Organization of ensuring security of the judicial process in the “E-Court Security” regime within the paradigm of “digitalization”

Karimov Rinat Mikhailovich Postgraduate student, Educator, the department of Organization of Judicial and Law Enforcement Activity, Russian Academy of Justice 141410, Russia, Moskovskaya oblast', g. Khimki, ul. 9-E maya, 21, of. 3 school_wrestling@mail.ru Other publications by this author

Судебная власть в развитом государстве является гарантом правопорядка и безопасности граждан, общества и всего государства. Неотъемлемым субъектом этой власти являются судьи, отправляющие правосудие по различным категориям гражданских, административных, уголовных дел, которые должны обладать независимостью, объективностью и беспристрастностью при их рассмотрении. Безопасность представляет собой важнейшую гарантию независимости судей, установленной Законом Российской Федерации от 26 июня 1992 года №3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» (статья 9) в соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 120) и Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 года №1-ФКЗ «О судебной системе в Российской Федерации» (статья 5). Безопасность как правовая категория может быть определена как урегулированное правом состояние защищённости лиц, подлежащих государственной защите, при котором отсутствовала бы угроза опасности защищаемым лицам [1. C.36-38]. Функции судебной власти в Российской Федерации, как в демократическом государстве, не могут быть выполнены, если органы судебной власти не защищены от криминальных посягательств, зависимости от исполнительной, законодательной ветви власти. Именно поэтому проблема обеспечения безопасности судей и судебной системы в целом актуальна в контексте обеспечения реальной независимости органов судебной власти от других ветвей власти, властного давления внутри судебной системы. Для решения этой задачи должен осуществляться постоянный мониторинг эффективности мер безопасности в сфере судебной власти, которое должно привести к тому уровню правовой и фактической защиты судей, который бы позволять наибольшим образом обеспечить их независимость, неприкосновенность и членов их семьи. Актуальность повышения уровня безопасности издавна рассматривается как неотъемлемая часть организации судебной деятельности, поскольку уже на состоявшемся в 2004 году VI Съезде судей в качестве направлений развития судебной системы Российской Федерации, среди прочего, было предусмотрено принятие дополнительных мер по усилению охраны судов, обеспечению безопасности судей, членов их семей; существенное улучшение организационного обеспечения деятельности судов; укрепление гарантий независимости судьи, включая меры его правовой защиты, материального и социального обеспечения ^[2]. Необходимость совершенствования видов мер безопасности подтверждена В.В. Момотовым в выступлении на пленарном заседании VI Московского юридического форума, в котором помимо этого он также отметил, что «судейское сообщество рассматривает цифровое развитие как одно из приоритетных направлений судебной реформы, которое позволит сформировать «правосудие XXI века»; применение современных технологий придаст новый импульс тем базовым принципам судопроизводства, которые заложены в его фундамент десятилетия назад, наполнит их новым содержанием и новыми гарантиями; такими принципами выступают независимость судей, законность, доступность правосудия, открытость, гласность» ^[3].

Обеспечение безопасности судей приобретает всё большую актуальность в свете роста количества особо тяжких преступлений, совершаемых в связи с их служебной деятельностью, общим увеличением количества уголовных дел по тяжким, особо тяжким преступлениям, совершаемым организованной преступной группой. На это же совершенно справедливо указывают Г.П. Афольник, Т.В. Астишина в своём научном труде, дополнительно отмечая, что «в целях уклонения от уголовной ответственности, подозреваемые, обвиняемые, подсудимые и иные заинтересованные лица готовы совершать в отношении них новые преступления, в том числе особо тяжкие» [4. C.3].

Не ставя задачу исследования изменения статистических данных о количестве такого рода преступлений, надлежит обратить внимание, что увеличение и рост таких уголовных дел пропорционально сказывается на вероятности увеличения угрозы безопасности судей, рассматривающих указанные дела. Это, по мнению автора, обусловлено, в первую очередь, тем, что зачастую уголовные дела возбуждаются и рассматриваются в отношении не всех членов организованной преступной группы, а только в отношении их части ввиду, например, розыска и не установления правоохранительными органами оставшихся участников. В то же время, у таких оставшихся участников организованной преступной группы, которая изначально будучи организованной, структурированной, отличающейся постоянством и устойчивостью состава её участников, зачастую имеются механизмы воздействия на судей, рассматривающих уголовные дела в отношении участников преступления, подвергнутых на «скамью подсудимых» из числе организованной преступной группы. Такие механизмы воздействия могут быть выражены не только физическими какими-либо мерами (причинение вреда различной степени опасности судье или членам его семьи, их имуществу), но и психологическими, среди которых можно выделить запугивание или введение в заблуждение судьи или членов его семьи, унижение чести и достоинства через средства массовой информации, угроза убийством. Особую значимость, как с позиции оценки участников организованной преступной группы, так и со стороны судьи, могут приобрести такие психологические методы воздействия, как психологическое давление об угрозе причинения вреда несовершеннолетним детям судьи, жизнь и здоровье которых всегда поставлено на карту превыше всего. Судьи, рассматривающие дела по тяжким и особо тяжким преступлениям, совершённым организованной преступной группой лиц, члены их семей, нередко становятся «желанным» объектом преступных действий и посягательств со стороны участников организованной преступной группы с целью «облегчить» наказание лицам этой группы, официально получившим процессуальный статус подсудимого, либо «посодействовать», «помочь» в избежание ими от уголовной ответственности. Такая помощь и осуществляется в фактическом применении мер воздействия на судью, рассматривающего такое уголовное дело, с целью «вынуждения» последнего вынести оправдательный приговор, либо приговор с наименьшим объёмом уголовной ответственности. Примечательны выводы, к которым пришёл в своём научном труде судья Верховного Суда Республики Крыма Палий А.Ю., из которых следует, что «в ходе предварительного расследования и судебного рассмотрения преступлений, совершённых преступными сообществами, защита свидетелей и потерпевших должна носить упредительный характер и реально, а не номинально защищать участников уголовного судопроизводства. Это же положение полностью применимо в отношении судей. При наличии определённых возможностей конспирации иных участников судьи являются такими процессуальными фигурами, скрыть фактические данные о которых, легендировать их личности либо физически скрыть в ходе рассмотрения уголовного дела невозможно. При этом важно понимать, что такие меры реагирования, как наложение судебного штрафа, удаление участников процесса из зала суда, и иные меры в целом не способствуют обеспечению безопасности судей и носят формально-дисциплинарный характер. Согласно результатам проведённого исследования, из 14 судей Верховного Суда Республики Крым, принимавших участие в рассмотрении уголовных дел, возбуждённых по фактам совершения преступлений организованными преступными сообществами на территории Республики Крым, 11 из них сталкивались с высказываемыми в их адрес и в адрес членов их семей угрозами, исходившими от участников преступных сообществ, их родственников, защитников и иных заинтересованных лиц. При этом все судьи из числа опрошенных, в отношении которых применялись данные угрозы, воспринимали их как реальные, опасаясь за собственную безопасность и защищённость членов своих семей, и были вынуждены на протяжении всего периода рассмотрения уголовного дела и длительного периода после вынесения приговора самостоятельно, путём повышения бдительности и мер упреждающего характера проявлять осторожность» [5. C.28-33].

В настоящее время в Российской Федерации мероприятия по обеспечению личной безопасности судей осуществляются по нескольким направлениям. Одним из направлений деятельности является взаимодействие с уполномоченными государственными органами по вопросам реализации мер безопасности в целях защиты жизни и здоровья судей, а также обеспечение сохранности их имущества; применение мер правовой защиты, предусматривающих в том числе повышенную уголовную ответственность за посягательство на жизнь, здоровье, имущество указанных лиц, что реализуется в контексте Федерального закона от 20 апреля 1995 года №45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц, правоохранительных и контролирующих органов».

Иными видами направления деятельности по обеспечению безопасности судей и членов их семей являются обеспечение судей техническими средствами защиты при нахождении их в здании суда, а также вне здания суда. Обеспечение техническими средствами защиты при нахождении в здании суда предполагает реализацию мероприятий по оборудованию кабинетов судей кнопками тревожных сигнализаций, залов судебных заседаний, для экстренного вызова судебных приставов, осуществляющих охрану порядка в здании суда. Это направление деятельности имеет своё первоначальное нормативное основание в федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы», утверждённой постановлением Правительства Российской Федерации от 27 декабря 2012 года №1406. Вне здания суда безопасность судей может быть обеспечена и путём реализации мероприятий по их обеспечению персональным мобильным устройством тревожной сигнализации. Стоит отметить, совместно с органами Министерства внутренних дел Российской Федерации по Ростовской области и Липецкой области, а также с Федеральным государственным унитарным предприятием «Связь-безопасность» проведён эксперимент по обеспечению судей персональным мобильным устройством тревожной сигнализации. В приоритетном порядке меры по обеспечению судей мобильными устройствами тревожной сигнализации, действующими вне зданий судов, осуществляются в Северокавказском и Южном федеральным округах, а также в других регионах со сложной криминогенной обстановкой ^[6].

Положениями Федерального закона от 20 апреля 1995 года №45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц, правоохранительных и контролирующих органов» (статья 5) установлены виды мер безопасности, среди которых личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача оружия, специальных средств индивидуальной защиты и оповещения об опасности, временное помещение в безопасное место, обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемых лицах, перевод на другую работу (службу), изменение места работы (службы) или учёбы, переселение на другое место жительства, замена документов, изменение внешности. Среди обстоятельств, при которых судьям может быть обеспечена их безопасность или членов их семей, можно выделить применение насилия не опасного для жизни и здоровья; активные действия, выражающиеся в создании опасной для жизни судей ситуаций с применением оружия или других предметов, с помощью которых можно причинить вред здоровью различной степени тяжести; угроза, не связанная с исполнением служебных обязанностей.

Вместе с тем, по мнению автора, указанные мероприятия по мерам безопасности судей в своём большинстве направлены на судоустройственное обеспечение судебной системы, за исключением технических установок (тревожных кнопок), позволяющих контролировать порядок в зале судебного разбирательства. В то же время, каких-либо организационных мер безопасности (в контексте судопроизводства) по деперсонификации личных данных судьи, который должен рассмотреть уголовное дело о преступлении, совершённом организованной преступной группой, законодательство не предусматривает. Исходя из этого, представляется целесообразным дополнение существующей системы мер безопасности судей новыми видами, учитывая при этом цифровую парадигму развития общества, самой судебной системы. При этом не ставя задачу исследования вопроса о цифровой политике, реализуемой в судебной деятельности, надлежит указать, что информационное пространство и его распространение в сфере судебной власти приобретает всё большую значимость и конкретность (к примеру, создание Государственной автоматизированной системы «Правосудие», опубликование информации о судебной деятельности на официальных сайтах, введение электронного документооборота). С учётом этого, дальнейшее развитие судебной деятельности должно осуществляться в контексте «диджитализации», содержание которой предполагает процесс цифровой трансформации судебной деятельности.

«Диджитализация» судебной деятельности применительно к обеспечению безопасности судей, на разрешение которым поставлен вопрос о привлечении за совершение преступлений к уголовной ответственности лиц, входящих в состав организованной преступной группы, как полагает автор, может быть реализована следующим способом. При рассмотрении судом таких категорий уголовных дел, которые обладают «общественно значимым», «резонансным» характером, представляется целесообразным деперсонификация личных данных о судье, который будет рассматривать такое дело (условно можно поименовать: режим «E-court Security»). Деперсонификация этих сведений означает информационный процесс по электронному присвоению судье id-номера после регистрации уголовного дела в суде и передачи ему этого дела на основании резолюции председателя суда (возможно на основании электронного ключа, либо биометрических отпечатков пальцев). Исключение из публичного оборота, в том числе от участников судебного уголовного процесса, и присвоение степени секретности таких сведений с одновременным присвоением этому судье первой инстанции электронного id-номера, который будет является неизменным на период нахождения дела в производстве судьи, по сути, фактически будет способствовать дальнейшей невозможности лицам, не заключённым под стражу, но входящим в состав организованной преступной группы, применения каких-либо мер (психологического или физического) воздействия на такого судью. В то же время, утверждать о нарушении общего принципа публичности судопроизводства не имеется оснований, поскольку доступ к сведениям о составе суда, рассматривающего дело, к материалам самого уголовного дела, не ограничен, равно, как и не ограничено право на обжалование судебных актов, принятых таким судьёй. При этом в случае обжалования судебных постановлений соблюдение процессуальных требований об указании на наименование суда, вынесшего такой судебный акт, должно считаться исполненным при указании id-номера судьи, рассмотревшего дело. Каждый id-номер, присваиваемый судьям, рассматривающим такого рода уголовные дела, должен быть уникальным в своём содержании, неповторяющимся и неизменным. Окончание срока действия id-номера должно связываться с принятием конкретным судьёй первой инстанции приговора, при пересмотре которого в вышестоящих инстанциях судьями в коллегиальном составе, он подлежит изменению с присвоением каждому из членов коллегиального состава своего id-номера, производного от первоначального. К примеру, возможно разработать электронную систему id-номеров: в суде первой инстанции: №1SPB-123456Ugol-R98y76; в суде апелляционной инстанции: №11-1SPB-123456Ugol-appeal-R98y76-O12L34. Кроме того, в целях наиболее качественной реализации мер безопасности судей при рассмотрении этих категорий дел, разрабатываемым для судей id-номерам надлежит присваивать гриф секретности по второй форме «совершенно секретно», ведение общего цифрового реестра которых надлежит поручить начальнику режимно-секретного подразделения суда субъекта федерации (вне зависимости от родовой подсудности уголовного дела). Цифровой реестр id-номеров должен быть технически защищён от утечки информации, информационного взлома с целью её получения.

С учётом такой информационной парадигмы id-номеров в зданиях судов надлежит организовать выделенное помещение: зал судебных заседаний с отдельной совещательной комнатой и «тайной» комнатой, в которой должны быть установлены технические средства идентификации судьи, явившегося в такую комнату для проведения судебного заседания. Входя в «тайную» комнату, судья в обязательном порядке первоначально должен пройти процедуру «идентификации-деперсонификации», заключающуюся в проверке идентифицирующих данных о судье (биометрические данные, электронный ключ и иные) на соответствие присвоенного id-номера явившемуся для осуществления правосудия судье; и с другой стороны, подтверждение соответствия явившемуся судье присвоенному ему id-номеру и одновременное «обезличивание» этих данных перед участниками процесса. Проверка прохождения процедуры «идентификации-деперсонификации» может быть возложена на судебных приставов по обеспечению установленного порядка деятельности судов. При этом судебные приставы не должны обладать информацией о личных данных судей, которые будут рассматривать такое уголовное дело, а только должны отслеживать (в отдельном выделенном помещении, не являющемся смежным и в котором располагались бы средства связи и проверки этой процедуры) на информационном экране технических средств соблюдение прохождения этой процедуры судьёй. В этом контексте подлежат дополнению положения Порядка организации деятельности судебных приставов по обеспечению установленного порядка деятельности судов, утверждённого приказом Федеральной службы судебных приставов России от 17 декабря 2015 года №596, в части, касающейся организации охраны зданий, помещений судов, безопасности судей (часть III). Иными словами, объявление состава суда, рассматривающего уголовное дело с участием организованной преступной группы, будет основано на публичном объявлении id-номера, присвоенного председательствующему судье (либо нескольких id-номеров в случае пересмотра дела в вышестоящих инстанциях коллегиальным составом судей), без конкретизации его фамилии, имени, отчества. Такая система организации порядка рассмотрения уголовных дел с участием организованной преступной группы, по сути, как отмечено ранее, не будет является следствием нарушения фундаментальных положений об открытости и гласности правосудия, поскольку не лишает и не умаляет какие-либо права и обязанности участников судебного процесса.

Осуществление правосудия по таким категориям уголовных дел (с участием организованной преступной группы), предлагаемым в качестве «пробного варианта», вне специально выделенного помещения не представляется направленным на обеспечение безопасности состава суда. Введение и использование предложенных мероприятий будет способствовать усилению безопасности судей, отправляющих правосудие; повышению их безопасности как необходимого аспекта конституционного принципа независимости, объективности судей при рассмотрении уголовных дел. В то же время, такая информационная политика, оцениваемая именно с точки зрения организационной составляющей судопроизводственного устройства и порядка рассмотрения уголовных дел, направленная на максимальное изолирование и исключение из публичного оборота личных данных судей, тем не менее, не будет нарушать основные фундаментальные принципы отправления правосудия в рамках уголовного судопроизводства.

Введение в судебную сферу такой «усиленной» информационной защиты и деперсонификации сведений, составляющих личные данные судей, которыми подлежат разрешению уголовные дела по преступлениям, совершённым организованной преступной группой, фактически представляет собой одну из возможных парадигм судебной системы через призму «диджитализации» посредством перевода в цифровой оборот деятельности судей. «Диджитализация» будет выступать в качестве набирающей актуальность научно-практической парадигмы судебной системы с учётом складывающихся в нынешнем обществе электронных и цифровых стандартов осуществления деятельности, требующей мобилизацию и централизацию ресурсов, введения новейших информационных технологий, степень защиты которых пропорциональна степени тяжести преступлений в уголовных делах; направлена на оптимизацию процесса отправления судами правосудия, улучшения опыта использования цифровых технологий, используемых в обществе. Не стоит оценивать «диджитализацию» судебной деятельности как «скачкообразный» процесс единократного развития, поскольку оценка цифрового обеспечения, электронного оборота сведений и их защиты в контексте отправления правосудия представляет собой длительный, постепенный процесс, направленный, в конечном счёте, на исключение фрагментарности совершенствования и повышение авторитета судебной власти и уровня её защиты.