Afghanistan in the Policy of Central Asia on the Amu Darya River

Boyarkina Oxana Aleksandrovna PhD in Politics Senior Specialist-Expert of the Federal Agency of Scientific Oerganizations 117279, Russia, g. Moscow, ul. Ostrovityanova, 33a, 817 oksanafrance@hotmail.com Other publications by this author

Вода – это хорошо, а больше воды, еще лучше…

(афганская пословица)

Амударья – крупнейшая река в Центральной Азии, занимающая по водности первое место. Река формируется в Таджикистане, далее течет вдоль афгано – узбекской границы, затем, пересекая Туркменистан, возвращается на территорию Узбекистана и впадает в Аральское море. Основной речной сток Амударьи формируется в Таджикистане (73 %), около 14.5 % – в Афганистане (включая Иран), чуть более 2 % – в Туркменистане, 8.5 % – в Узбекистане.

Для Афганистана река Амударья представляет ценный ресурс. Около 40 % территории Афганистана расположено в бассейне Амударьи, где проживает 25 % населения страны. При этом Афганистан совсем не участвует в управлении трансграничной рекой Амударьей, не является членом ни одной из управленческих водохозяйственных организаций.

            Сотрудничество между Афганистаном и Россией по вопросу использования вод Амударьи началось в 1873 г., когда было заключено первое англо-русское двустороннее соглашение по данной реке ^[1], устанавливающее межгосударственную границу на протяжении 1200 км по южному берегу рек Амударьи и Пянджа.

Позднее между СССР и Афганистаном был заключен ряд соглашений по Амударье. Так, в 1946 г. между СССР и Афганистаном было заключено советско –афганское соглашение по пограничным вопросам от 1946 г., по которому новая граница проходила по тальвегу (а в несудоходной части – по середине рек Амударьи и Пянджа). ^[2]

Наиболее значимым можно назвать двустороннее соглашение от 1958 г.^[3] В нем предусматривалось, что каждая сторона «будет предпринимать меры обеспечивающие, чтобы при использовании пограничных вод и вод реки, которые стекают в направлении границы, или в реку на границе, уважались взаимные права интересы обеих договаривающихся Сторон» (Статья 7). Также объявлялось, что «вопросы, касающиеся использования (граничных) вод, будут решаться специальными соглашениями между договаривающимися сторонами» (Статья 16), «стороны должны обмениваться информацией об уровнях и объеме вод на границе» (Статья 17). Кроме того, сторонам следует достигать согласия о вододелении (Статья 18).                    Заключенное тремя годами позднее советско – афганское соглашение запрещало любое строительство на реках Амударья и Пяндж без консультаций со второй стороной. ^{[4, с. 51]}                                                                                                                         Вместе с тем нельзя не отметить, что во всех заключенных соглашениях река Амударья рассматривается, прежде всего, как международная граница между двумя государствами. В них также отражены проблемы качества вод и судоходства. При этом вопросам совместного пользования водами данной реки не было уделено внимания, и тема межгосударственного водораспределения в них не затрагивалась. Учитывая, что на тот момент объемы водозабора Афганистаном были незначительными, как полагали тогда, то рассматривать их на межгосударственном уровне советское руководство не считало обязательным.                                                                                                                Позднее, в 1977 г. правительством Афганистана была направлена делегация в Ташкент с целью проведения переговоров о заключении советско – афганского соглашения по совместному пользованию водными ресурсами. Афганская сторона запрашивала ежегодную водную квоту в объеме 9 км3, СССР же был готов предоставить 6 км3. Учитывая данные разногласия, достичь компромисса не удалось, и соглашение заключено не было.^[5]                                                                                              В 1980-е гг. для центральноазиатских республик были разработаны лимиты забора воды (т. н. схем комплексного использования и охраны водных ресурсов (КИОВР)), для каждой водной артерии региона: в 1984 г. – для реки Сырдарья, в 1987 – для Амударьи). Для составления этих схем учитывался ряд основных факторов: наличие водных ресурсов, поливных земель, уровень сельскохозяйственного развития, численность населения. В дальнейшем на основе этих схем для каждой республики определялась необходимая для ее социально-экономического развития доля водных ресурсов.                                                                                                                         Протокол № 566 от 1987 г. устанавливал лимиты водозабора из Амударьи. Согласно Протоколу, четырем центральноазиатским республикам было разрешено забирать 61.5 км3 воды, при этом допускался водозабор Афганистаном в то время из Амударьи в объеме 2.1 км3.^[6] Маловероятно, что в 1987 г. проводились консультации с Кабулом по вопросу использования вод Амударьи. Отметим, что уже в 1965 г. водозабор Афганистаном достиг объема в 3.85 км3.^{[7, с. 90]}                                                      С распадом СССР центральноазитские республики заключили немало соглашений по вопросу пользования трансграничными водными ресурсами (ТВР), созданы структуры управления бассейном Аральского моря (МКВК, БВО «Амударья», БВО «Сырдарья», МФСА и др.). Заключенное в 1992 г. Алма – Атинское соглашение оставило в силе установленные Протоколом от 1987 г. лимиты водозаборов. Тогда Афганистан, ввиду сложной внутриполитической обстановки, не был включен в процесс трансграничного управления Амударьей: в 1992 г. в Афганистане было четыре разных президента, а в 1997 г. к власти в стране пришло движение Талибан.                       В 2002 г., с устранением правительства движения Талибан, появилась возможность признания водных прав и обязательства афганской стороны другими прибрежными государствами Центральноазиатского региона (ЦАР). Однако этого не произошло. Право Афганистана на справедливое использование водных ресурсов Амударьи до настоящего времени не получило признания со стороны центральноазиатских республик как правопреемников СССР по заключенным соглашениям (т. е. сторонами соглашений, подписанных между Афганистаном и СССР). Нет никаких свидетельств о том, что руководство центральноазиатских республик когда – либо рассматривало вопрос о возможном включении Афганистана в созданные структуры управления Амударьей. Единственным государством Центральной Азии, заинтересованным в сотрудничестве с Афганистаном по ТВР, является Таджикистан. В 2007 г. сторонами был проведен ряд встреч на уровне министров энергетики и водных ресурсов по вопросу трансграничного гидроэнергетического сотрудничества. В августе того же года был подписан двусторонний Протокол, предусматривающий сотрудничество в водохозяйственной сфере, привлечение инвестиций, осуществление работ по защите берегов Амударьи, а также сотрудничество по восстановлению существующих гидропостов вдоль Пянджа и Амударьи и проектирование новых измерительных станций.^{[8, с. 5]} Тремя годами позднее на уровне министров водных ресурсов Афганистана и Таджикистана был подписан очередной Протокол, устанавливающий взаимообмен водными ресурсами Амударьи для питьевых нужд в объеме 150 л / сек. ^{[9, с. 28]}                                                           В октябре 2015 г. в Душанбе при поддержке Европейской экономической комиссии ООН в рамках проекта «Усиление трансграничного сотрудничества по гидрологии и окружающей среде между Афганистаном и Таджикистаном в верховьях бассейна реки Амударья» совместно с Бюро ОБСЕ состоялось пятое двустороннее совещание между должностными лицами и экспертами Таджикистана и Афганистана в сфере гидрологии и окружающей среды.^[10] В ходе заседания стороны подтвердили приверженность курсу Афгано – Таджикского Правительственного Соглашения о сотрудничестве в сфере развития и управления водными ресурсами рек Пяндж и Амударья от 2010 г., устанавливающее всестороннее и устойчивое управление водными ресурсами рек Пяндж и Амударья посредством осуществления совместных водных проектов с равным вкладом и соблюдением взаимных интересов сторон соглашения. ^[11]                                                                                                                          Думается, стремление к диалогу вызвано общностью позиций обеих стран по использованию вод Амударьи. Таджикистан и Афганистан являются странами верхнего течения и рассматривают Амударью в качестве источника, прежде всего, гидроэлектроэнергии (хотя и ирригационный сектор очень важен, особенно в Афганистане). Для государств же нижнего течения (Узбекистана и Туркменистана) река представляет собой источник воды, используемый исключительно в целях орошения хлопковых и рисовых площадей.                                                                            С середины 2000-х гг. начинается процесс восстановления разрушенной более чем тридцатилетней внутриполитической нестабильностью водной инфраструктуры. В настоящее время страна использует лишь треть имеющихся водных ресурсов. Относительно Амударьи, на данный момент Афганистан использует всего 2 км3 воды в своей части реки. В перспективе, с развитием сельского хозяйства, увеличением сельскохозяйственных угодий, ростом численности населения Афганистан может забирать до 10 км3 воды, что неизбежно негативно отразится на водообеспеченности Узбекистана и Туркменистана и создаст напряженность в отношениях между двумя государствами.                                                                                                                               Надо отметить, что после 1991 г. между Узбекистаном и Туркменистаном уже не раз возникали разногласия по вопросу водопользования в нижнем течении, связанные с забором воды Туркменистаном и отводом ее в большой Каракумский канал.                        В этой связи во избежание возможного конфликта по использованию вод Амударьи в 1996 г. Туркменистаном и Узбекистаном было заключено соглашение о сотрудничестве по водохозяйственным вопросам.^[12] Являясь правовой базой туркмено – узбекских водных отношений, данным нормативно – правовым документом устанавливалось деление водных ресурсов Амударьи ниже гидрологического поста Керки в равных долях (50 % на 50 %). Кроме того, соглашением предусматривалась необходимость уважения взаимных интересов, урегулирования спорных вопросов согласительными средствами, а также совместное использование ресурсов межгосударственных рек, отказ от применения экономических и других методов давления.                                                                                                              Своеобразной проверкой данного соглашения на прочность является туркменский мегапроект по созданию искусственного озера.                                                Сегодня продолжается строительство второй очереди туркменского озера «Алтын асыр» («Золотой век» или просто Туркменское озеро). По сообщениям государственной газеты «Нейтральный Туркменистан», данное озеро представляет собой уникальный гидротехнический комплекс, сложнейшую систему гидромелиоративных сооружений, аккумулирующих коллекторно – дренажные минерализованные воды с сельскохозяйственных угодий всех областей Туркменистана.^[13] По сути, это резервный водный фонд, обеспечивающий сельское хозяйство бесперебойными поставками воды. По прогнозам туркменских экспертов, данный масштабный проект обладает огромным значением как для Туркмении, так и для других центральноазиатских стран, т. к. окажет благоприятное воздействие на экологическое состояние региона.                                                                                                    В свою очередь, мегапроект Туркменистана по созданию озера «Золотой век» объемом приблизительно 132 – 150 км3 весьма настораживает руководство Узбекистана, т. к. существуют опасения по поводу значительного сокращения стока реки Амударьи. Кроме того, резкой критике подвергаются источники воды, заполняющей Туркменское озеро. Так, часть воды для Туркменского озера должен дать Озерный коллектор, который на сегодняшний день снабжает водными ресурсами озеро Сарыкамыш. При этом надо отметить, что более его четверти находится на узбекской территории. В этой связи, очевидно, что забор воды, пополняющей оз. Сарыкамыш, туркменской стороной для внутренних нужд неизбежно приведет к резкому обострению туркмено – узбекских отношений. С ожидаемым ростом спроса на воду в Афганистане и включением его в водную проблему ЦАР можно ожидать обострение соперничества между Узбекистаном и Туркменистаном за водораспределение, региональный конфликт может выйти на новый уровень развития. Будущие требования Афганистана по водозабору весьма неопределенные. Афганистан, как сторона не входящая ни в одну трансграничную управленческую структуру по Амударье, по сути, сегодня может выдвигать любые требования по водозабору. В этой связи думается, что в интересах Узбекистана и Туркменистана содействовать вхождению Афганистана в структуры трансграничного управления по реке для установления квот водозабора всеми сторонами речного бассейна. Безусловно, многостороннее сотрудничество отвечает интересам всех государств бассейна реки. Однако, учитывая нестабильность существующего правового режима управления ТВР в Центральной Азии и его смещенность в пользу развития ирригационного сектора, включение в него Афганистана вряд ли будет способствовать успешному развитию планов по развитию гидроэнергетического потенциала страны.                                                            Международное сообщество предпринимает усилия по решению водных проблем Афганистана, при этом особенно активное участие принимают США, имеющие свои геополитические интересы в данном регионе.                                                  Стоит обратить внимание на рекомендации для афганской водохозяйственной сферы Гайя Фипса, консультанта Агентства США по международному развитию и Всемирного банка, т. к. они отражают стремление США играть доминирующую роль в развитии водных ресурсов Исламской Республики Афганистан.^[14] Так, при рассмотрении ситуации в водохозяйственной сфере республики автор проводит аналогию между географическими и климатическими условиями Афганистана и западной части США, отмечая схожесть местности и распределения водных ресурсов. Этим он обосновывает необходимость участия Штатов в развитии водного сектора в Афганистане, мотивируя достаточным опытом, наличием специфических навыков у США в решении проблем управления водными ресурсами. Г. Фипс отмечает, что Соединенным Штатам следует сосредоточиться на финансировании всех вопросов, связанных с долговременным развитием водного хозяйства Афганистана. Кроме того, по мнению Фипса, Таджикистану и Афганистану целесообразно сфокусировать свое внимание на заключении двусторонних соглашений по развитию гидроэнергетического сотрудничества.                                                                                                                          Данная позиция полностью вписывается в американский проект Большой Центральной Азии (БЦА), разработанный Ф. Старром, директором Института Центральной Азии и Кавказа при Университете Джонса Хопкинса и представленный в 2005 г.^{[15, с. 82]} Старр предложил создать «Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии, регионального форума по планированию, координации и осуществлению целой серии программ США».                                     В рамках этого проекта планируется создать энергосистему, которая бы объединяла Центральную Азию с Южной. Цель проекта состоит в сосредоточении энергоресурсов Центральноазиатского региона (туркменского газа, казахской нефти, гидроресурсов Таджикистана и Кыргызстана) в направлении Пакистана, Афганистана, Индии. В конечном счете, реализация этого проекта позволит США всецело закрепить свое господство в регионе, выведя при этом страны Центральной Азии из – под контроля России и КНР и объединив их с государствами Центральной Азии прозападной ориентации. При этом Афганистану отведена особая роль: он должен связать Центральную и Южную Азию. Таким образом, все это позволит США подключиться к процессам по энергетическому регулированию. Уже сегодня отдельные американские компании (AES corporation и др.) принимают активное участие в возведении линий электропередач в южном направлении (Афганистан –Пакистан), предлагают консультации в странах ЦАР по энергетическим вопросам. В дальнейшем БЦА сможет стать своего рода мостом между Ближним Востоком и Юго – Восточной Азией, полностью контролируемым США.                                                     Анализируя возможные последствия данного проекта, напрашивается аналогия с концепцией Большого Ближнего Востока, в результате реализации которой «опорные» государства Ближнего Востока расшатаны, и регион сегодня ввергнут в военно – политический и экономический хаос. Подобный сценарий вероятен и в Центральной Азии. Отдельные эксперты полагают, что США могли бы выступить медиатором в переговорном процессе между Афганистаном и центральноазитскими республиками. Для России это было бы неприемлемым, учитывая, что Центральная Азия исторически является зоной российских интересов и своего рода «мягким подбрюшьем» Российской Федерации. В этой связи России целесообразно подключиться к процессу решения водных проблем Центральной Азии и Афганистана в целях недопущения хаотизации региона и установления контроля США над постсоветской Центральной Азией. Принимая во внимание большой опыт, накопленный в советский период в сфере управления водными ресурсами, Россия могла бы успешно участвовать в решении данных вопросов.