Road safety as a scientific category: some issues of philosophy and theory of law

Volodin Oleg PhD in Law Associate Professor at the Department of Road Safety Organization of Penza State University of Architecture and Construction  440028, Russia, Penza, ul. Germana Titova, 28 ov68ppp@rambler.ru

Пожалуй, в последние 15 лет нет темы, более значимой и звучащей, чем проблема обеспечения безопасности дорожного движения. Безопасность дорожного движения являет собой крайне важное и сложное социокультурное явление, феномен автомобилизации и связанные с ним явления привели к созданию антропотехнической макросреды, заметно изменили характер общественных отношений и коммуникаций в России. Однако, современный секьюритивный дискурс невозможно оценить как системный и содержательный. В обществе складывается точка зрения что любой гражданин, имеющий водительское удостоверение и автомобиль – уже эксперт в вопросах дорожного движения. За кажущейся очевидностью и даже простотой понимания вопросов, связанных с данной тематикой в реальности открывается примитивный, бытовой уровень, влекущий за собой поверхностность и ошибочность, недопустимые в дискуссии среди участников обсуждения, так и спорадичность и энтропию идеологии, а также слабую эффективность и прогнозоёмкость в правотворчестве и государственной политике и управлении. Чинам, причастным, либо призванным быть в авангарде работы по обеспечению безопасности дорожного движения [за исключением ряда сотрудников ГИБДД и ГАДН] явно не достаёт и отраслевой компетентности, и глубины понимания явления. В связи с этим необходимо развёрнутое, можно сказать – метафизическое понимание того, что такое «безопасность», и что такое «безопасность дорожного движения» в научном смысле.

Для любой научной категории важными аспектами являются философская и социальная природа, собственный понятийный ряд и его логико-семантические основы и значение, устойчивые связи во внутрикатегорийной структуре и эмпирические факторы – проявления в повседневной жизни.

«Безопасность дорожного движения – состояние данного процесса, отражающее степень защищенности его участников от дорожно-транспортных происшествий и их последствий; <…>».^[1] Приведённое легальное определение следует считать в известной степени условным. У неспециалиста понимание указанной нормы вызывает некие сложности. Так, на просьбу, обращённую к студентам выпускного курса АДИ ПГУАС сформулировать собственное понятие «безопасности дорожного движения» нам пришлось столкнуться с явно упрощённым подходом к решению данной задачи. Завтрашние бакалавры в основном видят в «безопасности» дорожного движения – «соблюдение ПДД», «недопустимость нарушений ПДД», а то и «соблюдение скоростного режима», т.е. абсолютно локальные, либо частные задачи.

Указанная ситуация сгенерировала задачу как углубления и расширения знания, так и последующей постановки приемлемых в дидактическом смысле пояснений о природе, структуре и значении категории «безопасность дорожного движения».

В связи с вышесказанным полагаем возможным предложить коллегам и читателям ряд рассуждений и выводов в части заявленного предмета.

В известной нам на настоящий момент литературе (и монографической, и даже учебной) нами не обнаружилось исследований по генезису и онтологии категории «безопасность». В логическом аспекте «безопасность» следует расценивать как безусловный антоним понятию «опасность». В данном ключе, скажем, строит контекст своих трудов профессор М.А. Котик, указывая применительно к объекту психологии безопасности, что им являются «различные виды предметной деятельности человека, связанные с опасностью.»^{[2, с. 20]} В указанной дихотомии «опасность» является первичной сущностью, она возникает изначально и уже в противоположность ей создается и развивается «безопасность».

Опасность тесно связана, вернее сказать – структурно определяется такими фактами [триада опасности], как страх, угроза, ущерб. Смысловое назначение перечисленных понятий можно охарактеризовать, как негативные, «со знаком минус».

Применительно к теме нашего исследования страх следует понимать дуалистично: в философско-антропологическом ключе – как осознание, или ожидание возможности утраты кого-либо или чего-либо, неразрывно (можно сказать – фатально) связанного с индивидом; в психофизиологическом ключе – как особая эмоция, нарушающая обычные, нормальные параметры функционирования организма и фокусирующая внимание на реальной, либо потенциальной угрозе. Страх может возникать внезапно, может иметь «накопительный» характер, но в любом случае страх мы представляем как сильное внутреннее переживание индивида, вызванное угрозами из внешней среды.

Угрозу мы предлагаем понимать, как потенциально возможное изменение уклада и условий жизнедеятельности индивида, влекущее за собой нежелательные в смысле интересов, и негативные в смысле психологических установок индивида – воздействия на характер/качество указанных уклада и условий. Угроза всегда понимается индивидом, проступает через его мышление, а в некоторых случаях может ощущаться, отражаться в его рецепторном контуре (например – подача звукового сигнала или световых сигналов автомобиля). Но угроза всегда, во всех случаях задействует интеллектуальную сферу индивида, ибо инстинктивный аппарат (или тонкость его настройки) может «пропустить» какой-либо сопутствующий опасности атрибут.

Ущерб – есть итоговое, финальное последствие страха, как человеческого переживания и угрозы, как образа опасности для причинения вреда относящимся к индивиду натуральных (природных) и материальных (созданных из объектов природы) ценностей. Основные ценности – это жизнь, здоровье, семья (как микросоциум), имущество/собственность. Соответственно, вред может выражаться в таких событиях, как смерть, травма, увечье индивида, смерть и увечья его членов семьи, повреждение либо уничтожение его имущества/собственности.

В.И. Ярочкин и Я.В. Бузанова, рассуждая об «источниках опасности», указывают, что это «условия и факторы, которые таят в себе и при определённых условиях сами по себе либо в различной совокупности проявляют или обнаруживают враждебные намерения, вредоносные свойства, деструктивную природу, реальные или потенциальные действия.»^{[3, с. 22]} С данным утверждением, несмотря на его излишнюю для теоретической работы колоритность в целом согласимся. Применительно к «безопасности дорожного движения» существо опасности нормативно выражается в «дорожно-транспортных происшествиях и их последствиях».

В дорожном движении, как совершенно особом социальном действе, ранее перечисленные факторы «триады опасности» выражаются абсолютно рельефно и показательно.

Мы абсолютно убеждены, что в социальном плане «безопасность» представляет собой определённую, достаточно целостную систему гарантий, систему динамическую, направленную на создание абстрактного впечатления и эмпирического (вплоть до перцептивного) ощущения индивидуальной ограждённости субъекта социального взаимодействия от различных опасностей в процессе жизнедеятельности. «Наличие в той или иной стране эффективной системы взаимоувязанных гарантий определяет поведение и психологическое самочувствие людей, всю социально-психологическую атмосферу.»^{[4, с. 397]}

Федеральный закон «О безопасности» от 28.12.2010 №390-ФЗ не содержит конкретно-определённой дефиниции, позволившей бы нам исходно проанализировать интересующую нас категорию в нормативном ключе. В связи с этим обратимся к приведённому выше легальному определению «безопасности дорожного движения» и проведём анализ содержащихся в нём понятий.

В контексте настоящего исследования состояние следует понимать, как сложившееся бытийное положение, наличный порядок вещей, их качество, атрибуцию и меру. Согласимся с утверждением, что «состояние – это форма реализации бытия, присущая всем явлениям, системам, объектам, процессам».^{[5, с. 60]}

Защита безусловно должна пониматься как действие, либо очевидная возможность действия, призванного к осуществлению ограждения/охраны субъекта от источников опасности. Иными словами защита представляет собой мандат государства на охрану граждан, их прав и интересов. Осуществляется защита, в юридическом смысле – уполномоченными государством правоприменительными институтами/должностными лицами. В данном случае мы сознательно исключаем из инструментария защиты – самозащиту, поскольку примеры таковой в дорожном движении представляют затруднительную задачу. Следовательно, защита понимается нами в своей природе из отношений власти (управления) и подчинения.

Деятельностная сторона безопасности дорожного движения нормативно определена как [её] обеспечение. Обеспечение, в свою очередь – это реализация мандата суверена на функцию защиты, на практическое профессиональное правоприменение в сфере «безопасности» и «безопасности дорожного движения». Общепрактическая задача обеспечения безопасности дорожного движения – «добиться снижения общего количества дорожно-транспортных происшествий, числа убитых и раненых в условиях развития автомобилизации.»^{[6, с. 16]} Подобная задача безусловно находится в ареале интересов государства, как властного организатора общественной жизни и законодателя.

Нормативно понимаемая аксиология категории «безопасность дорожного движения» кроется в естественно-правовой традиции и цивилистической прагматике. Жизнь, здоровье, имущество, осуществление прав и свобод – таковы основы и ценностной матрицы и палитры интересов участников дорожного движения в рассматриваемом нами контексте. Некоторые авторы собственно безопасность определяют в разряд самостоятельной социальной ценности. Полагаем, что для такой позиции имеются вполне обоснованные предпосылки.

Культурные и этические аспекты безопасности дорожного движения заключены, по нашему глубокому убеждению, в уровне интеллектуального развития индивида – участника дорожного движения. Степень проникновения права в образ мыслей и убеждения индивида определяется только через процесс мышления и понимания, следовательно данный аспект имеет абсолютно выраженное психолого-правовое наполнение.

Мы абсолютно убеждены, что безопасность/безопасность дорожного движения представляет собой цель и продукт правопорядка, как нормативной формы организации социума и внутрисоциумных отношений и связей. «Современная социальная, политическая и правовая жизнь <…> невозможна без порядка, без определённой картины бытия и упорядоченных на её основе социальных отношений».^{[7, с. 7]} Право, как самое надёжное и действенное средство социального управления осуществляет данное управление через свой функциональный арсенал. В частности, охранительная функция права материализуется в таких явлениях юридической действительности и юридической процедуры, как «защита» и, как следствие – «обеспечение безопасности». Тем самым мы делаем вывод, что с точки зрения теории права «безопасность»/«безопасность дорожного движения» – явление правоохранительное.

Факторы, создающие устойчивую среду безопасности.

Правосознание – личностное, психологическое, интеллектуальное восприятие индивидом права, как неотъемлемой части его бытия, отношения к праву, степени (уровня) посвящённости в цели, задачи и влияние права в повседневной жизни. Правосознание определяет степень значения права для повседневной жизни индивида.

Законность – особого рода режим общественной жизни, коренящийся в соблюдении и исполнении норм, юридических предписаний, обращённых ко всем субъектам, пребывающим во властном ареале соответствующего суверена.

Перечисленные факторы безусловно формируют базис безопасности, закладывают опору под нормативную сущность феномена «безопасности». Устойчивость соответственно, мы склонны понимать, как максимально возможную неизменность правил, учреждающих институт «безопасности». Устойчивость выступает в виде уравнения: чем более стабильны право и юридическая процедура – тем неизбежнее принцип неотвратимости и тем более явно ощущение безопасности.

В итоге перечисленные факторы образуют прочную связь между нормой права и повседневным поведением индивида, претворение норм в действия и поступки субъектов социального взаимодействия.

Факторы, образующие динамику безопасности.

Правовое регулирование, как способ упорядочивания общественных отношений мы склонны применительно к теме исследования понимать как оперативную и эффективную реакцию государства на разновидности отклонений от правомерного поведения. Так, скажем, Глава 12 КоАП РФ содержит несколько десятков достаточно подробных составов административных правонарушений в сфере дорожного движения. Также, одной из задач правового регулирования мы видим синтезирование опыта и нормативную классификацию атрибутов опасности. Примером в этой части может служить долгожданное нормативное оформление в виде отдельного объекта такой спорной сущности, как «опасное вождение».

Правоприменение, как властная форма реализации права, является активным способом поддержания состояния безопасности, орудием принуждения субъектов социального взаимодействия к правомерному поведению в случаях недостаточности, ошибок либо дефектов правосознания.

Факторы, представляющие опасность для правопорядка.

Правонарушение – это «юридический факт, представляющий собой виновное противоправное деяние, за которое установлены меры юридической ответственности.»^{[8, с. 12]} Правонарушение, как деяние идущее вразрез с правом и его целями, против него, контрнормативно посягает на прочность правопорядка и разрушает правовой фундамент безопасности.

Дорожно-транспортное происшествие – это «событие, возникшее в процессе движения по дороге транспортного средства и с его участием, при котором погибли или ранены люди, повреждены транспортные средства, сооружения, грузы либо причинен иной материальный ущерб.»^[9]

Резюмируя, следует согласиться с выводом, что «право на безопасность с юридической точки зрения – это совокупность правомочий субъектов права на виды безопасности в социальной, экономической и в других сферах; на правовую безопасность закона и правоприменения; на самообеспечение и обеспечение (осуществление, охрану, защиту) безопасности совместно с другими субъектами, государством при соответствующих гарантиях, обязанностях и правомерном юридическом обеспечении; на безопасные для субъектов результаты фактической безопасности и т.д.»^{[10, с. 22]}

Попытки рассмотреть феномен «безопасность дорожного движения» в строго [каком-либо] дисциплинарном ключе не привели нас к плодотворным итогам. Анализ имеющейся у нас литературы по заявленному к исследованию предмету позволил сделать вывод о допустимости и необходимости межотраслевого [междисциплинарного] подхода к его изучению.

Наиболее распространённым является технократический взгляд на проблему и сущность феномена «безопасность дорожного движения». Известные в этой части труды В.Ф. Бабкова, Г.И. Клинковштейна, В.И. Коноплянко, В.Д. Кондратьева и др. – известны в профессиональной среде и служат абсолютными «маяками» для специалистов. Исследование «безопасности дорожного движения» через призму системы ВАДС и её элементов и аспектов – самое научно проработанное на сегодняшний день.

Дорожное движение определяется законодателем, как процесс, т.е. определённым формальным образом упорядоченный состав/перечень действий. Участники процесса – участники дорожного движения, т.е. общественных отношений, складывающихся в ходе дорожного движения. Данные обстоятельства точно указывают на абсолютную необходимость подключения социологии, как одного из научных подходов к изучению «безопасности дорожного движения». Работы П.А. Ваганова, А.Ш. Викторова, В.Н. Кузнецова, посвящённые социологическим аспектам «безопасности», образуют вполне достойную и достаточную научную базу в этой части.

Ярко выраженные поведенческие и культурные аспекты «безопасности дорожного движения» диктуют включение в гносеологический арсенал подходов общей, социальной и юридической психологии. Уже упоминавшиеся труды М.А. Котика, а также М.И. Еникеева и А.М. Столяренко прекрасно соответствуют подобной задаче.

Что касается научно-юридического подхода к изучению феноменов «безопасность» и «безопасность дорожного движения», то данный сегмент является практически «незакрытым». Исключение составляют многочисленные и довольно качественные работы, посвящённые различным сегментам и характеристикам [национальная, государственная, социальная, общественная и др.] «безопасности», а также посвящённые «безопасности дорожного движения» в историко-правовом, уголовно-правовом, криминологическом, криминалистическом и административно-правовом аспектах. Однако, глубоких и масштабных теоретико-правовых исследований вышеуказанных феноменов на сегодняшний момент нам обнаружить не удалось.

В этой связи необходимо отметить, что межотраслевой подход требует не просто профессиональных познаний, но познаний достаточно высокого, теоретического уровня по указанным смежным отраслям. Исходя из того, что «безопасность» является сущностью «рукотворной», т.е. плодом усилий и творчества человека, что касается определения природы феномена «безопасность дорожного движения», то приведённые обстоятельства позволяют сделать вывод о правовом характере его генеза. Именно исходя из этого базовым подходом к изучению феномена «безопасность дорожного движения» определён теоретико-правовой подход.

Настоящая публикация имела своей целью не только продолжить тематический авторский цикл, но и расширить горизонт дальнейших исследований и дискуссии в сфере нормативного и психолого-правового подходов к изучению феномена «безопасность дорожного движения» как научной категории.