The fates of Orthodox monasteries in the Soviet time (1916-1929)

Babich Irina Leonidovna Doctor of History Chief Scientific Associate, Institute of Ethnology and Anthropology of the Russian Academy of Sciences 119334, Russia, g. Moscow, ul. Leninskii Prospekt, 32a babi7chi@yandex.ru Other publications by this author

Введение

Революционные события в Российской империи 1917 г. и новая политика по отношению к Русской православной церкви в значительной степени повлияли на жизнь российских монастырей.

Цель предлагаемой статьи – проанализировать изменения, происшедшие в одном из мужских монастырей Подмосковья – Вознесенской Давидовой пустыни в первое десятилетие советской власти. Монастырь был закрыт в 1929 г. В течение 1920-х годов монахи монастыря во главе с настоятелем пытались сопротивляться его закрытию.

Статья написана на основе новых, впервые введенных в научных оборот материалов из архивов Москвы и Московской области, а также из Государственного архива Российской Федерации, где мы получили доступ к следственным делам ОГПУ и НКВД. В конце 1920-начале 1930-х годов ряд монахов исследуемого нами монастыря подверглись репрессиям: некоторые были расстреляны, другие оказались в ссылке и в тюрьмах. Помимо архивных источников в работе использованы и материалы полевых этнографических опросов: мы проводили интервьюирование жителей селений Чеховского района, располагающихся вокруг монастыря.

Результаты проведенного анализа собранных автором новых материалов методом исторической реконструкции, могут восполнить значительный пробел в истории российских монастырей в 1920-е годы. Этот период православной истории – наиболее скрытый до сих пор для историков и всех россиян период. Это связано с разными причинами. Во-первых, в это время часто вообще не велась церковная документация, во-вторых, документы лишь частично «осели» в советских архивах, в-третьих, сохранившиеся документы оказались в разных архивах и находить их довольно сложно.

Смена настоятелей

8 апреля 1916 г. в 5 часов утра в возрасте 70 лет представился настоятель Давидовой пустыни, архимандрит Валентин. Вплоть до 1 ноября 1916 г. в монастыре не было нового настоятеля. По Уставу общежительного монастыря замещать настоятеля стал казначей, иеромонах Иларий (Бабыкин) ^{[1, ф.203, оп.701, д.141, л. 14 – 14 об.; ф.1371, оп.1, д.52, л. 1-50]}. 1 ноября 1916 г. в монастырь был назначен новый настоятель пустыни - игумен Никон (Соловьев). Он был выходцем из белого духовенства. У него была супруга Анна Ивановна и сын Владимир. После смерти супруги он принял монашество. В 1919 г. игумен Никон получил сан архимандрита.

Игумен Никон назначил благочинным одного из лучших монахов монастыря – иеромонаха Никодима (Рыбакова) ^{[1, ф.203, оп.1, д.160]}. Важным моментом жизни обители этого времени было то, что духовником монастыря оставался иеромонах Нектарий (Тимофеев), которому к этому времени было за 80 лет (1846 г. рожд.). Он стал братским духовником в 1906 г. Это был авторитетный старец.

Предположительно архимандрит Никон оставался настоятелем монастыря до 1923 г. Его судьба после Давидовой пустыни до сих пор недостаточно ясна. Наиболее верный источник по этому периоду его жизни - следственное дело его сына – Владимира Николаевича Соловьева, который был арестован органами ОГПУ в ноябре 1938 г. В ходе допросов он и рассказал о судьбе своего отца ^{[2, ф.10035, д. П–18676]}.

Постановлением Святейшего Патриарха Тихона и Св. Синода № 209 от 6 сентября 1923 г. в Оханске Пермской епархии была учреждена викарная епископская кафедра, куда и был переведен архимандрит Никон (Соловьев), с поручением ему временного управления Пермской епархией ^[3] . Он служил в гг. Оханске и Кузнецке. В конце 1923 г. владыка Никон был арестован органами ОГПУ, этапирован в Москву, где содержался 6 месяцев в Бутырской тюрьме, находясь под следствием. Однако в 1924 г. он был освобожден. О. Никон стал временно управляющим епископом Сергиевским, викарием Московской епархии. С 1925 по 1928 гг. он служил в Сергиевом Посаде, одновременно исполняя должность настоятеля в церкви Архангела Михаила, которая располагалась между Троице-Сергиевской Лаврой и Гефсиманским скитом. Вместе с ним в церкви служил и его сын Владимир. В то же время есть сведения, что с 1924 по 1927 г. владыка Никон оставался викарием Томской епархии Западной Сибири. Был ли это один человек или два? Не ясно. Из следственного дела его сына мы узнаем, что владыка Никон скончался в 1928 г. в Сергиевом Посаде ^{[2, ф.10035, д. П–18676, л.9]}.

В 1917 г. о. Никон принимал участие в деятельности первого епархиального монашеского съезда или, как правильнее его называть, съезда монашествующих Московской епархии ^{[4, с.65-66, 70]}. На съезде обсуждалось будущее монастырей и взаимоотношения монастырей с советской властью.

Итак, в конце 1923 г. новым настоятелем Давидовой пустыни стал бывший казначей монастыря, игумен Иларий (Бабыкин). Подчеркнем, что в сан игумена иеромонах Иларий возведен уже в 1919 г. будучи заведующим московской часовней Спасителя у Москворецкого моста. Об этом нам стало известно из следственного дела, заведенного на архимандрита Никона и игумена Илария в связи с национализацией имущества монастырей и церквей в 1920 г.

Игумен Иларий стал последним настоятелем Вознесенской Давидовой пустыни вплоть до окончательного закрытия монастыря в конце 1929 г. Старожилы в 1990-е годы вспоминали, что службы в монастыре велись в течение 1929 г. «После службы все прихожане, вместе с братией шли с молитвой и целовали гробницу под металлической ризой. Гробница стояла внизу посредине храма немного левее, на том месте, где под спудом находились мощи прп. Давида» ^[5]. Из одного дела, обнаруженного в Государственном архиве Калужской области, можно видеть, что жизнь в Давидовой пустыни в первые годы советской власти оказалась крайне трудной. 12 июля 1919 г. монах Давидовой пустыни Кирилл (Головачев) обратился с просьбой к архимандриту Пафнутьевско-Боровского монастыря с просьбой перевести его в штат новой обители, «в виду крайне тяжелого положения монашествующих в Давидовой пустыни». К сожалению, у нас нет более точных данных, в чем именно состояли трудности для насельников. Архимандрит Никон согласился на перевод ^{[6, ф.1267, оп.2, д.1186, л.1, 1об.]}.

Для жизни монастыря и подворья обители – московской часовни Спасителя у Москворецкого моста решающие события произошли в 1926 г. В это время был изменен статус монастыря: по сути, обитель была закрыта. В соответствии с советскими законами вместо монашеской общины было учреждено «Религиозное общество Христианского Канонического православия, возглавляемое Патриархом при Вознесенской Давидовой пустыни». По Договору с властью общество брало в пользование Храм Вознесения с приделами в монастыре и Летний храм Спаса. 12 мая 1926 г. между гражданами Бавыкинской волости Серпуховского уезда Московской губернии и Серпуховским Советом рабочих и Крестьянских Депутатов был составлен и подписан Договор ^{[7, ф.2458, оп.1, д.79, л.5-14]}.

Согласно Договору был образован «Церковный Совет Вознесенской Давидовой пустыни Канонического православия, возглавляемого Патриархом Тихоном»,куда вошли: настоятель Давидовой пустыни игумен Иларий (Бабыкин), насельники обители и миряне: иеромонах Григорий (Фесенко), монах Нил (Шипылов), иеродиакон Исайя (Логинов), миряне - И. Сорокин, С. Ларов, секретарь Р. Салтыков. Возглавлял Совет известный среди серпуховского духовенства епископ Алексий (Готовцев).

Монастырские подворья

Москва. Часовня во имя Нерукотворного Образа Христа Спасителя, что у Москворецкого моста. Первые изменения в часовне у Москворецкого моста произошли в 1920 г., когда в стране начался процесс национализации церковных ценностей. В Соответствии с декретом от 9 ноября 1920 г. за № 244 обязательных постановлений Юридического отдела Московского совета рабочих и красноармейских депутатов органы советской власти описали имущество часовни. Мы обнаружили это дело в Центральном архиве Московской области. В описи фигурировало 17 икон, большинство из них в ризах, серебро и медь вызолочены: Владимирская икона Божией Матери, икона свт. Николая Чудотворца, Казанская икона Божией Матери, иконы свт. Иоасафа, мч. Валентина, вмч. Варвары, икона Скорбящей Божией Матери, иконы Креста Господня с предстоящими Богородицей и Иоаном Богословым, икона Исцеления Расслабленного и исцеления Слепого, Иверская икона Божией Матери, иконы Иоанна Предтечи, икона вчм. Пантелеймона и икона Божией Матери Знамения, Тихвинская икона Божией Матери, икона прп. Сергия Радонежского. Еще 19 икон были на липовых досках во втором ярусе. Кроме этого в часовне были: аналой, свечной ящик, подсвечник большой перед иконой Спасителя, висячие подсвечники 11 шт., Евангелие, требный крест, медные кадила, чаши для освещения воды, висячие паникадила, висячие лампады, 7 лампад украшенных эмалью, 5 священных облачений (из золотой парчи), 3 - из белой серебристой парчи.

Мы видим, что в описи под № 1 значится Икона Спасителя, однако написано, что это копия, причем указаны размеры: 2 ¼ на 1 3/3 арш. (примерно 5, 5 на 2, 5 м.). Обратим внимание, что в данной описи оказалась лишь копия иконы Спасителя. Советские власти обвинили руководство Давидовой пустыни (архимандрита Никона и игумена Илария) в сокрытии ценностей, в том, что они не указали, что часовне принадлежало дом, в котором было 10 комнат – келий для монахов, и трехкомнатная квартира для архимандрита. На них было заведено следственное дело, их вызывали на допросы, однако дело было вскоре закрыто. Часовня Спасителя продолжала функционировать.

По требованию церковного совета юридического отдела Совета городского района часовня была передана группе верующих «для удовлетворения религиозных нужд». 10 ноября 1920 г. такой Договор был составлен. В приходском совете религиозной группы были архимандрит Никон, игумен Иларий, прихожане часовни.

В 1922 г. вновь был поднят вопрос о статусе часовни. Она была признана властями одной из самых посещаемых в советские годы народом часовен. Приведем документ: «Отдел управления Моссовета на основании Декрета об отделении церкви от государства постановляет: из имеющихся в Москве часовен наиболее посещаются отсталыми массами, а именно…. Спасителя, что на Московорецкой улице, д. 3 (еще перечислено 7 часовен – прим. И.Б.) впредь до окончательного разрешения вопроса временно передать группам верующих в лице их приходских советов при отдельных церквах, по усмотрению Отдела управления согласно инструкции (№ 62, 1918. Сб. Указов). Все остальные часовни города немедленно закрыть»^{[7, ф.19, д.45, л.36]}. Таким образом, мы видим, что часовня продолжала функционировать. В 1923 г. у часовни появился новый настоятель – иеромонах Аввакум (Барляев), поскольку игумен Иларий стал настоятелем Давидовой пустыни.

В 1926 г. изменился статус монастыря. Вознесенская Давидова пустынь перестала существовать, вместо нее была образована религиозная община. В 1926 г. был изменен и статус московской часовни.

В 1926 г. часовня, возглавляемая иеромонахом Аввакумом, оказалась «захваченной» одной из оппозиционных групп, возникших в эти годы – григорианской и ее руководящего органа – Временного высшего церковного совета (раскольническое движение в Русской Православной церкви, существовавшее с 1925 до 1940-е годы, получившее название по имени своего первого главы, архиепископа Екатеринбургского Григория (Яцковского). Нам неизвестно, каким образом, часовня Давидовой пустыни оказалась в ведении ВВЦС. Никаких документов об этом у нас нет. Никто из насельников монастыря не был связан со сторонниками григорианского раскола. Тем не менее в архивном деле указывалось, что часовня находится на содержании ВВЦС.

30 июня 1926 г. ВВЦС в лице протоиерея П. Прилуцкого и архиепископа Константина обратились к заведующему часовней иеромонаху Аввакуму с просьбой отдавать этому совету часовенные доходы (раз в неделю). Иеромонах Аввакум проигнорировал этот документ. 5 июля 1926 г. ВВЦС велел ему явиться 6 июля в Донской монастырь, который в эти годы стал центром григорианского раскола ^{[1, ф.2303, оп.1, д.219, л.1-2]}. В результате оказанного на иеромонаха Аввакума давления в ноябре 1926 г. он один раз принес деньги в совет (126 руб. 20 коп.).

По документам стола культов Административного отдела Моссовета видно, что 25 мая 1927 г. часовня была передана в Сретенский монастырь, который провел новую опись имущества: о. Аввакум обязан был передать все имущество часовни. С этого момента он перестал быть заведующим. Данная опись представляет для нас особый интерес. В ней дана опись 21 иконы, среди которых, под № 1 отмечалась Икона Спасителя (не копия). Было указано, что икона поставлена на учет в Историческом музее как наиболее ценная. Можно предположить, что скрытая от советских чиновников в 1920 г. икона Спасителя вновь появилась в часовне и находилась там вплоть до закрытия часовни.

Иеромонах Аввакум очень глубоко переживал отстранение его от заведования часовней и главное - передачу часовни раскольникам - григорианцам. Ее новым заведующим стал протоиерей Иоанн Ольховский. В деле приложен акт о передаче часовни и имущества от 5 ноября 1926 г. Как следует из показаний о. Иоанна, иеромонах Аввакум причинил часовне ущерб – он снял все решетки вокруг всей часовни, убрал подсвечники - все это он отнес на чердак. В самой часовне иеромонах Аввакум убрал крест с панихидного столика, который был впаян, и поставил вместо него старообрядческий крест.

О. Иоанн «настрочил» несколько жалоб на иеромонаха Аввакума своему руководству - епископу Можайскому Борису (Рукину) – настоятелю Сретенского монастыря, который был личностью весьма интересной и крайне противоречивой.

Священник Иоанн писал доносы на иеромонаха Аввакума в Сретенский монастырь на имя епископа Бориса. После того, что как монаха сместили с поста заведующего, некоторое время он еще оставался в часовне, неся послушание свечника в свечной лавке. О. Иоанн жаловался, что иеромонах при входе в часовню повесил такое объявление: «31 октября 1926 г. в часовне состоится торжественная всенощная служба, которую будут проводить монахи Давидовой пустыни вместе с капеллой композитора Ильинского». Около свечной лавки иеромонах Аввакум собирал прихожан и вел с ними политические беседы. О. Иоанн писал, что монах «считает себя истинным староцерковником» и отказывается подчиняться ВВЦС, считая его неканоническим ^{[1, ф.2303, оп.1, д.219, л.14-14 об.]}.

27 мая 1927 г. иеромонах Аввакум был окончательно уволен из часовни. Он вернулся в Давидову пустынь. Часовня еще функционировала два года и окончательно закрыта в 1929 г. Имущество было сдано в утиль.

Куда делась Икона Спасителя? Попала ли она в Исторический музей, куда она была поставлена на учет? Наши изыскания в этом музее свидетельствуют, что нет. В деле есть заявление от прихожан Сергиевского храма сел. Коньково, которые просили передать им эту икону^{[1, ф.2303, оп.1, д.219, л.28]}. Эта церковь в сел. Коньково (ныне Храм Живоначальной Троицы в Коньково), функционировал до 1939 г. В настоящее время в нем нет никаких следов иконы Всемилостивого Спаса.

В 1936-1937 гг., когда началось строительство нового Москворецкого моста, улица была почти полностью разрушена вместе со всеми зданиями. Однако Часовня Спасителя была снесена значительно позднее: в 1966 г., во время строительства гостиницы «Россия».

С приходом советской власти были решена и судьба дома у часовни у Москворецкого моста.В деле, датируемом 1920 г. описывался дом при московской часовне у Москворецкого моста: 3-этажный дом, с двумя квартирами, двумя торговыми помещениями. Дом располагался на земле размером 146 кв. саженей ^{[7, ф.66, оп.18, д.121, л. 5]}. И землю, и дом советские власти национализировали. Игумен Иларий писал, что «дом в настоящее время находится в ведении квартальной управы». Дом был снесен в ходе реконструкции территории Москвы.

Численность братии. Монастырский быт, нравы.

В 1920 – е годы жизнь в Давидовой пустыни продолжалась. В монастыре было 35-35 насельников. Есть сведения, что в это время по-прежнему проводились монашеские постриги, рукоположения в сан иеродиакона и иеромонаха. Известно, что в эти годы иеродиакон Аввакум (Барляев) был рукоположен в сан иеромонаха. В 1918 г. в монастырь пришел послушник, который впоследствии стал монахом Сергием (Терещенко), исполняя послушание в московской часовне Спасителя у Москворецкого моста. 3 февраля 1919 г. настоятель Вознесенской Давидовой пустыни архимандрит Никон отправил донесение митрополиту Коломенскому и Можайскому архиепископу Никону. Донесение оказалось в архиве Московской духовной Консистории (по 3 столу, 1 экспедиции, опись № 24). О. Никон писал: «Во вверенной мне Давидовой пустыни имеется надобность в служащем иеродиаконе». Он просил разрешить ему рукоположить монаха Сергия (Илью Катихина) в сан иеродиакона. Церковные власти разрешили это сделать. 26 января 1919 г. монаха исповедовал игумен Иона – духовник Московского Богоявленского монастыря, а уже 9 февраля 1919 г. монаха Сергия рукоположили в сан иеродиакона в Богоявленском монастыре ^{[1, ф.2303, оп.1, д.315, л. 1-3]}.

Братия обители по-прежнему совершала крестные ходы по селам и деревням. Об этом мы узнаем из допросов иеромонаха Никодима (Рыбаков), который был арестован органами НКВД в 1930 г. Во время допроса иеромонах рассказал, что во время пребывания в Давидовой пустыни монахи обители вместе с белым духовенством церквей сел. Крюково и Легчищево (священниками Петром Беляевым и Михаилом Серединским) совершали крестный поход по деревням ^{[2, ф. 10035, д. П–28850, д.5]}.

Хозяйство. Монастырское хозяйство в эти годы сохранялось, но сведений об этом практически нет. В июле 1917 г. монастырь планировал сдать мельницу в аренду Баранцевскому потребительскому обществу^{[1, ф.203, оп.1, д.160]}. Мы нашли в архиве донесение в Московскую Духовную Консисторию от 18 июля 1917 г., в котором были описаны условия сдачи мельницы в аренду: на 7 лет за 700 руб. в год. Документ был подписан игуменом Никоном и иеромонахами: благочинным Никодимом, ризничим Иннокентием и духовником Нектарием.

По воспоминаниям старожила сел. Галыгино М.В. Пчеловой, в советские годы монахи делали в обители большие ямы, обитые деревом. В Давидовой пустыни выращивали капусту, производили зимние заготовки рубленой капусты и хранили в этих ямах ^[8].

В списке населенных мест Московской губернии на 1926 г. фигурирует местечко Давидова пустынь, за которым было закреплено 66 крестьянских хозяйств и 194 чел. На базе монастырских зданий, территории и хозяйства был образован совхоз «Давидова пустынь».

Судьбы монахов в 1930 - е годы

Окончательно Вознесенская Давидова пустынь была закрыта в конце 1929 г. Некоторые монахи покинули монастырь после 1926 г., когда обитель потеряла статус монастыря и фактически перестала существовать, но большинство насельников оставались в обители и были вынуждены уйти из него после 1929 г. Незначительная часть братии продолжала жить в монастыре и позднее. Последних монахов советские власти выселяли из пустыни в 1931-1933 гг. ^[8]

Некоторые монахи выехали на свою родину, другие поселились в деревнях рядом с монастырем. Значительная часть насельников подверглась репрессиям, которые осуществляли органы НКВД и ОГПУ в 1930-е годы по отношению к православному духовенству: они оказались в тюрьмах, некоторые были расстреляны.

Нам удалось собрать сведения о судьбах примерно половины братии Вознесенской Давидовой пустыни.

Проживание в деревнях около монастыря. Монах Нил (Шипелов), которому в 1930 г. было 44 года, жил в монастыре с 1912 г. Ко времени его закрытия он провел в монастыре 17 лет. Многие годы он был келейником у архимандрита Валентина, в советские годы исполнял послушание пономаря, в 1915 г. был пострижен в монахи. По воспоминаниям старожилов, монах Нилбыл из местных, в дер. Галыгино жила его сестра ^[8]. После закрытия монастыря о. Нил жил в семье своей сестрой - Прасковьи Владимировны Фоминой. «Он был добрым, приветливым. Монашеское одеяние не носил» - говорили нам старожилы - «он одевался в темную одежду, все в деревне знали, что он монах с монастыря. В 1946 г. ему было лет 60. Во время войны он работал в колхозе. Все видели, как он читал церковные книги, но других не учил». Он дожил до 70-ти лет, скончался после войны и был похоронен внутри ограды церкви Преображения Господня Старого Спаса (единственной не закрывавшейся в советские годы церкви). Могила оказалась потерянной, но М.В. Пчелова до сих пор помнит, в каком месте она находилась, так как посещала кладбище и сама видела эту могилу ^[8].

Иеродиакон Никандр (Волнянский) также остался жить в деревне около монастыря. Скорее всего, он не был местным. В его послужном списке указывалось, что он - из казаков. В Давидовой пустыни он появился в 1912 г.По воспоминаниям старожилов, он поселился в доме местной женщины, ходил всегда в черном одеянии. Иеродиакон Никандр скончался около 1954 – 1955 гг., когда ему было около 75 лет ^[8]. Предположительно, он, также, как и монах Нил, был погребен у церкви Преображения Господня Старого Спаса.

Иеродиакон Софроний (Шутов), 1883 г. рожд., косвенно «проходил» по одному из следственных дел, в котором есть допрос монаха. Иеродиакон Софроний сообщил следственным органам, что после закрытия монастыря он не уехал в родную деревню, а поселился в деревне по соседству с монастырем - Баранцево. В Давидовой пустыни иеродиакон Софроний, жил с 1906 г. ^{[2, ф.10035, д. П–49500]}. До этого он был женат, его жена умерла, и в 23 года он ушел в монастырь. Старожилы тоже помнят, что в этой деревне жил монах, правда, не смогли вспомнить его имя. Скорее всего, это и был о. Софроний. Ко времени выхода из монастыря ему было 46 лет ^[8].

Старожилы помнят, что в советские годы в здании монастырской колокольни долгое время продолжал жить один давидовский монах, но имени его никто не смог назвать, другой монах жил в дер. Мальцы, но имя его также вспомнить не смогли ^[8]. Предположительно, это былиеромонах Арсений (Гусев), который по преданию был погребен на кладбище Преображенской церкви Старого Спаса.

Последний настоятель монастыря архимандрит Иларий был местным, - из дер. Дидяково, туда он вернулся после закрытия монастыря. К этому времени семья Бабыкиных разрослась: у архимандрита было много родственников. Как видно из следственного дела, по которому он косвенно проходил, он стал проживать у родственников в дер. Дедяково и Плешково. Ему удалось найти себе новое место служения: он стал священником в церкви Покрова на погосте Речма, что в 12 верстах от Серпухова.

Скорее всего, в свою родную деревню ушел и монах Сергий (Катихин), поскольку он был родом из соседней дер. Пикалово, где у него было много родственников. То же самое можно сказать и об иеромонахе Корнилии (Гурове). Он провел в монастыре почти 30 лет. Гуровы – это местная, очень распространенная фамилия. Многие Гуровы стали членами религиозной общины в 1926 г., которой были переданы храмы монастыря. Гуровы проживали в деревне Плешкино. Недалеко, в деревне Попово, поселился и иеромонах Рековат (Метелица). На местном кладбище сохранилась его могила.

В советские годы, по воспоминаниям старожилов, монахи продолжали по церковным праздникам посещать деревни: совершали молебны, произносили короткие проповеди ^[8].

Некоторые монахи поселились в Серпухове. Иеромонах Никодим (Рыбаков), 1864 г. рожд., проживал в Давидовой пустыни с 1895 г., в советские годы стал благочинным монастыря. После закрытия монастыря, как видно из следственного дела НКВД, по которому проходил монах, он с октября 1929 г. служил священником в сел. Волковское (три недели), а затем перешел служить в Сретенскую церковь г. Серпухова. Иеромонах Илидор (Трусилин) жил в Давидовой пустыни с 1914 г.,после закрытия монастыря с 1929 г. он стал служить в церкви Покрова (г. Серпухов) ^{[2, ф. 10035, д. П-28850]}.

Иеромонах Аввакум (Барляев) поселился в сел. Покров Дзержинского района, где в местной церкви служил священником, иеромонах Афанасий (Глухов) стал проживать в деревне Ченцово Тульской области, где служил священником в местной церкви, иеромонах Арсений (Гусев), поселился в дер. Игнатьево Серпуховского уезда, иеромонах Кирилл (Вязников) уехал в свое родное селение Старо-Никольское Воронежской области.

Иеромонах Кирилл (Вязников). Среди тех, кто поступил в монастырь при архим. Валентине, был крестьянин села Старо-Никольского Воронежской губернии Косьма Трофимович Вязников. Ему было 42 года, когда 6 июля 1915 г. он был определен в послушники Вознесенской Давидовой пустыни. В монастыре он начал посещать организованную настоятелем Валентином специально для послушников «послушническую школу», в которой желающие стать монахами получали соответствующие знания. 17 сентября того же года он был пострижен в монахи с наречением имени Кирилл. Монах Кирилл стал исполнять в монастыре послушание пономаря. Впоследствии был рукоположен в сан иеромонаха. По данным игумена Дамаскина (Орловского), до 1926 г. монах Кирилл покинул монастырь, вернулся в Воронежскую область и стал служить в храме в Богучарском районе Воронежской обл. ^{[9, с. 221-287]}. В ноябре 1929 г. иеромонах Кирилл вернулся в свое родное селение Старо-Никольское, поселился в доме сестры, зарабатывая на жизнь портняжничеством. Иеромонах Кирилл был арестован 2 февраля 1930 г. Отвечая на вопросы следователя, он сказал: «Я придерживаюсь монашеской жизни. Я как монах твердо исполняю монашеский устав. До гражданской власти я не касаюсь. Власть свое делает, а я свое... Проживая в своем селе, я кроме дома и церкви никуда не ходил, воспитал меня монастырь. Никаких знакомых я там не имел и ничем не интересовался, другой личной жизни у меня не было, я знал только свой дом и церковь, что меня удовлетворяло. Разговоров о гражданской жизни я ни с кем никогда не касался. Вот если кто-либо принесет сшить что-либо, я кроме цены, двух слов, ничего не говорил. Разговор с ними был лишь иногда, и то лишь исключительно о монастырской жизни. На организацию коллективов я смотрю так: если это нужно для государства, то их нужно создавать. У меня по этому вопросу с крестьянами никаких разговоров и бесед не было, я далек от всего этого, я привык к одинокой жизни» ^{[10, д. П-18205]}.

14 июля 1930 г. обвиняемому было предъявлено постановление об окончании следствия. 23 июля обвинительное заключение было отправлено на рассмотрение в Коллегию ОГПУ, которая 28 июля приговорила его к расстрелу. О. Кирилл был расстрелян 2 августа 1930 г. на окраине г. Воронежа и погребен в общей безвестной могиле. Иеромонах Кирилл вместе с другими расстрелянными был прославлен юбилейным Архиерейским Собором РПЦ 13-16 августа 2000 г. Он включен в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской. Память о нем совершается 20 июля.

Иеромонах Аввакум (Барляев). В 1908 г. он поступил послушником в монастырь Вознесенская Давидова пустынь. После закрытия монастыря он переехал в родное село Покров, где служим священником. 4 февраля 1938 г.иеромонах Аввакум был арестован в селе Покров Дзержинским РО УНКВД по обвинению в антисоветской деятельности. Уже на следующий день следователь Тюрин провел допрос о. Аввакума: спрашивал его о проведении антисоветских разговоров среди колхозников. В ходе допросов иеромонах Аввакум не признал свою вину в антисоветской агитации и контрреволюционной деятельности. На все вопросы иеромонах Авакум отвечал коротко: «нет…, не подверждаю».

Дзержинским РО УНКВД ему было предъявлено обвинение по ст.58-10. Тройка НКВД Смоленской области приняла Постановление о расстреле иеромонаха Аввакума 16 июля 1938 г. Приговор был приведен в исполнение 13 августа 1938 г. Место расстрела не указано ^{[2, ф.10035, д.П-12377]}.

Архимандрит Игнатий (Корнилов). В1890 г. Иван Корнилов поступил в Давидову пустынь, в какой-то момент перешел в Покровский монастырь, там был рукоположен в иеромонахи (до 1914 г.). В 1918 - 1924 гг.он стал настоятелем Никитского монастыря Переславля, после закрытия монастыря стал служить священником в Москве и Твери (1924-25 гг.), в потом в сельской церкви (Селенское, Московская область). Архим. Игнатий был арестован 15 августа 1930 г. и находился в Бутырской тюрьме (Москва). 25 сентября 1930 г. ему было предъявлено обвинительное заключение: агитация против советской власти (ст.58. п.10). 25 сентября 1930 г. состоятелось заседание тройки, на котором была определена мера наказания: высылка в Казахстан на три года - срок с 15.08.1930 ^{[2, ф.10035, д. П–46664]}. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Иеромонах Никодим (Рыбаков). В 1889 г. поступил в Давидову пустынь, в 1901 г. - рукоположен в иеродиаконы, в 1904 г. – в иеромонахи. После закрытия монастыря, с октября 1929 г. стал священником в сел. Волковское - три недели, а потом служил в Сретенской церкви (г. Серпухов). 14 ноября 1930 г. иеромонах Никодим был арестован в Серпухове. Иеромонах Никодим подтвердил, что он являлся «тихоновцем» и «максимовцем» (сторонником епископа Максима). Иеромонах Никодим проходил по групповому делу священников г. Серпухова, в составе группы были: М.А. Жижиленко, А.А. Кремышенский, являвшиеся ключевыми фигурами в движении иосифлянцев, их приговорили к расстрелу ^{[2, ф. 10035, д. П-28850]}. 1 декабря 1930 г. было сделано постановление об обвинении по ст.58. п.10 и п.11. Иеромонах Никодим не признал себя виновным, согласился лишь с тем, что помогал ссыльным священникам. Был обвинен по ст.58.10.11 УК. Осужден тройкой ОГПУ Московской области 5 февраля 1931 г.: срок 5 лет с заменой высылкой в Казахстан на тот же срок. Дальнейшая судьба иеромонаха Никодима неизвестна.

Иеромонах Илидор (Трусилин). Иеромонах Илидор жил в Давидовой пустыни с 1914 по 1929 г.После закрытия монастыря он стал служить в церкви Покрова (г. Серпухов). 15 ноября 1930 г. иеромонах Илидор был арестован (на следующий день после ареста иеромонаха Никодима) в г. Серпухове и определен в Бутырскую тюрьму (г. Москва). 11 декабря 1930 г. было принято Постановление, в котором говорилось, что иеромонах Илидор (Трусилин) состоял членом нелегальной антисоветской организации, занимался систематической контреволюционной работой (в виде участия на нелегальных собраниях, проведения антисоветской агитации), распространении провокационных слухов, организация материальной помощи осужденным. Иеромонах Илидор не признал в себя виновным, согласился лишь с обвинением в помощи ссыльному духовенству. Осужден: Коллегией ОГПУ СССР 3 февраля 1931 г. Ему было предъявлен обвинение: «участие в антисоветской нелегальной организации «Истинного Православия» - организации защиты от безбожной власти» по ст. 58-10-11 УК РСФСР. Приговор – 10 лет с заменой высылкой в Казахстан на тот же срок. Дальнейшая судьба неизвестна. По Указу Президиума ВС ССР от 16.01.1989 г. иеромонах Илидор был реабилитирован 24 мая 1991 г. ^{[2, ф. 10035, д. П-28850]}

Иеромонах Арсений (Гусев). Иеромонах Арсений в 1913 -1917 г. проживал в Вознесенской Давидой пустыни, потом в женском монастыре «Добрыниха» священником (дер. Щеглятьево, Домодедовский район), что недалеко от Давидовой пустыни, где оставался до закрытия монастыря в 1928 г. После закрытия монастыря жил в сел. Игнатьево Михневского района Серпуховского округа на квартире, и был священником сельского храма. 5 февраля 1930 г. иеромонах Арсений был арестован Серпуховским ОГПУ по обвинению в антисоветской агитации. Заседание тройки при ПП ОГПУ от 2 апреля 1930 приняло решение: «заключить в концлагерь, сроком на пять лет, считая срок с 5.02.1930» ^{[2, ф. 10035, д.П–45876]}. Дальнейшая судьба иеромонаха Арсения нам неизвестна.

Иеромонах Антоний (Шумских). Иеромонах Антоний с 1917 г. по 1929 г. находился в Давидовой пустыни. В 1917 г. был рукоположен в сан иеромонаха. После закрытия монастыря служил в Троицком соборе г. Серпухова и жил в церковной сторожке на Красной Горе. 19 мая 1931 г. иеромонах Антоний был арестован в г. Серпухове во время чтения проповедей. На допросе иеромонах Антоний показал, что он имел «тихоновские убеждения». 16 июля 1931 г. заседание тройки при ПП ОГПУ постановило «выслать в Казахстан сроком на три года, считая срок с 21.05.1930». Дальнейшая судьба его неизвестна, но известно, что иеромонах Антоний отсидел свой срок полностью ^{[2, ф.10035, д. П–76243]}.

Иеродиакон Софроний (Шутов). Иеродиакон Софроний в 1906 г. поступил послушником в Давидову пустынь, в 1914 г. был пострижен в монашество, в 1916 г. - рукоположен в сан иеродиакона. После закрытия монастыря в 1929 г. иеродиакон Софроний проживал в дер. Баранцево. 3 февраля 1930 г. иеродиакон Софроний был арестован и содержался в Серпуховском арестантском доме. Иеродиакон Софроний был обвинен по ст. 58/10 ст. УК. 23 февраля 1930 г. Особое совещание постановило: «заключить в концлагерь, сроком на три года, считая срок с 3.02.1930 года». Иеродиакон Софроний находился в Мордовской области (в Темниковский Исправительно-Трудовом лагере ОГПУ, ж.д. станция Потьма). 18 февраля 1933 г. дело было пересмотрено Особым совещанием – «По отбытии срока наказания… выслать через ИНОГПУ в Севкрай сроком на три года» в район Вологды ^{[2, ф.10035, д. П–49500]}. Дальнейшая судьба иеродиакона Софрония неизвестна.

Иеромонах Григорий (Фесенко), Иеродиакон Акакий (Спасский). Иеромонах Григорий был арестован в июне 1929 г., когда временно служил в церкви и проживал в г. Серпухове по ул. Калужской, в доме Гусевой. Иеромонах Григорий стал послушником в Давидовой пустыни, в 1894 г. был пострижен в монашество ^{[11, р-41254, л. 51, 51 об., 84, 84 об.]}. Иеромонаха Григория обвиняли в том, что «неоднократно выступал с антисоветскими выпадами вроде таких: Скоро ли большевики подохнут... скоро ли коммунистов выгонят и т.д.» ^{[11, р-41254, л.61]}. Одновременно с иеромонахом Гавриилом был арестован и иеродиакон Акакий, который продолжал проживать в Давидовой пустыни. Его обвиняли в хранении «антисоветской литературы и переписке», «Будучи служителем культа, он выступил с призывом к верующим, чтобы они отстаивали церковь». Оба монаха были осуждены по одному делу 9 августа 1929 г., были обвинены по ст. 58/10 УК РСФСР и отправлены в ссылку в Северный край сроком на три года ^{[11, р-41254, л.72, 89 об]}.

Послушник Иван Алексеевич Головенков. В 1910 г. Иван поступил послушником в Давидову пустынь, где исполнял послушания певчего. С февраля 1917 г. по октябрь 1917 г. был в Москве в работном доме. Потом с октября 1917 г. стал жить в собственном доме в дер. Никифоро, посещая церковь в сел. Енино. В 1924 г. после закрытия Владычного монастыря (г. Серпухов) недалеко от этого селения поселились монашки (19 чел.). В сел. Енино проживала его родственница Евдокия Петровна Головенкова, которая стала монашкой. Монашки систематически вели агитацию и деятельность по организации помощи ссыльным священникам, собирали деньги и продукты. Они часто бывали и в дер. Никифорово – вели агитацию, уговаривая верующих не вступать в колхоз. В результате в 1931 г. этих монашек и бывшего послушника И.А. Головенкова (всего 22 чел.) арестовали и судили по ст.58.10 и 11. В обвинительном заключении уже фигурировало 29 чел. Туда включили тех монашек, которые после закрытия монастыря продолжали жить во Владычной слободе. Обвинение включало в себя «восстановление верующих против Советской власти». Монашки и И.А. Головенков не признали себя виновными, признались лишь, что оказывали помощь ссыльным. 16 июля 1931 г. состоялось Заседание тройки при ПП ОГПУ МО, на котором было принято постановление, но самого постановления в деле нет, но есть Заключения от 30.12.1989, из которого видно, что бывшему послушнику И.А. Головенкову была назначена ссылка сроком на 3 года в Казахстан ^{[2, ф. 10035, д. П–76243]}. Дальнейшая судьба послушника монастыря И.А. Головенкова неизвестна.

Заключение

Итак, в данной статье мы на примере изменений, происшедших в одном из мужских монастырей Подмосковья, рассмотрели судьбы православных обителей в первое советское десятилетие. Советская администрация почти с первых лет своего существования начала активную борьбу с церковниками, но наиболее глубокие изменения в монастырской жизни произошли в конце 1920-х годов, когда органы НКВД и ОГПУ подвергли значительное количество представителей белого и черного духовенства.

Новые архивные и полевые этнографические материалы помогли нам увидеть, как монахи Вознесенской Давидовой пустыни боролись на свой монастырь и за свой приход в Москве: подворье у Москворецкого моста.

За первое советское десятилетие в монастыре сменилось два настоятеля: архимандрит Никон (Соловьев), архимандрит Иларий (Бабыкин).

Первые изменения в жизни монастыря произошли в их московском подворье: часовне у Москворецкого моста, в 1920 г., когда в стране начался процесс национализации церковных ценностей. В этой часовне находилась одна из уникальных и очень почитаемых икон в Москве: икона Христа Спасителя. Часовня была передана группе верующих.

Важные перемены в жизни монастыря и часовни произошли в 1926 г., когда обитель потеряла статус монастыря и стала называться «Религиозным обществом Христианского Канонического православия, а часовня была захвачена григорианской оппозиционной группой (во главе с Григорием (Яцковским), а затем вошла в состав Сретенского монастыря. Тем не менее отметим, что монастырь продолжал функционировать, вплоть до его окончательного закрытия в обители проживало около 30 насельников. После закрытия монастыря часть из них поселилась в соседних деревнях, часть была репрессирована ^{[12, с. 37-42]}.