Labour and Rationality in the Genesis of the Archaic Conscience

Актуальность заявленной темы обусловлена тем, что при изучении генезиса архаического сознания исследователи уделяют мало внимания роли труда. Труд в данном случае – это непосредственное общение архаического человека с окружающей реальностью с целью ее преобразования. Именно он и формирует рациональность первобытного мышления/сознания, которое исследователи традиционно называют мифологическим. Таким образом создается противоречие: с одной стороны, мифологическое сознание не способствует адекватному восприятию первобытным человеком окружающего мира, и следовательно косвенно говорит о неадекватности поведения архаического человека. С другой стороны, очевидно, что неадекватность поведения архаического человека не способствовала бы его выживанию. Одним из решений этого противоречия, на наш взгляд, было бы рассмотрение генезиса архаического сознания с помощью психоаналитического учения, обладающего достаточным эвристическим потенциалом. Выбор психоаналитической парадигмы не случаен, так как именно в ней достаточно хорошо рассмотрены бессознательные психические механизмы, нюансы их работы, а также достаточно подробно и успешно разработаны схемы взаимодействий бессознательных слоев человеческой психики и сознания. Для описания генезиса и становления сознания первого человека мы воспользуемся методологией и терминологическим аппаратом психоаналитической парадигмы, наиболее, на наш взгляд, приспособленной для такого рода анализа.

Следует начать с того, что механизмы психики и психические реакции современного человека (по крайней мере, значительная часть ее содержания) идентична психике человекообразных приматов. Отсюда первобытный или первый человек представляет собой нечто среднее между ними. У человекообразного примата еще отсутствует собственно человеческое сознание, присущее современному человеку. Следовательно, первого человека необходимо рассматривать на стадии, когда это человеческое сознание только начало формироваться, а содержание психики человекообразных приматов начало формирование собственно человеческого бессознательного.

В современном человеке, в соответствии с теорией психоанализа, существует несколько слоев психики. Это бессознательные содержания (архаические содержания) и собственно сознание. Бессознательные содержания соответствуют (в терминах второго психического аппарата Фрейда: Оно – Я – Сверх-Я, который мы будем привлекать для объяснения превращений бессознательного в сознание) инстанции Оно. Сознание соответствует инстанции Я. Вспоминая теорию становления (сублимации) шелеровского Духа, можно сказать, что сам Дух соответствует именно инстанции Я, которая постоянно растет в ходе сублимации и противостоит Оно – т.е., фактически противостоит природе, животному сознанию. Однако Оно (бессознательное) – это и есть сознание пред-человека, только начавшего становиться человеком, начинающего свой выход из природы, в котором почти отсутствует Я. Архаическое сознание этого первого человека – это то, что сегодня мы называем бессознательным (Оно) современного человека, у которого сознательные слои психики (Я) за долгое время становления получили значительное развитие. И в этом отношении Фрейд точно указал, откуда берется это Я в человеке – Я постепенно формируется как орган реальности в личности, иными словами, как поле, на котором сталкиваются желания человека и реальность, которая им не соответствует и таким образом противостоит. Скажем иначе, Я – это продукт постепенной дифференциации, разделения Оно под воздействием внешней реальности. Фрейд по этому поводу пишет, что Я (как сознание) «развилось на основе коркового слоя Оно», другими словами, на периферии Оно (бессознательного), которая, по Фрейду, приспособлена для принятия или отторжения раздражений извне, и поэтому вынуждена вступать в контакт с реальностью. Отсюда, начиная с минимального осознанного восприятия реальности, «Я подчиняет своему влиянию все более обширные и глубокие слои Оно» ^[1].

Большая часть Оно остается первоначальной, первобытной, архаичной, неизменной, но хотя бы мельчайшая его часть под воздействием неуступчивой внешней реальности начинает изменяться, разделяясь само в себе и превращаясь в Я. Именно в этот момент человек начинает процесс становления, процесс выпадения из природы, выхода из «бессознательного» состояния. Психический конфликт как причина рождения сознания первобытного человека проявляется в виде противоположности противоречивых требований внутри субъекта (между желанием и неуступчивостью внешнего мира).

В этом отношении Я, формировавшееся под воздействием соприкосновения Оно с внешним миром, представляло собой отпечаток внешнего мира, являлось его представителем в психике человека. Фактически Я говорило языком окружающего человека мира, следовательно, можно сказать, что с человеком, через часть его сознания, говорил весь мир (созвучно этой мысли еще в XIX веке о воздействии внешнего мира на формирование разума человека упоминал Х. Уэстропп ^[2]), постепенно все больше отвоевывая для себя психической реальности. Отсюда, когда мы говорим, что Я разумно и адекватно миру, это значит, что мир сделал человека адекватным самому себе, «разговаривая» с ним через инстанцию Я и создавая ее (см. по этому поводу также ^[3]). Мир начал жить в некой части психики человека, постепенно отвоевывая её у животного, стал частью человека, разумной его частью. Таким образом, голос мира в человеке – это голос разума, и наоборот, разум – это отражение мира в человеке.

Отсюда заметим, что архаическое сознание как основа человеческого сознания является парадоксально рациональным, и в то же время мифологическим и религиозным. Внешний мир, вторгаясь в архаическое сознание человека, начинал формировать из его части личность человека, его становящееся Я. Но эта часть психики, будучи одновременно архаичной, тем не менее, отражала реальность внешнего мира, представляла собой внешний мир. Иными словами, мир создал человека по своей мерке, по своему «образу и подобию», просто отражаясь частью психики человека. Человек, в котором формировалась психическая Я-реальность, или «нет»-реальность, противостоящая его животной природе, был адекватен и рационален рациональностью природы, отраженной в Я, так как он здесь руководствовался принципом реальности.

Но таким образом отражая реальность мира, человек в дальнейшем также описывал ее, что и нашло отражение в мифологии. Отсюда архаическая мифология и религия, созданные в точке пересечения физической и психической реальности, изначально несут в себе рациональность мира. Именно поэтому мы можем говорить об архаическом сознании как о сознании изначально рациональном.

То, что мир передал человеку способность к рациональному и адекватному поведению объясняется и археологическими и антропологическими данными. В мозге человека есть так называемые зоны Брока и Вернике (зоны названы по именам французского анатома Поля Брока и немецкого психиатра Карла Вернике, см: ^[4]), отвечающие за речь и понимание речи. Эти зоны оставляют на внутренней поверхности левого полушария черепной коробки определенный «след». Первые признаки присутствия в мозге гоминид этих следов, по материалам раскопок, появляются 2 млн. лет назад (см. по этому поводу: ^[5],[6]). Эти данные совпадают с тем фактом, что древние гоминиды были правшами, что было определено по остаткам каменных орудий и манере нанесения удара. Артефакты из Кооби Фора (которые датируются 1,9 – 1,5 млн. лет) подтверждают такое заключение ^[7].Отсюда «праворукость» гоминид и свидетельствует о начавшейся эволюции левого полушария мозга первобытных людей, что способствовало также и развитию речи, так как зоны Брока-Вернике, отвечающие за речь, находятся в левом полушарии мозга и работа правой рукой также соотносится с работой левого полушария мозга. Здесь следует упомянуть, что современные нам люди на 90% правши и только на 10% левши, а человекообразные приматы на 50% правши и на 50% левши.

Из этого можно сделать вывод о том, что именно левое полушарие, ответственное за речь, логическое мышление, анализ, манипуляции правой рукой, развивалось вместе с развитием трудовой (производственной), а также другими видами деятельности первобытного человека, направленной на выживание, производство орудий труда. Первые инструменты, как и первая речь, являются мощными средствами не только встраивания человека в природную реальность, но и средствами, выделяющими человека из нее, противопоставляющими его миру, и таким образом средствами коммуникации с внешней по отношению к человеку реальностью. Эти средства адекватны условиям реальности и рациональны рациональностью мира. Фактически мир сам предоставил первому человеку свой разум, способность осознать себя со-беседником, со-трудником мира, способность к творчеству, изменению реальности вокруг себя и способность коммуникации, а также способность концентрировать внимание на частях реальности, представляющих собой коммуницирующий с человеком мир.

Производственная деятельность первобытного человека проявляется в том числе и в артефактах – орудиях труда. Будучи органической составляющей производственной деятельности, магико-религиозная деятельность также может быть представлена своими «орудиями труда». Как предполагают некоторые специалисты, древнейшие гипотетические инструменты магии, генетически восходящие к орудиям труда, найденные на стоянке синантропов (Нижняя пещера Чжоукоудянь, Китай), датируемой 460 000 лет, имеют форму кварцевых призм ^[8]. Тщательный анализ стоянок синантропов позволил ряду видных ученых (Карл Нарр, Иоганн Марингер) поставить вопрос о религиозности китайских питекантропов. См.: ^{[9],[10],[11],[12]} Отсюда можно сказать, что все разновидности орудий труда представляют собой средства активного воздействия на природу, активного изменения реальности вокруг примитивного человека.

Следует подчеркнуть, что первая магико-религиозная деятельность, как разновидность производственной деятельности, также развивается с развитием левого полушария мозга, ответственного не за символьно-образное, а за логическое мышление. Таким образом, в условиях выживания и минимального присутствия правополушарного символьно-образного мышления, необходимого для создания мистических религиозных спекуляций, древние люди в процессе деятельности производственного характера помимо орудий труда и речи «произвели» средства, необходимые для вживания в реальность, для более плотного и адекватного с ней взаимодействия, и даже для выживания – магию и религию. Последние были практически неотличимы от всей прочей деятельности. Первобытные магия и религия такие же, как и производственный инструментарий, логически оправданные, рациональные (см., к примеру: ^[13],[14]), прагматические и утилитарные средства, необходимые для дополнительного активного изменения реальности, средства. Иными словами, именно труд (а не мечтания и фантазирование первого человека) произвел магию и религию. Но эти магия и религия принципиально отличались от их нынешнего, современного понимания. Это средства диалога с миром, средства для его изменения.