Genesis of the Russian fan movement and trends towards establishment of the image of football fan in our country

Ribokas Tomas Vladasovich media office specialist at Russian State Social University, post-graduate student of the Department of Social Studies and Philosophy of Culture at Russian State Social University 129226, Russia, g. Moscow, ul. Vil'gel'ma Pika, 4, str. 1, of. 4 fomaribokas@mail.ru Other publications by this author

В условиях современного общества многократно возрастает значение субкультур. В преддверии проведения крупных международных футбольных соревнований, в том числе и на территории России встает серьезный вопрос об отношении к футбольным фанатам. Основным источником информации о данной субкультуре являются отечественные СМИ. Однако в связи с тем, что футбольные фанаты – достаточно закрытая группа, имеющая мало контактов с людьми, не вовлеченными в субкультуры, возникает огромное количество разнообразных образов и мнений о представителях данного движения.

Данные образы серьезно противоречат друг другу и не могут таким образом создать полную и достоверную картину исследуемой субкультуры. Только углубленный анализ различных образов и СМИ, пишущих о футбольных фанатах, способен развеять мифы и разрушить стереотипы о движении активных футбольных болельщиков.

В первую очередь стоит отметить, что невозможно подойти к процессу формирования образа, не остановившись на исторических этапах формирования самого фанатского движения в нашей стране. Только рассмотрев все аспекты создания субкультуры, можно сделать выводы о создании образа в СМИ. В формате представленной работы выделяются три исторических этапа:

1. С момента создания первых фанатских группировок – до распада Советского Союза.
2. С начала 90-х – до начала 2000-х
3. С начала 2000-х - до сегодняшнего дня.

Первое подтвержденное появление фанатов на трибунах было зафиксировано в нашей стране в 1972 году. Это произошло на матче с участием московского Спартака, когда на сектор пришел молодой человек в простом красно-белом шарфе. До этого момента все попытки поддержки любимого клуба не только не одобрялись, но и активно запрещались. Стоит отметить, что в принципе увлечение футболом в те годы рассматривалось как проявление некого опасного свободомыслия и своенравности. Однако первое же появление на трибуне клубного аксессуара привело к резкому взлету интереса к болельщицкому самовыражению и появлению у многих людей той или иной клубной символики.

Некоторыми представителями властных структур того времени поддержка чего-либо, кроме родной страны расценивалась как антисоветская деятельность. Если в середине 70-х ситуация была вполне терпима, то концу десятилетия на болельщиков была открыта настоящая охота. Некоторые лидеры группировок были обвинены в сговоре и работе на ЦРУ. Любой отличительный знак любимого клуба, мог стать причиной недопуска на стадион.

Несмотря на подобную политику в 1979 году появляется первый достойный внимания организованный клуб болельщиков московского Спартака. Он был создан для того, чтобы помогать разрозненным поклонникам клуба следовать за командой по территории СССР. Подобная мера была на тот момент жизненно необходима в связи с тем, что отношение к москвичам в остальных городах было несколько недоброжелательным. Организация стала своего рода щитом и опорой для фанатов и нередко подвергаясь атакам со стороны местного населения. При определенном бездействии местной милиции только организованность и взаимовыручка могла уберечь приезжих болельщиков.

Постепенно молодые люди стали относиться к футболу не как к простой игре, а как к способу самовыражения и самореализации. Однако проблема во многом заключалась в том, что наша страна была по сути изолирована от остального мира. Следовательно, наши болельщики могли иметь лишь смутное представление о фан-культуре Европы. Конечно, слухи о беспределах английских «хулс» и итальянских «тиффози» доходили до нас, но очень поверхностно и подчас в весьма искаженном виде. Советская молодежь не имела примера, но начала осознавать, что нуждается в чем-то подобном.

Первым шагом стало использование термина «фанат», который очень быстро прижилсь в болельщицких кругах. Так, в частности, стали называть себя, уже потрясшие московскую общественность и милицию фанаты Спартака. Ими стал делаться еще больший акцент на распевание песен, скандирование кричалок и размахивание самодельной клубной атрибутикой.

Постепенно во всем Советском Союзе футбол становится одним из главных способом радикального и экстремального самовыражения. Не смотря на препятствия со стороны власти, на необходимость преодолевать огромные расстояния самой большой по площади лиги мира, на нечеловеческие условия за клубом на выездные матчи следовало подчас до 300-400 человек.

Положения дел в фанатской среде стало меняться в лучшую сторону в середине 80-х, когда к власти приходит Михаил Горбачев, объявивший о начале перестройки. Теперь фанаты получили огромное количество свободы. Развязались руки и у руководства клубов, которое всегда высоко оценивало выездную активность своих поклонников, и теперь его представители различными способами стали поощрять их присутствие на матчах.

Возможность, по сути, свободно получать информацию о любой интересующей фанатской культуре Европы и свободно ей следовать открыла перед людьми возможность собственного выбора, что по тем временам ценилось достаточно высоко, при этом взгляды устремились в основном в сторону Англии. Культура именно английских «хулс», оказала наибольшее влияние на отечественные трибуны. Появились более совершенные песни, речевки, специфический сленг. Однако, что еще более важно, из Англии к нам пришло околофутбольное насилие.

Уровень насилия на стадионах и за их приделами начал расти в геометрической прогрессии. В 1987 году произошла крупнейшая драка в истории советского футбола. Тогда в Киев отправились до 300 поклонников московского Спартака, сумевших спровоцировать местных фанатов на массовую драку прямо в центре города. Вливание насилия в футбол привело к его еще более резкой и массовой популяризации. По всей стране команды стали обзаводиться «мобами», которые дрались между собой и нередко с милицией. Так, болельщики Спартака в 1990 году устроили беспорядки в Праге, однако, были тут же наказаны поклонниками местной Спарты.

Данный период развития фанатского движения выражается в СМИ двумя тенденциями: молчанием либо резким негативным отношением. Что касается молчания, то в нём нет ничего удивительного, учитывая политический строй того периода. Советскому руководству было невыгодно доносить до широкой общественности беспорядки или стычки, устраиваемые футбольными фанатами. В условия, в которых тогда находились СМИ, было возможно писать, только о «восторженных аплодисментах» и «восторге зрителей» и не более. Однако тема «радикального боления» все-таки иногда проскакивала в газетах, но писалось исключительно о зарубежных фанатах и их «непристойном» поведении, что было еще одной возможностью показать недостатки капитализма.

Резкое негативное отношение выражалось на различных уровнях. Как со стороны местных газет, писавших об исключении из комсомола за «хулиганские действия» и «нарушение общественного порядка», так и со стороны крупных газет. Например «Советский спорт» писал о «чрезмерном употреблении алкоголя болельщиками» и «вынужденном их задержании органами правопорядка».

Однако эти статьи носили исключительно социальный подтекст, имея своей целью показать читателю пагубность антисоветского образа жизни и не более. О причастности задержанных к тем или иным фанатским группировкам не говорилось ни слова. Таким образом, складывалась весьма абсурдная ситуация во взаимодействии фанатов, власти и СМИ. С одной стороны за «активное боление» можно было лишиться работы и партбилета, с другой данная информация не распространялась ни газетах, ни по телевидению.

В данный период информация о футбольных болельщиках, если и появлялась на страницах прессы, то только в виде сопроводительной информации к описанию матча или турнира. Таким образом, можно сделать вывод, что несли аудитории данные материалы газет, в первую очередь, спортивного толка. В первую очередь следует говорить о самой массовой и авторитетной газете того периода – «Советский Спорт». Не меняя своей сути и формата на протяжении долгих лет, данное издание оставалось основным «окном» в мир спорта в целом и футбола в частности для советских граждан. Идейность газеты и ее четко выраженная позиция не позволяла хоть как-то попытаться разобрать образ футбольного болельщика с нестандартной точки зрения. Это было бы абсолютно неуместно, как с точки зрения правительства, так и с точки зрения рядовых граждан, которые могли начать опасаться ходить на футбол. Таким образом, «Советский Спорт» продолжал нести в аудиторию образ улыбающегося гражданина, который после тяжелого рабочего дня в свой законный выходной отправился на матч с целью интересно провести время.

Нередкими были фотографии трибун стадионов, на которых были запечатлены люди с цветами, аплодирующие стоя любимым игрокам и непременно со счастливыми лицами. Это было продолжением работы над созданием образа счастливого советского гражданина. Другим направлением корректировки описания болельщика стало создание «картинки» человека, пристрастившегося к спорту, который в свою очередь, объединил людей и привел их на стадионы, чтобы после тренировки насладиться зрелищными играми советских профессионалов. Это очень удачно вписывалось в контекст общесоветской программы по оздоровлению нации. Зачастую вместе с фотографиями болельщиков размещались различные лозунги агитирующего типа, которые призывали заниматься спортом и посещать спортивные мероприятия.

Именно благодаря агитационной функции футбольный болельщик попадал иногда и на страницы неспортивных изданий. Так, к примеру, «Комсомольская правда», призывая своих читателей заниматься спортом, нередко вкупе с фотографиями и картинками спортсменов, приводила и фотографии рядовых болельщиков с целью привить людям любовь к спорту любым доступным способом. В целом можно делать вывод, что до развала СССР информация о футбольных болельщиках было очень скудна, доходила крайне редко и в очень маленьких объемах, что не способствовало скорому формированию СМИ образа футбольного фаната и укоренению его в умах рядовых граждан. Та же информация, доходившая до читателей, была умело завуалирована под обычное хулиганство, что мешало восприятию фанатов как некой отдельной, обособленной субкультуры со свойственными ей атрибутами. Болельщик оставался таким же рядовым гражданином, как и все остальные. Он не выделялся своим поведением из общей массы. Другим ответвлением описания в СМИ фаната и собственно первым признаком начала формирования отличного от массы образа стало преподнесение его как человека, фанатично любящего спорт, занимающегося им, а в свободное время, посещающего стадион, с целью понаблюдать за игрой профессионалов ^[1].

Распад Союза в 1991 году привел к уничтожению сложившейся футбольной и околофутбольной инфраструктуры. Вместо экзотических поездок в Тбилиси и Вильнюс, фанатам приходилось посещать провинциальные российские города. Посещаемость стадионов резко упала, московским фанатам не с кем стало соперничать. Сдвиги начались только в 1994 году, когда на авансцену выходят две столичные команды ЦСКА и Спартак. Именно их группировки захватывают безоговорочное лидерство в мире околофутбола. В 1995 году перед матчем двух непримиримых соперников произошла массовая драка с участием «Ред блю уориорз» со стороны ЦСКА и «Флинтс крю» со стороны Спартака. Учитывая пристальное внимание со стороны милиции, фанаты, перенимая английский стиль «Кэжуал», одевались в марки определенной одежды, что позволяло им быть с одной стороны незаметными, с другой же - отличать и опознавать друг друга ^[2].

Культура набирала мощь и обороты по всей стране, и уже 1997 году, когда болельщики Зенита из Петербурга, приехавшие в столицу были атакованы фанатами Спартака, милиции пришлось применять огнестрельное оружие. Эта драка вошла в околофутбольную историю как «Щелковская битва».

Именно в этот период начинают создаваться малочисленные «мобы» (20-30 человек). В исследованиях по теории коммуникации отмечается, что в целом чем меньше социальная группа, тем теснее коммуникации и тем прочнее социальные связи на этой основе. В малочисленных социальных группах коммуникация как правило характеризуется высоким контекстом (теория Э.Холла). Это означает, что меньше информации выражается эксплицитно, в то время как большая её часть подразумевается и понятна только людям, находящемся в данном информационном поле, следовательно, не доступна для людей вне социальной группы ^[3]. Для фанатских группировок того времени это было чрезвычайно важно и выполняло защитную функцию, делая подобные образования более жизнеспособными. Кроме того члены фан-групп, чувствуют себя более защищенными от нападок со стороны представителей враждебных фан-движений и милиции. У фан-движения появляются определенные финансовые ресурсы, так как многие находят поддержку у руководства клубов, а также формируется система членских взносов в рамках фан-групп. У каждой московской команды возникает по 5-6 малочисленных, но очень сильных «мобов».

Далее следует говорить об их авторитете или об авторитете отдельного их представителя. Если говорить о лидерстве и авторитете в среде футбольных фанатов, то авторитет фаната зависит, прежде всего, от числа совершенных выездов. Существует специальная иерархия выездов: чем дальше город, тем почетнее, кроме того существуют еще «двойники», «тройники» (выезд в 2 или 3 города подряд без заезда домой). Если на выезд едет мало фанатов, то это также повышает их авторитет.

После развала Советского Союза СМИ переживают информационный бум. Становится возможным писать что угодно и о чем угодно. Количество изданий множится и ширится. Аудитория получает возможность сравнивать информацию не только с собственным опытом, но и со схожими данными из различных источников. Тот безудержный поток информации, который стал поступать к рядовому читателю, не оставил в стороне и проблему футбольного фанатизма. Впервые всплывает информация о беспорядках в советский период, вместе с начинающимися национальными проблемами данная информация начинает приобретать весьма скандальный характер. Это период, когда с одной стороны еще свеж в памяти образ улыбающегося гражданина с цветами, а с другой его активно начинает разбавлять образ дерущегося «антисистемшика», который пытается выйти за рамки банальной и гнетущей системы, расширить границы своей свободны и не брезгает насилием. Это момент, когда рядовой читатель еще не сформировал нового мнения, когда новые стереотипы еще не пришли окончательно на замену старым, становится определяющим для роли СМИ в формировании образа фаната. Именно ведущие газеты того периоды стали той системой оценок, на основе которой люди начинают создавать себе новый взгляд на термин – «футбольный фанат» ^[4]. Еженедельно противоречивая информация отправляла болельщиков то в стан радикальных анархистов, то, напротив, призывала не искать несуществующих проблем. В сложившейся ситуации, журналисты могли позволить себе не только не утруждать себя приведением достоверных источников своей информации, но и откровенно писать неправду, пытаясь сыграть на сенсационности и скандальности информации. Примерно до середины 90-х образ фаната еще не сложился, переход от старого к новому не был совершен окончательно, футбольные болельщики еще не приобрели той знаменитой скандальности, которая станет так свойственна им во второй половине десятилетия ^[5-7]. В тот момент у «Советского Спорта» были не самые простые времена, связанные с необходимостью принятия решении о переходе к новыми стандартам написания материала, либо же отстаивания классических советских норм преподношения информации. В этот момент газета старалась свести к минимуму скандальность статей, чтобы с одной стороны не потерять уже сложившуюся аудиторию, а с другой – подготовить почву для дальнейшего планомерного развития. Образ фаната не рассматривался редакцией данного издания как скандальный. «Советский Спорт» продолжал приводить скупую статистку о количестве человек на трибунах и ограничиваться сухими фактами восторга или негодования публики. Нерешительность редакции и крайнее нежелание уходить от старых стандартов привела к тому, что из редакции ушла часть молодых журналистов, которые основывают свое издание – «Спорт-экспресс».

Именно «Сорт-Экспресс» одним из первых начинает целенаправленно и методично работать над разрушением старого образа футбольного фаната и созданию нового. Именно они доносят до читателей черно-белые снимки с погромами и драками учиненными болельщиками и первыми начинают аналитически разбирать поведение этих людей ^[8-10]. В условиях, когда мнения о фанатах не только разнились, но и периодически менялись, появление четкой ясной позиции по проблеме оказало неоспоримое влияние на формирование нового образа и окончательного ухода от старых стереотипов.

После этапа лихорадочной смены представлений о субкультуре болельщиков, приходит период середины 90-х, когда окончательно устанавливается негативный образ фаната ^[11]. При непосредственном воздействии «Спорт–экспресс», которое подхватили и другие издания, а также с учетом действий самих фанатов, новый образ прочно укореняется в сознании рядового читателя. Апогея тема насилия на трибунах стадионов и за его пределами достигла в 1997 году, когда впервые в истории нашей спортивной прессы на первую полосу была вынесена фотография и статья, посвященная не непосредственно футбольному матчу, а событиям, происходящим вокруг него и касающаяся фанатов клубах. Это был материал под заголовком «Щелковское побоище». После этого дороги назад в процессе формирования нового, радикально негативного образа футбольного фаната уже не было. Резко упала посещаемость матчей нашего чемпионата, помимо явных экономических проблем это было связанно и с тем, что переосмыслив понятие «футбольный болельщик», люди стали опасаться за свою безопасность при походе на футбольные матчи. СМИ, умело играя на ажиотаже и подталкиваемые «Щелковским делом», массово начинают писать о беспорядках связанных с фанатами, даже если они не имеют к ним никакого отношения. Образ не только сформировался заново, но и начал активно развиваться в сторону крайней радикализации и агрессивности. С подачи СМИ и при поддержке самих фанатов стадионы в нашей стране на годы становятся домом только для хулигански настроенных радикалов, а понятие «футбольный фанат» - начинает вселять страх и неприязнь у рядовых граждан ^[12].

Начинается весьма интересный процесс формирования образа: с одной стороны он становится резко негативным среди рядовых граждан, что приводит к оттоку среднестатистических любителей футбола со стадионов страны, а также к страху к людям в любой футбольной атрибутике в городе. С другой же стороны создание подобного образа привлекает молодых людей переходного возраста, давая им возможность реализовать себя и найти выход своей энергии. Это в свою очередь приводит к росту числа радикальных фанатов, вызывая реакцию СМИ в виде критических статей. Происходит создание некого замкнутого круга: рост статей о фанатах ведет к росту числа самих фанатов и, как следствие, к еще большему росту фанатов.

Фан-движение в этот период расширилось и численно, и территориально. Практически во всех городах, где были клубы в высшем футбольном дивизионе и у ряда клубов первого дивизиона появляются свои фирмы. Наиболее крупные региональные фан-группы находятся в Волгограде, Владивостоке, Ярославле, Самаре и т.д. Правда, крупными их можно назвать только относительно прочих региональных фан-групп, так как их численность не превышает нескольких сотен человек.

Если попытаться оценить численность общероссийского фан-движения, то она составляет примерно 45-50 тысяч человек. По конкретным командам оно распределялось следующим образом: «Спартак» (Москва) - около 15 тысяч, ЦСКА (Москва) - около 10 тысяч, «Динамо» (Москва), «Зенит» (Санкт-Петербург) - 6-8 тысяч, «Торпедо», «Локомотив» (Москва) – 3-5 тысяч, региональные команды (в сумме) – тысячи.

Кроме того фан-движение может резко увеличить свою численность в случае какого-то чисто футбольного успеха: выход в высшую лигу, победа в чемпионате, успешная игра в еврокубках и т.д. Наиболее характерные примеры такого рода московский «Локомотив» и Санкт-Петербургский «Зенит». Таким образом, к настоящему времени фан-движение стало по-настоящему массовым явлением, которое не ограничилось несколькими крупными городами, а постепенно распространяется по всей стране.

На данном этапе образ имеет уже четко сформировавшиеся рамки резко негативного характера в СМИ. Однако начинаются два очень важных по своему значению процесса. Первый – разветвление образа футбольного фаната на несколько составляющих. Это связанно с попытками более детального и глубокого анализа субкультуры болельщиков со стороны журналистов. Открывая новые, ранее не известные аспекты жизни фанатского сообщества, исследователи пытаются приписать им политическую, социальную и моральную окраску, что приводит к некому дроблению стандартного образа. Второй процесс – это создание целого ряда самостоятельно выпускаемых изданий под редакцией непосредственно футбольных фанатов и создание независимых интернет-ресурсов, что приводит к возможности оценки самими фанатами тех или иных событий и происшествий. Кроме того из-за расширившегося информационного поля ^[13,14] людям все чаще удается увидеть или прочитать интервью с самими фанатами, а также увидеть в СМИ результаты их деятельности (массовую голосовую поддержку команды, плакаты, баннеры и т.д.). Все это приводит к расширению понятия «футбольный фанат» и переоценки некоторых аспектов их деятельности. Начинают сталкиваться две точки зрения в СМИ: 1) классическая, обвиняющая фанатов в радикализме и нарушении закона и общественного порядка; 2) мнения самих фанатов, заявляющих о своей деятельности, не как об уголовном преступлении, но как о некой вполне адекватной и имеющей право на жизнь субкультуре ^[15].

Отдельно стоит остановиться на освещении деятельности фанатов и хулиганов в СМИ. Причем необходимо рассмотреть две точки зрения на события – общества целиком, и общества околофутбольного, т.е. на публикации фанатских изданий.

Если говорить о первой, то в печатной прессе публикуется очень мало информации, касающейся «околофутбола» и футбольных беспорядков. Подавляющее большинство читателей понятия не имеют, что есть «выезд» или «махач» (драка между представителями группировок хулиганов), «дерби» (встреча двух команд из одного города), встречая на страницах газет лишь заметки о прохождении игр. В лучшем случае в сообщении будет сказано про поведение болельщиков на стадионе. Относительно информативные публикации про деятельность футбольных хулиганов можно встретить в журналах типа «Русский Newsweek» или «Русский репортер», где «околофутболу» иногда посвящаются целые аналитические материалы или репортажи.

На экраны телевизоров, как правило, попадают такие же краткие сообщения про непосредственно обстановку на матче, либо же о крупных погромах. Примечательно, что на всех телеканалах, транслирующих футбольные матчи, моменты усмирения буйства хулиганов и фанатов струей воды из пожарных машин закрываются рекламой. Периодически телевидение демонстрирует нам репортажи про «околофутбол», однако факты там представляются, как правило, однобоко, потому что футбольный фанат – это слишком собирательный образ, и его при желании очень легко представить антисоциально. Нет понимания того, что фанаты и хулиганы тоже люди, и они также все разные. Желание журналистов привлечь внимание населения приводит к тому, что хулиганизм превращается в бренд, в марку, с помощью которой можно заработать деньги. Фанатские битвы превращаются в разборки на социальной и национальной почве, когда на деле это досуг, проверка физического состояния, а не отстаивание какого-либо социального убеждения.

На радио в новостях спорта вовсе не освещаются такие подробности, как коммуникации фанатов и хулиганов между собой. Особняком в этом плане стоит Интернет. Даже если не посещать околофутбольных порталов, набрав в поисковой системе словосочетание «футбольный хулиган», легко можно обнаружить множество статей, ссылок, хроник и т.д. Строго говоря, большая часть обнаруженной информации будет посвящена не конкретно футбольным беспорядкам, а истории «околофутбола». Ссылки же, скорее всего, приведут либо на официальный сайт какого-либо клуба, либо непосредственно на сайт или портал болельщиков.

Если сравнивать официальные и неофициальные сайты футбольных клубов, то можно найти ряд существенных отличий, хотя дизайном они мало различаются. Во-первых, официальный сайт нацелен на освещение непосредственно деятельности клуба, т.е. на нем публикуется информация от стоимости билетов и составов команд до истории клуба и его руководства, но не хроника околофутбольных событий. Имеется также гостевая страница, где все зарегистрированные пользователи сайта могут оставлять свои сообщения.

Что же касается неофициальных порталов, то здесь необходимо разграничить порталы конкретных клубов и общие околофутбольные порталы. Если рассматривать неофициальный сайт какого-либо клуба, то правильнее назвать его сайтом «фирмы», или группировки болельщиков клуба. На таком сайте публикуется информация для «своих», и нужно отметить, что она довольно специфического толка и далекий от «околофутбола» человек найдет мало интересного и понятного. Однако какой бы группировке ни принадлежал ресурс, он, скорее всего, ничем не будет отличаться от ресурса другой группировки построением.

В некоторых случаях на сайте оформляется два раздела ссылок, пройдя по которым можно оказаться либо на странице других «фирм», либо на официальном сайте клубов-соперников. Обязательно на каждом портале есть расписание туров чемпионата, турнирная таблица и календарь игр. Также необходимо сказать о социальных сетях. Как известно, на данных ресурсах есть множество групп самой различной направленности, в том числе и околофутбольной. Если говорить о группах типа «Околофутбол и все, что с ним связано», то в них нет ничего интересного для тех, что хочет получить именно околофутбольную информацию. Такие группы ни чем не отличаются от простых футбольных групп, например «Я помешан на футболе», а специфично хулиганские группы являются в большинстве своем закрытыми. Таким образом, можно сделать вывод, что социальные сети не являются тем источником информации, который полностью удовлетворил бы в поиске информации по околофутболу. Факт существования таких групп нельзя назвать коммуникацией хулиганов, а стоит расценивать как межгрупповые контакты посредством СМИ.

Несмотря на то, что футбол появился в России ещё в начале XX века, а первый чемпионат по этому виду спорта в нашей стране прошёл в 1923 году, фанатское движение - относительно недавнее явление, появившееся только в последней четверти века, хотя многими людьми оно воспринимается как неотъемлемая часть футбола на протяжении всей его истории. Вполне возможно, что такое представление об этом социальном феномене в России формируется на основе интереса к английской футбольной культуре (интерес к чемпионату Англии в нашей стране традиционно высок), где история боления и фанатских групп уходит корнями ещё в XIX век.

С другой стороны в нашей стране начиная с середины 1970-х произошло очень большое количество социальных и политических изменений, которые не могли не отразиться на функционировании СМИ и на развитии различных социальных групп. Эти изменения в жизни общества произошли на фоне технического бума и развития телекоммуникационных технологий, сделавших доступной почти любую информацию. Разумеентся эти перемены не могли не отразиться на фанатском движении и субкультуре. Несмотря на то, что информация об этих социальных группах становится все более открытой, в нашей стране отношение к футбольным фанатам сегодня весьма неоднозначное во многом потому, что многими фанаты воспринимаются стереотипно на основе образов, созданных в 1990-е годы, когда наш футбол переживал достаточно непростые времена не только со спортивной, но и с социальной точки зрения. Между тем проблема отношения к фанатским движениям актуальна не только с точки зрения взаимоотношения общества, СМИ и властей с субкультурами, но и потому, что большинство фанатов - люди юного возраста, то есть будущее нашей страны.