Modern Approach to the Concept of National Security

Sheykhov Magomed PhD in Law post-graduate student at Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration (The Presidential Academy, RANEPA) 111020, Russia, g. Moscow, ul. Ukhtomskaya, 16, kv. 9 sheihovm@list.ru

Изначально под национальной безопасностью государства рассматривалась только лишь военная безопасность и защита государственных границ. Однако с развитием современного общества понятие безопасности трансформировалось и сегодня включает в себя не только военную, но и экономическую, политическую, экологическую и иные виды безопасности. Ключевой вклад в теоретическое развитие понятия национальной безопасности внесла западная политологическая школа.

Наиболее «традиционный» подход к трактовке безопасности представлен реалистической парадигмой ^[1-3], в соответствии с которой безопасность определяется как совокупность условий, обеспечивающих стабильное развитие общества, его устойчивость к неблагоприятным внешним и внутренним воздействиям. Данный подход обусловлен следующими ключевыми представлениями о современном мироустройстве, свойственными школе политического реализма:

• государства являются единственными значимыми акторами международных отношений;
• каждое государство отстаивает, в первую очередь, свои национальные интересы и национальную безопасность, отсюда – анархичность и главенство силы в мировых международных отношениях;
• государства могут сотрудничать друг с другом и объединяться в международные организации, но только при условии, что созданные таким образом общие интересы будут соответствовать их национальным интересам;
• сила и власть (изначально – военная, но с некоторых пор также и экономическая, идеологическая и т.п., т.е. «мягкая сила») создают главное преимущество в международных отношениях, и потому баланс сил является определяющей характеристикой для мирной реализации национальных интересов.

Исходя из вышесказанного, безопасность в понимании реалистов – это совокупность мер по обеспечению суверенитета государства от внешней угрозы, защите своих национальных интересов и усилению своего влияния в мире.

Однако постепенно, с усложнением технологических, экономических, социальных и политических взаимосвязей в обществе, подобного узкого трактования безопасности стало недостаточно. Более современный подход предложили постмодернисты ^{[4, 5]}, построив его на критике роли государств на современной мировой арене.

Постмодернисты отмечают, что традиционный взгляд на безопасность, включающий в себя обеспечение внешней (защита территориальных границ) и внутренней устойчивости и целостности (безопасность власти), в условиях новых глобальных угроз уже недостаточен. Сегодня понятие внешней угрозы значительно расширилось, и к таковым относятся такие глобальные вызовы, как международный терроризм, экологическая катастрофа, дефицит питьевой воды, углубление мирового неравенства, неурегулированность миграционных потоков и т.п. То есть роль только лишь территориального фактора в политике уменьшилась (хотя события на Украине и заставляют нас в этом усомниться), уступив место иным факторам. Причем глобальный характер этих рисков может иметь и совершенно локальные очаги – так, например, в России главным источником почти всех этих рисков является регион Северного Кавказа.

Отсюда - новый взгляд на безопасность, связанный уже с благополучием каждого конкретного человека и качеством его жизни.

Постмодернисты отмечают, что эгоистичный подход школы политического реализма, во главу угла ставящий суверенитет государства, только разжигает современные конфликты и не предлагает путей для их разрешения. В то же время обращение не к территориальным, а к сетевым общностям, когда во главу угла ставятся не географические границы, а общие интересы и ценности, гораздо более позитивно и способствует мирному развитию мирового сообщества.

Опять же в контексте сегодняшней «войны санкций» России и Запада отметим, что, с одной стороны, правы реалисты, говоря о том, что государством движет только лишь стремление отстоять свои национальные интересы и национальную безопасность, а с другой стороны, правы и постмодернисты, отмечая, что односторонние действия государств малоэффективны и непродуктивны.

Так или иначе, но постмодернистские концепции безопасности внесли значительный вклад в трансформацию этого понятия из узкого и одностороннего в сложное и многоуровневое явление. Как отмечает С.Браун, «мировая политика по обеспечению безопасности сегодня выходит как за рамки реализма с его опорой на баланс сил и коалиции, так и за рамки обычных мер коллективной безопасности» ^{[6, с. 25]}. Сегодня в понятие национальной безопасности уже нельзя не включать экономику, культуру, имидж государства, его социальную устойчивость, национальную идею и восприятие иностранцами. А ряды субъектов международной безопасности, помимо национальных государств, пополнились такими акторами, как международные организации, различные сетевые объединения и даже отдельные личности.

С позицией постмодернистов во многом перекликается теория либерального интернационализма ^{[7, c. 9]}.

Либеральный интернационализм возник как синтез либерализма (отстаивающего свободу рынка и ограничение действий государств) и интернационализма (проповедующего интернациональную солидарность и наднациональное глобальное управление). Такие, казалось бы, имеющие мало общего друг с другом направления объединила цель достижения индивидом максимально возможной степени свободы, что возможно путем «выхода за пределы принципа политики с позиции силы» ^{[8, c. 268]}. Для этого необходимо:
1. во главу международных отношений ввести принцип рациональности, а не принцип силы;
2. сотрудничать, а не конфликтовать - в современных условиях экономической взаимозависимости государств сотрудничество предпочтительнее конфликта;
3. для достижения сотрудничества необходимо развивать институт международных организаций, поскольку они, путем выработки общих международных норм и правил, способствуют формированию рациональной мировой политики.

Соответствующим образом расширяются и рамки понятия «безопасность», включая в себя безопасность экономическую, экологическую, энергетическую, информационную, продовольственную, демографическую, этнокультурную и ряд других. В обеспечении глобальной безопасности могут участвовать уже не только государства, но и отдельные индивиды, предприятия, организации, различные негосударственные объединения.

В общественной практике сам термин «национальная безопасность» получил свое первое звучание в послании Президента США Теодора Рузвельта Конгрессу в 1904 году. Тогда факт вторжения США в зону Панамского канала впервые был объяснен интересами национальной безопасности Америки.

Документальное расширение понятия «безопасность» началось в середине 1970-х гг. - Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в г. Хельсинки в 1975 г. включил в себя «Декалог» принципов обеспечения безопасности, в который вошли, например, такие составляющие безопасности, как свобода и права человека, или же экологическая безопасность ^[9].

Развитие понятия безопасности зафиксировано в документах Конференции ООН по проблемам окружающей среды и устойчивого развития, прошедшей в Рио-де-Жанейро в 1992 г. Безопасность все меньше и меньше касается военной сферы и, по существу, сливается с задачами налаживания устойчивого общепланетарного развития ^[10].

В российском законодательстве правовая система обеспечения безопасности государства начинает формироваться с середины 1990-х гг. Соответствующее законодательство должно обеспечивать ^{[11, c. 12]}:
развитие научно-практических основ обеспечения безопасности России, отвечающих современной геополитической ситуации, условиям политического и социально-экономического развития государства;

• формирование законодательной и нормативно-правовой базы обеспечения безопасности России, а также разработку систем учета национальных ресурсов, нормативное закрепление ответственности должностных лиц органов государственной власти, других юридических лиц и граждан за соблюдение требований безопасности государства;
• разработку механизмов реализации конституционных прав граждан на личную и общественную безопасность, а также безопасность государства;
• формирование системы безопасности России, обеспечивающей реализацию государственной политики в области безопасности страны;
• разработку современных методов и средств обеспечения безопасности России;
• разработку критериев и методов оценки эффективности систем и средств безопасности государства и их сертификации;
• выработку форм и способов цивилизованного воздействия государства на формирование индивидуального, группового и общественного сознания.

Сегодня законодательное обеспечения национальной безопасности России регулируется следующими ключевыми законами и подзаконными актами, ранжированными в зависимости от уровня угроз:

1) В первую очередь, это Конституция РФ и ряд федеральных законов – о безопасности, о государственной тайне, об обороне, о противодействии терроризму, о чрезвычайных ситуациях и ряд других, нацеленных на предотвращение угроз воздействия непосредственно на личность, общество и государство. То есть этот уровень, фактически, отражает взгляды школы политического реализма на национальную безопасность, суть которой заключается в физическом сохранении государства и его населения.

Так, Федеральный закон от 6 марта 2006 года N35-ФЗ «О противодействии терроризму», является законодательной базой в системе правового обеспечения борьбы с терроризмом. Закон «устанавливает основные принципы противодействия терроризму, правовые и организационные основы профилактики терроризма и борьбы с ним, минимизации и (или) ликвидации последствий проявлений терроризма, а также правовые и организационные основы применения Вооруженных Сил Российской Федерации в борьбе с терроризмом».

Правовые основы защиты общественной безопасности как части национальной безопасности России заложены также в «Концепции общественной безопасности в Российской Федерации», принятой 20 ноября 2013 года. Основные направления деятельности по обеспечению общественной безопасности в России включают в себя противодействие терроризму и экстремизму, противодействие преступным и иным противоправным посягательствам; противодействие коррупции, защиту населения от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, противодействие незаконной миграции, а также расширение международного сотрудничества в правоохранительной сфере.

Отметим также участие России в международно-правовых договорах (Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах и Факультативный протокол к нему и других), международно-правовые нормы которых легли в основу российской Конституции.

2) Следующие ключевые законы и подзаконные акты – это Доктрина информационной безопасности Российской Федерации от 2000 года ^[12], впоследствии усиленная Указом Президента «О мерах по обеспечению информационной безопасности РФ при использовании информационно-телекоммуникационных сетей международного информационного обмена» ^[13], а также федеральные законы о СМИ, о связи и другие, - нацелены на предотвращение угроз несанкционированного и неправомерного воздействия посторонних лиц на сознание личности и общества, на нарушение прав и свобод личности, а также на предотвращение информационных угроз извне.

В свете рассмотренного нами выше теоретического понимания безопасности данный уровень можно считать более «современным», отражающим взгляды школы постмодерна, и вкладывающим в понятие национальной безопасности сохранение духовного здоровья государства и нации, а также противостояние новым и новейшим вызовам и угрозам.

Так, в Доктрине под обеспечением информационной безопасности России подразумевается защита:
конституционных прав и свобод человека и гражданина в области духовной жизни и информационной деятельности;
индивидуального, группового и общественного сознания;
духовного возрождения России;

• информационного обеспечения государственной политики России;
• отечественной индустрии информации, обеспечение потребностей внутреннего рынка в ее продукции, а также выход этой продукции на мировой рынок;
• накопления, сохранности и эффективного использования отечественных информационных ресурсов;
• безопасности информационных и телекоммуникационных средств и систем, как уже развернутых, так и создаваемых на территории России.

В то же время, несмотря на значительные сдвиги в законодательном обеспечении безопасности нашей страны, данная работа еще далека от окончания. Главная проблема заключается в том, что законодательное обеспечение безопасности России пока еще не представляет собой целостную систему. И, на наш взгляд, дело не только в определенной нескоординированности в деятельности соответствующих министерств и ведомств, сколько в отсутствии целостного подхода к понятию «национальный» со стороны самого российского государства.

Так, как отмечает А.В.Опалев, термин «национальная безопасность» в свое время не получил распространения в СССР из-за содержания, которое вкладывалось в понятия «нация» и «национальное» ^{[11, c. 12]}. Если в западных государствах доминирующим является принцип «одна нация - одна страна», то в Советском Союзе в общественном сознании было утверждено понимание нации и национального как связанного с этносом, с национальностью. Отсюда неоднозначность в понимании и толковании «национальной безопасности» советским обществом.

Данный особый подход к пониманию национальной безопасности был отражен в принятой в 2000 году Концепции национальной безопасности России, где под таковой понималась «безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации» ^[14]. Но в 2009 году данная Концепция утратила силу в связи с принятием Стратегии национальной безопасности России до 2020 года, где под национальной безопасностью понимается «состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства» ^[15]. Это же определение практически в неизменном виде перекочевало и в следующую Стратегию национальной безопасности, принятую в 2015 году ^[16]. То есть из современного понимания национальной безопасности российским государством исчезло указание на многонациональность ее населения, но именно эта проблема – столкновение различных народностей, населяющих территорию России, на национальной, этнической и религиозной почве, - является сегодня одной из ключевых проблем безопасности в нашей стране.

В современном российском обществе действительно не наблюдается какого-то единого подхода к пониманию термина «национальный». Российское государство до сих пор не сформулировало подхода к определению собственной национальной идентичности. Какой страной должна быть Россия? Новой империей (особенно в свете присоединения Крыма), государством «русских» или государством «российских граждан»? Кто такие россияне? Граждане России, русские по крови, или владеющие русским языком? Опросы общественного мнения показывают, что среди россиян нет единого понимания того, что стоит за словом «русский»; треть россиян вообще не причисляет себя ни к каким социальным группам, заявляя, что: «Я сам по себе»; но при этом более 80% опрошенных считают себя патриотами ^[17].

Рис 1. Национальная самоидентификация в опросах россиян ^{[17, c.17]}

В данной ситуации, когда само государство не в состоянии сформулировать отчетливый подход к понятию «национальный» и соответствующий посыл как во внутренний, так и во внешний мир, российское законодательство не в состоянии сформировать комплексный подход к проблематике защиты национальной безопасности, а мировое сообщество демонстрирует дополнительную настороженность в отношениях.