Anthropological aspect of global cosmopolitan world

Napso Marianna Davletovna Professor, the department of Philosophy and Humanitarian Disciplines, North Caucasian State Humanitarian Technological Academy 369000 Russia, Cherkessk, Pereulok Odessky 5, unit #88 napso.marianna@mail.ru Other publications by this author

Проблематика глобализации является одной из наиболее актуальных и востребованных как отечественными, так и зарубежными исследователями социально-философских тем. Это в равной мере относится и к феномену космополитизма, которым охватывается не только совокупность определенных идей и установок, но и реальная практическая деятельность. Взаимосвязь этих явлений очевидна, и она прослеживается в ходе исторического процесса, что с необходимостью требует осмысления их роли и степени воздействия на облик современного мира.

Процессы глобализации, главной характеристикой которых является всеобщность, охватили все пространство человеческой жизни, социальные структуры и социальные институты, социальные отношения, связи и взаимодействия, всю область социального в широком его понимании. Будучи магистральным трендом современности, глобализация обнаруживает себя в самых разнообразных формах – похожих и отличных друг от друга, и это придает ей крайнюю амбивалентность, на что обращают внимание исследователи проблем глобализации, говоря о ее нелинейном характере и неоднозначности воздействия, в особенности для областей, имеющих отношение к культуре в целом. В отличие от глобализации, космополитизм «подразумевает качество, которым могут обладать люди или группы людей… Такие люди или группы людей больше не ограничивают себя привязанностью к стране, в которой родились. Здесь больше подчеркивается универсальность…»^{[1, с.62]}.

Оба явления – и глобализация, и космополитизм, несмотря на имеющиеся между ними различия, плюсы и минусы каждого из них, тождественны в своем влиянии на бытие человека и бытие общества. С одной стороны, глобализация воспринимается и одновременно является стратегией современного развития, вне ее контекста невозможен прогресс, и, прежде всего, – технологический. В ситуации нарастающих рисков и угроз для человеческого существования единство, интеграция и консолидация являются абсолютными императивами, и они могут быть претворены в жизнь различными способами, в том числе и «силой» глобализации. В таком понимании глобализация и во многом ей соответствующие доктрина и практика космополитизма отвечают запросам и требованиям, которые диктуются развитием и сближением культур и цивилизаций.

С другой стороны, и глобализация, и космополитизм создают пространство унифицированной культуры – материальной и духовной, и эта унификация является следствием не только объективных, но и субъективных факторов, вполне осознаваемых и целенаправленных, поэтому о глобализации нередко говорят как об искусственном конструкте, нарушающем естественный ход истории, целью которого является формирование иллюзорной картины всеобщего блага и всеобщего равенства. Гомогенные черты обнаруживаются в образе жизни и структуре потребления, предпочтениях – нравственных, ценностных, духовных, в формах досуга, в проявлениях коллективного и индивидуального поведения, следствием чего становится в определенной степени упрощение человеческой жизни, ее схематизация. Однако однотипность существования и восприятия мира чревата – и это особенно заметно в условиях общества потребления – потерей социальных ориентиров, проявлениями социального отчуждения. В некотором смысле можно вести речь, используя терминологию М. Фуко, о «смерти человеческого», мы бы добавили – «человеческого индивидуального». Происходит формирование среднего американца, среднего француза, среднего россиянина и т. д., среднетипичных явлений в целом, а всякая стереотипность подавляет человеческую индивидуальность и свободу.

«Новый человек» эпохи глобализации – это во многом «одномерный» человек: его жизнь нередко оказывается заполненной квазисмыслами, средства достижения целей одерживают верх над самими целями, происходит замена подлинных ценностей их суррогатами, что особенно ощущается в обществе потребления, которое является спутником глобализирующегося мира. Через многочисленные механизмы информационного и технологического давления глобализация создает иллюзию свободы – мышления, выбора, действия и т. д., в действительности же придает поведению индивидов во многом запрограммированный характер. В ситуации господства потребительского отношения к жизни и доминирования соответствующих установок прагматического свойства происходит саморазрушение – как индивидуальное, так и массовое, узы солидарности и социальной ответственности ослабевают, а действия индивидов напоминают функционирование механического агрегата, работающего по заранее намеченной программе. Многие социальные структуры периода глобализации становятся инструментами манипулирования.

Значительное влияние на формирование соответствующих глобально-космополитическому миру моделей поведения оказывают современные информационные технологии, и в первую очередь интернет-ресурсы с развитой системой социальных сетей. Последние, в силу содержащегося в них потенциала аддиктивности, действуют самым противоречивым образом на сознание и поведение индивидов и групп индивидов, и это создает социуму немало проблем. У индивида, «невидимого» пользователя социальных сетей, появляется возможность высказаться, находиться в постоянном диалоге, при этом сохраняя свое инкогнито. Общение в социальных сетях заменяет реальное общение, формирует достаточно противоречивое отношение к виртуальным собеседникам, изменяет мировосприятие. В интернет-пространстве человек ведет жизнь, отличную от настоящей, она выступает как воплощение самых разнообразных желаний – утопических, иллюзорных, замещающих мир реальных взаимодействий. Более того, индивид обнажает себя, его личное пространство перестает быть личным, ибо является предметом всеобщего интереса и обсуждения. Так жизнь превращается в игру, которая «снимает» всяческие преграды – возрастные, гендерные, статусные, национальные и т. д. По мере погружения в пространство виртуальной реальности человек утрачивает присущие ему природность и естественность, у него нарушается способность трезво и критически воспринимать происходящее во внешней среде, следствием чего становятся процессы затрудненной социализации и адаптации.

Глобализация и космополитизм придали новый импульс развитию современного постиндустриального общества, которое претерпело эволюцию, изменив не только отношение человека к миру, но и его самого. Свойственная этому обществу неопределенность привела к размыванию основ человеческого существования, которое перестало быть стабильным и устойчивым, к расшатыванию системы традиционных ценностей, к кризису идентичности. Так сформировался и формируется индивидуализированный субъект с расколотым, фрагментированным сознанием. Этому способствуют возможности конструирования виртуальной реальности, которая, с одной стороны, создает некие опоры для существования, пусть даже через механизмы виртуальной самореализации и самоидентификации. С другой – через восприятие готовых образцов и способов действия делает Я зависимым от Другого, и эта зависимость ведет к возникновению серьезных угроз развитию человеческой индивидуальности. В пространстве виртуальной реальности формируется гиперреальность, которая приводит к отчуждению индивида от общества и самого себя.

Индивид эпохи глобализации – это одновременно и космополит. Современное общество создало условия для институционализации космополитизма, появления космополитических институтов, космополитических норм и договоренностей, которые в совокупности призваны смягчить риски нарастающих конфликтов различного происхождения. Можно сказать, что космополитизм является социальным конструктом, создающим социальную реальность, помогающим выстраивать определенный – космополитический – миропорядок. В этих процессах велика роль процессов глобализации, которые делают космополитизм современной доктриной и практикой, более того, происходит их отождествление: оба явления, с присущими им минусами и плюсами, призваны сократить дистанции – технико-экономические, технологические, социокультурные. Все это способствует более успешному вхождению в мир разнообразных взаимодействий, формируемых глобально-космополитическим миром, это – с одной стороны.

С другой стороны, многие понятия, имеющие отношение к этничности в целом – самобытности, идентичности, традициям, утрачивают свое подлинное значение. Поэтому глобализацию нередко именуют временем антропологического кризиса, а космополитическое мировоззрение – его специфическим инструментом. С ослаблением этнических корней увеличиваются риски распространения космополитических идей, а значит – при возникновении благоприятных условий, – конфликтным проявлениям, агрессии, вражде, росту национализма. Этим процессам трудно противостоять, поскольку расширяющееся пространство глобализации требует космополитически мыслящего индивида, «необременного» условностями разного рода, в том числе и этнического свойства. Нам представляется верным суждение о том, что «локальное – основа свободы…, в нем есть что-то теплое, надежное, как дом, укрывающий человека от угроз внешнего мира. Но он может принять форму «коммунитаризма» – в придачу к другим ипостасям, от семьи до нации. Оно может быть «милыми сердцу привычками», в отличие от холода «стерильных порядков» рационального и общего. Оно символизирует корни в эпоху краха связей и традиций»^{[2, с. 25]}.

Но нельзя не признать и того, что космополитизм одновременно позволяет вырваться за пределы устоявшегося, традиционного, что способствует обогащению и более успешной интеграции в глобальный контекст. Глобализация и процессы, с нею сопряженные, «нуждаются» в космополитизме, поскольку он минимизирует стремления к социальной (в особенности – этнической) изоляции, создает пространство разных «мы», делает его все более целостным и взаимосвязанным. Космополитическое мировоззрение и глобальное сознание совпадают и в том, что они способствуют формированию установок на восприятие другого не как «чужака», а как своего, одновременно похожего и отличного. Новые, «транснациональные», формы жизни, «обязанные» своим появлением процессам глобализации, придают новые импульсы развитию национальных институтов, культур, традиций. «Польза» космополитизма особенно ощутима, когда речь идет об адаптации универсально-глобальных ценностей к национальной традиции, в противном случае велики риски разного рода фрагментаций – политических, этнических, культурных и т. д., которые создают широкое пространство разделительных линий.

Нет сомнения в том, что современный человек принадлежит двум мирам одновременно – миру космополитизма и миру локальности, в результате чего границы между «большим космосом» и «малым космосом» становятся все более прозрачными, а формы государственного устройства, социальные институты, национальные формы жизни, повседневная практика и т. д. получают глобально-космополитическое измерение. Обогащение локального космополитическими ценностями придает его внутреннему содержанию современные черты, соответствующие духу как глобальной, так и национальной традиции. Но «успешное» бытие в глобально-космополитическом пространстве предполагает преодоление национальной узости, ограниченности, стремлений к изолированному существованию, даже если эти устремления вызваны необходимостью сохранения «чистоты» локальных форм. «Целью» космополитизма должно стать не усиление различий, а утверждение «компромисса» различий, и в таком качестве он может и должен быть востребован. В современных условиях индивиды нередко считают себя гражданами мира: быть, к примеру, французом, подразумевает также быть европейцем, но с одновременной самоидентификацией в качестве француза. Этот гражданин мира везде свой, он «подобен безбилетнику» (или кочевнику), который свободно перемещается, у него появляются новые взгляды, восприятия, установки, соответствующие требованиям динамично изменяющегося мира.

И глобализация как основной цивилизационный тренд, и космополитизм как одна из его характеристик являются объективными основаниями и закономерностями современного развития. Всеобщность этих явлений заключается не только в их всеохватном воздействии, но и в вызываемых ими рисках для индивида и общества. Эти риски достаточно велики, в особенности, когда речь идет о последствиях глобализации и космополитической идеологии для духовно-нравственного развития народа. Технологические «прорывы» не всегда ведут к «достижениям» этического свойства, наоборот – культура и ее составляющие испытывают серьезное давление, результатом чего становятся культурные потери в формах культурной диспропорциональности, культурного отставания, неравномерности в развитии отдельных сегментов культуры и т. д. В такой ситуации процессы глобализации справедливо воспринимаются многими как причина всех невзгод и несчастий. А поскольку тренд глобализация все более пробивает себе дорогу, противостоять рискам ее негативного влияния становится достаточно сложно.

Пространство рисков, проистекающих на почве расширяющейся глобализации и утверждения космополитического мировоззрения, значительно как по масштабам, так и по степени охватываемых явлений. Эти риски касаются решения как собственно глобальных проблем, так и иных – от экономических до миграционных и национально-этнических, которые проецируются на область человеческих отношений. Процессы глобализации всегда сопряжены с реализацией и столкновением противоположных целей и интересов, что придает ее развитию противоречивый и не всегда предсказуемый характер. Диктат «сильных», подкрепленный либерально-космополитическими установками, оборачивается зачастую еще большим ослаблением «слабых», результатом чего становятся противостояния, агрессия, ксенофобия, которые отражаются на бытии каждого человека. В формирующемся пространстве «вызовов и ответов» особенно велики риски для национального государства, которое призвано обеспечить безопасное существование своим гражданам. Выход видится в соблюдении баланса интересов: с одной стороны, вхождение в глобальный контекст с максимальными приобретениями, благодаря которым возможен технологический и экономический прогресс, а с другой – сохранение этнической, культурной, языковой, религиозной составляющих, национальной идентичности. В такой ситуации риски для индивида и общества окажутся менее болезненными, а перспективы – вполне реальными, что будет способствовать преодолению антропологического кризиса, связанного с «вызовами» глобально-космополитического мироустройства.