Theoretical and applicative aspects of fight against corruption: Russian and foreign experience

С момента возникновения коррупция как социальный феномен непрерывно изменяет свое содержание, локализацию и формы проявления. Понимание коррупции и отношение к ней в обществе зависит от ряда факторов, таких как тип общества и его культурный код ^[9], доминирующая идеология или религия, модель распределения «общественного блага», специализация управленческих ролей и функций внутри государства, политического режима и других факторов, что обусловливает сложность определения и понимания сущности коррупции.

Преимущественно, возникновение и тиражирование коррупционных практик проявляется в публичной сфере. Возможность «капитализации власти» диктует привлекательность «инвестиций во власть», что становится одной из ключевых проблем на пути устойчивого развития большинства развитых и развивающихся стран, включая Россию.

Вспоминаются слова американского философа, социолога и футуролога Э. Тоффлера, который писал: «Бюрократов ненавидят все. В течение длительного времени среди бизнесменов сохранился миф о том, что бюрократия – болезнь правительства. Государственных служащих называли лентяями, паразитами и грубиянами, тогда как администраторов бизнеса изображали динамичными, продуктивными и готовыми служить потребителю» ^[12]. Вместе с тем, в российской практике наблюдается несколько иная картина.

В начале 1990-х гг. в нашей стране жесткое регулирование было необходимо для контроля объема и качества зарубежных товаров для обеспечения национальной, прежде всего, экономической, безопасности. Однако эта ситуация сохранилась, и сегодня предпринимателям проще обойти барьеры, чем действовать в соответствии с административными нормами, связанными с серьезными временными и финансовыми издержками.

Таким образом, в нашей стране определяющим фактором коррупционной сделки в бизнесе стала ее относительная экономическая целесообразность, а развитие бизнеса без участия и поддержки властных структур – затруднительным. При этом сложившаяся ситуация находится в тесной взаимосвязи с такими явлениями как несбалансированность экономических отношений, неблагоприятный инвестиционный климат, неэффективное законодательство и система налогообложения, низкая производительность труда и нарастающая безработица, что становится особенно заметным при любых кризисных проявлениях в национальной экономике.

В 2009 г. в статье «Россия, вперед!» и Послании Президента Федеральному Собранию был провозглашен курс на модернизацию России. Называя пять приоритетов технологического развития, Д. Медведев определил необходимость освобождения страны от запущенных социальных недугов, к одному из которых относится «…вековая коррупция, с незапамятных времен истощавшая Россию и до сих пор разъедающая ее по причине чрезмерного присутствия государства во всех сколько-нибудь заметных сферах экономической и иной общественной деятельности» ^[6]. Президент подчеркнул: «…дело не только в избыточности государства. Бизнес тоже не безгрешен. Многие предприниматели озабочены не поиском талантливых изобретателей, не внедрением уникальных технологий, не созданием и выводом на рынок новых продуктов, а подкупом чиновников ради получения «контроля над потоками» перераспределения собственности» ^[6].

Сложно не согласиться со словами Д. Медведева, т.к. в России самые многочисленные и крупномасштабные коррупционные преступления совершаются преимущественно в двух сферах – бизнесе и власти. Однако данная ситуация является не удивительной в условиях декларируемого курса на модернизацию. Так, С. Хантингтон отмечает: «…коррупцией называется такое поведение государственных чиновников, которое отклоняется от принятых норм ради достижения частных целей. Коррупция очевидным образом существует во всех обществах, но не менее очевидно и то, что в одних обществах она более распространена, чем в других, и что она чаще встречается в определенные периоды эволюции общества. По первому впечатлению можно предположить, что ее размеры достаточно отчетливо коррелируют с быстрой социальной и экономической модернизацией» ^[13].

Несмотря на то, что понятие «коррупция» должно отражать наиболее существенные признаки и содержание данного явления, сложность ее теоретического определения обусловлена многообразием форм проявления данного феномена. Многомерность определений коррупции выражается в том, что она должна системно рассматриваться в рамках междисциплинарного подхода как экономическая, политическая, культурная, социологическая, криминальная проблема.

Отметим, что одна из первых работ, посвященных экономическим аспектам коррупции, принадлежит С. Роуз-Аккерман ^[14], ставшей основой для дальнейших исследований в данной области таких авторов как Г.Беккер, Р.Вишни, Ф.Луи, В.Танци, А.Шляйфер и др.

В рамках социологической науки сложилось свое понимание коррупции, что нашло отражение в работах Г. Мишина, В. Комиссарова, Г. Борзенкова, П. Кабанова, Т. Лысенко, Е. Демьяновой, М. Макаровой, Р. Вахрушева и др.

Политическим аспектам коррупции посвящены труды С. Хантингтона, Л. Гевелинга, Д. Гридякина, а с точки зрения культурной проблемы коррупция нашла отражение в трудах А. Быстрова, М. Сильвестрос, Е. Демьяновой и др.

Наряду с определением термина «коррупция» существует множество подходов к ее классификации, представленных в работах таких авторов как С. Сулакшин, С. Максимов, И. Ахметзянова, Г. Сатаров, Н. Катаев, Э. Ожиганов, М. Джонстон, С. Алатас, А. Хайденхаймер, А.Орлов, М.Грибков и др.

На современном этапе развития наибольшее распространение получили четыре группы, образующие теории коррупции: в сфере государственного управления, в парламентской деятельности, на негосударственных предприятиях с коммерческо-хозяйственной деятельностью и во время выборов ^[10]. В свою очередь, в области решения проблем противодействия коррупции наиболее известны теории социального взаимодействия (Р. Мертон), власти и политической легитимации (Р. Миллс), организации и управления (Р. Михельс), аномии и социальной девиации (С. Эккерман) ^[2].

Несмотря на множественность теоретических подходов к исследованию коррупции, практика профилактики и борьбы с данным системным явлением заслуживают отдельного внимания, нуждаясь в адаптации к политическим, социально-экономическим и культурным реалиям общества. Так, многие международные организации инициируют создание различных кодексов поведения для коммерческих организаций, базирующихся на принципе – «предпринимателям необходимо признать, что продажа товаров и услуг с использованием коррупционных схем ограничивает возможность объективного и независимого выбора товара покупателем, что нарушает главное правило рыночной экономики – создание качественного продукта в условиях здоровой конкуренции» ^[3];^[11], однако данный подход вряд ли будет успешен в российских реалиях ведения бизнеса.

Наиболее интересным для применения в российской практике борьбы с коррупцией может стать опыт стран БРИКС (англ. BRICS – Brazil, Russia, India, China, South Africa), т.к. несмотря на особенности национальных антикоррупционных политик, эти страны сближает общий характер коррупционной угрозы, снижающей возможности полноценного участия государств в укреплении финансовой стабильности и устойчивого экономического роста. Помимо этого, коррупция представляет реальную опасность для национального суверенитета каждой из стран группы.

БРИКС характеризуются как наиболее быстро развивающиеся крупные страны, обладающие большим количеством важных для мировой экономики ресурсов. Бразилия богата сельскохозяйственной продукцией, Россия и Южно-Африканская республика – минеральными ресурсами, в Индии дешевые интеллектуальные ресурсы, Китай имеет мощную производственную базу. По мнению аналитиков Goldman Sachs, к 2050 году экономики стран группы могут превысить суммарный размер экономик стран G-7. Вместе с тем, государства БРИКС подвергаются регулярной критике со стороны развитых стран за непрозрачность экономик, доминирование на внутренних рынках госкомпаний, активном сращивании интересов бизнеса и чиновников, что проявляется в виде масштабной коррупции.

В международных рейтингах, влияющих в том числе на инвестиционную привлекательность стран, участники БРИКС не могут похвастаться лучшими результатами, что позволяет западным странам наиболее выгодно позиционировать свое общественное развитие.

Например, согласно ежегодному рейтингу Transparency International «Индекс восприятия коррупции» за 2015 год, места в списке наиболее нетерпимых к коррупции стран распределились следующим образом (всего 168 позиций): ЮАР – 61, Бразилия – 76, Индия – 76, Китай – 83, Россия – 119 ^[17]. Лучший результат показали: Дания – 1, Финляндия – 2 и Швеция – 3, худший – Северная Корея и Сомали, разделив 167 место.

Согласно рейтингу «Ведение бизнеса» (Doing business) Всемирного банка за 2015 г. (всего 189 позиций) на самой верхней строчке из стран БРИКС находится Россия, занимая 51-е место, ЮАР – 73, Китай – 84, Бразилия – 116, Индия – 130 ^[16].

Очевидно, что странам БРИКС необходимо реальное объединение усилий в борьбе с коррупцией. Подобная инициатива должна включать как резкую активизацию борьбы с коррупцией внутри этих государств с использованием всех механизмов гражданского участия и мониторинга, так и отказ Запада от использования офшорных юрисдикций и запрет на переводы значительных сумм из развивающихся стран в банки США и Европы. Подобная инициатива реальна благодаря заинтересованности элиты стран БРИКС в преумножении накопленных ресурсов и эффективной работе госаппарата, а также устранении коррупции как наиболее явной угрозы для экономического роста.

В Бразилии основными мерами по реализации антикоррупционной политики стали:

- поправка 2008 г., принятая Федеральным верховным судом Бразилии, запрещающая непотизм в трех ветвях власти на всех уровнях;

- федеральный указ 2010 г. (№ 7203), предусматривающий запрет семейственности в Федеральной администрации;

- закон «О безупречной репутации», запрещающий баллотироваться кандидату в течение 8 лет, если он был отстранен от должности, подал в отставку с целью избежать отстранения или был осужден коллективным органом, даже при наличии возможности подачи апелляции;

- закон 2014 г., предусматривающий штрафы до 20% от общей выручки и возмещение убытков бюджета за счет конфискации корпоративного имущества для компаний, уличенных в коррупционных схемах;

- активное совершенствование антикоррупционного законодательства (в ноябре 2014 г. в Конгрессе находилось на рассмотрении более 80 проектов нормативных правовых актов).

В Индии одними из важных антикоррупционных решений стали:

- закон 2005 г. о доступе к информации, дающий возможность гражданам за плату в 10 рупий направлять в органы власти запросы на проверку предполагаемых случаев коррупции, что привело к увеличению числа антикоррупционных активистов. При этом государственные структуры обязаны рассматривать и отвечать на запросы граждан в жестко установленные сроки;

- закон 2013 г., учреждающий пост независимого омбудсмена, занимающегося выявлением и расследованием актов коррупции.

В рамках антикоррупционной стратегии Китая реализованы следующие меры:

- в 2007 г. создано Государственное управление по противодействию коррупции (подчинено Государственному совету КНР), в функции которого входит выявление коррупционеров, разработка антикоррупционных мер и проведение собственных расследований;

- в 2010 г. подготовлена Белая книга «Усилия Китая по борьбе с коррупцией и формированию неподкупного партийного и правительственного аппарата».

ЮАР, не обладая серьезными финансовыми ресурсами и мощным административным аппаратом, реализует следующий комплекс антикоррупционных мер:

- в 1994 г., в качестве одного из институтов поддержки демократического устройства Республики, учреждена Служба публичного защитника;

- с 2011 г. площадка Национального антикоррупционного форума, а также периодические Национальные антикоррупционные саммиты, служат инструментом для создания диалога между государством, бизнесом и гражданским обществом, способствуя активному вовлечению общественности и неправительственных структур в решение задач государственной антикоррупционной политики.

Следует отметить, что координация усилий стран БРИКС в борьбе с коррупцией должна охватывать все стратегические сферы взаимодействия, включая освоение космоса, т.к. в последние годы около 60% орбитальных запусков совершили Россия, Китай и Индия, а совместные космические инициативы стран группы должны создать альтернативу разработкам США и Европейского союза, что крайне актуально для нашей страны в сложившейся внешнеполитической ситуации.

Необходимость изучения вопросов коррупции обозначена в Этеквинском плане действий, принятом на саммите стран БРИКС в Дурбане в 2013 г., а в 2014 г. этот вопрос нашел отражение в Форталезской декларации БРИКС. Помимо этого, повышение прозрачности экономики страны, обеспечение этических стандартов предпринимательской деятельности и госуправления являются актуальными вопросами Академических форумов БРИКС. ^[7].

Эффективность проведения подобных форумов демонстрирует прошедший в конце апреля 2015 г. Четвертый Евразийский антикоррупционный форум «Предупреждение коррупции: новые подходы». В его работе приняли участие представители 7 международных организаций и более 350 работников государственных органов, научных и образовательных учреждений России и зарубежья. Исходя из содержания выступлений докладчиков, можно выделить основные направления профилактики и борьбы с коррупцией:

1) в научных исследованиях, посвященных борьбе с коррупцией, основной акцент должен делаться на междисциплинарный подход, сочетающий методы и средства научного познания в области юриспруденции, экономики, политологии, психологии, социологии, кибернетики. Примером реализации такого подхода может стать система международного научного мониторинга коррупции (МОНКОР), ориентированная на выявление системных связей коррупции с различными социальными явлениями;

2) необходимо формирование системы государственного аудита с применением риск-ориентированного подхода, позволяющего предвидеть возникновение коррупции в органах исполнительной власти, брать ее под контроль и создавать механизмы непрерывных улучшений в системе госуправления;

3) система оценки рисков и снижения ущерба от действия коррупционеров должна включать реестр бенефициарных собственников оффшорных организаций, получающих бюджетные средства, для последующего законодательного исключения их из сферы госзакупок;

4) внедрение принципов устойчивого развития в механизмы борьбы с коррупцией;

5) развитие российского антикоррупционного законодательства в части усиления общественного и парламентского контроля деятельности чиновников и бизнесменов с целью недопущения конфликта их интересов;

6) разработка эффективного механизма поощрения лиц, сообщающих о коррупции, с целью формирования и усиления нетерпимого отношения к коррупции со стороны общества.

Для эффективной кооперации стран-членов БРИКС в борьбе с коррупцией необходимо задействовать потенциал сферы информационных технологий. В настоящий момент огромная аудитория Интернет-пользователей (по данным Internetworldstats.com за 2015 г. в мире – более 3366 млн. человек, в т.ч. Китай – 688, Индия – 350, Бразилия – 110, Россия – 87,5, ЮАР – 26,8) слабо задействована в формировании гражданской антикоррупционной защиты стран БРИКС из-за системных проблем, препятствующих активному развитию информационного общества и отсутствия единой координирующей структуры. Важность взаимодействия в данном направлении видна и из направленности китайских реформ, где для снижения объемов теневого рынка страны предусмотрен комплекс мер по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти, в т.ч. за счет развития средств массовой информации (СМИ).

Противодействие коррупции в России сталкивается с проблемой образовавшегося «информационного вакуума». Информационный фон антикоррупционной борьбы формируют публикации в СМИ, описывающие наиболее яркие случаи. Практически отсутствуют материалы, освещающие истоки появления коррупции, ее негативные последствия, лучшие практики противодействия, включая случаи антикоррупционной активности представителей власти и рядовых граждан.

Одним из условий повышения антикоррупционной активности является создание информационной среды с использованием возможностей сети Интернет, позволяющей эффективно решать не только информационные, но коммуникативные и организационные задачи.

В системе государственного управления использование информационных технологий выражается в оказании электронных госуслуг и организации мониторинга их эффективности. При этом оказание информационных услуг в сфере закупочной деятельности становится современным и весьма рентабельным видом бизнеса. Ряд компаний разрабатывают Интернет-ресурсы (сайты, порталы, электронные торговые площадки и т.п.), борясь при этом с коррупцией при осуществлении государственных и коммерческих закупок.

Одним из основных направлений деятельности общественных активистов за рубежом является мониторинг работы государственных служб и борьба с коррупцией в среде Интернет. При этом большинство проектов формируется на основе краудсорсинга (от англ. crowd – «толпа» и sourcing – «использование ресурсов»), заключающегося в решении задач различной сложности силами добровольцев, координирующих свою деятельность с помощью информационных технологий. К наиболее интересным из них можно отнести румынский сервис Bribe Market (http://www.piatadespaga.ro), Report Corruption (http://www.checkmyschool.org) службы юридической помощи македонского подразделения Transparency International, венгерский сервис K-Monitor (http://k-monitor.hu), филиппинский проект Check My School (http://www.checkmyschool.org). С использованием схожих принципов Правительством Пакистана был создан ресурс Citizen Feedback Model (http://punjabmodel.gov.pk), предназначенный для мониторинга работы государственных служб.

На просторах российского Интернета также появляются специализированные сайты, нацеленные на борьбу с коррупцией. Известность получили проекты НКО «Фонд борьбы с коррупцией» (http://fbk.info). Так, проект Фонда «РосПил» нацелен на контроль расходования бюджетных средств в сфере государственных и муниципальных закупок, а также закупок госкомпаний. Проект полностью финансируется за счет добровольных пожертвований граждан с применением краудфандинга (от англ. сrowd – «толпа», funding – «финансирование»), предполагающего коллективное сотрудничество людей (доноров), объединяющих свои ресурсы для поддержания проектов других людей или организаций (реципиентов). Еще один аналогичный ресурс – Интернет-проект «За честные закупки» (http://zachestnyezakupki.onf.ru), реализуемый при поддержке Общероссийского народного фронта (ОНФ) (http://onf.ru).

В условиях развития коммуникационных технологий и быстроты распространения информации, нарастает роль СМИ, в т.ч. электронных, освещающих проблемы борьбы с коррупцией. Например, создатели независимого Интернет-ресурса «Все о коррупции в России» (www.korrossia.ru) рассматривают информационную открытость, как один из важнейших факторов борьбы с коррупцией. Редакция ставит своей целью всестороннее освещение коррупционной деятельности в стране, проводит анализ современного, в т.ч. зарубежного опыта борьбы с коррупцией.

Одним из специализированных СМИ является «Первое антикоррупционное СМИ» (http://pasmi.ru), учрежденное Межрегиональной общественной организацией содействия совершенствованию государственного управления и антикоррупционной политики «Содействие» (МОО «Содействие»), а аналитический центр компании «Публичная Библиотека» (http://www.public.ru) проводит регулярные исследования публикаций о коррупции в СМИ. Анализ проводится по федеральным и региональным печатным СМИ, интернет-изданиям из фондов Интернет-библиотеки СМИ компании (более 12 000 изданий).

Наряду с перечисленными трендами в области формирования эффективных инструментов противодействия коррупции, отдельного внимания заслуживают неординарные методы, используемые в различных странах.

В Индии создана общественная организация по борьбе с коррупцией 5th Pillar (http://www.5thpillar.org). В 2007 г. «Пятая колонна» начала кампанию «Нулевые рупии против взяточничества». По внешнему виду «нулевая рупия», предназначенная для расчетов с коррупционерами, схожа с банкнотой номиналом 50 рупий, но отличается надписями: «Ликвидировать коррупцию на всех уровнях» и «Я обещаю ни принимать, ни давать взятки». Такой метод борьбы с коррупцией переняли Мексика, Гана и Непал.

После смены власти бывший президент Украины В. Янукович бежал в Россию, а его резиденция «Межигорье» превратилась в объект показа, называемый у местных жителей «музеем коррупции». По выходным там устраивают народные гулянья, проводят киносеансы и театральные представления. Сотни людей посещают «Межигорье», чтобы посмотреть в каких условиях жил глава государства.

Аналогичная практика успешно реализована и в Европе. С 2012 г. чешское турагентство Corrupt Tour (http://www.corrupttour.com) предлагает жителям и гостям Праги трехчасовую экскурсию с посещением резиденций лоббистов и бизнесменов, которые подозреваются в коррупции.

В Сингапуре победить коррупцию удалось всего за 50 лет (8-е место в рейтинге Transparency International за 2015 г.). Комплекс мер для достижения этого результата был весьма разнообразен: бывший премьер-министр страны Ли Куан Ю отдавал под суд ближайших соратников, но, вместе с тем, на рубеже 1980-1990-х гг., зарплаты сингапурских госслужащих были самыми высокими в мире ^[5]. Для сингапурских чиновников до сих пор действует принцип «презумпции коррумпированности», а Бюро по расследованию случаев коррупции имеет исключительное право без решения суда задерживать и обыскивать подозреваемых, проводить расследование не только в отношении госслужащего, но и его родственников.

Среди чиновников Гонконга также действует «презумпция коррумпированности». В 1974 г. была организована госструктура «Независимая комиссия против коррупции» (НКПК) с высокооплачиваемыми сотрудниками, офицерами, подчиняющимися только губернатору и сторонними общественными наблюдателями, состоявшими из интеллигенции и бизнесменов. Госслужащим приходилось доказывать, что дорогостоящее имущество приобретено ими законно. Если это не удавалось, их ждал арест и конфискация. Большую роль сыграли граждане, участвующие в работе независимой комиссии, а также журналисты, активно освещавшие все громкие процессы, что за 30 лет позволило снизить уровень коррумпированности чиновников Гонконга с 90% до 3% (5-е место в рейтинге Transparency International за 2015 г.).

Став в 2006 г. президентом Либерии, Эллен Джонсон-Сирлиф уволила всех сотрудников министерства финансов, которое она возглавляла с 1980 по 1985 гг., по подозрению в коррупции, а в 2012 г. отстранила своего сына Чарльза, занимавшего должность заместителя главы Центрального банка Либерии, т.к. он не представил сведения о своих активах антикоррупционному ведомству. По той же причине были отстранены от должностей еще 45 чиновников. Глава Либерии заявила, что в случае предоставления сведений об имуществе, чиновники смогут занять свои посты.

В Китае, где антикоррупционное законодательство считается одним из самых жестких в мире, в период с 2001 по 2013 гг. было расстреляно более 13 тысяч коррумпированных чиновников, более 120 тысяч человек получили по 10-20 лет заключения. Однако наряду с жесткими способами борьбы с коррупцией в Китае используются и более мягкие методы:

- в 2007 г. была разработана онлайн игра «Неподкупный воин», формирующая общественную неприязнь к коррупции, которую за первую неделю после выхода скачали более 100 тысяч пользователей;

- в 2010 г. в партийной школе на юге Китая начались специальные занятия, нацеленные на помощь чиновникам в борьбе с коррупционными соблазнами. Занятия, которые пресса окрестила «антикоррупционным тайцзи», совмещают элементы медитации, восточных единоборств и силовых упражнений;

- населению уезда Цюсянь Центральной комиссией Коммунистической партии Китая по проверке дисциплины было предложено нарисовать на специально предназначенных стенах домов карикатуры коррумпированных чиновников. Рисунки были размещены на официальном сайте комиссии, что, согласно статистике партии, наряду с комплексом других мер, привело к снижению сообщений о коррумпированности чиновников на 221%.

Аналогичная практика существует в Пакистане, где с 2008 г. местное отделение Transparency International проводит конкурс детского и студенческого рисунка (http://childsviewofcorruption.com), обличающего взяточничество. Работы победителей публикуются на страницах специальной брошюры и на рекламных щитах.

Отметим, что задолго до этого, похожий прием использовался в городе Брюгге (Бельгия) в 1498 г., где по заказу городских властей была написана картина, описывающая пытку недобросовестных госслужащих. Картина напоминала судьям о добросовестном исполнении их долга в зале ратуши, где происходили суды и заседания магистрата.

На полотне голландского художника Давида Жерара «Суд Камбиса» также изображена казнь подкупленного персидского судьи Сисамна, вынесшего несправедливый приговор. Царь Камбис, узнав о случившемся, приказал казнить Сисамна и снять с него кожу, которой обтянули кресло судьи. Наместником был назначен его сын, который был вынужден принимать судебные решения, сидя в кресле, обшитом кожей отца.

Оригинальный способ противодействия коррупции в ГИБДД используется в некоторых российских регионах. Автомобильные номера с повторяющимися цифрами или буквами, называемые в обществе и СМИ «блатными», выдают на авто общественного и муниципального транспорта, что должно привести к снижению престижа номеров и коррупции в этой сфере.

Несмотря на то, что информационным трендом в последние годы стало увеличение сообщений об образовательных проектах в области борьбы с коррупцией, а Правительство РФ планирует создать эффективную программу обучения населения противодействию коррупции, остается нерешенной проблема адекватного восприятия обществом большинства правительственных антикоррупционных инициатив (законов, указов, стратегий, программ, планов и заявлений), воспринимаемых как имитацию деятельности.

Еще в 2004 г. исследование Фонда ИНДЕМ и Центра международного частного предпринимательства (Center for International Private Enterprise – CIPE) ^[1] подтвердило тот факт, что успех противодействия коррупции зависит от зрелости понимания данного явления. Неглубокие и разрозненные представления о коррупции способны сделать государственную политику в области противодействия коррупции неэффективной.

Исследователи Фонда выделяют следующие типы понимания коррупции ^[1]:

1) «Системное понимание» (активный интерес к проблеме) – системное понимание коррупции как сложного социально-экономического явления;

2) «Бытовое понимание» (пассивный интерес к проблеме) – коррупция рассматривается как совокупность разрозненных аморально-криминальных проявлений;

3) «Отсутствие понимания» (нет интереса к проблеме) – слабое понимание явления коррупции или его полное отсутствие.

Данная типизация является краеугольным камнем в изучении проблем коррупции и призвана повышать распространенность системного понимания данного феномена, что во многом гарантирует успех государственной антикоррупционной программы.

В рамках формируемых учебных дисциплин по антикоррупционной тематике, обучающийся должен прийти к целостному видению и пониманию коррупции как сложного социально-экономического явления, получив знания о глубинных причинах возникновения коррупции и ее внешних проявлениях, многообразии видов коррупции, а также морально-этических аспектах и объективных причинах нетерпимого отношения к данному явлению в обществе.