Determination of transnational organized drug-related crime: criminological study of dependencies, connections, and causalities (1991 – 2016)

Ryabtsev Andrey Aleksandrovich Officer at the Liquidation Commission of the Federal Service of the Russian Federation for Narcotics Control (Moscow)  109544, Russia, Moscow, ul. Shkolnaya, d. 31 Ryabtsev_andrey@bk.ru

Транснациональная организованная преступность, связанная с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов (далее – наркопреступность), как криминологическая проблема сформировалась в Российской Федерации в 1990-х гг. в процессе интеграции нового государства в международные экономические, правовые и иные правоотношения. Социальной основой транснациональной организованной наркопреступности в этот период стало наличие у населения криминальных потребностей в запрещенных веществах, оказывающих психоактивное воздействие, искусственно сформированных усиливающимся иностранным влиянием путем снижения оценки общественной опасности наркопотребления в условиях существенных пробелов в российском законодательстве и др. детерминантов.

Сравнительный анализ динамики уровня и интенсивности всех зарегистрированных преступлений, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации (далее – УК России), и наркопреступлений свидетельствует о различной интенсивности преступности (диаграммы 1-4) ^{[4, с. 179]}; ^[9].

Диаграмма 1. Динамика уровня (количества) зарегистрированных

правоохранительными органами преступлений (1991-2015 гг.)

Диаграмма 2. Динамика интенсивности (коэффициентов)

преступлений, зарегистрированных правоохранительными органами,

на 100 тыс. чел. населения (1991-2015 гг.)

Так, на диаграммах 1 и 2 прослеживается относительно устойчивое «волнообразное» изменение зарегистрированной преступности в целом при небольшом «всплеске» в 2004-2008 гг., который вероятнее всего обусловлен ростом в этот период зарегистрированной наркопреступности.

Вместе с тем динамика зарегистрированных наркопреступлений показывает, что в 1991-2001 гг. в Российской Федерации ежегодно резко возрастал уровень зарегистрированной наркопреступности (диаграмма 3) ^[9]. При этом темпы ее роста опережали рост населения Российской Федерации, о чем свидетельствует динамика интенсивности (коэффициентов, на 100 тыс. населения) зарегистрированных наркопреступлений (диаграмма 4) ^[9].

Диаграмма 3. Динамика уровня (количества) зарегистрированных

правоохранительными органами наркопреступлений (1991-2015 гг.)

Диаграмма 4. Динамика интенсивности (коэффициентов)

наркопреступлений, зарегистрированных правоохранительными органами,

на 100 тыс. чел. населения (1991-2015 гг.)

Очевидно, что на этапе становления государства в 1990-х гг. произошел не просто рост зарегистрированных наркопреступлений, а рост организованной преступной деятельности в этой области. В этой связи Лунеев В.В. отметил, что «если в 1989 г. у организованных преступников было изъято 26 кг наркотиков, в 1990 г. – 46 кг, то в 1995 г. – уже 5841 кг наркотиков» ^{[5, с. 304]}.

Далее, в 2002-2005 гг. уровень и интенсивность зарегистрированной наркопреступности снижались, что вероятнее всего обусловлено принятыми в этот период на федеральном уровне организационными мерами, прямо влияющими на результаты правоохранительной деятельности.

В 2006-2015 гг. отмечены незначительные изменения зарегистрированной наркопреступности: снижение динамики в 2011 г., обусловленное изменением законодательства Российской Федерации, совершенствование которого обеспечило ликвидацию «рынка» незаконного оборота дезоморфина ^[2]. Отчасти на отображение в уголовной статистике криминальной ситуации повлияло введение нового УК России, в котором были дополнительно криминализированы ряд деяний, связанные с оборотом наркотиков.

Необходимо отметить, что в период с 2005 г. по 2014 г. доля наркопреступлений в общем количестве зарегистрированных преступлений росла неуклонно. Автор полагает, что данный рост обусловлен усилением в этот период правоохранительной деятельности. Кроме того, на 2009-2014 гг. приходится основное количество изменений в УК России и иные федеральные законы, регулирующие общественные отношения, на которые оказывает системное негативное воздействие транснациональная организованная наркопреступность (в сфере экономики, здравоохранения и т. д). Указанная динамика приведена на диаграмме 5 ^[8].

Диаграмма 5. Динамика доли наркопреступлений

в общем количестве преступлений, зарегистрированных

правоохранительными органами (1991-2015 гг.)

Вместе с тем необходимо отметить, что выше представленные на диаграммах данные характеризуют наркопреступность в целом, так как учтены все нормы о наркопреступлениях, предусмотренные УК России. В целях оценки динамики уровня и интенсивности непосредственно транснациональной наркопреступности в ходе исследования были составлены диаграммы 6 и 7 (по данным о расследованных наркопреступлениях, совершенных организованными группами п преступными сообществами (преступными организациями), в механизме которых присутствует транснациональный характер) ^[8].

Полученная динамика иллюстрирует противоречивые выводы: снижается уровень и интенсивность зарегистрированных транснациональных наркопреступлений, совершенных организованными группами, преступными сообществами (преступными организациями), а также иностранными гражданами, но при этом увеличивается уровень и интенсивность зарегистрированных наркопреступлений транснационального характера, совершенных лицами в состоянии наркотического опьянения.

Диаграмма 6. Динамика количества расследованных правоохранительными

органами Российской Федерации наркопреступлений транснационального

характера (2010-2015 гг.)

Диаграмма 7. Динамика коэффициентов расследованных правоохранительными

органами Российской Федерации транснациональных наркопреступлений,

на 100 тыс. чел. населения (2010-2015 гг.)

В этой связи автору очевидно, что в условиях нарастания наркоугроз безопасности Российской Федерации, в том числе роста с начала 1990-х гг. численности потребителей наркотиков, имеющих преимущественно внешний (транснациональный) источник происхождения, который, согласно результатам мониторинга наркоситуации в Российской Федерации ^[1], удалось приостановить только в 2015 г., а также усиления организованной преступной деятельности иностранных граждан данные учтенной в федеральном статистическом наблюдении уголовной статистики не отражают фактическое развитие на территории Российской Федерации транснациональной организованной наркопреступности.

В частности, согласно исследованным материалам практики, наркопотребители используются организаторами преступной наркодеятельности транснационального характера преимущественно в качестве малозначимых исполнителей при «уличном» сбыте наркотиков и иных взаимосвязанных преступлений.В этих условиях рост количества наркопреступлений транснационального характера, совершенных в состоянии наркотического опьянения, косвенно указывает на расширение исследуемой преступной деятельности на территории Российской Федерации, а, следовательно, отрицательная динамика на диаграммах 6 и 7 – это скорее объективный показатель неэффективной правоохранительной деятельности, чем качественная оценка уровня и интенсивности развития транснациональной организованной наркопреступности.

В целях полноты оценки распространенности транснациональной организованной наркопреступности автором были изучены материалы о пресеченных правоохранительными органами на территории федеральных округов и отдельных субъектов Российской Федерации фактах незаконного оборота значительных количеств наркотиков по классификации Управления по наркотикам и преступности ООН (далее – факты незаконного оборота особо крупных поставок наркотиков) ^[9].

По диаграмме 8 прослеживается, что наибольшее количество фактов незаконного оборота особо крупных поставок наркотиков в 2015 г. пресечено на территории субъектов Российской Федерации в пределах Центрального федерального округа, находящихся на значительном удалении от Государственной границы Российской Федерации.

Диаграмма 8. Интенсивность (коэффициенты) пресеченных фактов особо крупных поставок наркотиков на территории субъектов Российской Федерации

в пределах федеральных округов, на 100 тыс. чел. населения (2015 г.)

Указанное подтверждает ранее сделанный автором вывод: отсутствует прямая корреляция между развитием организованной транснациональной наркопреступности и результатами правоохранительной деятельности, следовательно, данные уголовной статистики о зарегистрированных транснациональных наркопреступлениях не могут в своем единстве стать объективным показателем развития ситуации в регионах.

Методические трудности оценки транснациональной организованной преступности в целом и проблема отсутствия необходимых данных уголовной статистики отмечены в научных работах многих авторов, которые едины во мнении о необходимости исследования не только количественных, но и качественных характеристик преступности, позволяющих восполнить существующие пробелы.

Полученные в ходе данного исследования результаты свидетельствуют о том, что общественные отношения, возникающие в среде организованных групп, преступных сообществ (преступных организаций), осуществляющих на российском правовом пространстве организованную деятельность транснационального характера, связанную с незаконным оборотом наркотиков, динамичны и эта динамика во многом определяется изменением доминирующих целей организаторов наркотрафика из числа граждан иностранных государств.

Только за 2015 г. и I квартал 2016 г. Федеральной службой Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (далее – ФСКН России) выявлено и нейтрализовано более 4 тыс. организованных групп и преступных сообществ (преступных организаций), осуществлявших на территории Российской Федерации преступную деятельность транснационального характера ^[9]. Большинство из них характеризовались устойчивыми связями с организованными группами на иных направлениях преступной деятельности, в том числе с незаконными вооруженными формированиями, действующими как на территории Российской Федерации, так и иностранных государств.

Так, например, в I квартале 2016 г. ФСКН России, совместно с др. федеральным органом исполнительной власти и компетентными органами Китайской Народной Республики и Испании в ходе проведенной международной операции пресечена деятельность транснационального преступной организации, численность которой превышала 1,3 тыс. человек, находившихся в 47 государствах, осуществлявших под единым руководством с территории указанных государств незаконное производство и сбыт наркотических средств синтетического происхождения. Для совершения организованной преступной деятельности транснационального характера ими использовались специально созданные и размещенные на хостинге в Нидерландах интернет-ресурсы, посредством которых сбывалось более 30 видов наркотиков. В ходе предварительного расследования и судебного следствия были доказаны факты сбыта наркотиков на территории США, Канады, Грузии, Королевства Швеция, Великобритании, Франции, Швейцарии, Финляндии, Японии, Испании, Австралии, Турции, Чили, Сингапура Италии, Польши, Камбоджи, Колумбии, Греции, Бельгии, ОАЭ, Мальты, Республики Корея, Афганистана, Монголии, Норвегии, Египта, Филиппин, Португалии, Латвии, Венгрии, Армении, Дании, Индии, Израиля, Новой Зеландии, Бразилии, Таиланда, Панамы, Уругвая, Гренады, Румынии, ЮАР и др. государств.

Структура сформировавшейся в настоящее время на территории Российской Федерации транснациональной организованной наркопреступности не однородна и во многом определяется:

региональными условиями, в которых функционируют организованные группы, преступные сообщества (преступные организации) (приграничные регионы, промышленно-развитые регионы, закрытые административно-территориальные образования, мегаполисы и т. д.);

«специализацией» организаторов преступной наркодеятельности (незаконный оборот наркотиков, производимых на территории Центральной Азии (опий, героин, марихуана, гашиш и др.) либо стран Прибалтики (амфетамин и его производные, иные психотропные вещества, наркотические средства синтетического происхождения), либо Китайской Народной Республики (наркотические средства синтетического происхождения, новые психоактивные вещества), либо Украины (новые потенциально опасные психоактивные вещества, маковая солома) и др.);

доминирующей целью (криминальное сверх обогащение, геополитические интересы и др.);

способом маскировки преступной наркодеятельности (осуществление законной экономической деятельности в торговой, строительной, банковской и иных сферах); и т. д.

Автор утверждает, что типичный механизм организованной преступной деятельности, связанной с незаконным оборотом наркотиков, с транснациональными связями предусматривает фактическое участие следующих субъектов уголовно-правовых отношений: а) организатора наркотрафика на территории иностранных государств (как правило, иностранный гражданин); б) организатора преступной деятельности на территории Российской Федерации, находящегося в подчинении у иностранного организатора (как правило, иностранный гражданин либо гражданин Российской Федерации – уроженец иностранного государства); в) исполнителей их криминальной роли (как правило, граждане Российской Федерации, в том числе потребляющие наркотики); г) пособников из числа криминализированных должностных лиц органов государственной власти, финансовых структур, общественных организаций и объединений (как правило, граждане Российской Федерации); д) подстрекателей из числа криминальных лидеров и криминализированных представителей экономической деятельности, в том числе банковской (иностранные граждане и граждане Российской Федерации, примерно в равной доле).

Развитие на территории Российской Федерации транснациональной организованной наркопреступности характеризуется сложной детерминацией, в том числе самодетерминацией. В этом контексте необходимо отметить связь состояний явлений.Так, например, неэффективная борьба с потреблением наркотиков и их рекламой в сети «Интернет» приводит к увеличению численности наркопотребителей среди молодежи (которые рассматриваются организаторами наркотрафика в качестве основного инструментария на этапе «уличного» сбыта наркотиков), как следствие, к увеличению массы наркотиков в незаконном обороте и расширению «теневого» экономического потенциала транснациональной организованной наркопреступности на территории Российской Федерации.

В контексте неэффективной борьбы с потреблением наркотиков автор полагает целесообразным привести положения Заключения Комитета конституционного надзора СССР от 25 октября 1990 г. № 8(2-10) «О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией»: «… За употребление наркотических средств без назначения врача Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1987 г. «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты СССР» была введена административная и уголовная ответственность. Общим правовым основанием издания упомянутых актов послужило предусмотренное статьей 4 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о здравоохранении положение, согласно которому «граждане СССР должны бережно относиться к своему здоровью». Между тем такая обязанность не предусмотрена ни Конституцией СССР, ни международными актами о правах человека и не может обеспечиваться мерами принудительного характера. Поэтому уклонение от лечения алкоголизма или наркомании, если оно не сопряжено с систематическим нарушением общественного порядка или ущемлением прав других лиц, не должно рассматриваться в качестве правонарушения, влекущего юридическую ответственность. По этой же причине употребление наркотиков само по себе не должно рассматриваться в качестве административного правонарушения или преступления.» ^[3].

Результатом указанного криминогенного, по мнению автора, заключения стал резкий рост численности наркопотребителей, число которых увеличилось с 50649 человек за 1991 г. до 364679 человек за 1999 г., приведший, в свою очередь, к процессам самодетерминации транснациональной организованной наркопреступности.

Очевидна корреляционная зависимость в развитии негативных явлений на территории Российской Федерации. В частности, проведенное по данным уголовной статистики за 2013-2015 гг. исследование вскрыло положительную корреляцию между развитием транснациональной организованной наркопреступности и преступности экономической направленности на территории Российской Федерации ^[8].

Вместе с тем на уровне указанной учтенной уголовной статистики не зафиксирована корреляционная зависимость транснациональной организованной наркопреступности и преступности коррупционной направленности, которая, безусловно, присутствует. Материалы практики правоохранительных органов свидетельствуют о том, что все действующие в этой области на территории Российской Федерации преступные сообщества (преступные организации) транснационального характера взаимодействуют с криминализированными должностными лицами органов государственной власти (российских и иностранных). В силу высокой латентности данного явления оно не имеет адекватного выражения в уголовной статистике, но, отражаясь фактически в системе общественных отношений, причиняет значительный ущерб всем стратегическим национальным приоритетам Российской Федерации (экономической, государственной, военной, информационной и др. видам безопасности).

В контексте указанных взаимосвязей несомненный интерес представляет вывод Лунеева В.В.: «чем выше уровень преступности в обществе, тем выше уровень криминальности элитных групп и наоборот: чем выше криминальность элиты, тем выше уровень преступности среди всего населения той или иной страны» ^{[5, с. 330]}.

Автор полагает целесообразным различать мотивацию подстрекателей и организаторов наркотрафика из числа иностранных граждан и организаторов, а также активных исполнителей преступной наркодеятельности из числа граждан Российской Федерации. Преступное поведение российских граждан мотивировано преимущественно возможностью криминального сверх обогащения, иностранных – в том числе геополитическими интересами. Последняя криминологическая проблема представляется актуальной на современном этапе и требует дополнительного исследования, но роль данного детерминанта отражена в официальных документах и научных работах ^{[6, с. 31-34]}.

В этом контексте интерес представляют выводы специалистов об основных причинах нестабильности в мире, например, на территории Исламской Республики Афганистан: «Никто не борется с производством наркотиков, однако некоторые эксперты полагают, что этот бизнес находится под контролем ЦРУ, которые использует полученные деньги на свои разведывательные нужды. Более того, с этого бизнеса кормятся, как полевые командиры, так и правительство Карзая, включая его семью.» ^{[7, с. 61]}.

Вместе с тем автор отмечает, что современные наркоугрозы исходят не от конкретных государств, на территории которых осуществляется незаконное производство наркотиков, а от транснациональной организованной наркопреступности, для которой отсутствуют границы в условиях процессов глобализации.

При этом транснациональная организованная наркопреступность не только порождает деструктивные процессы, но и активно использует уже сформировавшиеся негативные явления: безработица, снижение требовательности к качеству содержания информационных ресурсов и их криминогенное «раскрепощение», снижение социального контроля за формированием духовных основ молодежи и т. д. В этом контексте отмечается функциональную зависимость, присущая исследуемому явлению, например, увеличение численности безработных в районах, удаленных от административных центров приграничных субъектов Российской Федерации, как следствие, приводит к развитию в них инфраструктуры транснациональной организованной наркопреступности. Безусловно, одно явление с другим прямо не связано, но при этом одно объективно порождает другое.

На основании проведенного исследования автор выделяет следующие зависимости, связи и причинность в развитии на территории Российской Федерации транснациональной организованной наркопреступности:

в первой половине 1990-х гг. произошел резкий рост наркокриминальной активности населения; в этот период российский наркорынок активно наполнялся наркотическими средствами опийной (героин, опий) и каннабисной (марихуана, гашиш, гашишное масло) групп, имеющими преимущественно внешний (транснациональный) источник происхождения; позднее, в 2000-е гг. их дополнили психотропные вещества (амфетамин, его производные и др.) и синтетические наркотические средства, а в 2014 г. – новые потенциально опасные психоактивные вещества синтетического происхождения, которые на современном этапе представляют наибольшую угрозу, прежде всего, в связи с несовершенством правового механизма их контроля, в том числе международного;

на современном этапе развитие транснациональной организованной наркопреступности на территории Российской Федерации определяется следующими основными процессами: а) доминирование криминальной роли организаторов и подстрекателей преступной деятельности из числа иностранных граждан, преследующих, в том числе геополитические цели; б) проникновение в национальную экономику и политику, прежде всего, путем «инвестирования» доходов, полученных от незаконного оборота наркотиков, в законные сферы деятельности; в) политизация российских организаторов наркотрафика, цели которых определены не только получением криминальных сверх доходов, но и приобретением полномочий на уровне органов государственной власти; г) криминальный контроль организаторов преступной деятельности над значительной частью финансовых ресурсов, проходящих через систему российских банковских учреждений; д) обусловленность самодетерминации транснациональной организованной наркопреступности негативными социальными процессами (высокий уровень наркопотребления среди населения, низкий уровень инфраструктурного развития приграничных субъектов Российской Федерации, наличие криминогенных информационных ресурсов и т. д.); е) активное воздействие на социальную среду и ее приспособление для реализации криминальных целей путем занижения общественной опасности потребления отдельных видов наркотиков, в частности, марихуаны; ж) высокая латентность, обусловленная особыми структурными характеристиками транснациональной организованной наркопреступности, в том числе наличием организаторов и подстрекателей преступной деятельности на территории иностранных государств, пособников из числа криминальных лидеров иных преступных сообществ и работников банковских учреждений на территории Российской Федерации, и др.;

очевидно отставание правоохранительной деятельности на процессы развития и интеграции транснациональной организованной наркопреступности, что подтверждают данные федерального статистического наблюдения за изменениями в медицинской, уголовно-правовой и иных сферах общественных отношений; за прошедшие годы на территории Российской Федерации сформировался многочисленный контингент наркозависимых лиц, потенциально управляемый преступными сообществами (преступными организациями) с территории иностранных государств; указанное составляет угрозу не только антинаркотической, но и государственной, экономической и иным видам национальной безопасности Российской Федерации, так как наркозависимые лица – это послушный инструмент любого из видов организованной преступности, обладающий, к тому же, высоким уровнем потенциальной криминогенности;

отсутствует прямая корреляция между развитием транснациональной организованной наркопреступности и воздействием на нее правоохранительных органов Российской Федерации; принимаемые уголовно-правовые меры по выявлению и расследованию транснациональных наркопреступлений, выявлению и привлечению к уголовной ответственности лиц, их организующих, а также участвующих в создании и обеспечении функционирования соответствующих финансовых каналов и т. д., не являются адекватными сформировавшимся на современном этапе наркоугрозам;

без надлежащего внимания органов государственной власти и местного самоуправления остаются взаимосвязанные процессы: безработица, снижение требовательности к качеству содержания информационных ресурсов и их криминогенное «раскрепощение», снижение социального контроля за формированием духовных основ молодежи и т. д.

Таким образом, проведенное автором криминологической исследование процессов детерминации транснациональной организованной наркопреступности позволило сформулировать следующие выводы:

1. Транснациональная организованная наркопреступность – это сложная система функционирования организованных групп, преступных сообществ (преступных организаций), их взаимосвязей и деятельности транснационального характера, выражающегося в совершении деяний: а) на территории более чем одного государства; б) на территории одного государства, но при этом существенная часть их подготовки, планирования, руководства или контроля имели место на территории другого государства; в) на территории одного государства, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляла преступную деятельность на территории более чем одного государства; г) на территории одного государства, но его существенные последствия имели место на территории другого государства.

Данные системные качества проявляют себя в многоуровневом принципе организации наркодеятельности и последовательном совершении взаимосвязанных и взаимообусловленных деяний при осуществлении: д) стратегического финансового планирования и управления организованными группами, преступными сообществами (преступными организациями); е) финансового, правового, организационного и иного обеспечения реализации преступных целей транснационального характера; ж) исполнения преступных задач.

2. Масштабы криминогенного воздействия транснациональной организованной наркопреступности на современное российское общество сопоставимы с функциональным воздействием отдельных гражданских институтов. В этих условиях в структуре современной парадигмы национальной безопасности Российской Федерации отсутствует необходимый элемент – «антинаркотическая безопасность», прямо либо опосредованно взаимосвязанный с иными элементами обеспечения стратегических национальных приоритетов: с экономической, общественной, информационной, военной безопасностью, с безопасностью духовного развития, в сфере регулирования демографических процессов и т. д.

3. В целях восполнения вскрытого правового пробела понятийный аппарат Стратегии государственной антинаркотической политики до 2020 г., утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 9 июня 2010 г. № 690, необходимо дополнить новыми положениями в следующей редакции:

«антинаркотическая безопасность – состояние защищенности личности, общества и государства от угроз, формирующихся в области незаконной деятельности, в том числе транснационального характера, по производству и обороту наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, сильнодействующих веществ, наркосодержащих растений или их частей, новых потенциально опасных психоактивных веществ (наркоугрозы)»;

«наркоугрозы – это условия и факторы, возникающие в результате сложной системы функционирования организованных групп, преступных сообществ (преступных организаций), их взаимосвязей и незаконной деятельности, в том числе транснационального характера, по производству и обороту наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров или аналогов, сильнодействующих веществ, наркосодержащих растений или их частей, новых потенциально опасных психоактивных веществ, создающие прямо или косвенно возможность нанесения ущерба национальным интересам».

4. Пункт 31 Стратегии национальной безопасности Российской Федера-ции, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683, регламентирующий перечень стратегических национальных приоритетов, посредством реализации которых обеспечиваются национальные интересы, необходимо дополнить новым абзацем следующего содержания: «антинаркотическая безопасность».

5. На основе вскрытых криминологических и уголовно-правовых характеристик транснациональной организованной наркопреступности автором обосновано содержание уголовно-правовой парадигмы борьбы с данным общественно опасным явлением, составляющее совокупность следующих элементов: а) определение основных принципов уголовно-правового воздействия на транснациональную организованную наркопреступность; б) установление в уголовном законодательстве Российской Федерации признаков общественно опасных деяний, связанных с организацией преступного сообщества (преступной организации) или с участием в нем (ней), признаваемых транснациональными; в) дифференциация наказуемости общественно опасных транснациональных деяний и установление условий применения уголовно-правовых мер при их совершении; г) толкование уголовного законодательства Российской Федерации в области борьбы с транснациональной организованной наркопреступностью, разъяснение вопросов квалификации транснациональных наркопреступлений в решениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации; д) координация деятельности правоохранительных органов Российской Федерации по комплексному применению норм уголовного законодательства Российской Федерации; е) расширение международного сотрудничества в рамках конкретных уголовных дел с целью создания основы для закрепления на международной площадке тезиса о том, что государства, не принимающие адекватных мер борьбы с производством и оборотом наркотиков, новых потенциально опасных психоактивных веществ в условиях, когда конвенционные нормы и иные международные договоренности обязывают к этому, должны признаваться международным сообществом как согласившиеся с транснациональной организованной преступной деятельностью и в этой связи нести ответственность за ущерб, причиненный др. государствам и их населению.

6. В целях совершенствования правовых основ борьбы с транснациональной организованной наркопреступностью необходимо дополнить ст. 210 «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)» УК России новым квалифицирующим признаком: «5. Деяние, совершенное частями первой или второй настоящей статьи, если оно совершено в более чем одном государстве либо оно совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве, либо оно совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве, либо оно совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве» .

7. Содержание системы предупреждения наркоугроз безопасности Российской Федерации целесообразно рассматривать как комплекс функционально зависимых и системных мер: а) по устранению процессов детерминации наркоугроз, воздействующих на взаимосвязанные с антинаркотической безопасностью элементы обеспечения стратегических национальных приоритетов; б) по воздействию на процессы детерминации, прежде всего, причинности транснациональной организованной наркопреступности, осуществляемому: до появления антисоциальной мотивации, предшествующей транснациональной деятельности; на этапе трансформации антисоциальной мотивации в преступную; на этапе транснациональной деятельности организованных групп, преступных сообществ (преступных организаций) и их взаимодействий; в) по выявлению лиц, склонных к совершению наркопреступлений, и оказание на них и окружающую их социальную среду позитивного корректирующего воздействия.