Audience of Art Museums: History and Methodology of Studying in Russia

В России исследовательский интерес к аудитории музеев существует давно, и можно с уверенностью утверждать, что «единичные опыты изучения посетителей музеев, правда, не имевших отношения к искусству, отмечены еще в конце XIX и в начале ХХ века, но систематические исследования музейной публики начались только в середине 1920-х годов. Тогда же впервые обратились и к посетителям художественных музеев и выставок» ^{[24, c.7]}. Начало систематическому изучению аудитории художественных музеев в нашей стране было положено в Третьяковской галерее: конкретно-социологическое исследование, проведенное методическо-просветительным отделом Третьяковки под руководством Л. Розенталя, стало первым отечественным опытом подобного рода ^[7]. Это было на гребне первой волны отечественной социологии. С тех пор многое изменилось в стране и в обществе. Однако по-настоящему масштабных конкретно-социологических исследований, посвященных функционированию изобразительного искусства, в нашей стране до 1960-х годов не велось, и данное направление науки не получило особого развития.

Эволюция общественно-экономической и социально-культурной жизни в стране в последнее время сопровождается сущностными изменениями в досуговой сфере, обостряется и конкуренция на рынке досуга за свободное время и деньги потенциального потребителя что меняет условия функционирования художественного музея. Повышенное внимание к нуждам своей аудитории, характерное для современной музейной практики, заставляет музеи изучать потребности аудитории, менять свой функционал и формат основной деятельности. Постепенно пришло осознание того, что, отвечая художественным интересам и эмоциональным потребностям своей аудитории, музей должен научиться понимать каждого своего посетителя и удовлетворять его индивидуальные запросы. Если музей не сможет приспособиться к этому и будет по-прежнему предлагать все тот же продукт и универсальный подход к разным группам посетителей вместо специально для них разработанных услуг, то публика найдет альтернативные способы удовлетворения своих досуговых потребностей.

Изучение аудитории изобразительного искусства в нашей стране исторически во многом отличалось от аналогичных опытов по другим видам искусства. При изучении публики исполнительских искусств, конечно, тоже рассматривались контакты населения с соответствующими учреждениями искусства и вопросы посещаемости, но в центре внимания исследователей было отношение людей к искусству, его роль в их жизни и другие научные и практические задачи. В исследованиях публики художественных музеев и выставок ставились, как правило, более локальные задачи, и в поле зрения оказывались не столько проблемы социального функционирования изобразительного искусства, сколько функционирование художественного музея. Именно с этой точки зрения интересовал исследователей и посетитель ^{[24, c. 15]}.

В последние десятилетия социологическое изучение публики музеев, как и аудитории искусства вообще, ведется по двум основным направлениям. Во-первых, это конкретно-социологические исследования посетителей, проводимые непосредственно в музеях, а во-вторых, – опросы населения, которые проводятся с целью изучения отношения человека к искусству. Рассмотрим кратко основные тенденции в развитии обоих направлений.

1. Конкретно-социологические исследования аудитории музеев

Анализ публикаций по результатам опросов посетителей, проводившихся в различных музеях в последние десятилетия, показывает, что исследования музейной аудитории проводились, главным образом, с целью оптимальной организации музейного пространства, планирования выставок и программ, и в целом они помогали разнообразить и углублять знания музейных работников о том, кто и почему посещает музеи. Надо сказать, что эти исследования были очень похожи и касались практически одного и того же круга вопросов: социально-демографический состав посетителей, соотношение постоянных посетителей и пришедших впервые, местных жителей и приезжих, мотивы посещения музея, каналы, по которым население получает информацию о музеях, отношение к экскурсиям, лекциям и пояснительным текстам в залах музеев, степень загрузки залов музея в разное время дня, в разные дни недели и месяцы, целесообразность тех или иных маршрутов осмотра экспозиций, оптимальное количество времени, необходимое человеку для знакомства с ними, особенности влияния экскурсовода и группы посетителей на индивидуальное восприятие человеком экспонатов, характер интереса посетителей к выставкам и постоянным экспозициям.

Характерной чертой этих исследований является то, что все заслуживающие внимания результаты касаются не столько аудитории посетителей музеев и выставок, отношения людей к изобразительному искусству, сколько работы самих музеев. Даже в тех немногих случаях, когда исследователи выясняли художественные предпочтения посетителей, это делалось не столько для характеристики публики, сколько для решения музейных проблем. Тем не менее, результаты этих исследований были во многом полезными для музеев, а порой оказывались примечательными и в научном отношении. Так, оказалось, что подавляющую часть посетителей художественных музеев составляют люди до 35 лет, предпочитающие осматривать экспозиции самостоятельно, большинство тратит на это свыше трех часов. Велика доля иногородних посетителей, но многие, в том числе и из приезжих, бывали в музее неоднократно, то есть музеи располагают большой группой постоянных посетителей ^{[3, cc. 244, 250]}. Лектории при музее тоже из года в год посещают одни и те же люди ^{[21, c.111]}.

Чтобы выявить общее и особенное в «портрете» музейного посетителя, в 1982 году была предпринята попытка провести опрос на основе единой анкеты сразу в нескольких художественных музеях и на нескольких художественных выставках. Исследование в шести музеях и четырех выставочных залах Москвы, Киева, Еревана, Вильнюса не ограничивалось социально-демографическими характеристиками музейной аудитории. Изучались такие показатели, как развитость художественного вкуса посетителей, степень их информированности в изобразительном искусстве, включенность в занятия каким-либо видом изобразительного творчества. Это позволило расширить рамки изучаемого явления, не сводя исследование к сугубо прикладным проблемам работы музеев, затронуть весь спектр отношения публики к изобразительному искусству.

К сожалению, результаты исследования были изложены крайне лаконично ^[13]. Тем не менее, и по этой публикации можно сделать вывод, что при всех общих чертах аудитории различных музеев и выставок, наблюдается известная специфика, связанная с содержанием экспозиции (профиль музея), степенью ее мобильности (относительно стабильная или подвижная). В музеях значительно больше случайных и меньше постоянных посетителей, чем на выставках. По сравнению с выставками в музеях меньше местных жителей и больше приезжих. Выставочная аудитория отличается более высоким уровнем художественной культуры посетителей. Точно так же посетители музея современного искусства по этому показателю в целом превосходят посетителей музеев декоративно-прикладного искусства. Огромную роль, как выяснилось, играет возраст первого посещения музея или выставки: чем раньше человек впервые попал сюда, тем больше вероятность, что его будет отличать высокий уровень художественной культуры.

Обратиться к изучению не только посетителей художественных музеев, но и в целом отношения населения страны к изобразительному искусству, судя по публикациям, предполагал НИИ культуры, который много и целенаправленно занимался музеями. Однако музейные исследования НИИ культуры – несомненно, весьма основательные – также делали акцент в связке «музей – посетитель» на первом слагаемом: они были ориентированы, прежде всего, на изучение работы самих музеев. Посетитель представал, скорее, как некий индикатор достижений или недостатков музеев. Сам по себе посетитель как личностный феномен, характеризующийся не только социально-демографическими признаками, но и сущностными показателями социально-психологического, социокультурного свойства, исследователей в данном случае не интересовал. Не делалось даже попыток наметить типологию посетителя, выходящую за рамки социально-демографических описаний.

На протяжении многих лет изучал аудиторию Государственного Русского музея Отдел социально-психологических исследований ГРМ, накопивший за свою двадцатилетнюю историю уникальный эмпирический материал. Опросы публики регулярно проводились с 1985 года по единой методике и были направлены на выявление социально-демографических характеристик, мотивов посещения музея, степени информированности посетителей, потребительской оценки музейного продукта. Неизменная программа сбора и обработки информации обеспечивает сопоставимость данных опросов, а регулярный мониторинг позволяет оценить, как отражаются на аудитории посетителей музея перемены, происходящие в обществе ^[17]. Одним из важнейших результатов исследования, проведенного по материалам этих опросов, стала своего рода «социальная стратификация» музейной публики, основанием которой «является предпочтение различных периодов искусства и, следовательно, различных способов восприятия, имеющее связь с возрастом, уровнем образования и профессиональной деятельностью посетителей» ^{[17, c.223]}.

Примерно в том же направлении шли в последние два десятилетия исследования аудитории и в других крупнейших российских художественных музеях. В серии работ, выполненных социологами Эрмитажа, Третьяковской галереи, Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, представлена картина изменения состава посетителей постоянных и временных экспозиций по социально-демографическим параметрам, выявлялись художественные предпочтения публики, мотивы посещения и формирование специфического восприятия художественных произведений. Изучались и некоторые маркетинговые вопросы функционирования художественных музеев, например, эффективность информационных каналов ^{[1; 8; 15; 16; 19]}. Впрочем, собственно анализ социологических данных в этих исследованиях, как правило, не шел дальше описания линеек распределения ответов на вопросы анкет и сопоставления структур за ряд лет с целью выявления их динамики. При этом в роли факторов, объясняющих те или иные особенности потребительского поведения посетителей, всегда выступают социально-демографические характеристики респондентов. Иногда можно встретить ссылки на некие социально-психологические опыты по изучению особенностей восприятия изобразительного искусства различными категориями посетителей ^{[16, c.70-71]}, но результаты этих опытов не получили подробной интерпретации и освещения в публикациях.

Указанные исследования, впрочем, показали, что стремление объяснять закономерности взаимоотношений человека с искусством некими объективными, легко измеряемыми – прежде всего, социально-демографическими – характеристиками, оказалось очень живучим, оно сохраняется в музейной социологии и поныне. Об этом свидетельствует и более поздняя публикация по результатам исследований Государственного Русского музея «Музей и публика», где представлена еще одна попытка обобщения и систематизации богатых результатов социологических исследований аудитории посетителей Государственного Русского музея ^[6]. База данных первичной информации Отдела социально-психологических исследований ГРМ, судя по публикации, содержат ценные фактические данные более чем за два десятилетия, например, об уровне интереса и художественных предпочтениях посетителей в отношении изобразительного искусства, оценке впечатлений от посещения музея и художественной практике респондентов. Рассматривается и вопрос о связи интереса к изобразительному искусству с интересом к другим видам искусства, а также некоторые аспекты восприятия произведений изобразительного искусства.

По этим данным многолетних опросов авторы делают выводы о связи структуры аудитории посетителей с экспозиционной политикой музея, о социальной роли художественного музея как «посредника между обществом и миром искусства» ^{[6, c.31]}. Авторы пишут, что «данные социологических исследований позволяют утверждать, что существует сходство структуры аудиторий крупных художественных музеев Санкт-Петербурга и Москвы, то есть одна и та же публика, сходная по своим социально-демографическим и социокультурным характеристикам, посещает такие учреждения как музеи изобразительного искусства» ^{[6, c.31]}. При этом исследователи убеждены, что посещаемость художественного музея, приток новых посетителей зависит не столько от интенсивности музейной деятельности, сколько от внешних факторов, связанных с ситуацией в стране.

Связь досугового интереса человека к искусству с кардинальными макросоциальными изменениями действительно существует. Это подтверждается и другими данными, в частности, социологическими исследованиями населения, проводившимися Государственным институтом искусствознания ^[23]. Но этот факт не означает фатальной предопределенности посещаемости внешними по отношению к музею обстоятельствами; решающими всегда остаются усилия музея и его отношения с потребителем.

Характер интереса к изобразительному искусству авторы публикации склонны объяснять, «прежде всего, объективными факторами – социально-демографическими характеристиками публики» и, главным образом, возрастом респондентов. Логику подобной «социальной стратификации» музейной публики демонстрирует следующий фрагмент. «В течение, по крайней мере, 15 лет (1995-2010 гг.) на выставках традиционного искусства сохраняется преобладание доли зрителей до 18 и после 60 лет, а на выставках новейших течений – студенческой молодежи. За этот период сменилось поколение музейной публики, юные посетители стали взрослыми людьми, вчерашняя студенческая молодежь составляет теперь другие возрастные и социальные группы, и если бы их интересы по отношению к искусству с возрастом не менялись, то должен был бы измениться сам возрастной состав публики на различных выставках соответственно взрослению своих зрителей. Однако этого не происходит, соотношение возрастных категорий на разных выставках продолжает сохранять все ту же тенденцию. Следовательно, меняются интересы зрителей к различным стилям и направлениям в искусстве согласно разным возрастным периодам их жизни» ^{[6, c.93]}.

Из этого утверждения вытекает следствие, что люди одного «возрастного периода» имеют сходные художественные предпочтения. Такой вывод представляется сомнительным, поскольку он не подтверждается ни наукой, ни практикой. Авторы делают целый ряд и других, не менее примечательных выводов, в которых, на наш взгляд, проявляется отношение к аудитории музея как к некой однородной, неизменной массе, которую можно исчерпывающе охарактеризовать исключительно по социально-демографическим параметрам. Такой подход настойчиво формирует у читателя убеждение, что люди, имеющие одинаковые социально-демографические признаки, и ведут себя одинаково, и, как пишут сами авторы книги, являются по сути «одной и той же публикой».

Нет никаких оснований сомневаться в достоверности данных, полученных в ходе многолетних опросов публики Государственного Русского музея. Вместе с тем надо признать, что для того, чтобы делать выводы о закономерностях отношения человека к изобразительному искусству, статистики социально-демографических характеристик явно недостаточно. Материалы многолетних исследований социологов ГРМ дают, на наш взгляд, достаточный материал для глубоких научных выводов и обобщений, касающихся закономерностей культурного поведения человека, содержательной типологии музейной аудитории, не огранивая эти выводы социально-демографической структурой публики или социальной ролью музея. Сделать это в полной мере не удалось в силу ограниченности традиционных исходных установок и подходов к исследованию, которые по сути были сформулированы еще в 1920-х годах: «для того, чтобы успешно вести работу с посетителями, надо правильно поставить ее учет: необходимо знать не только количество посетителей, но и их состав, следить за тем, как и в какую сторону он изменяется», «нельзя, однако, ограничиваться только цифровым учетом работы – очень важно пытаться улавливать мнение посетителей, выяснять, что дал им музей, и что они хотели бы от него получить» ^{[10, c. 436]}. Да и решались эти задачи традиционными методами, без использования современного аналитического инструментария, адекватного актуальным задачам изучения аудитории.

Богатейший материал социологических опросов публики Государственного русского музея с 1985 по 2010 год послужил основой для многих исследований. Одно из исследований последних лет затрагивает наиболее общие проблемы отношений музея, как социально-культурной институции, с обществом ^[18]. Рассматривая социально-культурные функции художественного музея, его роль в жизни общества, авторы так формулируют свою задачу: «Предлагаемая книга и пытается вычленить некоторые проблемы социальной жизни художественного музея и наметить пути их решения на примере Государственного Русского музея» ^{[18, c.12]}. Художественная политика музея, как утверждают авторы исследования, определяется культурной политикой государства. Но социально-политические детерминанты, по мнению авторов, определяют не только стратегические основы функционирования музеев. Степенью влияния властей на музейную политику объясняется практически все, в том числе и изменения в составе аудитории музея и структуре предпочтений посетителей ^{[2, c.6]}.

Исследование затрагивает важный комплекс социально-культурных характеристик аудитории: художественный опыт, интерес к изобразительному искусству, художественные предпочтения и ценностные ориентации посетителей. Справедливо считая объем потребления или количество посещений за год важнейшей количественной характеристикой взаимоотношений музея и общества, авторы изучают вопросы посещаемости музея и ее динамики. Однако посещаемость рассматривается в целом, как уровень культурного потребления, а ее важнейшим фактором авторы исследования считают радикальные социальные перемены, а не деятельность самого музея. Наконец, делается попытка представить итоги исследования «в широкой социальной перспективе – наметить контуры социального функционирования искусства в обществе. Помимо непосредственных потребителей художественных ценностей (посетители музея), которых искусство «одухотворяет» и «преображает», художественная культура через образовательные системы инкорпорируется всем обществом и в этом качестве входит в идеологию общества, в общественное сознание и национальное самосознание» ^{[18, c.13]}. Одним из положительных итогов проделанной работы является публикация исходных социологических данных за ряд лет, сгруппированных в аналитические таблицы. Хотя для обработки результатов опросов использовался специально разработанный пакет программ, «основанный на методах математической статистики» ^{[8, с.13]}, анализ ограничивается стандартным описанием линеек распределения, структуры и динамики показателей.

Тем не менее это исследование отличает серьезный теоретический уровень обобщений, сделанных по материалам многолетних опросов публики ГРМ. Книгу можно рассматривать в качестве учебного пособия для будущих музеологов и культурологов, поскольку она хорошо объясняет механизмы социального взаимодействия в культуре. Однако она по сути не меняет и не расширяет границ традиционных представлений об аудитории, рассматривая ее главным образом как объект воздействия и проводник культурного влияния.

Существенным препятствием для изучения взаимоотношений музея и его публики является сложность и ресурсоемкость конкретно-социологических исследований в музеях. Желание и готовность музеев изучать свою аудиторию не всегда может быть реализовано, поскольку не все музеи имеют в своем составе социологические службы и не всегда могут себе позволить пригласить квалифицированных специалистов для проведения масштабных и дорогостоящих исследований. Смягчить остроту этой проблемы должна популяризация и внедрение элементарных социологических практик по изучению своей аудитории силами музея. Помочь в решении этой актуальной задачи призвано подготовленное сотрудниками Политехнического музея при поддержке Фонда В. Потанина методическое Руководство по исследованиям посетителей музея ^[9]. Руководство, «адресованное сотрудникам современных российских музеев, объясняет, зачем музею нужно изучать свою аудиторию, и предлагает набор простых и готовых решений по изучению посетителей. Предлагаемые методы не потребуют от читателя специальных навыков, социологического образования, внушительных материальных или временных вложений». Действительно, в этом методическом материале в очень доступной форме описываются конкретные цели и задачи исследований посетителей, характеризуются все этапы их организации и проведения, излагаются основные принципы дизайна исследований и подготовки инструментария, приводятся примеры. Для получения данных, на основе которых можно подготовить рекомендации по работе с аудиторией, авторы публикации предлагают использовать наряду с традиционными опросами (анкетирование, интервью, фокус-группы, наблюдение и т.д.) современные и набирающие популярность методы сбора социологической информации, такие как онлайн-опросы (Google Forms, SurveyMonkey, Typeform). Речь идет о наиболее простых исследованиях, проведение которых в музее возможно своими силами, при этом авторы замечают, что «самостоятельное проведение крупномасштабных исследований сулит ошибки на этапе сбора данных или интерпретации результатов». Руководство, естественно, не затрагивает методов углубленной обработки и интерпретации социологической информации. Однако сам факт появления подобной публикации, на наш взгляд, своевременен и симптоматичен. Он свидетельствует как о желании музеев – и не только художественных – лучше узнать свою аудиторию, о стремлении строить с ней конструктивный диалог, так и о признании музейным сообществом существования в этой области определенных проблем.

В целом по результатам анализа публикаций можно констатировать, что, хотя отечественные специалисты и сходятся в том, что для успешного существования на рынке в сфере культуры музеи должны быть в большей степени ориентированы на посетителя, на сегодняшний день у них не сложилось единых критериев для измерения потребительского спроса и уровня удовлетворенности посетителей музейными услугами, закономерностей потребительского поведения и факторов посещаемости музеев. Нет единства и в понимании ряда основополагающих вопросов, касающихся целей, задач и научных подходов к изучению проблем музейного дела, что в наибольшей мере отражается на дискурсе по поводу форм и методов социальных измерений аудитории.

2. Изучение аудитории музеев по опросам населения

Интерес к художественному музею как социально-культурному институту, его роли в формировании современного культурного пространства, а также как субъекта выполнения значимых социально-культурных функций вызвал к жизни ряд масштабных социологических исследований, в которых изучаются мнения и потребительское поведение населения по отношению к своему досугу и искусству. С другой стороны, интерес к комплексным исследованиям населения, в центре внимания которых оказывалось бы функционирование всех видов искусства на той или иной территории страны с учетом отношения к ним всех основных групп населения, объясняется стремлением преодолеть методологическую ограниченность прикладных конкретно-социологических исследований публики музеев. Самым масштабным научным опытом подобного рода стало организованное в 1977-1984 гг. ВНИИ искусствознания совместно с рядом других научных организаций под руководством Ю.У. Фохт-Бабушкина исследование «Долгосрочный план совершенствования культурного обслуживания населения», охватившее всю страну. В 245 городах и селах СССР был собран огромный фактический материал и опрошено 19796 человек в возрасте от 10 лет и старше ^[26].

По результатам социологических опросов населения авторы в числе прочих делают выводы о месте изобразительного искусства в круге художественных интересов населения. На основании самооценок респондентов они определяют доли жителей страны, которые обращаются к разным видам искусства по прямым каналам (в театре, музее и т.п.), либо с помощью средств массовой коммуникации. Авторы исследования показали, что деятельный интерес к любому виду искусства оказывает положительное влияние на личностное развитие человека, но в одних случаях оно больше, в других – меньше. По степени связи с развитием художественного вкуса деятельный интерес к определенным видам искусства выстраивался в одной и той же последовательности фактически у всех типов личности. Лидирующие позиции занимают изобразительное искусство и театр, далее следует литература, потом музыка, а обычно наименее связанным с художественным развитием людей оказывается кино. Отчасти меняется лишь роль эстрады и серьезной музыки в художественном развитии различных типов личности. В ходе исследования населения страны была выявлена и еще одна любопытная закономерность: чем выше уровень духовного развития людей, тем, как правило, сильнее связан деятельный интерес к искусству с ростом их культурного уровня, т.е. тем плодотворнее общение с искусством.

Исходя из полученных авторами результатов, можно было сделать вывод, что к театру, музыке и кино приобщено практически все население страны поголовно. При этом изобразительное искусство оказывается наименее популярно: в городах к нему не приобщена треть населения, в селах – даже две трети. По данным исследования, изобразительное искусство находится на последних местах в художественной деятельности людей всех социально-демографических групп: мужчин и женщин, представителей всех возрастов, уровней образования и социального статуса. Но зато, как считают авторы исследования, оно особенно сильно влияет на личностное развитие человека.

Опросы населения свидетельствовали о том, что существовала «определенная доля людей, которых изобразительное искусство вообще не интересует (14% в целом по стране). Вместе с тем, по данным того же опроса, потенциальная аудитория изоискусства очень велика: половина опрошенных заявила о своем желании бывать в художественных музеях и на выставках, если бы имелась такая возможность. Как показали расчеты, совершенствование форм музейной работы – выездные выставки, более частое обновление экспозиций и т.д. – способно увеличить аудиторию в 5-6 раз, а в сельской местности ряда регионов даже в 17-18 раз» ^{[14, c. 165]}.

В качестве более поздних примеров исследований подобного рода можно назвать общероссийские опросы населения, которые проводились по квотным выборкам Фондом «Общественное мнение» (2006) ^[20], Всероссийским центром изучения общественного мнения (2008 г.)^[1], а также некоторые другие. Эти исследования в целом подтверждают результаты, полученные ранее. Так, по данным Общероссийского опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение», изобразительное искусство находится на последнем месте в рейтинге интересов жителей крупных российских городов в области искусства после кино, современной музыки и театра. Исследование констатировало и тот уже хорошо известный факт, что художественному музею приходится выдерживать весьма серьезную конкуренцию на рынке досуга за внимание и свободное время потенциальных потребителей. Кроме того, данные Общероссийского опроса ВЦИОМ о частоте посещения музеев позволяют сделать и вполне предсказуемый вывод о том, что желание увеличивать частоту посещения больше свойственно тем, кто имеет больший опыт посещения музея. По этому поводу можно сказать, перефразируя известное изречение Ричарда Масгрейва, что некультурные не видят всех выгод культуры.

Сходные тенденции в отношении населения к музеям были подтверждены и исследованием потребления музейных услуг жителями города Перми, проведенным в сентябре 2010 года ^[12]. Здесь были описаны такие характеристики потребительского поведения как давность и частота посещения музеев жителями, влияние родительской семьи и школы на посетителей музеев, их желание посещать музеи чаще и барьеры увеличения частоты посещений.

Подобные исследования очень важны: они способны воссоздать общую картину взаимоотношений человека с искусством. Однако практика показывает, что такого рода исследования страдают одним общим недостатком. Дело в том, что далеко не все выводы, полученные в ходе социологических опросов населения, бывают справедливы по отношению к аудитории искусства. Например, показатели потребления искусства, полученные исходя из самооценки респондентов в ходе населенческих опросов, оказываются сильно завышенными и не подтверждаются ни данными конкретно-социологических исследований публики отдельных видов искусства, ни статистикой. Именно поэтому ведущие специалисты, занимающиеся изучением аудиторий, оценивают реальную приобщенность населения к искусству на порядок ниже ^{[4; 25; 27]}. Большинство же конкретно-социологических исследований, проводимых непосредственно в музеях, несмотря на свою практическую пользу и значимость, к сожалению, имеет уже отмеченную «узкокорпоративную» направленность в рамках традиционных подходов и недостаточный уровень обобщения результатов.

Так или иначе, социологические свидетельства, по крупицам накапливавшиеся как в ходе первых исследований музейной публики ^[24], так и после возрождения интереса к социологии, несмотря на различие исследовательских подходов и характера результатов, позволяют ощутить главное: музейная аудитория динамична и изменчива. Публика, в конечном счете, производна как от искусства, с которым она взаимодействует, так и от социума. А потому с течением времени меняются и ее структура, и характер отношений с музеями и художниками, ее самосознание и возможности воздействия на искусство, то есть ее роль в художественной жизни общества.

Большое количество публикаций и поистине гигантское число конкретно-социологических исследований аудитории музеев, проведенных поколениями ученых и музейных энтузиастов с различными целями и на разном научно-методологическом уровне как в нашей стране, так и за рубежом, порой создает у исследователей, обращающихся к изучению музейной аудитории, иллюзорное впечатление, что «социология искусства в той ее области, которая связана с поведением музейной публики, хорошо разработана. Это позволяет исследователю, работающему на региональном или локальном уровне, не изобретать параметры и факторы для описания и объяснения потребительского поведения в данной сфере, и дает возможность сравнить полученные результаты с данными, собранными в других проектах» ^{[12, c. 4]}. Однако приведенные примеры исследований публики художественных музеев лишний раз показывают, что даже несмотря на профессиональную проработанность и всю глубину научного обоснования, многие исследования лишь дополняют отдельными штрихами давно сложившийся – хотя и грубо написанный – групповой портрет публики музеев. Использование в этих исследованиях традиционных редукционистских методов создает иллюзию знания музейной аудитории, но на самом деле лишь затрудняет ее сущностное понимание. Мы считаем, что хорошо знаем музейную публику: посетители музея лучше образованы, чем население в целом, среди них больше женщин, местных городских жителей. Мы знаем и некоторые особенности мотивации, восприятия, формирования интереса к изобразительному искусству и т.д. Это статистическое знание – в среднем правда, но оно не дает достаточной информации для прогнозирования, будут ли эти люди посещать музеи, что может привлечь их, и что станет результатом их посещения. И все это говорит о том, что традиционные методологические подходы в социологии искусства уже не работают, а многочисленные исследования лишь повторяют давно известные факты, которые никак не объясняют закономерности потребительского поведения человека в отношении искусства.

Недостаточное понимание некоторых важных закономерностей потребительского поведения сохраняет общую проблемную ситуацию, которая проявляется в существовании коммуникационных барьеров между музеями и аудиторией. Это заставляет продолжать научные поиски. Сохраняет актуальность выяснение не столько формальных социально-демографических признаков, сколько содержательных, качественных характеристик музейной аудитории, закономерностей поведения групп потребителей в отношении изобразительного искусства и посещения музеев. При этом надо помнить, что культурная жизнь человека, как правило, не ограничивается рамками одного вида искусства: каждый из нас в большей или меньшей мере может являться и театральным зрителем, и концертным слушателем, и кинозрителем, и посетителем художественных музеев... Но проблема формирования, взаимосвязи и соотношения интереса к изобразительному искусству с интересом к другим видам искусства также пока исследована недостаточно, а среди отечественных специалистов бытует мнение, что «изучать сразу музеи, театры, концерты и фестивали в силу специфики их как культурных продуктов и объектов потребления невозможно» ^{[12, c.1]}. При этом конкретно-социологические исследования аудитории посетителей музеев и исследования, основанные на социологических опросах населения, проведенные в последнее время, дают, с одной стороны, фрагментарную, а с другой стороны, во многом противоречивую картину отношений человека с искусством.

^[1] Опрос ВЦИОМа, всероссийская многоступенчатая стратифицированная выборка, 1600 человек; опрашивалось взрослое население от 18 лет, 12-13.07.2008 ^[11].