The role of information and psychological component within the structure of information security of the Russian Federation

Lebedeva Ekaterina Viktorovna Postgraduate at Nizhny Novgorod State University, Department of History and Theory of International Relations  603033, Russia, Nizhny Novgorod, ul. Gorokhovetskaya, 16 A klv_winter@mail.ru Other publications by this author

В XXI в. информационно-коммуникационные системы стали неотъемлемой составляющей общественно-политических отношений, в частности, возросло их влияние на безопасность государства. Как отмечено в Доктрине информационной безопасности России 2000 г., «национальная безопасность Российской Федерации существенным образом зависит от обеспечения информационной безопасности, и в ходе развития технического прогресса эта зависимость будет возрастать» ^[1].

С начала 2000-х гг. наряду с укреплением традиционных составляющих национальной безопасности – экономической, военной и оборонно-промышленной, государственной и общественной, культурной и т.д., – возрастает значимость информационно-коммуникационных технологий и, соответственно, внимание к ним в политических и научных кругах. Как отмечает В.Ф. Ницевич, «усиливается взаимосвязь между «военной и информационной политикой государства на целевом, содержательном и структурно-функциональном уровнях. Формируется их интегральная разновидность (отрасль) – военно-информационная политика государства ^[2]. Возможности современных информационных технологий привели к тому, что информация и средства коммуникации все чаще используются в целях контроля за развитием внутриполитической и международной ситуации.

В документе, определяющем направления, методы и суть обеспечения информационной безопасности (далее – ИБ) государства – Доктрине информационной безопасности Российской Федерации, – неоднократно повторяется идея об угрозе деструктивного воздействия на информационно-коммуникационную область общественно-политических отношений, в том числе вытеснение российских информационных агентств с внутреннего рынка; противоправное применение специальных средств воздействия на индивидуальное, групповое и общественное сознание; создание монополий на формирование, получение и распространение информации; манипулирование информацией (дезинформация, сокрытие или искажение) и т.д. ^[3].

Выступая на заседании Совета Безопасности РФ в 2014 г. Президент России В.В. Путин актуализировал четыре основных направления обеспечения ИБ государства ^[4]. Во-первых, это защита отечественных сетей связи и информационных ресурсов, в первую очередь тех, что используют государственные структуры. Во-вторых, обеспечение устойчивости и безопасности российского сегмента интернета. В-третьих, развитие отечественных технологий, техники и информационных продуктов и стимулирование к их использованию госструктурами и отечественными компаниями. В-четвертых, расширение сотрудничества в сфере обеспечения международной ИБ с глобальными и региональными организациями. Здесь же глава государства констатировал, что многие страны делают попытки использовать доминирующее положение в мировом информационном пространстве с целью достижения военно-политических целей, в т.ч. применяют информационные ресурсы в качестве «мягкой силы».

К настоящему времени в российской практике сформирован комплексный подход к изучению ИБ. В официальных документах говорится о необходимости превенции угроз как технического характера, так и риска политической дезинформации и манипуляции.

В научном сообществе в структуре информационного воздействия также выделяют два направления: техническое и психологическое. Разные исследователи могут называть их иначе, однако, в целом, суть остается неизменной. В первом случае объектами воздействия и защиты являются информационно-технические системы (системы связи, телекоммуникационные системы, радиоэлектронные средства и т.д.). Во втором – системы формирования общественного сознания, мнения и принятия решений – все то, что в официальных документах называется угрозой политической дезинформации, манипуляции и намеренного искажения фактов ^[5].

Как правило, на практике наиболее «острыми» являются вопросы, связанные с возможностью информационно-психологического воздействия вследствие таких его особенностей, как неоднозначность механизмов, оценки результатов, риска нарушения прав граждан в части свободы информации. С другой стороны, данное направление представляет для политтехнологов наибольший интерес, поскольку дает возможность формировать общественное мнение и оказывать влияние на массовое политическое поведение.

Грамотная информационная политика в современном мире считается одним из гарантов успеха внутриполитических преобразований и залогом поддержки международного сообщества. Недостаточность национальной информационной стратегии может привести в соответствующих условиях к тому, что государство окажется в ряду международных «агрессоров», будет лишено международной поддержки, влияния, выгодных экономических контрактов, поставлено в ситуацию постоянного политического давления. Произошедшие в Евразии за последнее десятилетие события подчеркивают важность психологического компонента во внутренней и внешней политике. На переосмысление Россией государственной информационной стратегии повлияли, в том числе, следующие события.

«Цветные» революций в постсоветских государствах – Грузии (2003 г.), Украине (2004 г.), Киргизии (2005 г., 2010 г.) – продемонстрировали в условиях развитых информационных технологий возможности оппозиционных и антигосударственных структур к воздействию на общественное мнение и поведение. Недостаток информационной работы с молодежью, конструктивного диалога с оппозицией снижают способность официальной власти противостоять и вовремя оказывать грамотное (не силовое) противодействие «сетевым» («цветным» или «бархатным») революциям. В результате давления уличных манифестаций и при поддержке прозападных СМИ и НКО может произойти попытка смены государственной власти, перманентная социально-экономическая дестабилизация, в худшем случае – увеличивается риск возникновения вооруженных межгосударственных конфликтов.

Впервые Россия открыто столкнулась с нежеланием международного сообщества прислушиваться к доводам российской стороны во время грузино-южноосетинского вооруженного конфликта (2008 г.). Россию называли агрессором, вмешивающимся во внутренние дела независимого государства. Большинство экспертов констатировали, что Россия оказалась неспособна противостоять массированной антироссийской пропаганде в западном сообществе. В свою очередь, после событий 2008 г. политические и научные круги все чаще стали говорить о необходимости целенаправленного конструирования общественного мнения на внутригосударственном и международном уровне.

Беспрецедентно агрессивной в отношении России информационной кампанией стало сопровождение присоединения в результате референдума Крыма к России (2014 г.), а также военные действия на юго-востоке Украины (2013 – 2015 гг.). В западном информационно-политическом пространстве Россия стала лицом к лицу с ключевым оппонентом, определяющими «тона» политических международных событий – США. На протяжении украинского конфликта западные СМИ и политики обвиняют российскую сторону в диверсионной деятельности и дестабилизации обстановки в пограничных районах, в поставках оружия украинским сепаратистам, в оккупации полуострова. С точки зрения искаженного восприятия политики России показательна Резолюция Конгресса США № 758 (2014 г.), которая с точностью до наоборот именует и интерпретирует события российской внешней политики и требует принятия соответствующих мер (в т.ч. продления экономических санкций) от американской администрации ^[6]. Конечно, усилия российских дипломатов приводят к определенному прогрессу в международных оценках действий России, однако их работа была бы намного эффективнее, если бы Россия проводила собственную информационную политику на региональном и глобальном уровне.

В начале 2000-х гг. в государственных структурах редко публично высказывались предположения, что Россия является объектом спланированной Западом информационной кампании, цель которой – утрата национального сознания, искажение истории, «цветные» революции, дестабилизация общества и иные негативные для государства и общества последствия. После событий 2008 – 2015 гг. факт того, что информационное пространство России (и СНГ в целом) с конца XX в. является объектом информационной войны, подтверждается ведущими исследователями и первыми лицами государства. Например, в 2015 г. в связи с событиями на Украине, Министр иностранных дел России С.И. Лавров сообщил, что «попытки наказать нашу страну за отстаивание правды и справедливости, за выступление в защиту соотечественников привели к серьезному кризису в наших отношениях с Западом. Мы столкнулись с широкомасштабной информационной войной. ….. Предпринимаются беспрецедентные усилия по искажению образа нашей страны, ее политики» ^[7]. В этом же году на заседании коллегии ФСБ в марте В.В. Путин отметил, что «для так называемого сдерживания России используется весь набор средств – от попыток политической изоляции и экономического давления до масштабной информационной войны и инструментов специальных служб» ^[8].

Если раньше информационную составляющую рассматривали как второстепенного помощника традиционной политики, сегодня в ее методах и средствах склонны видеть самостоятельный и перспективный инструмент конструирования государственной безопасности, проведения внутренних преобразований и международной политики. Поскольку очевидная необходимость ведения информационной обороны возникла только в конце 2000-х гг., возможности современной России к превенции и контрмерам в информационно-коммуникационной сфере не отвечают в полной мере современному политическому запросу. В настоящее время России свойственна реакция на событие «постфактум».

Данная отрасль отечественной политики, как и большинства постсоветских государств, находится в стадии формирования. В 2011 г. была создана Межведомственная комиссия Совета безопасности по информационной безопасности, в задачи которой входят анализ информации об ИБ России, подготовка соответствующих предложений и рекомендаций Совету безопасности, прогнозирование, выявление и оценка угроз ИБ и т.д. ^[9]. Также о признании на государственном уровне значимости профессионального информационного сопровождения внешнеполитического процесса свидетельствует назначение в 2014 г. Президентом России специального представителя по вопросам международного сотрудничества в области информационной безопасности ^[10].

В октябре 2015 г. ведущие отечественные СМИ опубликовали информацию, касающуюся принятия в 2016 г. новой редакции Доктрины информационной безопасности России. Приведенная в изданиях информация позволяет сделать предварительные выводы, что пять обозначенных в проекте документа направлений, с одной стороны, перекликаются с положениями действующей Доктрины; с другой стороны, в новой версии акцент смещен в сторону необходимости защиты от использования ИКТ сторонними государствами и структурами «в качестве инструмента для подрыва суверенитета и территориальной целостности» других стран, «дестабилизации внутриполитической и социальной ситуации» ^[11]. Т.о. обозначена возрастающая роль психологической составляющей ИБ государства. В целом, новая Доктрина должна отразить ключевые изменения, произошедшие в течение последних 15 лет в структуре информационной политики, ее методах и средствах.

В настоящее время на фоне международных событий в официальных структурах происходит переосмысление возможностей психологического компонента информационной политики. Принятие новой Доктрины с акцентом на психологический аспект, несомненно, послужит лучшим показателем переоценки Россией характера современных угроз, – как внешних, так и внутренних, – которые могут проистекать из информационно-коммуникационных технологий, «пронизывающих» сегодня все области общественно-политических отношений. В интересах России недопущение искажения ее действий на международной арене, дестабилизация внутриполитической ситуации, манипуляция историческими фактами и глобальная дезинформация. Проведение грамотной и гибкой информационно-психологической стратегии, разработанной с учетом национальных интересов, в дальнейшем минимизирует риск данных угроз информационной безопасности страны.