Historicity of History as a Phenomenon of Social Life

Kuchukov Magomed Musaevich Doctor of Philosophy professor of the Department of History, Philosophy and Law at Kabardino-Balkarian Agricultural University N. A. V. M. Kokov. 360004, Russia, respublika Kabardino-Balkarskaya respublika, g. Nal'chik, ul. L. N.tolstogo, 109a kuchukovm@mail.ru Other publications by this author

Взрыв этничности на рубеже конца XX — начала XXI века проявил неоднозначную роль истории в этих процессах. История (историоописания прошлого социума, народов), как правило, сопровождала происходящие тектонические сдвиги в системе планетарного мироустройства и в организации социальной жизни на цивилизационном, страновом и региональном уровнях. В общественном сознании появились вопросы о причинах и механизмах такой актуализации истории в общественной жизни. В социальной философии возникла проблемная ситуация, связанная с необходимостью познания роли истории в общественной жизни.

Решение этой проблемы имеет свою историю. Впервые, в других условиях и в другую эпоху, её поднял Ф. Ницше. В 1874 году Фридрих Ницше опубликовал эссе «О пользе и вреде истории для жизни», где писал: «Вопрос же, в какой степени жизнь вообще нуждается в услугах истории, есть один из важнейших вопросов, связанных с заботой о здоровье человека, народа и культуры. Ибо при некотором избытке истории жизнь разрушается и вырождается, а вслед за нею вырождается под конец и сама история» ^[15]. Ф. Ницше обратил внимание на то, что история это не столько результат познания или же увлекательные рассказы о прошлом, а феномен духовной жизни, влияющий на состояние и человека, и социума. В афористической манере изложения он определил возможные направления воздействия истории на жизнь, указал на уязвимые места популярных в то время вариантов философии истории Гегеля и Эдуарда фон Гартмана, и изложил своё понимание всемирной истории, дал характеристику состоянию преподавания истории. Основное внимание он уделил анализу изменения социального содержания и формы истории в ХIХ в., и предложил собственную концепцию её понимания.

Предлагается следующая логика решения проблемы: а. на основе анализа суждений Ф.Ницше определяются истоки и механизмы влияния истории на мировоззрение человека, на общественную жизнь в ХIХ столетии; б. методом сравнительно-исторического исследования выявляются особенности происходящих трансформаций с историей в современности. Итогом является концептуализизация процесса изменения социальной роли, содержания и формы истории во времени, особенности проявления её историчности в существовании социума.

Внимание Ф.Ницше к данной проблеме было вызвано процессами, которые происходили в изучении и понимании прошлого во второй половине ХIХ века. До этого времени история не воспринималась наукой, она существовала в форме литературно-публицистических трудов на исторические темы. Историю относили к филологии, она представлялась как один из жанров литературы. История имела форму реконструированных и мифологизированных картин прошлого на основе фиксации известных событий произошедшего в хронологической последовательности. Реконструкция картин прошлой жизни формируется в форме нарратива, т. е. повествования, рассказа.

ХIХ век для европейской науки стал временем дисциплинарного оформления и предметного самоопределения социально-гуманитарного познания. В европейских странах возникают исторические школы, дающие понимание содержания и форм существования истории. В становлении истории, как и в социально-гуманитарном познании в целом, проявляется стремление к абсолютизации методов естествознания. В Германии на становление истории как науки большое влияние оказали публикации представителей исторической школы Леопольда фон Ранке. В трудах самого Ранке, которому в основном и оппонирует Ф. Ницше, исторический процесс представлен как «совершенно стабильное поле», которое населено «человеческими существами», объединенными в «сообщества (народы)», которые создали для осуществления «своей судьбы как нации особые институты (церковь и государство)».^{[21, c. 201]}. История социальных субъектов (народов, стран и цивилизаций) приобретает форму текстов, концептуализирующих прошлое, имеющих категориальную базу и методы исследования. В истории как знании, описывающем прошлое, наряду с эмпирической основой, установленными фактами, появляется теоретический каркас, претендующий на воссоздание реальности в форме логического процесса.

Ницше отрицает необходимость создания исторической науки. Он уловил то, что в современности стало ведущей чертой, а именно то, что история приобретает собственную логику существования, будучи объективированной в теоретических концептах бытия народов. В результате, происходит неадекватный рост роли истории в жизни человека и последняя начинает играть отрицательную роль. Он писал, что человек «… должен всячески упираться против громадной, все увеличивающейся тяжести прошлого; последняя или пригибает его вниз, или отклоняет его в сторону, она затрудняет его движение, как невидимая и темная ноша…»^[15].

Самая общая посылка в понимании истории у Ницше это идея взаимообусловленности существования жизни и истории. Он полагает, что история необходима человеку, но в определенных формах и объеме. Происхождение истории Ф.Ницше объясняет тем, что человек обладает памятью. При этом он указывает на то что, эта способность делает человека несчастливым. Он обращает внимание на то, что у животных она отсутствует, и они чувствуют себя счастливыми, они существуют сиюминутно, забывая всё происходящее в этот же момент. Человек же помнит и, в то же время, многое забывает. Ницше полагает, что способность забывать это благо для человека. И он указывает, что имеются некие рубежи, за пределами которых все прошедшее нужно предавать забвению, иначе прошлое может погубить настоящее.

Ф. Ницше различает три рода истории, которым обладает человек, это монументальная, антикварная и критическая история. В определенных условиях все три рода истории становятся опасными для жизни человека и народа. Монументальная история это описания великих исторических событий, подвигов героев и полководцев. Они становятся учителями, уроком и объектом подражания для деятельных натур. Он отмечает жизненную необходимость такой истории и, в то же время, указывает, что если монументалистского описания прошлого слишком много, то страдает само прошлое, её важнейшая часть оказывается в забвении. Но главная опасность в том, что такая история «вводит в заблуждение при помощи аналогий: мужественных она путем соблазнительных параллелей воодушевляет на подвиги отчаянной смелости, а воодушевление превращает в фанатизм; когда такого рода история западает в головы способных эгоистов и мечтательных злодеев, то в результате подвергаются разрушению царства, убиваются властители, возникают войны и революции…» ^[15].

Антикварная история нужна тем, кто доволен существующим, кто желает оставаться в привычном мире. Такая история нужна в воспитании патриотизма, преклонения перед прошлым своего народа. На основе антикварного отношения к прошлому сохраняются памятники, символы и свидетельства истории. Но и здесь существует опасность: «в конце концов –отмечает Ницше- все старое и прошлое, раз оно только попадает в круг нашего зрения, объявляется без дальнейших рассуждений равно достойным уважения, а все, что не соглашается преклониться пред этим старым, т. е. все новое и возникающее, заподозривается и отклоняется». Такая история служит прошедшей жизни, «бальзамирует» её и одновременно «подрывает дальнейшую жизнь и в особенности высшие ее формы…» ^[15]. Ницше полагал, что человеку необходим третий способ существования истории, который он называет критическим. Он указывает, что для продолжения дальнейшей жизнедеятельности, человек должен иметь силы «разбивать и разрушать прошлое», для этого он «…привлекает прошлое на суд истории, подвергает последнее самому тщательному допросу и, наконец, выносит ему приговор» ^[15]. Но такое формирование истории опасно как для самого человека, так и для эпохи в целом, так как человек продукт прежних поколений, их страстей, ошибок и даже преступлений.

Ф. Ницше не сомневается, что история в трех её видах существует, отвечая потребностям и отдельного человека, и всего народа. Изучение прошлого необходимо не как предмет упражнений «чистых мыслителей», а обусловлено потребностями самой жизни и для будущей жизни. Но изменения, происходящие с историей во второй половине 19 века - указывает Ницше- стали негативно влиять на современность, подрывая устои, жизнеспособность и человека, и народа.

Причину такого изменения роли истории он усматривает в том, что она приобретает характеристики науки. В результате таких трансформаций знание прошлого становится необъятным, человек знает не только то, что нужно для жизни, «пограничные столбы сброшены, и все, что когда-либо было, обрушивается на человека. Все перспективы отодвигаются назад, к началу всякого развития, т. е. в бесконечность» ^[15].

В результате, основным свойством современного человека - пишет он- становится «удивительное противоречие между внутренней сущностью, которой не соответствует ничто внешнее, и внешностью, которой не соответствует никакая внутренняя сущность, - противоречие, которого не знали древние народы». Знание перестает быть мотивом, преобразующим внешний мир и «остается скрытым в недрах некоего хаотического внутреннего мира». Это противоречие проявляется в обыденной жизни, которая расходится с его внутренним миром, отягощенным многими знаниями, существующими в неупорядоченной форме. Все эти факторы и вызвали современный тип человека, неуверенного в себе, слабого и уязвимого. Одним из следствий является то, что «… люди становятся все более пассивными и индифферентными, причем опасная пропасть между содержанием и формой все расширяется до тех пор, пока человек не сделается совершенно нечувствительным к проявлениям варварства»^[15]. Он отмечает, что преодоление обозначенного противоречия должно быть целью для того, кто стремится развивать культуру народа и формировать его высшее единство. Средством обеспечения такой цели он считает вытеснение «современной образованности истинным образованием». На этой основе и возможно восстановить подорванное историей «здоровье народа», помочь вернуть «свои инстинкты».

Ф.Ницше против превращения истории в науку в силу того, что при этом, как он предполагает, она оторвется от человека и его жизни. Став независимой, история приобретет свою логику развития и отношений с человеком. Любая теория истории, созданная с соблюдением норм науки, будет иметь право на существование. В этом случае, уже не потребности жизни будут определять содержание знаний о прошлом, а история будет определять жизнь, предлагая то или иное видение прошлого, настоящего и будущего. Таким образом, возможная негативная роль истории в жизни человека определяется не только избытком истории, но и приобретением историей самодеятельности, собственной парадигмы существования.

Во второй половине ХХ века история приобретает новые черты, являющиеся результатом становления развитой индустриальной цивилизации, национальных государств. Свойством, кардинально изменившим способы существования социально-политических образований, стало приобретение ими субъектности, т.е. целенаправленной, надындивидуальной деятельности этносами. Возникают социальные общности, существование которых в огромной степени определяется осознанием собственных интересов, содержанием самосознания. В пределах отдельных обществ (государств) формирование такого самосознания и, как следствие, такого способа жизнедеятельности происходит на основе существующих этнических общностей, возникает феномен нации, национальной жизни и национального самосознания. Одной из основ национального самосознания являются такие явления, как “историческая память”, “историческое сознание”. Становление нового типа социальности сопровождается возникновением концептуальных схем исторического существования народов. Вместо героических и красочных картин деятельности героев, полководцев и государей, битв и дворцовых козней создаются исторические описания, где основной герой – это нация и государство, созданное от имени того или иного этноса. При этом история, несмотря на явную мифологичность, воспринимается в статусе знаний, непререкаемых истин. Создание таких историй является свидетельством становления национального самосознания. Для истории как науки в этих условиях начинается новая пора развития, когда она становится специализированной, теоретической формой национального самосознания. На подобную логику изменения роли истории в жизни социума указал русский историк и философ К. Д. Кавелин в ХIХ веке. На основе анализа изменения роли истории, её функции он писал: “Когда-то история привлекала, как любопытная сказка о старине. Быль могла тогда безнаказанно перемешиваться в ней с небылицей... После история стала поучением, справкой. Что и как происходило прежде, служило указанием и советом в практической деятельности... Напоследок история делается источником и зеркалом народного самосознания” ^{[5, c.171]}.

Создатели национальных исторических концепции, независимо от субъективных желаний, создают картины прошлого с точки зрения понимания интересов собственного народа. Историоописания становятся явлением политического сознания, и подчиняются законам существования идеологий, защищающих локальные, групповые интересы. Возникновение массовых движений, социальных коллизий на основе мотивации, исходящих из национально-этнических проблем, стало правилом в ХХ веке. Одновременно с этим, история народов теряет основные критерии научности и становится способом интерпретации прошлого, в соответствии с пониманием интересов той или иной общностью. Такое изменение содержания истории отражено в ставшей популярной фразе советского историка Покровского М.Н. о том, что история — это политика, опрокинутая в прошлое. Теоретическое обоснование закономерности существования истории в такой форме дал К. Поппер. Он писал: «Не может быть истории прошлого в том виде, как оно действительно имело место, возможны только исторические интерпретации, и не одна из них не является окончательной. Каждое поколение имеет право по-своему интерпретировать историю, и не только имеет право, а в каком-то смысле и обязательно делать, чтобы удовлетворить свои насущные потребности» ^{[16, c.310]}. В такой логике происходит очередное изменение содержания истории и её роли в общественной жизни. Исторические описания прошлого народов, сохраняя в общественном сознании статус научных знании, существуют по законам создания и развития идеологических учений. В таком качестве история становится средством политической борьбы.

Ф. Ницше в условиях и материалах своего времени адекватно определил возможное негативное воздействие истории на жизнь человека и народов. Последующее столетие, происходившие процессы развития социальности привели к появлению новых факторов, изменивших историю, превративших её в историоописания. В историописаниях требование объективности и научной достоверности отходит на задний план, возникает запрос на целесообразность и политическую пригодность.

Преимущественно историю используют в национальных движениях и, как правило, для обоснования националистических притязаний. На 19-м Международном конгрессе исторических наук в августе 2000 года в Осло одно из трех главных заседании тематически было определено в следующей редакции «Использование и злоупотребление историей и ответственность историков»^{[13, с. 241]}. В начале ХХI века сообщество профессиональных историков признает факт сознательного использовании истории в политической борьбе и ответственности историков. Речь при этом идет о реальных процессах и роли истории и историков в этих процессах. В 1990-е годы практически во всех постсоветских государствах наблюдался процесс рекрутирования в государственные структуры людей с историческим образованием и специальностью. И что интересно, в то же время, и закономерно, они свои исторические оценки подчинили или вынуждены были подчинить политическим позициям, если даже эти выводы противоречили установленным научным фактам.

В России в последние десятилетия в происходящих коллизиях, связанных с национальными проблемами, чётко видна негативная роль истории. Особенно выпукло это просматривается в описании прошлого этносов Северного Кавказа. Сравнительный анализ созданных к настоящему времени этнических историй дают парадоксальные картины прошлого. Народы осуществляли свою жизнедеятельность, имея одинаковые проблемы, сходную в основных параметрах жизнедеятельности судьбу, постоянные отношения в различных сферах общественной жизни. Но в сформированных историоописаниях каждый народ представлен как самый древний, уникальный и не имеющий отношение к соседним этносам. При описании прошлого историки совершают экспансию в жизненное пространство соседних народов. Совершается такая экспансия и в сферу развития духовной культуры, когда те или иные древние памятники (нартский эпос) объявляются собственностью одного народа. Точно также древние археологические культуры интерпретируются как принадлежащие собственному этносу. Чрезвычайно болезненным является, когда одни этносы лишаются в исторических сочинениях каких то территорий, а иные народы оказываются в прошлом были монопольными владетелями колоссальных пространств, охватывающих не только Северный Кавказ, но и Азию, Европу. Такие описания прошлого инициируют дискуссии, распространенные в массовом сознании они приводят к противоречиям, вначале идеальным, а затем и реальным.

Острые разночтения и дискуссии прошли и в изложении прошлого России и русского народа. Проблема содержания учебников истории стала элементом государственной политики. Президент России В.В. Путин принял участие в общественной дискуссии о преподавании истории, о содержании школьных учебников. На заседании Совета по межнациональным отношениям он заявил о необходимости создания новых учебников истории, где бы на конкретных примерах было бы показано, «что судьба России создавалась единением разных народов, традиций и культур» ^[17].

История существует, будучи необходимым элементом общественного познания в целом. Объектом исследовательского интереса для истории выступает все, что возникает в человеческой деятельности, все-то, с чем человек сталкивается в процессе своей жизнедеятельности. Историки совершают колоссальную по своим масштабам работу, они собирают факты, раскрывающие процессы, события и явления, бывшие в прошлом, систематизируют и обобщают их. И для человека и социума это необходимо. В то же время, при познании прошлого социальных субъектов, история покидает поле научной беспристрастности и существует как идеология, инструмент достижения политических целей.

История, таким образом, в своем развитии проходит три этапа и существует в формах: а) летоописаний, повествований и рассказов о событиях прошлой жизни; б) научных знаний, принимаемых как объективные и достоверные; в. интерпретации прошлого народов, государств и цивилизаций, отвечающих пониманию их интересов в настоящем.