Participation of the Peoples' Republic of China and Russian Federation in Resolving the Global Management Issues as Part of the International Monetary Fund and World Bank

U Rochen post-graduate student of the Department of Theory and History of International Relations at Peoples' Friendship University of Russia 117198, Russia, g. Moscow, ul. Miklukho-Maklaya, 6 wu.rochen@bk.ru Other publications by this author

На сегодняшний день проблема неравенства между развитым и развивающимся миром как никогда актуальна. После распада СССР и вместе с ним социалистического блока, превалирующие позиции заняли демократические устои западного капиталистического мира, в результате которого произошло становление западной гегемонии в международных отношениях, что сказывалось на аспектах политики развивающихся государств. Впоследствии, благодаря экономическому подъему крупных развивающихся держав, во главе которых стал Китай, а также демонстрации более независимой политики в отношениях с Западом, которую представила Россия, мир международных отношений постепенно начал приобретать многополярный характер, что обозначалось лидерами государств неоднократно ^[1]. Таким образом, именно Китаю и России принадлежит роль первостепенных акторов в деле продвижения интересов многополярной системы и развивающегося мира в рамках системы глобального управления.

Идея создания Международного валютного фонда и Всемирного банка , зародилась на конференции ООН в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Хэмпшир, США, в июле 1944 г. с целью помощи странам в борьбе с внешнеторговым дефицитом (МВФ) и Международного банка рекон­струкции и развития (МБРР), в последствии ВБ, для предоставления кредитов на послевоенное восстановление, таким образом, чтобы посредством совместных усилий избежать повторения девальваций в целях получения конкурентных преимуществ, ставшего одной из причин Великой депрессии 1930-х гг.

Официально деятельность институтов направлена на содействие международной финансовой стабильности и сотрудничеству в валютно-финансовой сфере, стремится способствовать международной торговле, высокой занятости и устойчивому экономическому росту, а также сокращению бедности во всем мире. МВФ и ВБ управляется 189 государствами-членами организаций и подотчетны им ^[2].

Каждая страна — член МВФ имеет свою квоту, влияющую на размер взносов, количество «голосов» при принятии решений и доступ к финансированию. Действующая формула расчета квот в МВФ состоит из четырех компонентов: валовый внутренний продукт, открытость экономики и ее изменчивость, а также международные резервы страны ^[3].

В официальных докладах МВФ регулярно подчеркивалось, что Фонд занимает «прагматичные позиции, признавая, что было бы неверно применять какую-либо универсальную модель ко всем странам» ^[4]. В свою очередь, И. В. Андронова отмечает, что на деле, вплоть до мирового кризиса 1997 г., стабилизационные программы МВФ носили исключительно дефляционный характер, были обязательны для исполнения страной-заемщицей, несмотря на высокие социальные издержки, которые по замыслу разработчиков «Вашингтонского консенсуса» должны были финансироваться из средств Международного банка реконструкции и развития (МБРР). Было установлено, что МБРР в своей кредитной деятельности работает в тесном сотрудничестве с МВФ и получение страной реципиентом кредитов МВФ влечет за собой получение адаптационных кредитов МБРР, которые, следуя за кредитами МВФ, должны нейтрализовать или хотя бы сгладить негативные последствия структурной адаптации в странах заемщицах ^[5], которые также облагались определенными условиями. В частности, суммы кредита не переводятся непосредственно заемщику, а поступают на специальный автономный счет кредитования. С этого счета средства расходуются заемщиком на оплату только тех товаров и услуг, которые строго соответствуют технико-экономическим обоснованиям финансируемых объектов. При этом товары и услуги могут приобретаться только в странах – членах Всемирного банка и в Швейцарии. Страна-заемщик имеет право заключать контракты с подрядчиками только после выделения кредита МБРР. Условия выбора подрядчика также четко регламентируются Банком ^[6].

Таким образом, политика Фонда и Банка заключалась в предоставлении помощи на определенных условиях, касающихся либерализации внешней торговли. И, как показало множество экспертов, эти требования были спроектированы таким образом, что выполняющая эти требования страна оказывается неспособна развивать самостоятельное хозяйство и вынуждена превращаться в придаток хозяйства тех стран, чьими деньгами распоряжаются Международный валютный фонд и Всемирный банк ^[7].

В результате мирового финансового кризиса 2008 г., мировые финансовые институты оказались неспособными реагировать на ситуацию и требования современного развития в мире, что главным образом представлялось со стороны растущих развивающихся государств. В течение большей части первого десятилетия XXI века глобальная торговля и финансы подпитывали глобальную экспансию, которая позволила многим странам заимствовать финансовые ресурсы у МВФ и других официальных кредиторов в неограниченном количестве. Эти страны также использовали излишки в торговле для накопления валютных резервов. Что приводило к наиболее быстрому росту в странах с развитой экономикой, но развивающиеся рынки и развивающиеся страны также стали более интегрированными в финансовом отношении ^[8]. В качестве мер по укреплению существующей системы финансов, Фонд в сотрудничестве с Банком создал гибкую кредитную линию для стран с сильными экономическими основами и послужной список успешной реализации политики ^[9] в виде более ужесточенных условий по предоставлению помощи.

Сложилась несправедливая ситуация относительно привилегий развитых и развивающихся государств. Рассматривая показатели не только официальных представителей существующих институтов Бреттон-Вудской систему, но и самих государств, не имеющих статус развитых, стоит отметить, что даже подобные нововведения не могут удовлетворять растущие потребности крупных развивающихся рынков. На глобальной арене именно Китай и Россия выступают первыми и наиболее активными акторами, стремящимися к реформированию существующей системы глобального управления.

Официально Россия присоединилась к МВФ в 1992 г., став ее 165-м членом, а также страной-заемщиком, для которой предоставлялись те же условия по либерализации рынка, таким образом, ставя государство в зависимое положение. В июне 2000 г. президент РФ Владимир Путин поддержал предложение не прибегать к помощи МВФ и самостоятельно разрабатывать экономические программы. В начале 2005 г. РФ досрочно погасила долги перед фондом (на тот момент - $3,3 млрд.) и с этого времени стала не заемщиком, а кредитором ^[10].

Впоследствии Россия стала выступать за продвижение идей реформ в МВФ для предоставления больших квот для развивающихся государств и возможностей активнее принимать участие в глобальном управлении, ввиду их роста и увеличения показателей развития. В частности, в 2010 г. на Сеульском саммите «Группы двадцати» была инициирована реформа МВФ и международной финансовой архитектуры в целом. В результате чего доля стран БРИКС в Фонде увеличилась на 3,46%, до 14,89%, а голосов – до 14,17%, максимально приблизившись к пороговому показателю (15%), когда можно использовать право вето по вопросам, связанным с изменением уставных документов. В то же время следует отметить, что для одобрения программ кредитования стран-членов по-прежнему требуется простое большинство голосов ^[11].

Стоит также отметить и другое достижение России в купе с другими развивающимися государствами в деле реформирования институтов глобального управления. В начале сентября 2017 г. Совет директоров МВФ обсудил два взаимосвязанных вопроса, касающихся 15-го пересмотра квот МВФ: о реформе формулы расчета квот стран-членов МВФ и о необходимом и достаточном размере финансовых ресурсов МВФ. Дискуссия показала, что развитые страны фактически стремятся сохранить статус-кво, в то время как развивающиеся государства настаивают на решениях, которые приведут к увеличению размера капитала МВФ и перераспределению квот в пользу недопредставленных стран, прежде всего Китая и Индии. По мнению развивающихся стран, нынешняя квотная формула неудовлетворительна и должна быть существенно пересмотрена, особая роль при расчете квоты должна отводиться показателю ВВП, особенно ВВП по паритету покупательной способности, при этом указывается необходимость уменьшения относительного веса «openness», и отказа от «variability» ^[12].

Хотя Россия входит в группу стран с наибольшим числом квот в МВФ, квота государства составляет 2,7% — 12 903 млн. SDR ($17 677 млн., или почти триллион рублей) ^[3], Россия продолжает продвижение идей расширения поля деятельности для развивающихся государств в структурах глобального управления. Президент России В. В. Путин проводит встречи и переговоры с представителями МВФ. В частности, на полях Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ) в мае 2018 г. глава государства встретился с директором-распределителем МВФ К. Лагард для обсуждения проблем дальнейшего развития Фонда. В ходе встречи В. В. Путин подчеркнул несправедливость влияния доли вложения страны на количество ее голосов в МВФ: у развитых стран квота больше, а у развивающихся, как Россия или Китай, меньше. Между тем и Россия, и Китай готовы вносить больше в обмен на увеличение количества голосов. «Ресурсы есть — и чтобы вносить больше денег, и чтобы использовать этот механизм МВФ эффективнее в своих интересах» ^[13]. В свою очередь, председатель КНР Си Цзиньпин отметил, что обязанностью МВФ является поддержание свободной торговли и многополярной системы международных отношений. В данном контексте консерватизм и унилатерализм неприемлемы для мировой финансовой и экономической стабильности ^[14].

Китай является членом МВФ с 1945 г. ^[15]. На сегодняшний день государство составляет большую конкуренцию развитым государствам, стоящим во главе международных финансовых институтов, чьи валюты состоят в группе мировых резервных валют (американский доллар, евро, фунт стерлинг и йена), т. к. С 1 июля 2016 г. китайский юань вошел в данную группу ^[16].

Тот факт, что МВФ признал юань свободно используемой валютой, отражает расширяющуюся роль Китая в мировой торговле, значительное увеличение использования юаня в международных масштабах ^[17]. Это также служит отражением прогресса, достигнутого в ходе реформ денежно-кредитной, валютной и финансовой систем Китая, и признанием успехов в либерализации, интеграции и совершенствовании инфраструктуры его финансовых рынков, что в очередной раз доказывает гибкость политики коммунизма с китайской спецификой.

Таким образом, Китай стал первым развивающимся государством, который вошел в «клуб» развитых государств МВФ, что отражает рост роли развивающегося мира в современных международных отношениях. Выступая в качестве лидера развивающегося мира, Китай в купе с Россией и другими наиболее крупными развивающимися государствами выступают за дальнейшее продвижение интересов государств, не принадлежащих к числу развитых.

Можно судить о медленном процессе реформирования международных институтов глобального управления. После активизации развивающихся стран в результате кризиса 2008 г. в деле продвижения своих интересов прошло уже десятилетие, однако Китаю и России, несмотря на вышеупомянутые маленькие победы, не удалось разрушить гегемонию США. Гегемония заключается в том, что именно США с наибольшим количеством квот имеют возможность непосредственно влиять на право вето, которое достигается при наличии как минимум 15% квот в МВФ, когда как у развивающихся государств, входящих в десятку «лидеров» по количеству квот, наибольшее число достигает Китай с отметкой в 6% ^[3].

Стоит отметить, что Всемирный банк также нуждается в новой стратегии. В последние годы кредитование сократилось, чему способствовали низкие вливания капитала из членов Всемирного банка и усиление конкуренции со стороны региональных банков развития и частных учреждений. Обязательства Международного банка реконструкции и развития - филиала Всемирного банка, выдающего кредиты странам со средним уровнем дохода, - в среднем в течение 1980-х и 1990-х гг. составляли более 25 млрд. долл. США в год. Но с тех пор поддержка сократилась примерно до 15 млрд. долл. США в год, хотя в 2014 г. рост увеличился до 18,6 млрд. долл. США ^[18]. Нехватка стабильных ресурсов - результат низких вливаний капитала и непоследовательного увеличения капитала - была постоянной проблемой. Распространение специальных целевых фондов, которые начинались как способ совместного финансирования конкретных проектов, но в настоящее время в основном ориентированы на глобальные общественные блага, которые пересекают границы, такие как изменения климата или инициативы в области общественного здравоохранения, указывают на неадекватность деятельности Всемирного банка традиционных инструментов кредитования для решения сложных глобальных проблем.

Во многих отношениях необходимость формирования новых финансовых институтов является отражением того, что существующая система финансирования развития устарела и нуждается в реформировании. Всемирный банк и МВФ не располагают достаточным капиталом для удовлетворения текущих потребностей развития, а структура институтов более не соответствует меняющейся глобальной экономике. В этих институтах Китай, Россия и другие быстрорастущие экономики могут перейти от заемщиков к кредиторам по мере роста их экономики. Но независимо от того, сколько капитала они готовы выдвинуть, им не предоставляются полномочия принимать решения наравне с первоначальными странами-учредителями.

В результате последствий кризиса в 2008 г. озабоченность Китая и России в отношении вопросов глобального управления расширилась с процедурных вопросов до более значительных: стремление к равенству среди членов, перераспределение полномочий голоса в международных финансовых институтах и др.

Китай и Россия принимают активное участие в развитии глобальной финансовой системы. Среди наиболее успешных проектов стоит выделить создание Нового банка развития БРИКС в 2014 г. с уставным капиталом в размере 100 млрд. долл. США. Банк структурирован таким образом, чтобы в значительной степени способствовать созданию членов БРИКС, и любые вклады от новых членов могут не уменьшать голосующие акции ниже 55 % или увеличивать акции новых членов до 7 % от общего количества голосующих акций.

Китай стал более уверенно играть роль в глобальном управлении, начав инициативу «один пояс один путь» в 2013 г. вместе с Азиатским банком инфраструктурных инвестиций, чтобы предложить альтернативный подход к глобализации. В отличие от нисходящего подхода к переговорам по либерализации торговли, инициатива «Один пояс один путь» вновь фокусируется на связях между региональными и глобальными инфраструктурами ^[19].

Также в июне 2015 г. Китай возглавил группу стран для создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (AIIB). Банк включает 57 учредителей. В Уставе AIIB указывается политика открытых закупок, которая означает, что члены, не являющиеся членами AIIB, могут предоставлять товары и услуги для проектов, финансируемых AIIB. При этом, Китай является крупнейшим акционером, располагающим штаб-квартиру банка. Благодаря AIIB Китай в настоящее время имеет возможность играть объединительную роль среди стран с формирующимся рынком и основных развитых экономик, таким образом, продвигая совместные с Россией идеи о необходимости возвышения развивающегося мира в новой международной конъюнктуре.

В дополнение к этим двум многосторонним инициативам Китай также развертывает две новые односторонние программы кредитования. Среди них Фонд сотрудничества формата Юг-Юг в Китае, который будет ежегодно выделять 20 млрд. юаней ^[20] для поддержки работы в области климата в развивающихся странах и Фонд китайского шелкового пути (Silk Road Fund) стоимостью 40 млрд. долл. США, который будет финансировать проекты, связанные с Китайской инициативой «один пояс один путь» ^[21]. По показателям исследователей Бреттон-Вудского проекта, основывая работу только на долларах, Новый банк развития БРИКС, AIIB и Silk Road Fund фактически действуют наравне с существующими финансовыми учреждениями ^[22].

Таким образом, последствия глобального кризиса 2008 г., отразили несостоятельность Бреттон-Вудской системы и ее финансовых институтов, привели к созданию альтернативных институтов международного развития в виде региональных и международных банков, призванных укрепить и обеспечить стабильное мировое финансовое развитие для всех акторов вне зависимости от уровня экономического развития. Создание новых международных объединений также стало отражением системных изменений в мире, которые подразумевали наращивание позиций развивающегося мира на международной арене. Стоит заметить, что инициативы, исходящие от двух государств имеют принципиальное различие. Если Россия в большей степени предлагает проекты по реформированию существующей международной финансовой системы в рамках МВФ и ВБ, то Китай продвигает идею о расширении альтернативного развития системы глобального управления, создавая новые региональные институты. Что касается БРИКС, то данное объединение является в некоторой степени гибридом китайско-российских инициатив относительно проведения реформ глобального управления. В целом, совместные усилия Китая и России по выдвижению инициатив по реформированию существующей системы глобального управления демонстрируют определенный успех в деле продвижения интересов стран развивающегося мира, которое выражается не только в постепенном реформировании международных институтов глобального управления, но и формировании альтернативных институтов, призванных учитывать возрастающую роль государств с развивающейся экономикой.