Dialogue Between State Instuttion and Civil Society As the Negotiation Process: Linguistic and Political Aspects

Zaitsev Aleksandr Vladimirovich Associate professor of the Department of Philosophy and Political Studies at Nekrasov Kostroma State University 156005, Russia, Kostromskaya oblast', g. Kostroma, ul. Ovrazhnaya, 20/23, kv. 1 aleksandr-kostroma@mail.ru Other publications by this author

Говоря о соотношении таких концептов политической науки, как диалог и переговоры, мы не можем не учитывать тех изменений, которые произошли в сфере общественно-политического языка и лексики. На протяжении минувшего столетия неуклонно возрастала общественно-политическая значимость понятия «диалог», которое в процессе демократизации российского общества существенно трансформировалось, обогащаясь но­выми смыслами. А его содержание эволюционировало «от первоначаль­ной трактовки диалога как обмена информацией до представления о диалоге как сложном творче­ском процессе взаимодействия субъектов, носите­лей двух разных сознаний, разных систем ценно­стей, разных идейных позиций…», — отмечается в редакционном предисловии к сборнику научных статей «Диалог культур и цивилизаций»^{[11, с. 5]}.

Общественно-политические изменения, произошедшие в нашей стране, коснулись и русского языка, в том числе общественно-политической лексики, значительно расширив и обогатив его. Примером такой трансформации служит и «слово диалог, ныне явно включенное в политический словарь благодаря приобретению им новых значений» ^{[8, с.41]}. Так, Л.Ю.Касьянова отмечает, что «лексическая единица диалог», ранее использовавшаяся в значении «разговор между двумя лицами», «была подвергнута переосмыслению, и в настоящее время в политическом дискурсе слово функционирует в новом значении – «переговоры с целью мирного урегулирования конфликта» ^{[9, с.6]}. Для нашего исследования очень важны эти дискурсивные инновации, которые связаны с обогащением концепта диалог новыми, ранее не присущими ему семантическими смыслами, уже подмеченными целым рядом ученых-лингвистов.

В отличие от вышеназванного автора, О.П. Ермакова утверждает, что в общественно - политических контекстах 1990-х годов появились сразу четыре новых значения прежнего концепта «диалог»: «1) неофициальные переговоры (диалог с оппозицией); 2) дискуссия (манера диалога); 3) договоренность (диалог с руководством завода); 4) общение (развитие нашего диалога с внешним миром). Кроме того, особое значение диалог приобретает в деловых кругах, где слово обозначает «сотрудничество» (диалог с фирмой не получился). Слово диалог часто употребляется как антоним к слову конфронтация (диалог - мирное урегулирование конфликтов)» ^{[9, с.41]}.

Действительно, обращение к словарю синонимов показывает, что одним из синонимов понятия переговоры, которое раньше использовалось исключительно во внешней политике, теперь в качестве его дискурсивного эквивалента используется его синоним «диалог» ^[12]. Точно так же, как и синонимом диалога теперь выступает дипломатический термин «переговоры» ^[5].

В Словаре-справочнике «Политическая наука» зафиксировано два основных значения термина «диалог»: «1) переговоры, свободный обмен мнениями, напр. политический диалог - форма целенаправленного двустороннего духовного взаимодействия политических субъектов в процессе реализации ими своих прав и полномочий в сфере власти; 2) форма устной речи, разговор двух или нескольких лиц; речевая коммуникация посредством обмена репликами...» ^[6].

Специалист по теории политических переговоров И.А.Василенко дала такое определение процесса переговоров: «политические переговоры можно определить как науку и искусство достижения политических соглашений в условиях кон­фликтного противостояния сторон» ^{[2, с.11]}. М. М. Лебедева, как и целый ряд других исследователей, также склонна рассматривать переговоры в парадигме конфликта: «переговоры есть не что иное, как преодоленный конфликт сторон» ^{[10, с.183]}.

Политические переговоры сегодня все чаще становятся фактом повседневной жизни, способом диалогического взаимодействия разных народов, государств, политических партий и организаций, которые готовы жить вмете, сотрудничать и рассматривать свои отношеня в терминах диалога, согласия, уважения и терпимости. С точки зрения В.М.Сергеева, изложенной им в монографии под названием «Демократия как переговорный процесс», наиболее естественной формой принятия решений являются переговоры, синонимичные с точки зрения норм современного русского языка по отношению к обсуждаемому нами понятию общественного диалога. Следовательно, как утверждает автор этой монографии, демократия, понимаемая как подлинное «народовластие», это не электоральные процессы, не политические свободы, не местное самоуправление, многопартийность и не референдумы, а система общественных переговоров, диалог власти и общества. «Каждое правительство может существовать достаточно долго только тогда, когда оно легитимно, то есть, по крайней мере, терпимо для значительного большинства подданных…, - Пишет В.М.Сергеев, - Следовательно, правительство или господствующая элита должны в определенной мере всегда принимать во внимание интересы других групп и слоев общества… Но это можно сделать только в результате некоторого обмена информацией о положении дел с представителями этих групп и слоев. Фактически такой обмен информацией и учет требований выливается в систему переговоров...» ^{[13, с. 16-17]}. Институционализация переговорно-диалогового взаимодействия приводит к появлению новых демократических дискурсивных практик. А возникновение системы таких практик, покрывающей собой основные социальные группы и «вводимая в действие в случае обсуждения наиболее важных для общества проблем», позволяет «говорить о демократической политической системе. При этом предполагается, что демократическая практика затрагивает не только взаимоотношения власти и других социальных субъектов общества, но и взаимоотношения самих этих социальных субъектов — индивидуумов, групп, корпораций, политических партий и т. д.» ^{[13, с.17]}. Такая «эффективная система переговоров между социальными субъектами» позволяет «поддерживать значительный запас легитимности политического режима» ^{[13, с.17]}.

Что касается общественного диалога, то его вполне возможно осмыслить как «определенный тип отношений между отдельными группами, которые называются общественными партнерами, с участием государства как партнера диалога или как его гаранта» ^{[7, с.2]}. Или же, с точки зрения более «широкого понимания общественного диалога как формы демократии, которая выходит за рамки трудовых отношений и охватывает все общество» ^{[7, с.2]}. Участниками диалога в более широком смысле являются, прежде всего, различные виды общественных организаций, институтов гражданского общества или негосударственные так называемого «третьего сектора», которые создают важные сегменты для общественного развития и благополучия. В числе субъектов такого широкого диалога входят и государственные органы, властные структуры, политические институты, которые вступают в диалоговую коммуникацию с гражданским обществом в целом или же какими-то его сегментами с целью преодоления непонимания, разрешения конфликтов, координации действий и выработки социально взаимовыгодных значимых политических решений. «Важнейшими понятиями, которые характеризуют суть общественного диалога, являются: переговоры и договоренности, компромиссы, участие и социальное партнерство» ^{[7, с.2]}. Пространством, в котором происходит процесс согласования интересов различных политических субъектов – политический дискурс, – является публичная сфера общества.

«Общественный диалог, – по мнению Э.Я.Баталова, - это свободный, перманентный, идущий на равных обмен идеями и взглядами между государством и гражданским обществом, между институтами самого гражданского общества (включая политические движения, партии, общественные организации), между Центром и регионами, между верующими и атеистами, между правыми и левыми, между отдельными группами и между индивидами. Но прежде всего – между властями и подвластными» ^[3]. Общественный диалог - это важнейшая функциональная характеристика общества. Это, прежде всего, диалог гражданского общества и государства. Первое делегирует свои властные полномочия второму, отчуждаясь от постоянного и монопольного отправления властных функций. Можно сказать, что мера цивилизованности политики во многом определяется тем, насколько диалог между гражданским обществом и государством является открытым и равноправным.

При этом очень важно, чтобы субъекты общественного диалога были репрезентативны, то есть обладали бы полномочиями на соответствующую институциональную коммуникацию и были бы автономны, то есть финансово, организационно и политически независимы как от государства, так и от бизнеса, а также от зарубежных спонсоров. Следует помнить, что общественный диалог или переговоры власти и оппозиции – это инструмент, но не цель и не стратегия достижения изменений. Диалог сам по себе не панацея и его результат зависит от того, насколько его субъекты готовы к полноценному, а не симулятивному парадиалогу.

Особенно велика роль переговоров в случае возникновения каких-либо острых общественно-политических конфликтов или даже социальных кризисов, когда интеракция между действующей властью и оппозицией, являющейся частью гражданского общества, а зачастую действующая от имени, вступает в фазу политической конфронтации и противоборства. Здесь способом разрешения конфликта может выступить институт медиации, то есть политического посредничества между противостоящими друг другу сторонами.Медиатор помогает сторонам включиться в диалог, создать соответствующую переговорам социально-психологическую атмосферу, помочь преодолеть реальные и мнимые противоречия и прийти к обоюдной договоренности. «Переговоры нами понимаются как процесс конструктивного диалога, организованный по определенному последовательному алгоритму. – Пишет специалист по медиации О.В. Аллахвердова. - Диалог между сторонами может быть обеспечен в случае адекватного использования коммуникации, взаимного информирования сторон, просвещения и адекватного использования власти, направленный на выработку взаимных обещаний (обязательств), в результате выполнения которых будут удовлетворены ущемленные интересы сторон» ^{[1, с. 38]}.

Медиация — это наука и искусство достижения договоренности на основе честного диалога, осуществляющееся на практике посредством диалога. Медиация представляет собой коммуникативно-дискурсивную способность социума в целом и отдельных его частей приходить в спорах и конфликтах к консенсусу, к паллиативному решению, к выработке взаимовыгодного всем противостоящим сторонам договоренности о дальнейших действиях и процедурах. Государство сегодня всё чаще наталкивается на явное или латентное сопротивление со стороны граждан и институтов гражданского общества, особенно в случае принятия каких – то необоснованных, непродуманных и далеко не всегда взвешенных, ущемляющих чьи-то интересы, решений со стороны властей.

Главная задача медиации состоит не в том, чтобы определить правого и виноватого в конфликте, а в том, чтобы привести стороны к взаимопониманию, консенсусу или даже к политическому компромиссу. Общественно – политическая медиация и диалог — важнейшие инструменты развития демократии и ненасильственного осуществления власти. В целях институционализации переговорных процедур, 27 июля 2010 года был принят Федеральный закон № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)», вступивший в силу с 1 января 2011 года. Однако в настоящее время диалоговая процедура медиации применяется в основном лишь для досудебного разрешения гражданских правоотношений, а в социально-политической сфере конфликтной интеракции и общественно-политической коммуникации государства и гражданского общества своего места она еще пока не нашла.

При всем сходстве диалога и переговоров, необходимо видеть существующие между ними различия. Пе­реговоры отличает отчетливо выраженный процессуальный аспект: правила, порядок обсуж­дения и протокол, то есть предварительное соглашение участников о правилах ведения переговоров. Ведение политических переговоров в отличие от других видов политического общения, в том числе от диалога, консультаций, споров и конфликтов — это всегда «прерогатива профессиональных политиков и государственных деятелей, ко­торые хотят убедить политических оппонентов в своей правоте и склонить их к своей позиции» ^{[2, с.12]}. Важным отличием политических переговоров всегда было «соглашение о проведении взаимно выработанного политического изменения: управляемого, сознательного, воле­вого изменения предшествующего конфликтного политического состояния» ^{[2, с.12]}. И в этом вопросе диалог современного гражданского общества и государства еще только приближается такому переговорному процессу, где стороны, признавая свою взаимную субъектность, могли бы заключать между собой действенные соглашения об обоюдных действиях, направленных на преодоление внутриполитических проблем и социальных конфликтов.

Переговоры, в отличие от общественного (политического) диалога, как правило, не являются публичными, их цель - достижение компромиссного решения, даже несмотря на серьезность противостояния и разные позиции сторон. Непря­мые переговоры могут и вовсе проходить с помощью посредников, когда непосредственные контакты заинтересованных сторон затруднены либо по политическим или по каким – то иным причинам. О конфиденциальных, а тем более о тайных переговорах обыч­но вообще ничего не сообщается в открытой печати. Иногда, что­бы избежать давления прессы и политических воздействий извне, переговоры ведутся кулуарно, «за закрытыми дверями» и даже в обстановке повышенной секретности. Вопрос о том, насколько политические переговоры должны быть публичными и открытыми, решается в каждом конкретном случае отдельно

.

Переговоры могут привести к окончанию конфликта, но они редко меняют взаимоотношения. Диалог же по преимуществу нацелен на изменение взаимоотношений. Переговоры означают наличие сторон, которые уже готовы к достижению соглашения. А в диалог могут вовлекаться стороны, которые еще не созрели к такому компромиссу. Диалог подразумевает конструктивность не только в способах представления своей идеи, но и способность слушать и слышать другую сторону. Результатом диалога, как и в процессе переговоров, также может быть достижение компромисса или какая - то конкретной договоренности. Но в диалоге может быть и другой исход, когда стороны не смотря состоявшийся обмен мнениями, доводами и аргументами, все равно остаются при своем мнении, хотя при этом отношения субъектов не носят характера конфликтного политического противостояния или (информационной) войны. Можно сказать, что переговоры обязательно включают в себя диалог, то есть обмен мнениями. Но сам диалог – в том числе между государством и гражданским обществом – может включать в себя формализованные переговорные процедуры лишь только в определенных общественно-политических ситуациях.