Extremist Orientation of Personality: Theoretical and Practical Research Issues

Larionova Anastasiya Vyacheslavovna PhD in Psychology Docent, the department of Genetic and Clinical Psychology, National Research Tomsk State University; Docent, the dpartment of Philosophy and Sociology, Tomsk State University of Control Systems and Radioelectronics 36 Lenin Ave., Tomsk, Russia 634050 vktusur@mail.ru Other publications by this author

Meshcheryakova Emma Ivanovna Doctor of Psychology professor of the Department of Genetic and Clinical Psychology at Tomsk State University 634050, Russia, Tomsk Region, Tomsk, Lenin's prospect, 36 mei22@mail.ru Other publications by this author

На сегодняшний день экстремистская деятельность представляет собой одну из наиболее опасных угроз всей системе жизнедеятельности российского общества, национальной безопасности Российской Федерации. Актуализированная в обществе экстремистская проблематика и распространение экстремистской идеологии стимулируют работу социального мышления личности и запускают механизмы идентификации, способствует развитию представлений об экстремизме, формированию определенного отношения к данному явлению, и, как следствие, соответствующей направленности личности.

Экстремизм, являясь предметом изучения практически всех общественных и гуманитарных дисциплин, рассматривается как деструктивная форма мировоззрения и поведения ^[15], как криминальное поведение ^[16], как форма отчуждения от общечеловеческих, общекультурных ценностей ^[3], как маргинальность личности ^{[6, 11-12]}. В психологии проблема экстремизма не является традиционной, на данное время существуют отдельные исследования, в которых экстремизм рассматривается как психологический феномен, конгломерат социально– и индивидуально–психологических особенностей личности. Исследователи указывают, что феномен экстремизма трудно верифицируется, хотя категория экстремизм является легитимной в научной практике. Ю.P. Зинченко (2014), отмечая сложность и гетерогенность феномена «экстремизм», предлагает рассматривать его в русле системного подхода, который позволит изучить экстремизм в единстве его компонентов, свойств и отношений ^[17]. В отличие от социальных и общественных наук, которые рассматривают преимущественно внешние особенности экстремизма, психологическая наука сосредотачивает свой предмет изучения на внутренних особенностях феномена. Ряд авторов (В.Н. Томалинцев (2001) ^[15], Ю.М. Антонян, Е.Н. Юрасова (2010) ^[2], Ю.Н. Гурьянов, А.А. Гайворонская (2014)) ^[7] приходят к заключению, что в основе экстремизма лежат психологические механизма формирования экстремистского мировоззрения и экстремистски ориентированный тип личности, поэтому феномен экстремизма необходимо изучать через личность экстремиста. Термин «экстремистская направленность» широко применяется в юридической науке, однако применяется не в отношении личности, а в отношении преступной деятельности группы.

В представляемой работе проблема экстремизма рассматривается через направленность личности — стержень, систему отношений человека с миром, что позволяет приблизиться к пониманию стремления человеку к жизнеосуществлению в экстремистской деятельности, понять его мотивацию ^{[1, 14]}. По мнению О. Корниловой (2012), экстремистская направленность выражается в принятии личностью экстремистской идеологии и перестройке всей мотивационно-поведенческой сферы в соответствии с этой идеологией. Исследователь считает, что важнейшую роль в структуре этой направленности играет экстремистская потребность изменения жизненной ситуации, реализации сверхценной идеи социального реформаторства. Поэтому экстремистскую направленность личности автор считает необходимым рассматривать в связи с эмоциональными переживаниями, которые ее порождают и сопровождают, являясь существенным элементом экстремизма как специфического психического склада личности. То есть механизм реализации экстремистской направленности связан с особыми эмоциональными состояниями и поведенческими актами ^[11]. О.Р. Онищенко (2005) рассматривает экстремистскую направленность личности с позиции конформизма, считает, что экстремистская направленность поведения молодежи может представляться в виде внешне противоположного явления конформизму – нонконформизма, или негативизма. По его мнению, в формировании экстремистской направленности личности основными детерминантами являются психологические особенности личности. То есть часто внушаемые, лежащие на поверхности идеи заполняют вакуум личностных поисков, самоопределения, попытки духовного обретения себя подростком и юношей. Экстремистские идеи привлекают своей интеллектуальной простотой, понятностью, подкреплены примерами, лозунгами, имеют конкретную цель, эмоционально усилены соответствующей запросам молодежи пропагандистской литературой ^[13].

Проблемой современной научной и практической психологии является как разработка методологических оснований изучения экстремистской направленности личности, так и поиск методов и способов выявления факторов формирования экстремистской направленности человека и предотвращения последующих глубоких и необратимых личностных деформаций, проявляющихся в поступках и поведении экстремиста. Исходя из общепсихологических исследований по проблеме направленности личности (А.В. Иващенко, В.С. Агапов и И.В. Барышникова (2000), Л.В. Зубова и М.Н. Григорьева (2007), А.А. Кириенко (2014), в представляемом исследовании выделены системообразующие компоненты направленности личности, позволяющие исследовать ее экстремистский вариант. К этим компонентам отнесены: 1) Ценностно-мотивационный критерий — представляет содержательную характеристику потребностей, стремлений, желаний, интересов, специфику целей, жизненных перспектив, нравственных ценностей и ценностных ориентаций, побуждающих действовать в том или ином направлении; 2) эмоционально-оценочный — отражает содержательную сторону переживаний, в которых проявляется отношение к явлениям и фактам действительности, к другим людям и к самому себе, а также реакцию на информацию о социально значимых явлениях, переживаниях, связанных с нравственными ценностями; способность в построении линии поведения руководствоваться высшими чувствами (совестью, ответственностью, чувством долга, альтруизма, сострадания); 3) Когнитивный критерий — содержит информацию, представления личности о правилах и нормах поведения в системах отношений «я–другие люди», «я–общество», о собственных внутренних моральных стандартах и принципах и их соответствии/несоответствии нормам и традициях, принятым в обществе; 4) поведенческий критерий — позволяет увидеть проявления вышеназванных характеристик в реальном поведении, в жизнедеятельности человека ^[8-10]. Методология выявления личностных предикторов экстремистской направленности была разработана и апробирована на контингенте осужденных за экстремизм и опубликована в 2014-15 гг. ^[4-5] .

С целью изучения потенциальной экстремистской направленности студенческой молодежи было организовано представляемое исследование. Под потенциальной экстремистской направленностью понимается предполагаемая, декларируемая возможность/готовность личности стать участником экстремистской деятельности при определенных обстоятельствах (соответствующая среда или ситуация). Задачами исследования были: анализ когнитивных, ценностно-мотивационных, эмоционально-оценочных, поведенческих компонентов потенциальной экстремистской направленности личности (с помощью частотного анализа); исследование гендерных различий в декларировании готовности к экстремизму (с помощью таблиц сопряженности по критерию Пирсона); выявление личностных предикторов потенциального экстремизма исследованной выборки студентов (с помощью факторного анализа). Предполагается, что определенные личностные и поведенческие особенности студентов вкупе с их декларируемой (не отвергаемой) возможностью участия в экстремистской группе могут послужить предиктором экстремистcкой направленности личности студента в его жизнеосуществлении.

Выборку исследования составили студенты трех городов — Томска, Екатеринбурга и Санкт-Петербурга, в количестве 232 человека, из них 89 мужского пола и 143 женского, средний возраст 20,56 ± 2,3. Методами исследования были: 1) Тест «Культурно-ценностный дифференциал» Г.У. Солдатовой (1998), направленный на изучение групповых ценностных ориентаций собственной национальной группы в 4 сферах жизненной активности: ориентации на группу, на власть, друг на друга и на изменения; 2) Тест самодетерминации личности Б. Шелдона (в адаптации и модификации Е.Н. Осина, 2011), позволяющий диагностировать способность индивида определять ход собственной жизни, включающий в себя такие компоненты, как автономия (уверенность в возможности выбора в жизненных ситуациях) и самовыражение (переживание жизни как соответствующей собственным желаниям, потребностям и ценностям); 3) Опросник «Мини-мульт» в адаптации В.П. Зайцева (год!!!). Опросник ориентирован на выявление наиболее распространенных ситуативных или застойных личностных расстройств, обусловленных экстремальными условиями жизнедеятельности; 4) Тест «Диагностики мотивационной структуры личности» (В.Э. Мильман, 1990), позволяющий изучить мотивационную направленность личности в континууме от потребительного, поддерживающего к производительному, развивающему — в материальной, духовной и социальной сферах; 5) Авторская анкета определения экстремистской направленности личности, разработанная на основе выделенных общепсихологических компонентов направленности (ценностно–мотивационный, эмоционально–оценочный, когнитивный и поведенческий) ^[3]. Обработка данных осуществлялась с помощью частотного и факторного анализа и анализа сопряженности по критерию Пирсона Хи-квадрат в программе STATISTICA 6.0.

На первом этапе исследования стояла задача изучения когнитивных, ценностно–мотивационных, эмоционально–оценочных, поведенческих компонентов потенциальной экстремистской направленности студенческой молодежи через представления и размышления студентов об этом феномене, через отношение и оценку действий экстремистского характера, через объяснение возможных причин и мотивов в гипотетическом членстве в экстремистских организациях, через наличие неприязни/нетерпимости к «иным представителям общества. Для решения этой комплексной задачи был проведен частотный анализ ответов на вопросы Авторской анкеты.

В таблице 1 представлены ответы на когнитивный блок Авторской анкеты, отражающий знания, представления и понимание феномена экстремизма и его причин.

Таблица 1. Частота встречаемости ответов на вопросы когнитивного блока анкеты

Из таблицы 1 видно, что большинство студентов (78,79%) понимают, что такое экстремизм, 21,21% ответивших не имеют четкого представления о данном феномене. Причинами экстремизма студенты в основном считают внешние, социальные факторы. То есть экстремизм не связывается с конкретными личностными особенностями экстремистов, их мотивами и целями. Соотношение феномена «экстремизм» с личностью экстремиста присутствует лишь в открытых ответах студентов о причинах экстремизма): «в человеческой природе», «в глупости», «в агрессии», «чтобы сбросить напряжение» (5,6%).

Мотивационно-поведенческий блок анкеты в студенческой выборке отражал потенциальную активность личности по отношению к экстремистской деятельности, их вероятностные мотивы, которые могли бы стать причинами вступления студентов в экстремистскую группировку. В этот блок вошли вопросы, которые отражали понимание мотивов экстремистов в осуществлении экстремистской деятельности, то есть, смыслы, которые студенты вкладывают в оправдание действий экстремистов и вопросы, отражающие вероятностные (потенциальные) мотивы участников исследования (Табл. 2).

Таблица 2. Частота встречаемости ответов на вопросы мотивационно–поведенческого блока анкеты

Данные Табл. 2 показывают, что большинство студентов (57,94%) считают, что нет таких условий и обстоятельств, которые могли бы объяснить или оправдать действия экстремистского характера. Студенты (40,19%), которые вкладывали какие-либо смыслы в действия экстремистов, рассматривая их с позиции пользы окружающим, приписывали им романтические мотивы экстремистской деятельности: «Донесение идеи до народа, государства», «Защита определенной группы людей». Это именно те смыслы, которые пропагандируют экстремисты, позиционируя себя «борцами и защитниками» ^[4-5]. В ответах «Другое» (5,6%) студенты пытаются осмыслить и объяснить экстремистские действия или наличием психических нарушений у экстремистов, или их глупостью, или воздействием на них гипнозом. Ответы студентов на вопрос о потенциальных личных мотивах членства в экстремистских организациях распределились следующим образом: большинство студентов считают, что никакие причины не могут мотивировать их стать членами экстремистских группировок (63,08% ответивших), романтические мотивы (если это решит какую-либо проблему в обществе) указывают 16,82%, идеологические мотивы («я согласен с позицией этой группы») прослеживаются в 11,7%, и остальные распределились по материальным (2,8%), коммуникативным (0,47%) и мотивам удовольствия (1,4%). В ответах «Другое», свойственных 3,73% ответивших, присутствовали такие мотивы, как «угроза жизни и здоровья близких», «защита близких», «глупость».

Эмоционально–оценочные компоненты экстремистской направленности отражают содержательную сторону переживаний, в которых проявляется отношение к Иным (по национальности, по религии). Основываясь на том, что наиболее распространенными видами экстремизма являются национальный и религиозный, вопросы данного блока Авторской анкеты отражали содержание установок в отношении представителей других национальностей, других религии, а также в отношении к процессу миграции (и к мигрантам) (Табл.3).

Таблица 3. Частота встречаемости ответов на вопросы эмоционально–оценочного блока анкеты

Из таблицы 3 видно, что большинство студентов (55,6%) не испытывают неприязни в отношении представителей других национальностей, не имеют негативных установок в процессе взаимодействия с ними. 36,2% ответивших имеют негативные установки независимо от национальности других (13,36%), или по отношению к отдельным национальностям (22,84%). В ответах «Другое» (8,2%) содержались ответы, отражающие неприязнь не к национальной принадлежности человека, а к его поведению и поступкам: «негативные чувства при аморальном поведении людей», «нет плохих наций, есть плохие люди», «отдельные люди этого заслуживают». В ответах на вопрос «Могут ли представители разных религий сосуществовать мирно?» 63,76% студентов преимущественно (ответили отрицательно. При этом 31,3% ответивших считают, что религия оказывает какое-либо влияние, из них 20,09% считают, что при взаимодействии людей некоторые религии не совместимы, 6, 11% в ответах «Другое» дали более частное понимание того, как религия препятствует взаимоотношениям людей с разным вероисповеданием: «могут только теоретически», «могут, но религия влияет», «могут, но не получается», «религия мешает». В отношении к росту миграции на территории России распределение ответов студентов не дают четкого и однозначного понимания их отношения к данному процессу. Отрицательно к миграции относятся 36,24% ответивших, положительно относятся лишь 17,91%, при этом 10,92% отстранятся от личного отношения к процессу, заменяя его объяснением благоприятных последствий миграции для общества и страны. Оставшиеся ответы характеризуют безразличное отношение к миграции — 28,82%, не смогли дать однозначного ответа 14,85% студентов, в ответах «Другое» (2,18%) содержались частные ответы: «гуманно ограничить миграцию», «улучшить законы и ассимиляцию».

Следующей задачей исследования являлось изучение гендерных различий потенциальной экстремистской направленности студентов. Для определения использовались таблицы сопряженности по критерию Пирсона Хи-квадрат (Табл. 4).

Таблица 4. Статистически значимые результаты анализа сопряженности ответов на вопросы анкеты студентов мужского и женского пола

Анализ сопряженности (Табл.4) показал, что для студентов женского пола характерна меньшая готовность к участию в экстремистской деятельности в сравнении со студентами мужского пола. Студенты женского пола в большем количестве ответов, чем студенты мужского пола, склонны считать, что религия не влияет на взаимоотношения людей. В мужской выборке, по сравнению с женской, преобладает мнение, что некоторые религии не совместимы, и что они оказывают негативное влияние на взаимоотношения представителей различных вероисповеданий.

Следующей задачей нашего исследования, относящейся к поиску методов и способов формирования экстремистской направленности личности и предотвращения глубоких и необратимых личностных деформаций в связи с ней, являлось изучение личностных особенностей студентов, которые допускали вероятность своего участия в деятельности экстремистских групп по различным причинам. Основанием для решения поставленной задачи послужило проведенное ранее исследование по выявлению личностных предикторов экстремистской направленности на контингенте осужденных за экстремизм в 2014-15 гг. ^[4-5].

Из общей выборки студентов была выделена группа, составленная из студентов с декларируемой ими готовностью стать участниками экстремистской группы (т.е. потенциальной экстремистской направленностью на основе выделенных мотивационно-поведенческих критериев. Группа включила 71 человек (31% от общей выборки). С целью выделения структуры психологических особенностей студентов с потенциальной экстремистской направленностью был проведен факторный анализ методом главных компонент (Varimax normalized). С помощью критерия каменистой осыпи (scree plot) было выделено 4 фактора, анализу подверглись факторные нагрузки ≥0,5 (Табл. 5).

Таблица 5. Факторная структура личностных особенностей студентов с потенциальной экстремистской направленностью

Табл. 5 показывает, что в состав Фактора1 вошли следующие показатели шкал теста «Мини-мульт» с положительными факторными нагрузками: Нs (невротический сверхконтроль), D (пессимистичность), Ну (эмоциональная лабильность), Рd (импульсивность), Ра (ригидность), Рt (тревожность), Sс (индивидуалистичность). Взаимосвязь показателей Фактора1 характеризуют личностную незрелость, эмоциональную неустойчивость, частую смену эмоциональных переживаний, конфликтность, импульсивность, тревожность, нетерпеливость, агрессивность, склонность к риску, некомфорность установок, стремление отрицать общепринятые взгляды, которое может выражаться как в радикальных настроениях, так в склонности к новаторству. Данный фактор получил название «Выраженность индивидуальности». Можно предположить, что студенты с потенциальной экстремистской направленностью, психодиагностические данные которых вошли в этот фактор, видят в экстремистской деятельности способ реализации собственной индивидуальности, своих нонконформистских взглядов, возможности «быть самим собой», подчеркнуть свою уникальность, сопряженную со стремлением испытать острые ощущения, «экстрим».

В состав Фактора2 (Табл. 5) входят показатели всех шкал теста «Диагностика мотивационной структуры личности» с положительными нагрузками («Поддержание жизнеобеспечения», «Комфорт», «Социальный статус», «Общение», «Общая активность», «Творческая активность», «Общественная полезность»). Тот факт, что в данный фактор вошли все эти мотивационные шкалы, отражающие как потребительские тенденции личности («Поддержание жизнеобеспечения», «Комфорт» и «Социальный статус»), так и функциональные (шкалы «Общая активность», «Творческая активность», «Общественная полезность») вместе с направленность на общение (шкала «Общение»), говорит о том, что фактор2 характеризует активную личностную позицию независимо от ее мотивационной направленности. Данный фактор получил название «Мотивационная сверхактивность». Этих студентов в экстремистской деятельности привлекает реализация собственных потребностей — материальных (возможность обогатиться без особых усилий), социальных (престиж, чувство значимости), духовных (общение с новыми людьми и возможность «решить» актуальную проблему, выполнить «великую» миссию).

В состав Фактора3 (Табл. 5) вошли показатели шкал теста «Мини-мульт» с положительной нагрузкой K (коррекция), с отрицательной нагрузкой шкала Ма (оптимизм и активность), с положительной нагрузкой показателя шкалы теста КЦД «Направленность на взаимодействие». Взаимосвязь этих показателей указывает на стремление скрыть наличие каких-либо проблем и конфликтов, на демонстрацию социабельности с целью произвести положительное впечатление, направленность на взаимодействие, но со сниженной активностью. На основе полученных взаимосвязей фактор был назван как «Ищущий опору». Данный фактор объединяет группу показателей, характерных для студентов, определяющих свою зону комфорта с помощью других, способных их «оберегать, защищать».

В состав Фактора4 (Табл. 5) вошли показатели шкал теста «Культурно-ценностный дифференциал» с положительной нагрузкой шкал «Ориентация на себя», «Отвержение взаимодействия», «Слабый социальный контроль» и с отрицательной нагрузкой шкал «Сильный социальный контроль». В этот фактор вошли шкалы только данного опросника, направленного на измерение групповых ценностных ориентации, что говорит о значимой роли культурных особенностей собственной национальной группы для студентов, показатели которых вошли в данный фактор. Их взаимосвязь характеризует самостоятельность, отход от традиций, агрессивность, своеволие, недоверие к власти, поэтому Фактор4 был назван «Суверенность». Это согласуется с прогрессирующей тенденцией трансформации ценностей от коллективизма к индивидуализму в самосознании современной российской молодежи. Подобные индикаторы этнического самосознания в группе студентов с потенциальной экстремистской направленностью могут свидетельствовать об отказе и обособлении от норм и ценностей собственной культуры и о поиске других идентификаций.

Настоящее исследование проведено в аспекте частичного решения проблемыразработки методологических оснований изучения экстремистской направленности личности, а также поиска методов и способов выявления личностных факторов–предикторов ее формирования. Оно позволило изучить потенциальную экстремистскую направленность студенческой молодежи через анализ когнитивных, мотивационно–поведенческих и эмоционально-оценочных компонентов направленности личности. Полученные результаты свидетельствует о том, когнитивный компонент потенциальной экстремистской направленности характеризуется сложившимися у студентов представлениями об экстремизме, причины которого они видят в факторах многонациональности населения России, целенаправленного «разжигания» агрессии, деформации системы ценностей людей. Мотивационно–поведенческий компонент характеризуется романтической интерпретацией студентами экстремистской деятельности, которую они представляют как «пользу окружающим», вкладывая в это, например, следующие смыслы: «донесение идеи до народа, государства», «защита определенной группы людей» и пр. Романтические смыслы экстремизма прослеживаются и в собственных потенциальных мотивах участия студентов в экстремистской деятельности («если это решит какую-либо проблему в обществе») в сочетании с различными идеологическими мотивами («я согласен с позицией этой группы»). Эмоционально–оценочный компонент характеризуется наличием негативных установок по отношению к представителям других национальностей, другого вероисповедания, а также отрицательным отношением к процессу миграции. Именно раскрытие содержания компонентов экстремистской направленности позволило определить глубинные смыслы и интенции студентов в отношении экстремизма.

Результаты сравнительного анализа гендерных различий потенциальной экстремистской направленности студентов позволил установить, что мужчины декларируют большую потенциальную готовность стать членами экстремистской группы, женская же выборка демонстрирует более толерантное отношение к представителям другим национальностей. Эти результаты интересны в плане малоизученности, но актуальности в настоящее время проблемы женского терроризма.

Анализ личностных особенностей студентов, декларирующих потенциальную готовность участия в экстремистской организации, позволил выявить латентную структуру личностных предикторов экстремистской направленности. К ним были отнесены факторы «Выраженность индивидуальности», «Мотивационная сверхактивность», «Ищущий опору» и «Суверенность». Несмотря на различное психологическое содержание факторов, их общей характеристикой явились психодиагностические данные, свидетельствующие об отсутствии внутриличностной гармонии и трудностях самореализации молодежной студенческой выборки.

Представляемое исследование личностных предикторов экстремистской направленности носит фрагментарный характер, однако поиск и классификация личностных особенностей, детерминирующих подобную направленность, является важной задачей современной научной и практической психологии. Анализ и учет личностных предикторов экстремистской направленности создает базу для изучения уровня экстремизации молодежи, может стать основой для выбора направления психопрофилактики экстремизма, повышения ее качества и результативности.