On legal elements of the nationality issue.

Dolgikh Igor' Petrovich Senior Lecturer, Department of Administrative Law and Administrative Activities of the Internal Affairs Bodies of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation 394065, Russia, Voronezhskaya oblast', g. Voronezh, ul. Antokol'skogo, 14, kv. 134 idol_2008@mail.ru Other publications by this author

Chernyaev Gennadii Mikhailovich Senior Lecturer, Department of Administrative Law and Administrative Activities of the Internal Affairs Bodies of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation 394065, Russia, Voronezh, pr. Patriotov, 53. gchernyaev@list.ru

Как известно, национальность представляет собой специфическое явление, обуславливаемое целой группой различных факторов, из которых приоритетными принято считать языковую составляющую, а также связь с культурой и традициями определенного народа ^{[1, с. 446]}. Принудительное понуждение гражданина к указанию своей национальной принадлежности в современном обществе воспринимается, как признак тоталитаризма и несвободы. Подобная практика существовала в СССР, где в типовые анкеты в обязательном порядке включалась соответствующая графа (так называемый «пятый пункт»), что приводило к дискриминации нетитульных народов в национальных окраинах, а также к иным злоупотреблениям со стороны чиновничества (запрет на выезд за пределы государства, отказ в приеме на работу, карьерные препоны и т.п.) ^{[2, с. 191]}.

Бурные преобразования начала девяностых годов прошлого века положили конец «национальному средневековью» в нашей стране, освободив российского гражданина от обязанности указывать свою национальную принадлежность в каких-либо документах. Вместе с тем, обнажились иные проблемы юридического свойства, негативное влияние которых на построение правовых государств на территории бывшего Советского Союза весьма очевидно.

В первую очередь речь идет о механизмах и способах определения гражданином своей национальности в тех случаях, когда инициатива в этом вопросе исходит от него самого. Отсутствие соответствующих нормативных установлений и правовых регламентаций привело к тому, что во время проведения переписи населения в 2010 году респонденты обозначали свою принадлежность к этносам, существование которых является, мягко говоря, спорным (например, к скифам, казакам или поморам). Некоторые же из опрашиваемых и вовсе называли себя «эльфами» или «хоббитами», то есть представителями вымышленных наций. Все это не может не настораживать, поскольку «размывание» этнических основ Российской Федерации неминуемо грозит разрушением ее государственности.

В свете сказанного убогим и явно не соответствующим статусу нормативного правового акта выглядит приказ Федеральной службы государственной статистики от 27 января 2010 года №74 «Об утверждении нормативно-справочных документов для автоматизированной обработки материалов всероссийской переписи населения 2010 года и подведения ее итогов по вопросу 7 и вопросам раздела 9 переписного листа формы Л», утвердивший «Алфавитный перечень возможных вариантов ответов населения…» для кодирования ответов на вопрос «Ваша национальная принадлежность», в котором, наряду с «русскими», «украинцами» и «татарами», встречаются «кацапы», «чухонцы» и даже… «фараоны»^[3].

Думается, что федеральным органам государственной власти при проведении подобных всероссийских мероприятий по единой статистической методологии следует воздерживаться от волюнтаристских взглядов на этнические основы нашей многонациональной страны. Кроме того, высшим органом исполнительной власти по итогам последней переписи должен быть утвержден исчерпывающий перечень народов и этнических групп России, наименование которых может фигурировать в официальных актах государства.

Другой проблемной стороной вопроса национальной принадлежности является неопределенность в части того, каким образом гражданин Российской Федерации может реализовать предусмотренное статьей 26 Основного закона право. Конституция страны гарантирует своим гражданам, что они могут не только определять свою национальность, но и указывать ее. Вместе с тем, паспорт гражданина Российской Федерации, являющийся основным документом, удостоверяющим личность россиянина на территории страны, подобной графы не имеет^[4].

Следует заметить, что отмена в девяностые годы прошлого века упоминания национальности в паспорте вот уже почти двадцать лет вызывает бурные политические дискуссии, причем не только в России, но и в некоторых странах так называемого «ближнего зарубежья».

По мнению Е.Ю. Бахратовой, декларируемое двадцать шестой статьей Конституции право вовсе не означает, что в любом документе, касающемся конкретного человека, определенная им национальность может быть указана^[5]. Аналогичной точки зрения придерживается Ю.А. Дмитриев^[6], Л.В. Лазарев^[7] и многие другие ученые.

Нельзя, однако, забывать, что именно паспорт является основным документом, удостоверяющим личность гражданина на территории Российской Федерации, а, следовательно, отсутствие в общегражданских паспортах соответствующей графы в значительной степени ограничивает право лица в полном объеме реализовать предусмотренную Конституцией РФ норму. Видится вполне обоснованным, что такая возможность должна быть предоставлена любому лицу на альтернативной основе.

Нынешний формат паспорта не позволяет гражданину реализовать право на свободное указание своей национальной принадлежности, поскольку согласно Описанию бланка паспорта гражданина Российской Федерации, утвержденному постановлением Правительства РФ от 08.07.1997 г. №828, к сведениям о личности владельца паспорта относятся: «фамилия», «имя», «отчество», «пол», «дата рождения» и «место рождения». Внесение же в паспорт иных сведений, не предусмотренных названным постановлением, автоматически приведет к его недействительности.

Примечательна в этом смысле позиция Конституционного суда, по мнению которого отсутствие возможности указать свою национальность в паспорте не нарушает конституционные права гражданина, так как национальность не может иметь юридического значения для его статуса. Уважая точку зрения судебного органа конституционного контроля, хотелось бы, тем не менее, не согласиться с ней по следующим причинам.

Во-первых, в ряде случаев принадлежность к той или иной этнической общности является основанием для применения упрощенного порядка выдачи вида на жительство и последующего оформления гражданства иностранного государства при наличии у лица желания выехать на постоянное место жительство в соответствующую страну. Так, в 2009 году в Пресненский суд города Москвы обратился гражданин России с заявлением об установлении факта принадлежности к еврейской национальности. В обоснование своего обращения в суд заявитель указал, что ему необходимы документы, подтверждающие национальную принадлежность, в связи с его желанием выехать на постоянное место жительства в Федеративную Республику Германия, где принадлежность к еврейской национальности является основанием, облегчающим порядок оформления немецкого гражданства. Таким образом, факт принадлежности лица к еврейской национальности, не имевший правового значения для России, имел правовое значение для конкретного гражданина Российской Федерации.

Во-вторых, определение национальности может быть прямым образом связано с обеспечением равноправия, так как создает гарантии лицу, принадлежащему к этническому меньшинству, на получение установленных в подобных случаях государством льгот. И здесь уже государство просто обязано разработать и утвердить юридический способ такого определения ^{[8, с. 42]}. Следует согласиться мнением ученых, полагающих, что указанное право подлежит реализации в судебном порядке путем установления соответствующего юридического факта ^{[9, с. 253]}. С рассматриваемой позицией коррелирует и точка зрения Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации В.П. Лукина, высказанная им в докладе от 20.02.2012 года «Закон сильнее власти»: «…когда факт принадлежности к конкретной национальности, например, к коренным малочисленным народам, может иметь правовые последствия, он, безусловно, подлежит установлению на основе объективной информации, причем не только об этническом происхождении»^[10].

Данное положение выглядит вполне обоснованным, так как действующим российским законодательством механизм определения национальности лица не установлен. Имеющееся в свидетельстве о рождении указание на национальную принадлежность родителей гражданина само по себе не является определением национальности. Существовавший в союзные времена порядок определения национальности по национальной принадлежности матери и отца ныне не действует, а значит, гражданин не обладает возможностью определить свою национальную принадлежность в установленном законом порядке.

В-третьих, нынешняя структура российского паспорта ставит граждан большинства субъектов Российской Федерации в неравное положение с жителями национальных республик в составе России, где для указания национальной принадлежности предусмотрен вкладыш, форма которого устанавливается органами исполнительной власти соответствующих республик. Отсутствие единообразия в решении этого вопроса явно не способствует сохранению и укреплению межэтнических связей, являющихся одной из основ политической стабильности в нашей стране.

На фоне отсутствия в ряду обязательных сведений, предусмотренных Положением о паспорте гражданина Российской Федерации, указания на национальность владельца паспорта странным выглядит требование об обязательном указании его пола. Конституция РФ в статье 19 вполне конкретно говорит о том, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от любых обстоятельств, в том числе и от его половой принадлежности. Отсюда следует, что принадлежность лица к тому или иному полу (равно как и его перемена) не влечет для лица каких либо преимуществ или последствий в виде прекращения, возникновения и изменения принадлежащих ему прав. Однако сведения о поле в общегражданских российских паспортах являются обязательными, а о гражданстве – нет. Необъяснимый парадокс.

Анализируя обозначенные выше проблемы, мы приходим к выводу, что их первооснова находится за пределами отечественного правового поля. Создавая в начале девяностых годов прошлого века свою конституцию, новоиспеченное государственное образование – Российская Федерация – многое взяла из нормотворческого опыта зарубежных стран. Однако о праве каждого определять и указывать свою национальную принадлежность в их основных законах, как правило, ничего не сказано. Да и само слово «национальность» в большинстве западных языков семантически идентично слову «этнос». В официальных документах это слово не употребляется. Более того, во Французской Республике даже был принят специальный закон, согласно которому все граждане страны являются французами без различения на этносы ^{[11, с. 3-20]}.

Однако Россия – все же не Франция, и ее национальные основы являются тем фундаментом, на котором зиждется сама государственность. Эта национальная специфика должна быть отражена и в сфере правового строительства. Время показало, что игнорирование этнических аспектов в многонациональных государствах приводит к самым непоправимым последствиям. Причем, последствия эти могут затронуть не только национальные меньшинства, но и представителей, так называемых, титульных наций.

Конституционное содержание права указывать и определять свою национальную принадлежность не должно ограничиваться декларированием гарантий правового равенства вне зависимости от национальности. Оно возлагает на государство обязанность юридически обеспечить равенство возможностей пользования правами при помощи утверждения дополнительных гарантий реализации прав в соответствующих законах и подзаконных актах, а также путем приведения в соответствие Конституции Российской Федерации уже имеющихся нормативных правовых актов.