; расширение планов российской стороны в сооружении еще одной атомной станции на юге Индии, где на шести энергоблоках будут использованы новейшие реакторы ВВЭР - 1200. Определены практические шаги по выполнению подписанного в 2014 г. «Стратегического видения в использовании атомной энергии», где российской стороне предоставлена возможность расширить свое присутствие в сфере атомной энергетики Индии. Так, в соответствии с этим документом, Москва планирует в течение двадцати лет соорудить на территории Индии не менее шести энергоблоков. В данном контексте перспективным представляется российско-индийское сотрудничество на рынке углеводородов. «Роснефть» подписала соглашение с группой «Эссар» на поставки нефти в объеме 10 млн. тонн в течение 10 лет ежегодно.

Таким образом, мы фиксируем наличие новых тенденций в энергетической политике государств в условиях современных политических процессов, в условиях борьбы за энергоресурсы и их транспортировку, определяем влияние энергетической безопасности на региональную и глобальную стабильность, отмечаем необходимость создания региональной и глобальной энергетической системы, которая обеспечивала бы доступ всех стран к энергоресурсам и обладала бы одновременно эффективным механизмом обеспечения международной энергетической безопасности.