County response to famine in 1891-1892 in the Russian Empire (on the example of Tula governorate)

Ponarin Pavel Valentinovich PhD in History PONARIN Pavel Valentinovich – Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Department of Juridical Disciplines, L. N. Tolstoy Tula State Pedagogical University; L. N. Tolstoy Tula State Pedagogical University, Soyfera ulitsa 20a, Tula, Tulskaya oblast 300000 Russia;pavel.ponarin2014@yandex.ru pavel.ponarin2014@yandex.ru Other publications by this author

В современной отечественной историографии сложилось представление о земстве как о серьезной альтернативе существующей системе имперского управления на местах, не реализовавшей свой «мощный социальный потенциал» по причине того, что «внутренняя политика правительства, направленная на защиту сословных привилегий дворянства, не позволила полностью раскрыть созидательный потенциал земских учреждений. Доведенная до гигантских масштабов административно-иерархическая вертикаль власти плохо сочеталась с выборными земскими учреждениями» ^[1]. Несколько ранее – в советской историографии – земства оценивались как орган, не игравший заметной роли в отечественном государстве и обществе, ориентируясь на тезис В. И. Ленина, назвавшего земские учреждения «пятым колесом в телеге русского государственного управления...колесом, допускаемым бюрократией лишь постольку, поскольку ее всевластие не нарушалось, а роль депутатов от населения ограничивалась голой практикой, простым техническим исполнением круга задач, очерченных все тем же чиновничеством» ^{[2, с. 35]}. В рамках настоящей статьи не предполагается анализ существующей обширной историографии истории земства. Полагаем, что обращение к опубликованным и неопубликованным источникам позволит преодолеть крайности обозначенных подходов, через рассмотрение деятельности земств в конкретно-исторический период – время аграрного кризиса 1891-1892 гг. Неурожай 1891 г., повлекший за собой массовый голод сельского населения в семнадцати губерниях Российской империи, оказался не только самым масштабным, но и наиболее резонансным. Он привлек внимание общественности к нуждам русского крестьянства и актуализировал вопрос о деятельности земских органов в сфере народного продовольствия ^[3]. Мы постараемся проследить на примере деятельности земств Тульской губернии в сфере народного продовольствия начала 1890-х гг., идейное и практическое отношение земцев к аграрному кризису, которое характеризуется нами как земская реакция на голод.

Началом организованного реагирования земств на голод в провинции следует считать 8 июня 1891 г., когда Тульская губернская земская управа в письме на имя губернатора просила созвать Чрезвычайное губернское земское собрания «в виду выяснившегося крайне неудовлетворительного ожидаемого урожая озимых хлебов в значительной части губернии и предстоящих со стороны Уездных Земств значительных требований на ссуды для продовольствия населения и обсеменения полей» ^{[4, л.1б]}. Губернатор после получения соответствующего разрешения со стороны МВД согласился на созыв. Собрание состоялось 5-6 июля, а 7 июля Губернская Управа предоставила начальнику губернии материалы Чрезвычайного собрания, среди которых имелся идоклад Управы Чрезвычайному тульскому губернскому земскому собранию «Об обеспечении нужд губернии в обсеменении полей и продовольствии населения» ^{[4, л.28]}. В документе отмечалось, что еще в мае в уездные управы стали поступать, вместе с неутешительными известиями об ожидаемом урожае озимых хлебов, приговоры сельских обществ и ходатайства некоторых уездных управ о ссудах на продовольствие нуждающегося крестьянского населения. Управа также просила представить на разрешение высшего правительства ходатайства земцев по вопросу обеспечения народного продовольствия. С 18 по 26 июня 1892 г. прошли чрезвычайные и экстраординарные съезды земств наиболее пострадавших уездов – Богородицкого, Епифанского, Ефремовского, Новосильского, Чернского, а также Тульского уезда, в котором продовольственная ситуация была довольно благополучной. Итогом работы этих съездов стало определение размеров необходимой помощи на обсеменение полей и продовольствие сельскому населению этих уездов, составившей по Богородицкому уезду 1306540 руб., Епифанскому – 930267 руб. 68 к., Ефремовскому – 253555 руб., Новосильскому – 216000 руб., Чернскому – 50000 руб., Тульскому – 20 000 руб. Всего для шести уездов требовалось 2 776 362 руб. 68 к.

Обобщив сведения, полученные от уездных управ, Тульская губернская управа предложила Чрезвычайному земскому собранию обсудить и утвердить несколько предложений: во-первых, разрешить Губернской Управе израсходовать на потребности Новосильского, Ефремовского, Богородицкого, Чернского и Епифанского уездов в обсеменении крестьянских полей 25 тыс. руб.; во-вторых, ходатайствовать перед министром внутренних дел о немедленном отпуске из имперского продовольственного капитала на обсеменение полей с рассрочкой уплаты на 3 года (с 1893 г.) 28 тыс. руб.; в-третьих, ходатайствовать перед министром внутренних дел о немедленном отпуске из имперского продовольственного капитала 300 тыс. руб. на продовольствие населения; в-четвертых, поручить управам пяти уездов (кроме Тульского) выдавать ссуды на обсеменение и продовольствие только на основании приговоров сельских обществ; в-пятых, ходатайствовать перед министром внутренних дел о выдаче безвозвратно суммы в размере 300 тыс. руб. для выдачи безвозвратных пособий на продовольствие тем отдельным голодающим крестьянам, ссуду которым сельские общества не согласятся принять под свою круговую ответственность; в-шестых, поручить сбор точных сведений о размере ссуд, которые могут потребоваться для прокормления населения, приняв во внимание максимальное количество сведений; в-седьмых, ходатайствовать об освобождении всего крестьянского населения нуждающихся обществ уездов Новосильского, Ефремовского, Епифанского, Богородицкого и 11 волостей Чернского уезда от уплаты выкупных платежей за вторую половину текущего года и первую 1892 г., а также недоимок по этим платежам, с отнесением уплаты этих платежей к концу срока выкупа. При этом население пяти пострадавших уездов к 1 января 1891 г. задолжало государству в виде недоимок и годового окладного сбора 1593 768 руб. 64 к.^{[4, л.29об]}.

Чрезвычайное губернское земское собрание 5-6 июля 1891 г. обсудило эти ходатайства. Наиболее оживленные дискуссии разгорелись по вопросам о безвозвратных ссудах, отмене выкупных платежей, а также по возможной организации продажи хлеба управами. Так, гласный Р. А. Писарев обратил внимание собрания, что «масса лиц в крестьянском сословии кормится «кусочками», милостыней, для них безвозвратные ссуды необходимы», оппонируя другому активному земцу И. А. Стебуту, считавшему, что неправильно приучать население к безвозвратным ссудам ^{[4, л. 30аоб]}. Множество мнений было высказно и по вопросу продажи хлеба. Так, князь В. Р. Долгорукий полагал, что земства должны продавать хлеб, используя для этих целей часть средств, отпускаемых государством на продовольствие населению. Опасения, что управы могут проторговаться были опровергнуты ссылками на установившиеся на рынках высокие цены на хлеб.

Июльское земское собрание можно назвать заметным событием в истории голода 1891-1892 гг. Оно продемонстрировало способность земских деятелей обсуждать проблемные стороны обеспечения сельского населения продовольствием. Вместе с тем, созыв представительного органа земского самоуправления непосредственно зависел от правительства. В соответствии со ст. 68 Положения о губернских и уездных земских учреждениях от 12 июня 1890 г., «чрезвычайные земские собрания, губернские и уездные, назначаются или разрешаются министром внутренних дел, а созываемые в особо важных случаях, как-то: во время народных бедствий и по военным обстоятельствам – губернатором» ^[5]. Утверждение постановлений земского собрания осуществлялось как министром внутренних дел (ст. 82), так и губернатором (ст. 83), что формально ограничивало земство. Однако обсуждение помощи голодающему населению не вызывало вопросов у правительства: распределение продовольственной помощи формально относилось к компетенции земств в соответствии с Уставом о народном продовольствии 1889 г.^[6]. Мало того, отечественная бюрократия готова была поддержать инициативы земства, если только они носили реалистичный характер и отвечали интересам имперского государства.

В развитие идей, выдвинутых Чрезвычайным собранием 14 июля 1891 г., губернская управа информировала начальника Тульской губернии о необходимости выдачи безвозвратных пособий на продовольствие населению, мотивируя это тем, что «отдельные голодающие семьи и лица в наших селениях составляют явления обыденные, даже для лет вполне урожайных..» число таких лиц и семей возросло по причине неурожая «многие такие семьи, которые не терпели крайней нужды в настоящем году, стали нищими» ^{[4, л. 35]}. По мнению земцев, сельские общества, в обязанность которых входило призрение престарелых, дряхлых и увечных членов, вследствие неурожая лишены возможности до нового урожая выполнять эту обязанность. Прекратились и мирские подаяния. Вместе с тем. в пяти нуждающихся уездах увеличилось количество крестьян, живущих за счет милостыни, в некоторых селениях они составляли половину населения. К тому же была велика опасность поголовной раздачи сельскими обществами запасов хлеба и продовольственных ссуд, имевшихся в их распоряжении.

Губернатор ходатайствовал перед министром внутренних дел П. Н. Дурново о выдаче безвозвратных 50 тыс. руб. и получил положительным ответ, оформленный циркуляром из МВД на имя тульского губернатора от 27 июля 1891 г. ^{[4, л. 53-54]}. В этом же месяце правительство предложило тульскому земству подумать над организацией общественных работ, позволяющих как обеспечить голодающих минимальным заработком, так и содействовать развитию необходимой инфраструктуры в уездах, состоящей из шоссейных и грунтовых дорог, прудов, элеваторов, школ.

Однако главной заботой земства стала подготовка к распределению продовольствия. В течение 1891 г. земства отвечали за составление подворных описей бедствующих сельских общества, заготовление хлеба и распределение продовольственных ссуд среди населения Богородицкого, Епифанского, Ефремовского, Новосильского, Чернского уездов, а также частично Крапивенского и Веневского уездов.

Их деятельность направлялась циркулярами губернатора, в которых он настойчиво просил информировать волостные правления и сельские общества, что продовольственная ссуда не может быть выдана поголовно всему населению, но должна быть роздана только действительно нуждающимся крестьянам (по факту – сельским обществам)и к тому же на возвратной основе, чтобы не обнадеживать крестьян ^{[7, л. 39об]}. Также начальник Тульской губернии стремился к получению от земств объективных сведений о состоянии урожаев, продовольственных нуждах населения и проч. Так, в циркуляре № 55 от 27 июля 1891 г. он сообщал земствам, о необходимости предоставить в МВД данные, касающиеся благовременного обеспечения продовольственных и в особенности семенных потребностей: способы заготовления хлеба; местности, куда будет доставляться хлеб; возможные операции на рынке хлеба с целью понижения рыночных цен и продажи хлеба по цене не выше заготовительной; сословная принадлежность нуждающегося населения и размер выдаваемой продовольственной ссуды ^{[8, л.12]}. С целью оперативного оказания продовольственной помощи губернатор требовал также от земских органов скорейшего составления подворных описей. На земства возлагалась также обязанность проверки соответствия приговоров сельских обществ действительным нуждам крестьянства.

При обращении к земствам губернатор делал акцент на процессе распределения продовольственной помощи сельскому населению, а также осуществлении иных мер по обеспечению продовольствием голодающего крестьянства. Так, 22 июля Н. А. Зиновьев сообщил о поступлении в губернию из имперского продовольственного капитала 430 000 руб., «каковые будут в самом непродолжительном времени разассигнованы и в Уездные Земские Управы» ^{[9, л. 15]}. Земства получили четкие инструкции от МВД относительно этой суммы: во-первых, выдавать после проверки хлебом, а не деньгами; во-вторых, земство не должно быть стеснено в употреблении ассигнуемой суммы на принятие соответственных мер к удешевлению хлеба; в-третьих, чтобы ссуда была возмещена в течение трех лет ^{[4, лл. 55-55об.]}. Признавая, что «выясняющийся недостаток урожая является настолько значительным, что начисленное необходимое для продовольствия поголовно всего населения, как это было сделано некоторыми Земскими Собраниям, количество хлеба достигает по некоторым местностям до невыполнимых размеров», губернатор предложил при определении размеров продовольственной помощи, иметь ввиду преимущественно население нерабочего возраста, «так как остальное население может иногда отыскать средства для существования личным трудом, что могло бы быть облегчено исходатайствованием разрешения не бесплатную выдачу паспортов» ^{[9, л. 15об]}. В данном документе губернатор впервые затронул вопрос о ценовой политике на хлеб, регулирование которой стало одним из важных направлений «продовольственного дела». Его позиция заключалась в том, что необходимо удерживать по возможности конкурентноспособные цены на хлеб в рыночной продаже посредством устройства земских складов зерна или муки, для снабжения ими нуждающихся по заготовительной и даже уменьшенной ценам.

Размеры и условия помощи голодающим в виде ссуд на обсеменение и на продовольствие правительство определило в начале августа 1891 г.: ссуды должны были выдаваться только для обсеменения надельных земель; максимальный размер ссуды определялся в 8 пудов ржи на десятину; продовольственная ссуда отпускалась преимущественно населению нерабочего возраста; размер продовольственной помощи составлял 30 фунтов ржаной муки на каждую душу в месяц; расходование кредита допускалось с экономией ^{[4, л. 62]}. Первые отчеты земских управ о распределении продовольственной помощи в наиболее пострадавших уездах стали поступать в канцелярию губернатора уже в августе 1891 г. В частности, 8 августа Тульская губернская земская управа информировала губернатора, что Епифанское земство израсходовало всю сумму, ассигнованную на обсеменение полей из губернского и имперского продовольственных капиталов, а также 32462 руб. из 50 000 руб. ассигнованных из имперского продовольственного капитала для обеспечения продовольствием населения, потому что потребность в обсеменении полей оказалась большей, чем предполагалось ранее уездной управой ^{[4, л. 66]}.

Деятельность земств в 1891-1892 гг. нередко подвергалась критике со стороны губернатора. В частности, 5 октября 1891 г. он обратил внимание земских учреждений на неправильное использование льготного тарифа по перевозке хлеба в пострадавшие губернии, когда свидетельства становились предметом коммерции на уровне земств ^{[8, л. 39]}. В циркуляре от 24 декабря 1891 г. уездным земствам напоминалось о необходимости соблюдения условия соразмерения выдачи ссуды на продовольствие не только относительно срока, с которого начинается выдача ссуды, но и «относительно ежемесячного размера ее с имеющимися у нуждающихся собственным продовольственным средствам, так как, безусловно важно, помимо строгой экономив в раздаче продовольственных ссуд, еще и то, чтобы эти ссуды в различных уездах выдавались по возможности на однообразных условиях»^{[8, л. 64]}. Недовольство земствами за неточное предоставление статистических данных о количестве нуждающегося населения, размерах распределяемой помощи, ценах на хлеб, будет и в дальнейшем присутствовать как в циркулярах губернатора, так и в его переписке с губернской земской управой и некоторыми уездными управами. Земство также будет критиковаться за отсутствие представлений о реальном положении дел на селе, когда «увлекаясь чувством ложного человеколюбия», управы выдают ссуды лицам в них не нуждающихся и «при этом упускается из виду, что такое чрезмерно широкое назначение ссуд может привести только к большему разорению менее состоятельных крестьян…» ^{[8, л. 72]}. Думаем, что данная критика была во многом обоснована.

Приведем один пример. 29 февраля 1892 г. Тульская губернская земская управа приняла решение о ревизии продовольственной части в Веневском уезде ^[10]. Проверка была осуществлена 3 марта членами управы А. А. Соколовым, В. В. Эгерсом и А. Ф. Бортфельдом, составившими обширный доклад об обнаруженных нарушениях^{[10, лл. 5-13об]}. В деятельности Веневской управы было выявлено: во-первых, отсутствие книг лицевых счетов по каждому сельскому обществу, что лишало ревизоров возможности понять порядок составления продовольственного капитала; во-вторых, небрежное ведение приходно-расходных и кассовых книг; в-третьих, неаккуратное ведение записей поступления зерна и муки в книгу, что не позволяло точно понять состояние продовольственного запаса на восьми земских складов в Веневе и уезде (наличность его определена в 127 тыс. пудов). После способов проверки приговоров сельских обществ и назначения продовольственных ссуд было комиссия не смогла понять процесс распределения Веневской управой ссуд среди сельских обществ. Проверяющие установили, что из 405 сельских обществ, 45 не пользуются ссудой. В результате проверки было сделано несколько выводов о состоянии продовольственного дела в Веневском земстве: земские начальники и попечители для обсуждения дела народного продовольствия приглашались только один раз; учетные книги поступления и расходования продовольствия не велись. Кроме того тульские земцы установили, что из списков получателей ссуд полностью оказались исключены мужчины рабочего возраста, что способствовало уменьшению размера выдачи, «при которой даже самое умеренное питание становится сомнительным».

Однако на этом конфликт не оказался исчерпан. Член управы А. А. Соколов провел отдельное дополнительное расследование, по результатам которого представил в губернскую управу подробное донесение, в котором выявил другие многочисленные нарушения выдачи продовольственной ссуды Веневской управой ^{[10, лл. 14-33]}. В частности, он отмечал, что ссуда в общих случаях назначена крайне скупо, в размере недостаточном даже только для поддержания здоровья и жизни нуждающихся, в других же, напротив, чрезмерно щедро, «так что ссуда попадала в руки людей не только вполне обеспеченных от голода, но даже положительно богатых». По итогам своего расследования гласный разработал шестнадцать предложений для Веневского земства. Он обозначил, что не следует лишать возможности получать ссуду из имперского капитала крестьян, которые получили ссуду из сельского капитала; ссуду необходимо выдавать ссуду и мужчинам рабочего возраста, исходя из решений особого совещания от 25 февраля 1892 г.; немедленно увеличить размер ссуды, исходя их экономического положения нуждающихся. Особое внимание он предлагал обратить на то, что «что бы беднейшие члены сельских обществ, не были лишаемы ссуд на том лишь основании, что обратное получение с них ссуды представляется по их несостоятельности, мало возможным» ^{[10, л. 32]}.

В развитие длительного конфликта между губернской и Веневской уездной управой вмешался губернатор Н. А. Зиновьев, предложивший веневцам в циркуляре от 6 ноября 1892 г. предоставить объяснения о неправильности отпущения продовольствия, что ими было исполнено ^{[10, л. 78]}. Однако своей вины Веневская управа не признала, обвинив Губернскую управу в подтасовке фактов. Эта история во многом показательна: желание земств активно действовать во благо голодающих нередко сочеталось с поверхностным отношением к данной миссии.

Вопрос об организации народного продовольствия в Тульской губернии являлся первостепенным в деятельности нескольких структур, так или иначе связанных с земством. Например, это проблема обсуждалась губернской земской сельскохозяйственной комиссией (в ее работе также принимали участие губернатор и вице-губернатор). В отчете за 1892 г. было отмечено, что при обсуждении снабжения продовольствием голодающих, Комиссия придерживалась программы, составленной Министерством Внутренних Дел ^{[11, л. 1 об]}. Представители губернской и уездных управ входили также в состав Особого совещания по продовольственной части (или Губернского продовольственного совещания), работавшего под председательством тульского губернатора в 1892-1893 гг. Это совещание отвечало за проведение продовольственной политики в Тульской губернии и присутствие в ее составе земских деятелей было очень важно. Совещание контролировало процесс заготовки хлеба, распределение продовольственных ссуд и продажу хлеба земскими управами, регулировало в административном порядке цены на хлеб и санкционировало выдачу земскими управам продовольствия. Наиболее интенсивно распределение помощи Губернским продовольственным совещанием осуществлялось в сентябре-декабре 1892 г., когда были положительно рассмотрены семнадцать ходатайств от земских управ, в некоторых случаях с существенной корректировкой отпускаемых продуктов ^{[12, лл. 45-71]}.

Решение продовольственной проблемы путем повседневного распределения хлебной помощи голодающим, дополнялось земской дискуссией о системных недостатках обеспечения народного продовольствия в Российской империи. Так, на Чрезвычайном губернском земском собрании 7-8 февраля 1892 г. активно обсуждался вопрос о строительстве хлебных запасных магазинов, изложенный в докладе князя Львова, председателя Белевской уездной земской управы ^[13]. Усматривая в качестве основной причины неурожая и болезней «отсутствие достатка в крестьянстве», Львов подверг критике существующие взгляды на обеспечение населения продовольствием или путем строительства хлебных хранилищ, или путем создания продовольственных капиталов, отметив, что для центральных губерний лучше, когда обе системы существуют совместно и действуют параллельно. В докладе был сделан вывод, что продовольственный вопрос, «будучи вопросом чрезвычайной государственной важности, между прочим не имеет еще никакого ясного решения…» и высказана надежда, что не только постройку зернохранилищ, но и решение всего продовольственного дела, возьмет в свои руки правительство ^{[13, c.18, 22]}.

Не менее интересной оказалась программа антикризисных практических мер, разработанная чрезвычайным губернским земским собранием 1-3 декабря 1892 г. Этот документ содержал девятнадцать предложений, адресованных правительству. К основным инициативам относились: предоставление в распоряжении Тульского Губернского земства на удовлетворение потребностей населения губернии, нуждающегося в продовольствии 3127919 пуд. хлеба; предоставление земству для корма скота 2176875 пудов сена, либо кредита в размере 1088437 руб. 50 к.; предоставление для корма скота 967500 пуд. ржи или муки; выделение для обсеменения яровых полей в 1893 год 1854263 пуд. овса; ассигнование губернскому земству 400 тыс. руб. для закупки ржи и овса для продажи населению губернии по заготовительным или уменьшенным ценам; выделение земству 350 тыс. руб. на приобретение ржи для выдачи ее в ссуду на продовольствие семейств и постоянных рабочих частных землевладельцев всех сословий, а также и семенного овса для этой категории лиц; освобождение крестьянского населения губернии от уплаты выкупных платежей за вторую половину 1892 г., а также недоимок по этим платежам до первой половины 1892 г., с отчислением уплаты этих платежей к концу срока выкупа; отсрочка платежей по имениям, заложенным в государственном дворянском банке и его особом отделе; бесплатная выдача рабочим, проживающим в Тульской губернии и уходящим на заработки, паспортов; продолжение зимой 1892-1893 гг. общественных работ ^{[13, с. 35-41]}.

Предложения чрезвычайного губернского земского собрания были рассмотрены Особым совещанием по продовольствию 12-14 декабря 1892 г. По основному вопросу о предоставлении ссуды в 3127919 пуд. хлеба, Совещание решило уменьшить объем до 2237500 пудов, признав, что обозначенного количества продовольствия достаточно «для удовлетворения продовольственных нужд Тульской губернии в размере указанном законом» ^{[12, л. 63]}. Многие идеи, изложенные в постановлении, были одобрены. Так, члены Совещания согласились с ходатайством о предоставлении средств Красному Кресту; с отсрочкой платежей по займам из Государственного Дворянского Земельного банка; снижением тарифов на ввоз хлеба и корма как для частных лиц, так и для земства; отменой уплаты за простой вагонов. И вместе с тем, некоторые проекты показались Совещанию утопичными или лоббистскими. Например, желание земства получить ссуду в 300 тыс. руб. и поддержать частных землевладельцев за казенный счет, были отвергнуты по двум причинам: во-первых, существование уже значительной задолженности земства и лежащей на нем гарантии возврата ссуды за неурожай 1891 и 1892 гг.; во-вторых, возможности частных землевладельцев получать кредиты в иных учреждениях, при отсутствии долгов, но «помогать разорившимся и не умеющим хозяйствовать владельцам, которые стремятся отсрочить за счет этой помощи ликвидацию своих хозяйств, также не целесообразно» ^{[12, л. 66]}. Эти соображения Совещания не касались, правда, однодворцев и мелких владельцев из дворян. Поскольку их землевладение и хозяйство мало отличались от крестьянского, не обременительный кредит они получить также не могли. Губернаторское совещание высказалось за оказание помощи этим категориям землевладельцев в незначительном размере, составившем 30 000 пудов. Не получило одобрения и ходатайство об отсрочке выкупных платежей и накопившихся по ним недоимок. Но против общего решения высказались представители земства, участвовавшие в работе Продовольственного совещания.

К осени 1893 г. масштабы продовольственной помощи по неурожаю 1892 г. составили по Тульской губернии 4 501642 п. 25 ф. хлеба. Земствами было роздано и продано из них ржи 2 678870 п. 17,5 ф.; овса выделено 1 565 260 п. 2,5 ф. В 1893 г. оставшийся хлеб, находившийся на земских складах, был частично продан или отослан Орловскому земству. Из всего продовольствия в распоряжении губернской и уездных управ оставалось 50158 пуд. 5 ф.[с. 13-14]. Таким образом, усилиями земств при содействии правительства голод был преодолен.

Деятельность земств в период кризиса 1891-1892 гг. носила широкий характер, но в пределах полномочий, закрепленных за ними законодательством Российской империи. Наиболее удачным представляется организованная земствами раздача и, особенно, продажа хлеба и муки сельскому населению. В некоторых случаях земцы инициировали дискуссию по системным вопросам продовольственного дела, выступая за его скорейшее реформирование с учетом реалий рыночной экономики и российской действительности, что также вызывает интерес и требует дополнительного изучения. Следует признать, что кризис, безусловно, помог земским органам извлечь определенные уроки, начать создание собственных продовольственных капиталов в последующий период ^[15]. Вместе с тем известный историк земства Б. Веселовский отмечает отсутствие у этого института после 1891 г. широты понимания задач в области народного продовольствия, когда деятельность земств медленно прогрессировала. Но главная проблема, по его мнению, заключалась в том, что «земства не ставили себе сколько-нибудь широких задач в данном отношении и затем мало прилагали усилий в выработке системы» ^{[3, с. 329]}. Можно предположить, что в условиях действовавшего законодательства, вся деятельность земств, как и других институтов, объективно была встроена в правительственную продовольственную политику^{[16, 17]}. Предоставление более широких полномочий могло произойти только путем радикального изменения законодательства, что в условиях консервативной стабилизации Александра III было практически невозможно. Поэтому земская реакция на голод 1891-1892 гг. свелась, в основном, к осуществлению на местах мероприятий, разработанных МВД и губернаторами.