Factors of development of e-democracy in modern society

Введение

Электронная демократия является следствием использования информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), прежде всего в интернет технологий, в государственно-гражданских отношений в целях стимулирования прямого и более активного участия граждан в демократических процессах. ИКТ в условиях демократии применяются в распространении информации, политической дискуссии, принятии общественно-политический решений.

Пиппа Норрис - англо-американский политолог, профессор сравнительной политологии в Школе управления им. Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета. Основным ее трудом является книга «Цифровое неравенство?: гражданская активность, информационная бедность и интернет во всем мире» ^[1]. В этой работе П.Норрис определяет три категории теорий, которые определяют причины развития электронной демократии: теория развития, теория технического детерминизма и теория демократизации. Все эти теории обращаются к многим исследователям и по сути являются условным объединением многих трудов. Все теории будут апробированы на примере Швеции, так как в этой стране, с одной стороны, прослеживается много успешных внедрений технологий э-демократии и также собрано много эмпирических данных с результатами.

Теория развития является первой, которую рассматривает П. Норрис. Теория имеет экономический фокус и заявляет, что структурные изменения в экономических системах приводят к социальным и политическим трансформациям.

Носителями этой теории, по сути, являются исследователи постиндустриального и информационного общества. Дэниел Белл^[2] подчеркивает долгосрочные изменения в экономической структуре, которые ведут к социальным и политическим трансформациям. Развитие экономики знаний связано с развитием компьютерных технологий и глобальных коммуникационных связей, что интенсивно приникает в первую очередь в экономически развитые страны как Швеция, Австралия и Соединенные Штаты. Использование цифровых технологий постепенно распространяется от офисов до домов и становится повседневным атрибутом каждого человека. Кроме того, развитие экономики знаний зависит от широко распространенной компьютерной грамотности и хорошо образованного профессионального и организаторского среднего класса в широком спектре рынка труда. Развитие навыков и обучение происходят в основном через высшее образование. Поскольку население в целом интенсивно использует новейшие технологии, это стимулирует государственный сектор интегрироваться в новые информационно-коммуникационные технологии.

Суммируя, социально-экономическое развитие, по сути, создает причины, формирующее сетевой мир, частью которого становится политическая система.

Теория развития была также подтверждена Медаглией^[3], который показал наличие устойчивой связи между развитием электронной демократии и богатством общества. На наш взгляд эта теория требуется конкретизации, так как парадигма постиндустриального общества скорее является философской концепцией, нежели конкретизированной и структурированной моделью.

С точки зрения второй теории технического детерминизма, электронная демократия зависит от технологического развития и что техно инфраструктура - единственный наиболее важный фактор^[4]. Однако эта теория не может правдоподобно объяснить определенные очевидные аномалии: почему, например, относительно схожие постиндустриальные общества в настоящее время показывают поразительно разные уровни доступа к интернету между Финляндией и Францией, или Грецией и Швецией, или Японией и Соединенными Штатами? И тем более, почему некоторые развивающиеся страны такие, как Индия, Тайвань и Бразилия, продвинулись вперед в электронной демократии, догнав постиндустриальные страны. Альтернативная интерпретация утверждает, что политические и общественные организации находятся в зависимости от цифровых связей и информационных технологий, которые, по крайней мере, в некоторой степени, автономны от уровня социально-экономического развития. Эта идея укладывается в парадигму, что скорее технологии формируют общество больше, а не наоборот. Цифровая политика может эффективно проникать в странах с высоким уровнем технологической инфраструктуры на любом уровне социально-экономического развития. В рамках этого уровень электронной демократии должен предсказываться технологическими индикаторами, такими как распределение интернет-пользователей и хостов.

Технологическая теория были проверена Ван Дер Грэфтом и Свенсоном^[5], которые утверждают, что наличие необходимой технологической инфраструктуры положительно влияет на развитие электронной демократии.

Мы не можем не согласиться, что проникновение технологий и интернета определяют саму возможность существования новых медиа, а вместе с ней и электронной демократии. Однако, одна эта теория очень узко может объяснить успех э-демократии, так как этот феном предполагает значительно больший спектр вопросов, а не только технологии и интернет.

Наконец, Норрис рассматривает теории демократизации как альтернативный способ понимания электронной демократии. Теория утверждает, что виртуальная политика отражает традиционную политическую систему и открывает намного больше возможностей для гражданской активности и общественных дебатов, для мобилизации группы и для партийной деятельности в интернете в существующих демократических государствах (открытых обществах с устоявшейся традицией гражданской активности и плюралистических принципов), чем в авторитарных режимах, которые подавляют диссидентские голоса, оппозиционные движения, независимую прессу, группы протеста и др. Как итог, распространение и эффективность цифровой политики в каждой стране могут быть предсказаны уровнем демократизации.

Однако, уже вышеупомянутые Ван Дер Грэфт и Свенсон^[6] провели исследование эффекта явки избирателей на электронную демократию и получили противоречащие результаты по отношению к теории, а именно, чем выше традиционная явка избирателей, тем ниже успех э-демократии и наоборот.

В то время как каждая модель выделяет отдельные факторы электронной демократии, кажется трудным проверить эти теории из-за прочных отношений между уровнями экономического, политического и технологического развития. Так Сеймур Мартин Липсет^[7], наравне с другими исследователями, утверждал, есть много причин, почему растущее богатство общества обычно связывается с растущей силой демократических сил. Экономическое развитие связано с ростом грамотности и образования, которые усиливают гражданскую активность; ростом среднего класса, который буферизует между крайностями богатых и бедных; распространением средств массовой информации, предоставляющих информацию, независимую от правительства; развитием гражданского общества как сети профессиональных и торговых ассоциаций; и переход к государству всеобщего благосостояния .

П. Норрис проверила связь между теориями и выявила, что несмотря на исключения стран Африки и Азии, простая корреляция в 179 странах демонстрирует относительно сильные, значительные и последовательные отношения между уровнями демократизации и реального дохода на душу населения ( R=0.462 Sig.p.001), и еще более сильные отношения между демократизацией и развитием человеческого потенциала ( R=0.757 Sig.p.001)^[8].

Микро теории

Стоит также проанализировать альтернативные теории, объясняющие развитие электронной демократии. Многие из теорийфокусируются на индивидуумах, то есть они основаны на определенных качествах, особенностях, отношениях или предпочтениях, которыми обладают люди.

В примечательной статье Беста и Крюгера^[9] интернет-навыки выделяются как единственный самый важный детерминант участия в онлайн-политике, так как они создают предварительные условия для вовлечения людей и облегчают политическое онлайн участие. Дальнейшее исследование из США было продолжено в этом тренде, даже при том, что результаты несколько отличаются. Нам^[10] подчеркивает, что развитие интернета действительно увеличивает возможности электронной демократической деятельности, но опыт традиционного участия в политической жизни еще более важен. Несмотря на это, кажется разумным предположить что, рост технологических навыков приводит к развитию использования электронных демократических функций.

Исследования Западной Европы дают немного иную картину. Традиционные второстепенные переменные, такие как пол и возраст, показывают значение в нескольких исследованиях^[11]. Относительно возраста тенденция состоит в том, что вероятность участия в электронной демократии уменьшается с возрастом, в то время как пол показывает противоречащие результаты. Этот поразительный паттерн относительно молодежи противоречит политическому поведению в традиционных формах политики. Также выделяют важность уровня образования и социального класса. В одной из своих работ П. Норрис^[12], исследуя целевую аудиторию электронной демократии EU-15 (Группа стран: Австрия, Бельгия, Дания, Финляндия, Франция, Германия, Греция, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия, Испания, Швеция и Великобритания), описала типичного актора е-демократии: мужской пол младшего возраста с хорошим образованием из среднего класса в северных частях Европы. П. Норрис делает вывод: чем больше субъект относится к сегментам этой аудитории, тем вероятнее его участие электронных демократических процессах.

Исследования на примере Швеции

Для проверки теорий П.Норрим и дополнительных «микро» теорий, предложенных в этой статье, возьмем эмпирическое исследование, проведенное Густавом Лиденом^[13] на примере Швеции. Исследование включает все 290 шведских муниципалитетов. Были получены следующие результаты.

10-процентное увеличение доли людей с высшим образованием ведет к увеличению качества электронной демократии на 1 пункт. Уровень образованности является основополагающим параметром постиндустриального общества. Это указывает, что у постиндустриальных обществ с высоким уровнем образованности отмечается более высокий запрос электронной демократии. У явки избирателей в Швеции есть значительное, но отрицательное отношение с электронной демократией. Гипотеза, что традиционная гражданская активность положительно сказывается на развитии электронной демократии, оказалась опровергнута в рамках исследования Густава Лидена. Также это исследование не показало, что технологическое развитие влияет на эффективность электронной демократии. Удивительным образом сильное влияние на развитие электронной демократии в Швеции оказывает численность населения муниципалитета.

Возможно, в более многочисленных городах доступ до местных органов власти является самым сложным, что неизбежно стимулирует развитие электронной демократии. Аналогично, у государства должны быть достаточные экономичные возможности развивать электронную демократию, то есть развитие электронной демократии также связано с поступательным ростом национальной экономики^[14]. Однако очень удивительно, что технологическое развитие не имеет столь значительного влияния. Например, у Швеции, в течение исследованных лет, был один из максимальных уровней проникновения интернета в мире. Следовательно, технологическая инфраструктура более или менее развита везде по целой стране, что сделало роль этого фактора, видимо, незначительным. То есть технология скорее является не отдельным объяснительным фактором развития э-демократии, а скорее базовым условием. В технологически развитых странах тем более не является решающим фактором. Наконец, факт, что явка избирателей отрицательно влияет на развитие электронной демократии, более удивителен. Возможно, муниципалитеты, имеющие проблемы с уровнем гражданского вовлечения, пытаются превентивно мотивировать граждан инструментами э-демократии.

Доход и образование сильно влияют на склонность к электронной демократической активности в исследовании Густава Лидена. Очевидно, что Швеция - достаточно социально равное общество в области дохода и образования. Кроме того, не выявлено никакой разницы между полами или между возрастными группами в области активности в э-демократии в Швеции; особенно гендерное различие в политике менее частое среди молодых людей.

Выводы

В заключении стоит сделать несколько выводов. Во-первых, стоит более глубоко рассмотреть теории постиндустриального общества, попытаться вывести больше переменных, которые могут повлиять на развитие э-демократии помимо уровня образования и дохода на душу населения. Концепция постиндустриального общества – слишком общая и широкая парадигма. Во-вторых, стоит признать, что проникновение интернета и технологий скорее не определяют уровень развития э-демократии, а является необходимым фактором. Вероятно, можно выявить долю проникновения, которая является критической точкой, с момента которой начинает развиваться э-демократия. В третьих, стоит больше исследовать взаимосвязь демократии и э-демократии. Без первой невозможно вообще любое развитие э-демократии, но видимо также только в случае определенного угасания демократии, снижения уровня оффлайн участия, росте абсентеизма начинает свой бурный рост электронная демократия.