Mediasphere in the discourse of evolving research programs

Настоящий этап трансформации и развития ценностных оснований общественного и индивидуального бытия требует не только рефлексии сознания современного человека, но и научного исследования процессов, протекающих в социокультурной среде, в частности, медиасферы, в которую включен человек.

Феномен и понятие «медиасфера» является, пожалуй, самым обсуждаемым в современном научном дискурсе. В XXI в. медиасфера стала не просто важной, но и доминирующей частью социального бытия, порожденной радикальными технологическими изменениями в средствах коммуникации. Медиа-средства и точнее, масс-медиа выступают не только значительной частью пространства жизнедеятельности современного человека, но и ее условием. Это порождает высокий научно-исследовательский интерес к данному феномену.

В исследованиях медиасферы отчетливо выделяются позитивная и негативная направленность (Н. А. Нехаева ^[16]): первая интерпретирует ее как инновационное средство самореализации личности современного человека; вторая — как мощный инструмент манипуляции сознанием, «усреднения» и даже примитивизации культурного уровня населения.

И в том и в другом случае, значительный объем научных исследований медиасферы и масс-медиа анализирует и описывает не сущность и внутренние особенности феномена, а его функциональные связи в контексте социокультурного пространства и жизнедеятельности человека. Это объяснимо с точки зрения технических возможностей проникновения медиа во все жизненные области, последствием чего является обилие и «пестрота» терминологии, посредством которой обозначаются и конкретизируются новые явления и процессы медиасферы. При этом Е. Л. Вартанова справедливо замечает, что новая терминология еще не выводит медиасферу на уровень концептуального понятия ^[5].

Аналогичного мнения придерживается М. А. Буряк, анализируя существующие определения медиасферы: «понятие «медиасфера» в настоящее время используется в своих «буквальных» значениях, то есть без специального уточнения, являясь неконцептуализированным понятием» ^[4].

На основании этого можно сделать вывод о том, что мобильные, быстро изменяющиеся процессы, протекающие в области медиасферы, в качестве требуют для оценки процессов развития не столько теорий, сколько исследовательских программ. Согласно И. Локатосу, исследовательская программа обладает значительной устойчивостью, поскольку не может быть дискредитирована и уничтожена ни наличием внутренней противоречивости, ни экспериментальными аномалиями, ни трудностями в интерпретации результатов исследования ^[12]. Благодаря этому, исследовательская программа открыта к постоянному пополнению информации, знаний, сведений, а также к смелому прогнозированию новых фактов, явлений, процессов.

Известно, что И. Локатос видел источник научного прогресса не в традиционном взаимодействии теоретических положений и экспериментальных данных, а в конкуренции развивающихся исследовательских программ. С точки зрения высокого темпа развития исследуемых процессов в области медиасферы следует обратить внимание не на научную революцию, которую И. Лакатос считает результатом конкуренции исследовательских программ, в которой одна программа вытесняется другой, а эволюционный их потенциал.

Данный потенциал заключен в самой внутренней структуре исследовательской программы: в центре находятся неопровергаемые фундаментальные положения; вокруг них располагается «защитный пояс» ^[12] смелых вспомогательных гипотез, проверяемых в процессе научного исследования. Эволюционирование исследовательской программы может быть как прогрессивным, предвосхищающим новые факты, так и регрессивным, объясняющим случайно открытые факты, либо новые факты, предсказанные другой программой.

Исследования современных медиа-процессов имеют «концептуальное ядро», постоянно расширяющийся «эвристический пояс», а также прогрессивную и регрессивную направленность развития, что позволяет рассматривать их не как кристаллизацию теории, а как эволюцию исследовательских программ.

«Концептуальное ядро» практически сложилось при определении феномена медиасферы. В самом общем плане под медиасферой в научной литературе понимается совокупность всех активно функционирующих медиа, но ключевым понятием, позволяющим наиболее полно раскрыть сущность медиасферы, на наш взгляд, является понятие «информация». Медиасферу составляет интеграция носителей, адресатов, потребителей информации, каналов ее передачи и распространения, результатов воздействия.

Конечно, информация, актуальная для медиасферы, имеет ряд особенностей, характеризующих и саму медиасферу. Среди них следует выделить получателя информации — массовую аудиторию, которую составляют разрозненные, неопределенные социальные группировки, связанные не общими целями и интересами, а «только элементарным знанием языка» (М. Ю. Казаков ^[10]). Для такой аудитории преимущественно предлагается одноразовая, сиюминутная информация, имеющая смысловую разомкнутость, интертекстуальность и мультимедийность. Носителями такой информации стали бесконечно приумножающиеся «медиатексты», транслируемые СМИ.

Определяющим для современного научного дискурса можно считать определение А. М. Буряк, согласно которому, «совокупность идей, тем, мнений и других нематериальных сущностей, представленная медиатекстами», представляет собой медиасферу ^[4].

«Позитивная эвристика» исследовательских программ, относящихся к медиасфере, развивается по нескольким направлениям. Прежде всего, это накопление сведений об основных функциях медиасферы в современном социокультурном пространстве, заключающихся в переведении практически любой идеи, даже узкопрофессиональной или специализированной, на уровень публичного восприятия и обсуждения. При этом важность, общественная значимость идеи в сущности не имеет никакого значения, поскольку современные PR-технологии позволяют искусственно создать у аудитории необходимое мнение. Таким образом, медиатексты выступают не как товар, а сами составляют медиа-действительность. Число людей, проводящих значительную часть времени в данной действительности, постоянно растет.

Каждая из сфер общественной жизни (политическая, экономическая, социальная, духовная), имеющая свой круг социальных отношений и институтов и выполняющая специфические функции, порождает собственные исследовательские программы, относящиеся к взаимодействию с масс-медиа.

Так, в настоящее время сформировалась самостоятельно функционирующая дисциплина — «медиаэкономика» ^[6], как результат исследования процессов коммерциализации медиасферы и закономерностей функционирования медиарынка. Но наиболее активная исследовательская деятельность сосредоточена в области духовной сферы, связанной с удовлетворением потребностей человека в реализации и развитии духовных качеств, мировоззрения, самосовершенствования. Практически все области духовной сферы — мораль, религия, искусство, наука, образование и др., начали использовать новые возможности коммуникации и вышли на новый уровень реальности — «медиареальность». Визуализация образов и возможность их массовой трансляции, по мнению А. В. Назарчук, сделали «медиареальность» доминирующим элементом коммуникации ^[15].

Важным научно-исследовательским направлением, имеющим высокий прогрессивный потенциал, на наш взгляд, следует считать изучение медиакультуры современного человека. Речь здесь должна идти не о массовой (медийной) культуре, которая достаточно глубоко исследована с философской (Х. Ортега-и-Гассет ^[18], О. Шпенглер ^[23] и др.) и социологической (Т. Адорно ^[1], Ж. Бодрийар ^[3] и др.) точек зрения, а о медиакультуре как о способе и особенностях восприятия и трансляции информации в медиасфере.

Первые исследования в данном направлении акцентировали не столько медиакультуру, сколько медиаграмотность человека, которую М. Маклюэн расценивал как возможность для человека избежать негативного воздействия «информационного хаоса» ^[14]. Если медиакультура личности достаточно редко становится предметом научного исследования, то медиаграмотность быстро стала новым критерием, культуры и образованности современного человека. Накопление эмпирических результатов взаимодействия медиасферы и образования в современном обществе порождает наиболее активные научные исследования.

В процессе прогрессивного развития находится исследовательская программа медиаинформационного образования, которую И. В. Жилавская справедливо считает «ответом на доминирующую в обществе дивергенцию всего социокультурного процесса» ^[9].

Также как при исследовании феномена «медиасферы», единое концептуальное определение «медиаобразования» в настоящий момент только складывается. Можно лишь выделить ряд исследовательских подходов в направлении построения концепции медиаобразования, каждый из которых заслуживает внимания и ориентирован на раскрытие позитивного или негативного потенциала не столько медиаобразования, сколько медиаграмотности или медиаобразованности. Здесь выделяются: «инъекционная», «практическая», «семиотическая», «критическая», «культурологическая» и даже «марксистская» теории.

Наиболее важными проблемами медиаобразования, изучаемыми в рамках выделенных подходов, являются:

- нивелирование или максимально возможное смягчение негативного эффекта увлечения детей и молодежи продуктами медийных технологий;

- защита и самозащита личности и общества от манипулятивного воздействия масс-медиа;

- развитие у обучающихся способностей к верному восприятию, оценке и рациональному использованию медиатекстов;

- культурное обогащение, развитие, совершенствование духовного и личностного потенциала личности посредством медиаинформации и медиатекстов, как ее носителей.

Для подрастающего поколения именно произведения медиакультуры, по мнению И. В. Челышевой, являются решающим фактором в формировании мировоззрения, ценностных ориентаций, поведенческих моделей и жизненной позиции ^[22].

Предсказанное исследовательскими программами замещение реальных социальных отношений виртуальной, часто деформированной медиасредой представляет одну из главных «угроз» для современного общества в целом, отдельных социальных групп и каждого человека, и требует поиска новых решений в области широкого медиаобразования.