The problem of religious extremism in the CIS member-states in the context of globalization

Lebedeva Ekaterina Viktorovna Postgraduate at Nizhny Novgorod State University, Department of History and Theory of International Relations  603033, Russia, Nizhny Novgorod, ul. Gorokhovetskaya, 16 A klv_winter@mail.ru Other publications by this author

Социально-политические и экономические трансформации в мире рубежа XX – XXI вв. сформировали предпосылки для увеличения финансовых и информационных трансграничных потоков, неподвластных государственному регулированию и контролю; способствовали «размыванию» границ между поли­тическими, экономическими, информационными и иными процессами как внутри, так и за пределами государств; ос­лабление традиционных функций и подготовило почву для эрозии государственного суверенитета, в т.ч. в сфере без­опасности и защиты населения. Как показала история, результаты перечисленных глобальных процессов и последующих трансформаций международных политических, общественных и экономических отношений имеют двойственный характер. В системе международных отношений произошли процессы, которые кардинальным образом изменили тренд социально-политических и экономических предпосылок, сложившихся де-факто к тому времени. В данном случае имеется ввиду процесс распада крупнейшей мировой державы – СССР, с одной стороны, и многоуровневые процессы глобализация – с другой.

Распад СССР и последующая дезинтеграция социалистической экономической системы в государствах Евразии стали одними из главных причин кризиса, охватившего все региональные системы. Новые независимые государства обладали основными характеристиками переходного периода. Снижение уровня жизни, падение уровня производства, изменение социально-классовой структуры общества, политическая несостоятельность элиты, несоответствие официального законодательства действующим отношениям стали реалиями государств СНГ первого постсоветского десятилетия. Как отмечают исследователи, наложение и взаимоусиление проблем и противоречий, порожденных «эффектом одновременности» процессов модернизации, нациестроительства и глобализации, превращают большинство стран мира … в экономических и политических аутсайдеров ^[1]. Кризис привел к тому, что большинство из них оказалось не в состоянии взять на себя в полном объеме все присущие государству функции, особенно в сфере безопасности.

Глубокие изменения в культурной жизни, когда общество находилось перед выбором новой модели поведения, привели к утрате «социального иммунитета», т.е. сформировали готовность общественного сознания к политическому зомбированию и восприятию новых идей ^[2]. В это время национальный, этнический, религиозный, культурно-идеологический и социально-политический факторы стали нести в себе огромный деструктивный потенциал, риск проявления которого был велик именно в переходный период.

В условиях многополярной мировой системы, масштаба и скорости происходящих процессов, государства были вынуждены приспосабливаться к новым изменениям. Стабильные и благополучные общества успевали своевременно реагировать на вызовы нового миропорядка, адаптировать возможности глобальных тенденций к собственной специфике, тем самым снижая негативные последствия трансформаций для общества и государства. В свою очередь, общества переходного периода, которые находились в стадии реформирования ключевых государственных систем и общественно-политических отношений, вследствие неустойчивой внутриполитической ситуации не имели возможность эффективно отвечать на новые вызовы и угрозы.

В это время популярность приобретают взгляды фундаменталистов, отличающихся безоговорочной приверженностью каким-либо идеям, ценностям, чаще именно религиозным, и сопровождающиеся нетерпимостью по отношению к «инакомыслящим» и возможностью применения насилия для достижения целей. Поскольку правительство оказалось неспособным представить обществу комплексный взгляд на происходящее и алгоритм действий в новых условиях, на политической сцене появлялись различные движения и организации, готовые к психологическому «захвату» части недовольного или дезориентированного населения. Ценности и взгляды фундаменталистов преподносились в качестве психологической «замены».

Если ранее акты религиозной агрессии не использовались в качестве основного орудия в достижении политических целей, то благодаря развитию и охвату СМИ большей части населения в мире, а также в условиях финансово-экономической нестабильности и политического кризиса фундаментализм, тесно связанный с терроризмом и иными видами международной преступной деятельности, прогрессировал. По мнению С.Л. Удовик, «причины распространения фундаментализма лежат в ускоренной модернизации стран третьего мира, в росте социальной несправедливости, неравенстве в доходах, ухудшении качества жизни и изменении среды обитания. Чувство беззащитности перед неподконтрольными процессами вызывает озлобление……., фундаментализм – это симптом глобальной болезни мирового сообщества» ^[3].

В свою очередь, религиозный экстремизм как вариант крайне утрированного или извращенного толкования религиозных ценностей, остро проявился в государствах СНГ в переходный период. Фундаментализм и экстремизм имеют прямую взаимосвязь: часто идеологическими корнями религиозного экстремизма является именно фундаментализм. Политический экстремизм привержен к крайностям в политике, проявляется в отрицании существующих политических норм, ценностей, основополагающих принципов организации политической системы. Транснациональный характер в 1990-е гг. приобрело стремление к подрыву политической стабильности и низвержению существующей власти, приняв новые масштабы как внутри, так и за пределами государств.

Поскольку в многонациональном и поликонфессиональном государстве интегрирующим основанием является национальная идея, ее разрушение порождает состояние хаоса, обостряет отношения различных социальных, этнических, религиозных групп, становится одной из причин активизации терроризма ^[4]. Политическая дезинтеграция, утрата национальной идеи, самоидентификации в государственном масштабе способствовали укреплению позиций крайних религиозных течений, популяризации экстремистских идей в качестве способа разрешения существующего кризиса и выхода из социального, экономического и ценностно-духовного тупика.

С конца 1990-х гг. в государствах СНГ прослеживается снижение доверия граждан к национальной элите. Отдаление политической элиты от потребностей граждан, концентрация правящих кругов на собственных нуждах привели к отторжению населением официального курса и поиску иных – «народных», опирающихся на национальные или религиозные идеи, лидеров, которыми, к сожалению, часто становились выходцы из криминальной среды, готовые использовать крайние методы борьбы с официальной властью. Коррупция национальной элиты стран полупериферии, противоречия между демократическими институциональными принципами и реальной практикой в итоге напрямую влияет на рост недоверия между властью и населением, ведет к усилению экстремистских настроений и структур.

Таким образом, политическая несостоятельность, утрата национальной идеи, коррупция государственного аппарата, культурные противоречия, экономическая несостоятельность, вследствие глубоких экономических и политических трансформаций присущих обществу, в итоге становятся причинами развития негативных явлений в сфере общественно-политических отношений. В свою очередь, на фоне указанных негативных процессов в многонациональном государстве культурный, национальный, этнический и, в большей степени, религиозный факторы являются факторами риска.

Изучая корреляцию экстремизма с процессами глобализации и постсоциалистической дезинтеграции, стоит отметить усовершенствование методов и увеличение масштабов деятельности, принципов организации преступных структур, которые произошли на почве указанных выше причин. В целом, исследователи отмечают следующие изменения.

Первое: на смену традиционному иерархическому типу пришел сетевой принцип организации экстремистских структур, создающийся в условиях развитых коммуникаций. Подобное разделение не является абсолютным, во многих организациях присутствует смешанный тип, который органически складывается в местных условиях.

Второе: стали активно использоваться современные информационно-коммуникационные технологий, в т.ч. сеть Интернет (вербовка через Интернет, социальные сети, коммуникации между членами группировок, продажа оружия и т.д.).

Третье: в разы повысился риск использования преступными группировками оружия массового уничтожения (ядерного, химического, бактериологического).

Четвертое: современная международная преступность ставит задачи глобального уровня. В условиях менее развитых коммуникаций цели были ограничены региональным уровнем. В современном мире, имея возможность взаимодействовать, находясь в разных регионах земного шара, преступные лидеры ставят задачи более высокого уровня.

Пятое: возникла угроза кибертерроризма – действий по дезорганизации автоматизированных информационных и технических систем, создающих опасность гибели людей; подрыв функционирования общественно значимых систем, нарушения работы государственных информационных ресурсов.

Анализ корреляции процессов глобализации с деструктивными процессами постсоветского периода конца 1990-х – начала 2000-х гг., позволил сделать следующие выводы.

Во-первых, социальная дезинтеграция, экономическая стагнация, политический кризис привели к резкому снижению уровня доверия населения к власти, утрате национальной идеи, что способствовало возникновению новых проблем безопасности в региональных государствах, появлению или обострению экстремизма.

Во-вторых, возможности, которые представила миру глобализация, способствовали эволюции методов и механизмов действия преступных структур, которые также стали использовать глобальные ресурсы и новейшие информационные технологии.

В-третьих, экономическая и политическая нестабильность переходного периода «обнажили» множество факторов риска, спровоцировали национальный, религиозный, этнический факторы. По сути, они сыграли роль индикаторов, на которых проявилась «ахиллесова» пята государств.

В результате исследования автор пришел к выводу, что после распада СССР новые независимые государства были крайне уязвимы и подвержены деструктивным процессам. В сложившихся условиях население стало легкой «добычей» для криминальных структур, к тому же неустойчивость государственной власти предоставила возможность оппозиции использовать неправомерные методы борьбы. Экономико-политический кризис и масштабная дестабилизация общественной жизни привели к провокации национального и религиозного факторов, что нашло выражение в усилении экстремистских идей.

Глобализация не является единым процессом – это набор взаимосвязанных друг с другом процессов – экономических, политических культурных, информационных, которые развиваются асинхронно и продвигают мир к совершенно новым взаимосвязям и взаимозависимостям. Нестабильные и неблагополучные общества, включаясь в процессы глобализации, стали примером полярности процессов глобализации, равно как и собственной уязвимости на фоне происходящих событий.

Специфика развития государств СНГ в 1990-е гг. заключалась в наложении процессов глобализации на риски нестабильного политического, экономического и социального положения. Эскалации проблем безопасности способствовали масштабные и неконтролируемые глобальные процессы, происходящие одновременно с социалистической дезинтеграцией в Евразии. Произошло взаимоусиление негативных тенденций обоих явлений – глобализации и системной трансформации обществ, спровоцировав возникновение новых и трансформации существующих угроз безопасности. В результате ускорилось распространение экстремизма, изменились механизмы его действия и принципы организации.

Таким образом, в многонациональном государстве является недопустимым ситуация кризиса в идеологической, политической и экономической сферах, поскольку в ином случае велик риск социальной дестабилизации и возникновения «из ниоткуда» криминальных групп, преступных лидеров и разрастания структур, вовлекающих население в экстремистские группировки, призывающих к возрождению фундаменталистских ценностей.

Позитивная составляющая глобализации способствует более результативному сотрудничеству в борьбе с угрозами. Деструктивная, в свою очередь, требует разработки эффективных мер, пресекающих нетрадиционные угрозы, которые выходят за рамки национальных границ, увеличивая взаимозависимость участников СНГ и важность осуществления комплексных и согласованных мер.