“United by the common cause?” (Towards the understanding of sociocultural phenomenon of Komsomol)

Slezin Anatoly Anatol'evich Doctor of History Professor, the department of History and Philosophy, Tambov State Technical University   392032, Russia, Tambovskaya oblast', g. Tambov, ul. Michurinskaya, 112, kab. 313 anatoly.slezin@yandex.ru Other publications by this author

Одним из наиболее ярких киноотражений эпохи «оттепели» в последние годы стал фильм В.Тодоровского «Стиляги». Отмечая художественные достоинства картины, автор данной статьи, тем не менее, не может согласиться с прямым противопоставлением на экране комсомола и стиляжничества. В данной работе мы стремимся показать взаимовлияние деятельности комсомола и таких «несоветских» явлений эпохи как московский фестиваль 1957 г. и движение стиляг.

Движение стиляг, было, пожалуй, наиболее эпотажным проявлением инакомыслия в 1950-е-1960-е годы. Стиляги – молодые люди, выделяющиеся в первую очередь необычной одеждой, применяющие особый сленг. Казалось бы, специфическую одежду и непривычные манеры их поведения трудно назвать политическим протестом. Однако в условиях унификации быта стиляжничество выглядело, по крайней мере, подозрительно. В комсомольской среде его приравнивали к хулиганству, считали проявлением преклонения перед Западом. Не менее пугали комсомольский актив и аполитичные лозунги стиляг («Лень – признак здоровья», «Живешь один раз, а потому живи в свое удовольствие без мыслей, без идей, главное – получить наслаждение», «Относись ко всему безразлично» и т.п.) ^{[1, с. 385-386]}.

Трудно не согласиться с современным исследователем из США: «Для «золотой молодежи» выдуманная Америка стала идеализированным мифом, антиподом советскому миру. Многие молодые художники, поэты, писатели и музыканты в Москве, Ленинграде и других российских городах пошли по тому же пути» ^{[2, с. 252]}.

На собрании комсомольского актива Тамбовской области (апрель 1954 г.) докладчик призывал: «Наша обязанность, как это требует XII съезд ВЛКСМ не ограничиваться обсуждением этого явления, а добраться до каждого из этих молодых людей. Комсомольские организации должны объявить беспощадную борьбу со всякого рода «аристократами», «стилягами» и прочими тунеядцами и хулиганами. Надо заставлять их трудиться, вести как подобает советским людям»^{[3, д.1202, л. 21]}. Февральский пленум ЦК ВЛКСМ 1957 г. призвал «вести неустанную борьбу против попыток буржуазной пропаганды навязать советской молодежи низменные вкусы и взгляды.

Рис. 1. Карикатуры из журнала "Крокодил".

Однако вопреки надеждам партийного и комсомольского руководства, отношение рядовых комсомольцев к стилягам на практике оказалось неоднозначным. Так, в 1957 г. стиляг не все участники диспута в Тульском механическом институте осудили безоговорочно. Фактически в защиту стиляг прозвучали заявления о том, что одеваться нужно красиво и модно, что сущность человека определяется не одеждой, а внутренним содержанием. В той же Туле (конкретно – в Тульском политехническом институте) в марте 1963 г. прошел диспут «Коммунизм и сегодня», на котором некоторые студенты настаивали, что и под внешне аккуратным обликом могут скрываться двуличие и эгоизм ^{[4, с. 98]}.

В авангарде высмеивания образа жизни стиляг была комсомольская печать: «Это папины заслуги. / Это волосы до плеч./ Это танец буги-вуги / И с похабщинкою речь»^[5].

Некоторые комсомольцы принимали активное участие в осуществлении профилактических мер со стороны подразделений милиции. Комсомольские патрули проводили облавы на стиляг, вполне обычным явлением стало причинение вреда их вызывающей яркой одежде или прическам. Применялись и бойкоты стилягам в трудовых и ученических коллективах.

Ветеран комсомола Евгений Николаевич Барлов, оценивая свой опыт в подобных акциях, пишет: «Крутые» меры не всегда достигали ожидаемого результата. Запретный плод, как известно, сладок. Неуклюжие, прямолинейные меры порой только подогревали интерес к запретному у остальной молодежи. Сегодня вся эта борьба выглядит смешно и несерьезно. Но тогда комсомол проводил ее убежденно и с размахом. В итоге заметного влияния на сознание большинства молодежи развернутая кампания, конечно, не возымела. Но поднятая возня вокруг фрондирующей, незначительной части молодых людей, создавала последним ореол «героев» и «мучеников». В общем-то вся эта затея больше походила на борьбу комсомола с «ветряными мельницами» и авторитета, на мой взгляд, ему не прибавила»^[6].

Еще один ветеран Анатолий Яковлевич Семенченко также переоценил методы борьбы со стилягами, называя их издержками и «завихрениями» в деятельности комсомола^[7].

Проведенный нами опрос ветеранов комсомола показал, что спустя годы более двух третей опрошенных сочувственно относятся к стилягам 1950-х-1960-х гг.

Изучение архивных материалов показало, что внедрение в советскую повседневность элементов западного образа жизни способствовало обращению комсомола к эстетическому воспитанию. ЦК ВЛКСМ официально заявил: «Мы должны помогать молодежи уметь разбираться в том, что художественно и красиво, уметь правильно оценивать произведения литературы, живописи, скульптуры, архитектуры, музыкального, танцевального и вокального искусства» ^{[8, с. 97]}. В качестве задач комсомола выдвигалась забота о культурном облике и чистоте каждой квартиры, дома, села, города, каждой улицы, поощрение стремления молодежи просто и со вкусом одеваться. В конце 1950-х-начале 1960-х гг. комсомол активно участвовал в организации выставок детской игрушки, детского рисунка, создавал кружки домоводства, кройки и шитья, привлекал к их руководству художников, искусных домохозяек. Даже показ мод находился в сфере деятельности ВЛКСМ.

Таким образом, с нашей точки зрения вполне логично говорить о взаимовлиянии комсомола и стиляжничества.

Оценивая Всемирный фестиваль молодежи и студентов 1957 г. в Москве, пожалуй, наиболее далеко ушел в своих воспоминаниях популярный советский и российский саксофонист и джазмен А.С. Козлов, заявивший, что «именно фестиваль 1957 года стал началом краха советской системы»^{[9, с. 100]} По его мнению, фестиваль принес с собой спортивно-плейбойскую молодежную моду и саму идею существования в обществе нового, самостоятельного класса – тинейджеров, что заставило комсомольских идеологов радикально пересматривать свои методы работы с молодежью.

Фестиваль разрушил в глазах молодежи (по крайней мере – московской) стереотипный образ иностранца. Как вспоминал А. Козлов, «Одно из первых впечатлений от иностранцев состояло в том, что внешне они выглядели совсем иначе, чем у нас тут себе представляли. Прежде всего, все были одеты по-разному, не "стильно", а обычно - удобно, пестро, спортивно и небрежно. Чувствовалось, что приехавшие к нам иностранцы вовсе не придают такого значения своей внешности, как это происходило у нас. Ведь в СССР только за узкие брюки, длину волос или толщину подошвы ботинок можно было вылететь из комсомола и института, внешность была делом принципа, носила знаковый характер» ^{[9, с. 102]}. Не смотря на строгую регламентированность, атмосфера фестиваля оказалась легкой и непринужденной. Многочисленные споры советских юношей и девушек с иностранными участниками фестиваля фактически стали первым опытом неподконтрольного общения с иностранцами – опытом, который А. Козлов называет первым уроком демократии, первым опытом избавления от страха.

Вполне справедлива оценка фестиваля, которую дает профессор истории Университета Темпл (США) Владислав Зубок: «Всемирный фестиваль молодежи и студентов не мог по своим масштабам сравниться с походом советской армии в Европу в 1945 г., но по сути своей имел такое же раскрепощающее воздействие на советских людей. Тогда миллионы Иванов увидели Европу. Теперь, в 1957 г., советские власти сами пригласили Европу и весь остальной мир в Москву. Появление на улицах советской столицы юношей и девушек из Европы, Африки, Северной и Южной Америки, Азии, Австралии вдребезги разбило многие советские пропагандистские штампы»^{[2, с. 254]}.

Вместе с тем, именно с московским фестивалем во многом связаны новые меры власти, предпринятые против инакомыслия. В один только лагерь Потьмы было отправлено 300 молодых людей, приговоренных к принудительным работам сроком от 3 до 5 лет с формулировкой обвинения – «за связь с иностранцами»^{[10, с. 34]}.

Не забывая об этом, посмотрим на роль фестиваля и с другой стороны. Прислушаемся к оценке фестиваля тогдашним штатным комсомольским работником А.Я.Семенченко. Анатолий Яковлевич называет фестиваль «одной из удачных акций советской пропаганды», обращает внимание , что «немало зарубежных участников уехали домой если не друзьями, то во всяком случае с чувством симпатии к нашей стране, ее молодежи и ко всему народу». Особенно ветеран отмечает сильное воздействие фестиваля на мировоззренческое сознание советской молодежи: «Его проведение было очень важной и своевременной акцией. Ведь после разоблачения культа личности Сталина в обществе стали проявляться и негативные тенденции. В сознании некоторой части молодежи появился скептицизм, критическое отношение к нашей действительности. В молодежных аудиториях возникало немало острых вопросов, неожиданных суждений, на которые надо было убедительно отвечать. Фестиваль стал своевременной и хорошо спланированной идеологической акцией, которая «встряхнула» молодежь, укрепила в ней веру в свою страну и ее будущее, прибавила жизненного оптимизма»^[7].

И впрямь: государству, провозгласившему отход от сталинских методов руководства, важно было доказать миру свою открытость , дружелюбие. Окно в советскую страну приоткрывали ни для того, чтобы показать последствия стужи и урагана, а для того, чтобы мир удивился красоте и привлекательности. Поэтому акцент в подготовке фестиваля был сделан на развитие созидательных традиций. Комсомол провозгласил лозунг: «Покажем нашим зарубежным сверстникам результаты вдохновенного творческого труда советского народа, чем богата наша социалистическая Родина, чем горды советские люди» ^{[8, с. 70-71]}.

Рис 2. Гости Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве танцуют на Тургеневской площади. 1957 г. Фото Шапиро (РИА Новости).

Огромную роль фестиваль сыграл в оживлении культурной жизни советской молодежи. VI Всемирному фестивалю молодежи и студентов предшествовал Всесоюзный фестиваль советской молодежи. Он начинался со смотров художественной самодеятельности на предприятиях и в учреждениях. Затем прошли районные городские, областные, краевые и республиканские фестивали. Так, в период подготовки к областному фестивалю в Кемеровской области было заложено 52 колхозных клуба, во всех сельских клубах были построены кинобудки ^[11]. Повсеместно прошли эстафеты культуры – своеобразные отчеты коллективов художественной самодеятельности перед населением, обмен концертами между ближайшими городами и селами. Новый импульс был дан физультурно-массовой работе среди молодежи.

В последние десятилетия в печати не раз высказывалось пренебрежительное отношение к различным трудовым починам в честь всякого рода юбилеев и мероприятий, в том числе и в честь фестиваля. Не отрицая формализма при проведении ударных акций в некоторых конкретных организациях, подчеркну, что и архивные документы, и беседы с ветеранами убедили автора: тогдашняя молодежь искренне стремилась встретить фестиваль трудовыми успехами, украсить родные города и села. «У нас, советских людей, так уж заведено: свои праздники мы встречаем трудовыми подарками» – писала газета «Комсомольское знамя»^[12]. Появилось множество новых парков и садов, посаженных комсомольцами. В Тамбовской области каждая школа, в которой был сад, отправила в Москву яблоки для участников фестиваля ^[13]. Получило развитие движение молодых рационализаторов производства.

Рис 3. Колонна "Счастье труда" на молодежном фестивале в Тамбове. 1957 г. Из коллекции В.А.Ермакова.

Шефство советской молодёжи над иностранными делегациями, прибывающими на VI Всемирный фестиваль в Москву, вылилось не только в бесчисленные поделки, демонстрирующие разнообразные таланты советских юношей и девушек, но и в резкое расширение знаний об окружающем мире. Именно в это время в школах стали популярными клубы интернациональной дружбы. Многие пионеры и комсомольцы стали вести переписку с зарубежными сверстниками.

Рис 4. На Первом областном фестивале молодежи в Тамбове. Июнь 1957 г. Из коллекции В.А.Ермакова.

К концу 1950-х годов комсомол, как показывает та же борьба со стиляжничеством, не отказался от радикальных методов борьбы с инакомыслием. Но, как это не покажется странным, все больше предпосылок развития инакомыслия формировалось в рядах самого коммунистического союза молодежи. Характеристика «Скованные одной цепью, связанные одной целью» все в меньшей степени отражала социокультурный портрет комсомольцев. В их деятельности ярко преобладали созидательные функции.