Nature and Philosophical Significance of the Experimental Method in Lawmaking Activities

Fat'yanov Il'ya Valer'evich Judge, Magistrate of the judicial district No. 1 of the Berezovsky city judicial district of the Kemerovo region 650000, Russia, Kemerovskaya oblast', g. Berezovskii, ul. Mira, 36 fiv_d@mail.ru Other publications by this author

Философия права является методологической базой юриспруденции. По отношению к юридическим наукам философия права решает те же общенаучные проблемы, что и философия в отношении всех отраслей человеческого знания.

Методологическая функция юридической науки выражается в определении подходов к изучению государственно-правовых явлений, в использовании системной совокупности особых приёмов, способов исследования общих закономерностей, возникновения, функционирования и развития государственных и правовых явлений. Ведь правильная методология − условие успешного научного поиска.

Для того, чтобы раскрыть сущность экспериментального метода применительно к юридическим наукам прежде всего необходимо обозначить основы эксперимента как такового. При этом применительно к данному исследованию под экспериментально-правотворческим процессом будет пониматься процедурная форма превращения юридически идеальных моделей эксперимента в правотворчестве (процессе подготовки к принятию правовых актов) в реальную систему правоотношений, состоящая из стадий.

Одним из наиболее действенных средств познания является эксперимент. В социальных науках используется социальный эксперимент. Современная юридическая наука использует правовой эксперимент, а также эксперимент правотворческий. Юриспруденция и в научном, и в практическом смысле базируется на философских знаниях, в связи с чем, обозначим эксперимент как метод науки, в том числе и в его философском значении.

Толковые словари под редакцией Т. Ф. Ефремовой ^[1], С. И. Ожегова ^[2], Д. И. Ушаковой ^[3], Н. Ю. Шведовой ^[4], в целом, предоставляют сходную этимологию слова «эксперимент» − от латинского «experīmentum» − «проба, опыт, практика», из «experiri» − «пробовать, испытывать», далее из «ex» – «из, вне», из праиндоевропейского «-eghs» − «вне», + periri «изведать, испытать», далее из праиндоевропейского «-per-» − «вести, проводить».

Что же касается русского слова «эксперимент», то по одной из версий оно употребляется начиная со времён Феофана Прокоповича − с начала XVIII века; вероятно, заимствовано через немецкое «eхреrimеnt» ^{[5, c. 143]}. В классическом латинском языке «experientia» означает одновременно некоторое общее знание, полученное в результате непосредственного знакомства с предметом, и конкретную познавательную процедуру.

На основании изложенного, думается, можно утверждать, что использование в современном русском языке слова эксперимент соответствует использованию слова «опыт», тогда как с другой точки зрения, прочно вошло значение эксперимента как познавательной процедуры. Так, И. А. Боганцев утверждает, что похожее разделение существует сегодня и в английском языке − слова «experience» и «experiment» соответствуют разным понятиям, хотя в XVII веке это разделение не всегда соблюдалось ^{[6, с. 47–49]}. Однако применительно к данной статье отметим, что слово «эксперимент» будет употребляться как познавательная процедура.

Определившись с этимологией слова «эксперимент», необходимо определить его значение. Указанные выше толковые словари, в целом, также предоставляют сходное значение слову «эксперимент», определяя его как род опыта, имеющий целенаправленный исследовательский характер и проводимый в искусственных, воспроизводимых условиях путём их контролируемого изменения или как научно-поставленный опыт, наблюдение исследуемого явления в точно фиксируемых условиях.

Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений указывает на синонимичность понятия эксперимента и испытания, исследования ^{[7, с. 254]}.

Философский словарь определяет эксперимент как метод познания, при помощи которого в контролируемых и управляемых условиях исследуются явления действительности ^{[8, с. 324]}.

Хорватский философ М. Д. Грмек под экспериментом понимает процедуру познания действительности, проводимую, прежде всего, в контролируемых и управляемых условиях ^{[9, с. 57]}. Кроме того, автор указывает на то, что эта процедура подразумевает, что исследователь заранее представил себе теоретическую проблему, требующую решения экспериментальным путём, что важнейшей процессуальной составляющей эксперимента должно являться установление количественных отношений между переменными.

Заслуживает внимания рассмотрение области действия эксперимента как метода науки, который сочетает в себе практическую и познавательную деятельность. Он включает признаки чувственного и рационального, эмпирического и теоретического, объективного и субъективного. Экспериментирование как процесс заключает в себе признаки различных сторон познавательной деятельности. В связи с этим возникает некая неоднозначность в понимании природы экспериментирования.

Прежде всего отметим, что эксперимент, несомненно, имеет общие черты с практикой. Именно деятельность людей, которая воздействует на материальный мир и общество, позволяет преобразовывать их, применять какой-либо опыт в жизнь. Из этого следует, что эксперимент, по своей сущности, есть целенаправленная деятельность людей. Однако рассматривать эксперимент только с практической его составляющей представляется неверным, а также чрезмерно ограниченным. Следует обратить внимание на тот факт, что эксперимент служит все же методом познания или обладает гносеологическими функциями. Познавательные функции эксперимента представляют собой прогностическую, или предсказательную, функцию, которая позволяет спрогнозировать развитие событий; аналитическую функцию, которая заключается в рассмотрении отдельных составных частей науки с точки зрения проведения экспериментирования; этиологическую функцию, или объяснительную, функцию, которая позволяет выяснить, как и почему будет протекать тот или иной процесс на основе выводов, полученных при экспериментировании.

Далее следует отметить, что эксперимент не исключает и операций логического характера. Эти черты сближают его с другими формами теоретической деятельности, например с наблюдением, под которым понимается планомерное и целенаправленное фиксирование фактов в естественных условиях, или сбор первичной и последующей информации об изучаемом объекте путём целенаправленного, организованного, непосредственного восприятия и прямого фиксирования явлений и процессов ^{[10, с. 37]}. Следует также обратить внимание на тот факт, что эмпирическая основа экспериментирования никоим образом не может умалиться в данных гносеологических признаках.

Таким образом, сущность эксперимента заключается в том, что в нём сочетаются приёмы практического, чувственного и рационального познания. Из этого следует вывод о том, что в познавательном процессе эксперимента осуществляется сложная система взаимодействий. При этом элементы процесса познания испытывают воздействие окружающей среды, а на исследователя воздействуют также и различные компоненты общества: люди, составляющие материальное тело общества; социальная система, определяющая взаимодействие людей; культура, являющаяся результатом взаимодействия людей ^{[11, с. 494–526]}. Анализ этих сторон и позволяет раскрыть природу эксперимента как научного метода.

Также для уяснения природы эксперимента следует отметить, что эксперимент не ограничивается лишь проведением опыта и получением исходной информации. Экспериментальная деятельность складывается из определённых этапов. На каждом из этапов экспериментальной деятельности сочетаются различные элементы познания. К этим элементам познания следует отнести, как уже было отмечено, практическое, теоретическое и чувственное познание.

Элементы познания наглядно можно рассмотреть, осуществив препарирование деятельности в области эксперимента, выделив основные его этапы, при этом рассматривая его как метод науки. Первый − подготовительный этап, в котором основной акцент сделан на сборе информации о предстоящем исследовании, проведение подготовительных мероприятий для успешного проведения последующих этапов. Второй − этап проведения эксперимента. Следует обратить внимание на тот факт, что получение опытных данных реализуется внутри данного этапа, поэтому выделять получение опытных данных отдельно для рассмотрения экспериментальной деятельности как метода науки считаем некорректно в виду практической невозможности обособить получение опытных данных эксперимента от непосредственного его проведения. Третий − этап обработки опытных данных. Данный этап необходимо рассматривать как заключительный. Именно на этапе обработки данных представляется возможным подвести итоги, выяснить, были ли достигнуты цели, которые поставил экспериментатор − субъект эксперимента, конструирующий экспериментальные модели, при проверке суждения, в связи с которым был использован данный метод.

На освещённых выше этапах эксперимента как метода науки в классическом понимании принято выделять два основных его элемента. К первому элементу относятся средства познания. Средствами познания являются те применяемые способы действия, с помощью которых достигаются цели эксперимента; в них находит своё материальное воплощение специфика метода ^{[12, с. 50]}. Ко второму элементу относится предмет познания − то, на что направлена деятельность людей.

Уяснение методики проведения эксперимента невозможно без рассмотрения становления экспериментальной деятельности − процесса подготовки, проведения и подведения итогов эксперимента. Если рассматривать эксперимент как философский метод исследования определённый логикой познающего разума Нового времени, то эксперимент в таком значении будет являться не просто инструментом познания, а его принципиальным основанием ^{[13, с. 101–103]}.

Различные авторы уделяли большое внимание экспериментальному методу в своих трудах. Так, Иммануил Кант считал свою «Критику чистого разума» философской рефлексией экспериментирующего познания и видел свою задачу в «распространении экспериментального метода на метафизику» ^{[14, с. 88–91]}. А. В. Ахутин указывал, что всякий опыт имеет смысл свидетельства, удостоверения или опровержения только потому, что фрагментарно выявляет определённый образ мира в целом, предполагаемый определённой формой конструктивной мысли, что зрение в теоретически-ориентированном опыте становится понимающим зрением, а образ целого приобретает зримость ^{[15, с. 311–312]}.

Для данного исследования представляется необходимым обозначение генезиса философского понятия «эксперимент», при этом представляется целесообразным изложить обзорное отношение к экспериментальному методу ведущих европейских философов двадцатого века − Томаса Куна, Карла Поппера, Пола Карла Фейерабенда.

Американский историк и философ науки Т. Кун в 1962 году закончил работу над книгой «Структура научных революций» ^[16]. Рассмотренные в указанной научной работе идеи оказали влияние на развитие методологии, в том числе на экспериментальный метод. В общем виде изложенные в работе Т. Куна идеи поставили под сомнение концепцию логического позитивизма, господствующую в философии науки до начала 60-х годов XX века. Развитие науки Т. Кун рассматривал не как процесс постепенного накопления истинного знания, а как периодическую смену парадигм − концептуальных схем, которые «действуют в определённый период времени и направляют научное исследование» – концепция научных революций Т. Куна. Источником научной революции по Т. Куну является научная практика, к ней автор относил эксперименты и открытия ^{[16, с. 148–149]}.

Как указывает Т. Кун в своем исследовании двух традиций в науке нового времени, эмпирико-экспериментальная линия в эпоху научной революции, представленная в трудах Р. Бойля ^{[17, с. 14–17]}, Д. Гильберта ^[18] и Р. Гука ^[19], существенно отличалась от рационалистически-математической, нашедшей своё выражение у Г. Галилея ^[20], Р. Декарта ^[21] и других. Первую традицию Т. Кун называет бэконианской, а вторую − классической, указывая при этом на различное понимание и использование эксперимента в рамках каждой из этих традиций. Автор отмечает, что если в классической традиции эксперимент играл роль проверочной инстанции – он должен был или подтвердить, или отвергнуть предположение учёного, построенное им исходя из некоторых теоретических предпосылок, то в бэконианской традиции эксперимент проводился без предварительной теоретической разработки; естествоиспытатель пытается поставить природу в такие условия, в каких она ещё никогда не была, и посмотреть, как она будет вести себя в этих новых условиях ^{[22, c. 219]}. Т. Кун справедливо указывает на то, что в таком случае эксперименты должны быть не просто мысленно осуществлены, но реально выполнены, потому что человеческое сознание в известной мере предстаёт здесь «чистой доской» (tabula rasa): исследователь не может заранее предвидеть возможный исход своего эксперимента ^{[22, c. 220]}.

Учёный также считал, что если экспериментальные исследования не основаны на теории, то сбор эмпирического материала носит хаотический и беспорядочный характер. В частности, Т. Кун в произведении «Структура научных революций» назвал такие исследования и соответствующую дисциплину недоразвитыми ^{[22, c. 247]}.

Применительно к эксперименту в правотворчестве считаем, что в области права нельзя рассматривать эволюцию мировоззрения − теоретическую, в отрыве от законодательной и правоприменительной практики. В силу особой природы права, в котором теория и практика находятся в тесной взаимосвязи ^[23], при возникновении неразрешимых вопросов изменение теоретических основ абсолютно необходимо. При этом следует учитывать одну из особенностей права, на которую указывает ряд учёных − консерватизм права ^{[24, с. 39–42; 25, с. 25–36]}. В связи с этим следует обратить внимание на возможность временного запаздывания в указанной области: за изменением ситуации в обществе, экономике и культуре вначале обычно следуют изменения на уровне негосударственного права и только затем, после продолжительных дебатов в академической среде и изменения соответствующей позиции в политических кругах, изменения приходят также и в законодательство. Принятие закона с большим количеством нововведений никогда не могло бы состояться, если бы определённая часть научного сообщества не взяла на себя инициативу апробировать новый теоретический подход, при этом использование правотворческого эксперимента в данном случае также представляется возможным, а в некоторых случаях необходимым.

Ведущий европейский философ двадцатого века К. Поппер одну из основных идей сформулировал в работе «Открытое общество и его враги» ^[26]. В указанном научном труде автор писал, что наука прогрессирует путём проб и ошибок ^{[26, с. 97]}. К. Поппер сформулировал критерий, гласящий, что научная теория должна быть потенциально опровергаемой, иначе фальсифицируемой. Автор пояснял, что нельзя замыслить, придумать опыт, в результате которого гипотеза может оказаться неверна.

Автор считал, что поскольку наши знания о мире основываются исключительно на опыте, то знания никогда не бывают полностью верными. Поэтому любые теории, полученные на основе этих знаний, делятся ровно на две категории: уже опровергнутые либо ещё не опровергнутые. А если какую-либо теорию нет потенциальной возможности опровергнуть, например невозможно провести эксперимент по проверке теории, то это значит, что теория не имеет никакой практической ценности ввиду того, что основывается не на распространении опыта, а на взятых предположениях.

Применительно к нашему исследованию, используя идеи К. Поппера, следует учитывать, что осуществить эксперимент в области правотворчества, однозначно подтверждающий правовую гипотезу, является затруднительным, ввиду установленного критерия фальсифицируемости, в котором главенствующее место отведено признаку конструктивности. Критерий фальсифицируемости позволит обозначить и спланировать эксперимент, который даст ответ, какая теория верна, и полностью исключить неверную гипотезу из понимания мира.

Интересными для нашего исследования также представляются две работы П. К. Фейерабенда, которые опубликованы им в 1970-е годы: «Против метода. Очерк анархистской теории познания» ^[27] и «Наука в свободном обществе» ^[28]. В них автор анализирует закономерности возникновения новых теорий, устанавливая принцип пролиферации теорий и принцип методологического плюрализма. В частности, по П. К. Фейерабенду, революция в науке возникает благодаря постоянному творческому поиску, который не укладывается в жёсткие рациональные рамки, а основная причина смены научного мировоззрения усматривается не в силе рациональной аргументации, а в действии иррациональных факторов. Автор отмечает, что преданность новым идеям вызывается не аргументами, а иными средствами. Она вызывается иррациональными средствами, такими как пропаганда, эмоции, гипотезы «для этой цели» (ad hoc) и «апелляции ко всякого рода предрассудкам» ^{[27, с. 154]}. Автор считает, что наука есть то, что господствующая традиция считает наукой, а логически принудительных критериев научности не существует.

Представляется обоснованными выводы П. К. Фейерабенд о том, что всякая теория сама формирует свои собственные факты: нет никаких фактов и эмпирических данных, как, впрочем, и самого эксперимента и эмпирического языка для описания эксперимента, которые были бы независимы от теории.

С точки зрения нашего исследования, имеет значение также и тот факт, что П. К. Фейерабенд рассматривает науку как часть культуры, имеющую свою идеологию и свои «мифы». Поэтому те закономерности, которые он выявляет в развитии точных наук, можно распространить также и на гуманитарные науки, включая закономерности, которые влияют на осуществление эксперимента в области правотворчества.

В заключение хочется отметить, что в настоящий момент метод эксперимента в праве активно используется как компонент правотворческого процесса. При рассмотрении эксперимента в правотворчестве как элемента процесса подготовки к принятию правовых актов планирование правотворческой деятельности на различных её стадиях экспериментальный метод приобретает все более важную роль в обеспечении эффективного и своевременного правового регулирования общественной жизни.